Часть 1 (1/1)

С напряженных мышц скатываются капельки пота, в венах судорожно сжатых рук пульсирует кровь.Вздрагивает от ожидания подтянутый торс.Крепкая кисть с выступающими сухожилиями властно сжимает распаленный металл.Парень отсчитывает шаги, играя мышцами оголенной спины.Разбег. Мощный рывок. Копье со свистом рассекает встречный воздух и несется вперед. К заветному флажку на зеленой траве стадиона.С губ парня срывается болезненный стон. Тяжело дыша, он поднимает голову к небу, утомленно прикрывая глаза.Рукой с мозолями от обмотки копья он убирает прилипшие к лицу мокрые волосы.Жарко. С груди и раскрасневшихся сосков на кубики пресса спадают капли пота и, оставляя влажный, сверкающий на солнце след, скользят ниже?— туда, где узкая дорожка волос уходит под облегающую тело ткань тонких трусов … Обтягивающая одежда, мокрая от июльской жары, обнажает бликами все выступающие неровности тела…Парень накрывает похолодевшей ладонью губы, сдерживая горячее дыхание. Тряхнув мокрыми волосами, ведет ею по шее, отирая пот… Спускается ладонью к груди, давая летнему ветру обдуть освобожденную от влаги кожу…Он тяжело выдыхает, все еще не восстановив дыхания. Солнце палит, готовое расплавить, кажется, даже органы.Парень обессиленно роняет голову на грудь, ладонью другой руки охватив шею. Рука скользит ниже… Оттягивает, ослабляя, тугую резинку спортивных шорт…—?Ох, МАААТЬ! —?Ассоль резко поднимается над простынями, пытаясь отогнать остатки возбуждающего наваждения. Которое уже, кстати, проникло во все ее сны.Издавая недовольные стоны, она лениво сползает с кровати.—?Да сколько можно уже, а?! Я не знаю, кто ты такой, сексмашина, но ты задолбал мутить мои сны! —?нервно шипя и подрагивая от столь реалистичного сна, она пытается преодолеть расстояние до ванной.Умывшись, она переползает на одинокую кухню, все еще окончательно не проснувшись.—?Да дери тебя разом семеро, и как только мой разум умудрился придумать этого Аполлона?! —?ворчит Ассоль, поднося чашку с сухим кофе под носик автоматического чайника. —?Ай! Горячо!Задумавшись, она не замечает, как кипяток в чашке преодолел критическую отметку и выплеснулся ей на руку.—?А! К черту! —?злится Ассоль и, бросив кофе, переходит в свой зал, оборудованный под скульптурную мастерскую.Нормальным людям нужен телевизор?— а ей нужны голые стены и чистые слепки. Ведь серые стены?— это идеальный цвет, а глина?— идеальный материал.Девушка ступает на клеенку, покрывающую весь пол комнаты. Вот пусть эти нормальные люди и клеят себе обои и стелют ковры. А она будет завешивать стены драгоценными эскизами и бросать себе под ноги бумаги со схемами и набросками, кисти, инструменты и глину и будет нещадно проливать растворы и глазурь, что было не редкостью при ее неуклюжести. Во всем, что не касалось глины?— Ассоль как слон в посудной лавке.Все изваяния по-прежнему на своих местах?— жгучие, если б не глиняный покров, страстные, если бы не каменное сердце, и готовые, если бы не эта жестокая реальность, разлучающая их, рвануть к ней и объять все те теплые чувства, что она к ним испытывает. Глина была ее всем.Неспеша она подходит к стоящему посреди зала бюсту неизвестного мужчины, любовно оглаживает его выдающиеся скулы, протянув руки.—?Ну, с добрым утром, Аполлон,?— едко щурится и улыбается она, довольно оглядывая искусно выточенные завитки его волос. Она заглядывает в прикрытые томной усмешкой глаза, дует на прямой нос, нежно проводит большими пальцами рук по еще совсем по-детски пухлым губам.Вздохнув, она оставляет свое творение и переходит к следующей скульптуре?— мужскому торсу, еще не до конца высохшему. Она закончила его совсем недавно, не спав несколько ночей, будучи охваченной неистовым вдохновением. Но спать ей тоже не имело бы смысла, ибо этот торс опять искушал бы ее во снах.—?Сегодня ты вновь не давал мне спать, ты знаешь? —?обращается к нему девушка. —?Издевался надо мной, представляясь во всех тех позах, в каких я не могу запечатлеть тебя в глине?— то совесть не позволит, то ревность, то жадность до твоего тела… Это так мучительно…Нельзя сказать, что Ассоль мучилась бессонницей?— аппетитное тело стабильно каждую ночь ждало ее в тайных лесах Морфея. Но каждый раз видеть перед собой то, что не можешь прочувствовать вживую и воспроизвести в реальности?— для нее, как для скульптора, это было действительно ужасно.Бюст этот вылеплен только до нижней части живота. Аккуратно выведены все мышцы спины, уходящие далее в бедра, все выступы лопаток, выточен каждый кубик пресса, каждое углубление у позвонков, каждая вздувшаяся венка на торсе. А что до того, что ниже пояса?— Ассоль не решалась претворить свои фантазии в жизнь. Пускай же только она знает это и никому не покажет. Она будет ревниво охранять свои сны. Предоставит все своей фантазии и будет наслаждаться прекрасным Ромео.В который раз уже скользнув по аппетитно выступающим ключицам, она вспомнила недавний сон?— стекающие по натянутой коже капли разлитой воды и изморенные жарой губы, требующие еще влаги. Мучаясь от жажды, Он проводит по ним сухим языком. Капли воды, стекая, смешиваются с каплями пота и, минуя выступы бедер и огибая впадину пупка, заканчивают свой путь у стягивающейся внизу живота резинки трусов…Она вновь вздохнула.Вот из таких вот воздыханий и состоял ее ежедневный ритуал.Очнувшись от нахлынувших вдруг мечт Эроса, она сокрушенно уронила лицо в сложенные ладони.—?О Господи! Неужели все настолько плохо? Так запущенно, что меня уже возбуждают глиняные тела?! —?зашептала девушка в отчаянии.Она унылым взглядом обвела свою пустую квартирку. Последний ее мужчина ушел около года назад, разобиженный и раненый до глубины души.—?Я тебе ничуть не интересен? Если у тебя есть еще кто-то, так бы и сказала! Всё эта твоя глина да глина! Совсем помешалась… —?рявкнул он и в последний раз грохнул дверью.Но в том то и дело, что никого у нее не было… Да и желания особого не было. Нужно было просто отдать дань моде?— у каждой из ее бывших сокурсниц был фаворит, который вдохновлял их, так почему бы и не попробовать?Не получилось, не срослось?— да ей и не нужно было.—?Я, наверное, однолюб… —?думала тогда девушка, особо не придав значения такому расставанию,?— никого не смогу полюбить после этого тела…Вот так ей и снится уже черт знает сколько лет это тело. Оно ей хорошо знакомо. Она исследовала его наизусть. Каждый выступ, каждую родинку, каждый шрам… Чтобы воссоздать все это в реальности, а не только в ее мечтах.Да, у нее было много натурщиков, каждый имел особые пропорции тела, но интересовал ее лишь в ?глиняном аспекте?. Она, как истинный скульптор, видела лишь линии, тени и пропорции. На что ей поддаваться иным эмоциям, когда ее страсть?— глина?Но вкусы вкусами, а выставки по расписанию. Сегодня ею курировалось грандиозное событие?— ?Фестиваль искусств?. На этот фестиваль съедется вся Россия и гении зарубежья?— свои таланты будут показывать музыканты, скульпторы, изобретатели, аниматоры, пейзажисты и прочие бумагомаратели (особо с их опознанием Ассоль не парилась). А ей, как одному из организаторов сего торжества и выпускнице академии искусств, опаздывать было совсем нельзя.И, наскоро перехватив непослушные пряди всклокоченных черных волос резинкой, она принялась за работу. Сняв бюст парня со старой огромной колонки, служившей ей постаментом, она начала обматывать его мягкой тканью и полиэтиленовой пленкой.—?Вот бы все познали труды и страдания тех скульпторов, которые тащат своих чад на выставку! —?пыхтела она, с дрожью опуская тяжелое изделие в коробку и заполняя свободное пространство смятой бумагой.Перед выходом она обернулась к зеркалу, в котором отразилась ее всклокоченная физиономия. ?Косметика? Да на кой-она нужна, все равно просрочена! Глина не пялится?,?— хмыкнула она и вывалилась на улицу.Сегодня такая благородная поклажа позволила ей распушить доллары веером и… вызвать скромненькое Яндекс-такси. Ну, а куда она полезет с эдакой бандурой в переполненный автобус? Ее еще, чего доброго, за террориста примут! А таксист… Таксист пусть думает что угодно?— они много что на своем веку повидали, полезно будет.Еле запихнувшись в такси и произведя на водителя неизгладимое впечатление ?бесподобной грацией? на проезжей части с такой поклажей, Ассоль наконец расслабилась, отогревшись от январского холода, и стала уплывать в мягкий, нежный сон…Вдруг к ней склонились волосы цвета поздней пшеницы, а шею обожгло горячее дыхание столь знакомого тела. Внезапно забыв, как дышать, она осторожно приоткрыла глаза. Прямо над ней?— обнаженный торс, который она еще этим утром так страстно оглядывала в глиняном варианте. Много же чего повидала?— и ничего. И более выдающиеся лепила?— и тоже никак. А с этим телом-то что не так?Ассоль смущенно отвернула голову в сторону. Прямо рядом с ее головой лежала его большая ладонь?— та самая, с выступающими сухожилиями и впадинками между костяшек, которых так и хочется коснуться губами… Девушка была зажата между его рук. Парень опустился на руках, почти прижавшись к ней телом, так, что она ощутила его тепло, напряженные таким движением бицепсы оказались в паре сантиметром от лица. Короткие льняные прядки скользнули по ее щекам. Ася поджала губы. Вдохнув, парень оттолкнулся и приподнялся над ней. Из Ассоль полилась нечленораздельная речь. И вновь он прижался к ее телу обнаженным…Он…Ассоль прерывисто выдохнула.Он отжимается?!—?Мадам, просыпаемся! Мы приехали,?— заигрывая, обернулся к заднему сидению шофер. —?Вам приснился кошмар? Вы стонали.Ассоль ошарашено распахнула глаза с расширившимися зрачками. Тяжело вздохнула и чертыхнулась.—?О, Господи, что ж я тебе сделала-то? Это уже активное наступление… —?начала причитать Ассоль в полусне, чуть ли не ударившись в слезы, чем очень напугала бедного парнишу за рулем. А потом вылетела из машины с коробкой так, будто до этого не она несла ее, как великую реликвию.***—?О! Наша знаменитая глиняная Мисс наконец-таки прибыла! Я могу вас поздравить! —?объявил директор школы искусств Валентин Эгль (Быть может, у него было и отчество, но всем почему-то упрямо лень было его запоминать). —?Вы не опоздали! Где же ваше творение?Ассоль, пыхтя, стояла перед толстячком Валентином и размышляла, видит ли он со своим росточком ее скептическое выражение лица и огроменную коробку в охапке, с которой она перлась на выставочный этаж? Лифтами, увы, музеи не снабжают. Действительно, где ее творение, если у нее в руках только космического происхождения таинственная коробка?—?Что же ты сегодня такая хмурая? Взбодрись! Твои скульптуры стоят на красных коврах в первых рядах нашей выставки! Ты?— наш главный козырь, Мисс Ледышка!—?Да-да… В последнее время я плохо сплю, Эгль…—?Искусство требует жертв! —?произносит свою коронную фразу директор и, отвернувшись, тотчас же отвлекается на новых знакомых:—?О! А вот и наш последний музыкант?— Мистер Артур! Вы дадите нам услышать сегодня плач вашей скрипки? Что же опаздываете?..—?Не выспался, Эгль… В отличие от вас?— плещете позитивом через край…Ассоль уже не вслушивается в болтовню Эгля и продолжает неторопливо разворачивать бюст. Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. А их директор, по-видимому, вечно пьян, ибо к его языку без костей смысла прислушиваться нет в любое время суток.—?Ну, у каждого свои минусы. Директор?— балабол, а я, походу, извращенка,?— мрачно рассуждала Ассоль, нежными движениями убирая обрывки бумаги с волос своего алебастрового Ромео.—?Ассоль!—?Чего еще? —?грубо отозвалась она.—?Ассоль! Познакомься?— это Мистер Садист, подающий надежды скрипач. Как ты относишься к классике? —?представил Эгль. Он очень любил обращения ?Мисс? и ?Мистер? и не меньше любил давать своим любимчикам прозвища, выделяя в них какие-нибудь яркие черты и не забывая потом напиливать ими их владельцев. Ассоль смирилась… Увы, Мистерам ?Волосатый Холст?, ?Толстонос? и ?Вонючие Подошвы? такая привычка директора дорого обошлась. Как минимум, покупкой качественного холста и чистых ботинок…—?Отрицательно,?— безразлично отрезала девушка, не оборачиваясь и приводя в порядок скульптуру. —?И почему ?Садист??—?А ты у него сама и спроси?— перещипал пол женской аудитории, пока мы носили стулья для оркестра! Фетишист треклятый… Голос он, видите-ли, свой ищет… —?загорелся праведным гневом Эгль. —?Ах, да! Мистер Артур, знакомьтесь?— наша сиятельная звездочка?— Мисс Ледышка.Ассоль не отрывалась от протирания пыли на своем творении. Ближе к ним подошел скромно улыбающийся и прячущий взгляд парень. Отвечая на его немой вопрос, Эгль сказал:—?Холодна, как и ее пресловутая глина. Но я предупреждаю?— осторожней! Эта неблагодарная девка совершенно не заинтересована в мужчинах.Ассоль наконец отвлеклась и перевела на Эгля постный взгляд. До этого времени невинно отмалчивавшийся, Артур поднял глаза к девушке. В них вдруг заплясали озорные огоньки.—?Да… Я вижу,?— издеваясь, протянул юноша, оглядывая ее черные колтуны и заспанное лицо.Девушке срочно захотелось сделать глиняный слепок с лиц этих двоих, причем желательно оставить его там навсегда… И прибить гвоздями для пущей надежности…Усмехнувшись ее реакции, вздрогнули русые кудри. Ассоль обратила внимание на внешность стоящего рядом с Эглем юноши.?Такой красивый цвет… Его волосы, словно обожженная серо-желтая глина! Прямо точь-в-точь… Вот бы потрогать…??— девушка удивилась. —?У нее такой цвет, когда она уже застывает, но сами-то волосы, наверное, мягкие?Подняв свободную руку, она протянула ее навстречу глиняным вихрам.Парень перевел недоумевающий взгляд с ее всклокоченных волос на протянутую руку.Внезапно что-то будто сдавило ей горло.Упрямый, выдающийся подбородок и острый, так соблазнительно выступающий кадык, виднеющаяся за концертным костюмом знакомая столькими ночами ложбинка между ключицами…Она нерешительно отдернула ладонь. Рядом раздался раскатистый смех Эгля:—?Берегись, парень?— да она, не иначе, в ярости! —?расхохотался наивный руководитель. —?Смотри еще?— швырнет в тебя глиняным слепком?— неделю будешь вымывать!—?Ди-ире-е-екто-о-ор! —?фальцетом взвыла Ассоль, резко переходя на официальный тон.Юноша заинтересованно вздернул голову.Ассоль поджала губы.?Чушь… —?лихорадочно соображала она. —?Думай, надо его как-то проверить… Он это или не он? Давай же, вспоминай. Как трупы в фильмах опознают? Вспоминай Шолохова, ну же… Говорили же тебе учиться в школе, а не пластилин таскать… Точняк!?Ассоль задрала к парню голову, поймав того в фокус остекленевших глаз.—?А у тебя есть родинка? —?тупо выпалила она наконец.Парень ошалело выпяливается на нее.Нелепое молчание.Ну что ж, она хотя бы попыталась….—?Ну. Они у всех, наверное, есть,?— наконец заторможено отвечает он.?У нее не только ориентация долбанутая… Сама она до кучи тоже, походу…??— окончательно решает парень.?Всё с тобой понятно, Ассоль Лексевна, пора к психологу…ну или к сексологу, в крайнем случае… А лучше просто найди себе особь мужского пола…??— уяснила себе девушка. —??Что я там сказала? Глина не пялится… ага…?Незаметным движением расправила тряпку в руке, протирающей глазурированную глину, и приспустила ее ниже, накрыв керамическое лицо и заостренный подбородок… На всякий случай, пока…Радужно расписывая программу концерта, Эгль увлеченно уводит ?Мистера Артура?, ибо полного имени его Ассоль не знала, в компанию коллег музыкантов в дальнем углу холла. За спиной парня висит деревянный футляр для скрипки.Она не могла его не узнать.Того, от кого задыхается каждую ночь. Того, от кого сейчас пропускает удары сердце. Того, кто сейчас отвлечется от ободряющих разговоров и, еще продолжая улыбаться чему-то своему, обернется в ее сторону…Он встречает ее неподвижный напряженный взгляд, сводит брови. Улыбка медленно сходит с его лица по мере того, как он всматривается в незнакомые черты и внезапное любопытство всё сильнее охватывает самое нутро.Он медленно разворачивается к ней, будто сам не отдавая себе отчет в движениях тела.Ассоль испуганно поджимает губы.Он делает еще более замедленный шаг навстречу, придерживая ремень скрипичного футляра, непонимающе склоняя голову…Сейчас он подойдет, в растерянности проведет шершавой рукой по ее щеке, нежно касаясь кожи подушечками пальцев, а большим пальцем несильно надавливая на нижнюю губу, и…?Нет. Не надо…?Резко звенит короткая трель сирены, приглашая первых зрителей на концерт. Парня стремительно окружают коллеги и музыканты из оркестра, щедро награждая его бодрящими подзатыльниками и дружественными толчками, скрывая Ассоль с его глаз. Они дают последние наставления и советы перед его большим выступлением. Толпа уносит его в каморку за сценой…Рука с тряпкой, закрывающей керамическое лицо, соскальзывает с бюста.—?Да. Несомненно, это лучшее, что ты на данный момент могла создать. Этот шедевр будет тяжело превзойти. Чертовски сложно. Чертовски хорош,?— слышится за ее спиной голос директора, совершенно не обратившего внимания на подозрительное сходство.—?Откуда, вы сказали, этот музыкант? —?тихо переспрашивает Ассоль, смотря под ноги.—?Издалека приехал! Что ж там за город-то был… У моря что-то… Забыл! —?отмахнулся Эгль. —?Что же, мы начинаем нашу выставку! Вперед?— принимать иностранных гостей!Пустой взгляд Ассоль встречает огромный поток людей за еще не перерезанной красной ленточкой. Сердце бьется в нетерпеливом предвкушении. Что это? Из-за чего это? Неужели это толпа так волнует ее сейчас?..***Наконец дома. Ассоль тяжело выдыхает. Какой же тяжелый день. И какое тяжелое чувство на душе… Словно обида от неоправданных надежд… Будто ты чего-то ждал… Так долго ждал… Так терпеливо и так долго… Но это желание не сбылось.Ассоль опустила до сих пор гудящую от шума толпы голову на руки, закопавшись в черные пряди.Вздох.Бросает взгляд на глиняный торс.?И кого же я жду? Прекрасного принца на белом коне?! На коне сегодня далеко не уедешь… Если кого и ждать, так это старого бизнесмена на белом феррари… Ох, Ассоль, не о том ты думаешь!?Тяжело выдыхает и с жалобным стоном соскальзывает на диван. И засыпает, уткнувшись в подушку.Вдруг чье-то колено опускается на диван рядом с ней. Слышится чье-то сдержанное дыхание. Она чувствует, как прогибаются пружины под плотной тканью… Слышит металлический скрежет. Что-то тяжелое опускается так же с другой стороны. Ассоль словно скатывается в образовавшуюся от колен впадину между пружин. Под веками чувствует, что чья-то тень заслонила заходящее солнце в окнах зала, нависая над ней. Открывает глаза. Оказывается, она заснула сидя, даже не успев прилечь на подушку. Он придвигается ближе. Заключает ее в кольцо рук. Мягко проводит теплыми губами под ушком. Тепло. Прижимает к спинке дивана. Он вновь коснулся ее. Он так близко. Она поворачивается вплотную к нему, пытаясь лучше разглядеть лицо. Он отворачивает голову, спускаясь поцелуем вниз по шее, зубами стягивая лямки лифчика, покусывая плечо и пряча взгляд под спадающими кудрями.—?Как ты вошел сюда? —?сбиваясь, шепчет она.Сухим языком обжигает ее кожу. Чувствуя щекочущий запах пота в носу, она со стоном выдыхает.Резкий звонок в дверь.И снова жестокие клещи реальности вырывают ее из запретных покоев Морфея.—?Ну что?! —?кричит Ассоль, задыхаясь и вскакивая с диванной подушки, на которую уже успела напускать порядочное количество слюней. —?Опять на самом интересном месте… Соседи вас подери…Шатаясь от стенки к стенке, она общими усилиями (не без поддержки этих же стеночек) подползает к двери. Звонок настойчиво разрывается.—?Я заказы принимаю только в рабочей студии при академии. Кого нелегкая сюда-то принесла? —?бурчит она себе под нос. После вот таких вот пробуждений она особенно не в духе. А не в духе она постоянно, черт бы побрал этого скрипача… Сначала, главное, соблазняет, а потом сваливает… Да чтоб тебя так обходили… Черт рогатый.С этими мыслями и открывает дверь.