Part 3 — Quantum (en)tanglement (1/1)

—?Прости, что заставлял тебя так часто выступать за порог из-за своего эгоизма. Но я рад, что ты из-за тренировок в прошлом смогла прийти на Рождество к нам тогда. Ко мне. Рад, что увидел тебя. И прости, что повёл себя, как идиот. Ты сделала это, преодолела свой страх, постаралась для меня, а я не смог оценить твоё усердие из-за ярости на родных. Знаю, что тебе приходится пережить каждый раз, выступая за порог дома. Прости меня и за то, что навеваю эти воспоминания о твоём первом шаге своей болтовнёй. Но я не могу забыть твою руку в своей. —?Так, мадам, Вы готовы? —?в сотый раз спрашивал парень, каждый раз отвлекаясь, чтобы поправить её причёску и одежду. Они готовились целую неделю к этому воскресенью, в который они назначили первый выход на улицу девушки. Файв боялся, что рыжая до сих пор не готова?— а так и было?— но держать её взаперти было уже невозможно. Нервы сдавали у них двоих вместе. Только вот один срывался на девочке и мебели за постоянный бардак и непослушание даже в обычных вещах: когда ей говорят, чтобы она ничего не разбирала даже в научных целях; когда каждый день наказывают не делать новые (деревянные, ненадёжные и без замков) окна, двери, чтобы выйти даже на задний двор?— просто попроси и с тобой сходят (мало вероятно); когда она создаёт слишком много вещей, которые забывает и оставляет везде, где только можно, а Файв спотыкается о них до того, как она убирает; когда библиотека впоследствии превращается просто в склад книг, которые не дочитываются и остаются на полу, кресле и столике раскрытыми, потому что девочка переключается на новое слово или понятие, ища его в Интернете и новых книжках. У Пятого сдавали нервы (не то, чтобы они и до этого были в хорошем состоянии). Они встретились только больше недели назад, а Файв настолько привык, что ворчит на неё, как на свою сестру Ваню. Будто девочка всю жизнь была рядом и уже должна была привыкнуть к распорядку и правилам. А рыжая бестия просто обижается (просто сбегает) на каждый выговор, уходя в комнату и там спокойно разводя хаос. В одиночестве, где никто не требует ничего. Потому что она не хочет оправдывать чьи-то ожидания. Она боится. Если бы от неё ничего не хотели, если бы она поступала как ей вздумается, если бы она была одна в этом мире. Ей казалось, что к одиночеству она привыкнет слишком быстро. Как будто в воду нырнёт и сразу плавники и жабры отрастут. Сможет там прекрасно жить, постепенно из рыб в саму воду превращаясь и растворяясь в мире вокруг и себе. Потому что девочка такой человек. Ей сложно сказать приветствия или начать диалог, потому что тогда придётся начинать его всегда, каждый день, когда она будет рада поговорить о чем-то интересном, и когда она будет усталой и вымотанной. Ей придётся отвечать каждый день. Каждый день, может она или нет, есть силы или нет. Они провели вместе уже неделю, а Ведьмочка, как её в шутку стал называть Файв, до сих пор не чувствовала давления от разговора с ним, но знала, что рано или поздно такое произойдёт. Всегда происходило. Давление, будто притяжение к ядру Земли, всегда её ломает, потому что на полу и почве вообще тяжело. Прижиматься к ним холодно и жёстко, поэтому она бы выбрала воду. Это только её выбор: уйти дальше на дно, где все звуки пропадают, всплыть к палящему солнцу или вернуться на берег к людям. Ей легче сбежать, пока она не сможет спрятаться от мыслей других, остаться со своими наедине. А Файв, как чувствует это, не часто рядом находится. У неё есть время вздохнуть полной грудью, пока она не понимает, что стрелка близится к вечеру. Это значит, что нужно тратить время на уборку, а не на продолжение своих дел. Раньше она, правда, хотела следить за этим в благодарность за проживание здесь. Но постепенно, когда эти мысли стали преследовать её с момента ухода Файв утром и не прекращали колоться весь день, она просто начинала уставать от них и сбегать от парня, делая вид, что обижается, чтобы он не шёл за ней. Просто её мысли об обязанностях пожирают. Не мешают жить только в комнате, в одиночестве дышать свободно. Поэтому она делает то, что требуют быстро и неправильно, только чтобы отстали. Ей, в принципе, насрать на окружающий мир, ей хорошо и так в своём мирке, в закрытом доме, в бардаке, в рассказах о новом на кухне Файв. Хотя, когда речь о парне заходит, она снова обижается, что её не выпускают. И уже по-настоящему. Потому что сбегать хочется на свободу. В интересные места, а не в четыре стены выделенной комнаты в чужом доме. Познавать Вселенную не из книг. Наблюдать за новыми чужими людьми, а не за собой в глазах напротив. В красивых глазах. Отражение в которых всегда радостное, но одинокое?— всегда одна, как и он. В глазах Файв она совсем не такая, как в зеркале. Он действительно видит её настолько маленькой? Считает её той, кто не смог бы о себе позаботиться? Потому что в его глазах она малюсенькая, совершенно песчинка на огромной планете. И это угнетает Ведьмочку, ведь мир на самом деле и не нужен ей больно. Ей просто хочется на него посмотреть со стороны. На живой мир, а не из картинок. Потому что мир за дверьми она не видела. Она была буквально из другого страны, мира, Вселенной. А настоящие улицы Америки для неё до сих пор были фотографиями в книжках. А мир в глазах Файв слишком горький, безрадостный и пожирающий. Она здесь уже неделю, а мир увидит только сейчас. Ей уже восемнадцать, но для мира она закрыта, как и мир для неё. Песчинка для него, но, по правде говоря, огромна для Файв. Не зря он так часто смотрит на неё. В его мире она запуталась и поселилась, без возможности выбраться. Файв хаос в её (ему бы о своей волноваться) голове не понимает, но бушует из-за хаоса дома, задумываясь, кому её спихнуть. Кто из сестёр и братьев возьмётся за её воспитание и образование, кроме него? И понимает, что никто. Абсолютно никто не подходит на эту роль лучше него (ему не хочется отпускать живое существо из дома), потому что он преподаватель. А в математике и физике из их семьи хорош только он. Языки?— пожалуйста, хоть всем скопом обучайте. Стихи, литературу, психологию. Хотя нет, психологию пускай они опустят. Никто из Харгривзов в этом не преуспел. Разве что Эллисон хорошо манипулирует людьми. Но такой радости, как не только надувающей по-шарлатански щёки, но и управляющей и воздействующей на него девушки, командиру Файв не надо. —?Файв, Вы слишком беспокоитесь,?— парень уже хотел возразить, что он вообще о ней не волнуется,?— Вам не будет стыдно,?— но она слишком хорошо его знала. Слишком хорошо знала его маску. Напускная безразличность (не очень напускная) ко всему. Ведьмочка сама не такая уж и эмоциональная личность, поэтому пытается чувствовать интуицией настроение парня, но угадать не может. Не потому, что она просто не всматривалась. Он её бесил, иногда задирая, но у неё более простой способ высказать недовольство?— игнорирование. Наблюдение рыжая не бросит только из-за сложностей. Наоборот, Файв интересный для понимания даже спустя неделю и пару дней. Улыбка у него деревянная, крик лишённый реального возмущения, но не громкости, глаза от злости щурятся кислотно, но лениво. Она бы, может, и поняла, что всё за маской скрыто, что забота его на поверхности, но на пороге новая жизнь активно машет. Её всё чувство не отпускает, будто бы она проснётся сейчас, вернётся домой, где суета?— напускное. Этого ощущения Файв боялся у друга по обстоятельствам больше всего. Пытался избежать проблем слишком лихорадочно, совесть свою и вину руками помощи душил. Потому что уже подводил родных. Он и обращался-то с ней как с сестрой, только потому что любил всегда только семью и не знал, как иначе-то. Файв боялся подвести недавно встреченную девушку, хотя уже облажался перед ней. Уже подвёл. И ему бы было максимально всё равно, если бы это был какой-то другой человек, ему и так хватает причин для волнения и людей, за которыми он должен следить. Ведь такова жизнь. Но когда он узнал, что там с дерева смотрела не просто какая-то девчонка, у которой он отобрал восемнадцать лет, а его некровная сестра, его передёрнуло. Девочка, которая могла расти вместе с ним, бегать с ними по лестницам и коридорам; кушать за одним с ними столом; быть на волосок от смерти на миссиях и пять лет назад закончившемся апокалипсисе. Девушка, взросление которой он пропустил. Целых восемнадцать лет проебал просто, а не семнадцать как с братьями и сёстрами по причине. Погубил любую вероятность быть друзьями с ней в детстве, или врагами. Или заботиться о ней, как и о всех остальных. Файв мастак что-то сломать, погубить, сделать ошибку. Поэтому он уже как по методичке какой-то своей упустил её жизнь сам, своей заносчивостью и невнимательностью. Он потерял и сделал глупым его возможного любознательного друга. Теперь они никто друг другу. Новые знакомые, которым никогда не стать настоящей семьёй. Просто две частички Вселенной, которые случайно запутались. Она и правда на его братьев и сестёр похожа. Страдать от Харгривзов у Харгривзов в невидимой родственной крови. А он бы и рад относиться к ней больше как другу. Файв честно пытается представлять её сестрой, только вот она даже не член его семьи. И об этом не думать невозможно. Просто девочка, незнакомка, которая по определённым обстоятельствам сейчас живёт у него. Больше, чем к другу. Файв, кажется, и в этом погрешность не учитывает. —?С незнакомцами мы что делаем? —?проводит последние тестовые вопросы Файв. Потому что боится потерять по-настоящему и уже навсегда. Как Бена, как отца, Грейс и Пого. Потому что сам убивал многих и знает, как неожиданно это произойти может. Потому что у него нет ещё сорока пяти лет, чтобы смириться со смертью девочки, труп которой он не видел никогда. Нет больше сил привыкать к одинокому дому заново. Даже если её просто кто-то обидит словами за её оборочки на платье или шляпку, которую она снимать отказалась. Она дуется мило, она злится не сильно и не яростно, скалиться опасно не умеет, а людям только этого и надо. Заденут снова и снова, чтобы не им одним плохо было. А потом будут сидеть с друзьями в баре и жаловаться на тех, кто их тоже обижает также. Круговорот ненависти прекратить можно, по мнению Файв, только большей ненавистью. Чтобы в итоге отпугнуть всех своим стальным и бесчувственным характером. Харгривзы умеют только так (нет), и она должна. Файв сам своим советам не следует, спасая и спасая людей вокруг. Он уже и забыл как спасал себя. Когда. А самое главное, кто кроме него спасал его. Потому что братья и сёстры только и могут, что смотреть на него жалостливо и спрашивать, задавать глупые вопросы, боясь задеть или обидеть, ураган поднять. Он их не винит и никогда этого не винил. Просто закрывался сильнее, когда у него в привычном порядке каждый спросит: ?Как сон??. Собрать их в кучу и встать перед ними с плакатом ?Всё хуёво?? Его чёрные мешки (обозы точнее) под глазами и нежелание засыпать, проявляющаяся в постоянный кружках кофе, и так как неоновая вывеска сверкают. Поэтому советы он ей даёт буквально пропитанные жизненным опытом и мудростью. —?Не общаемся,?— вздыхает от недоверия рыжая, поникая, ощущая мурашки от будущей ?опасности?. —?Вы же всё равно следом пойдёте,?— у неё появляется чувство, что всё закончится обязательно плохо, вера в то, что мир ей действительно нужен пропадает. А Файв не уверен даже в том, что он всегда будет следом за ней ходить. У него шаг шире, резвее, и он уже и так её опережает, перемещается снова назад, тормозит, но она пропускает и отдаляется, медленно и аккуратно шагает. Будто где-то в прошлом застревает, вспоминает. Её и правда гложет прошлое, как и его, но не с такой силой. Мир разворачивается перед ней, как новая интересная книга. Книг Файв перечитал достаточно. Он сам по себе впереди планеты всей, путешественник во времени, который прошлое и будущее вдоль и поперёк прошёл. В будущее неизведанное стремится лишь по воле судьбы и необратимости хода часов. Он плох в следовании за кем-то, поэтому боится, что не успеет обернуться, затормозить вовремя, не сумеет отмотать это время. И опять уронит кого-нибудь не в то время. Самому падать без возможности зацепиться за что-то (кого-то) очень больно. Как за неё сейчас зацепился в реальности от снов. Файв разозлился, что его план слежки раскрыли, но невозмутимо продолжил опрос: —?Если они не отстают? В глазах голубых ответа чёткого и уверенного не читается, потому что рыжие волосы бесовщиной только внешне отдавали, а душить никого не хотели. Он бы хотел. Чтобы в них хоть что-то опасное скрывалось для обидчиков. Как для него ружьё из сена при их второй встрече. Но там была угроза для близких. А если угроза будет для неё, она выстрелит в упор? Хотя бы пускай попытается. Он всегда был в окружении сильных людей. Даже Ваня в итоге получила устрашающий взгляд. А как она сворачивала головы в детстве няням?— одно удовольствие было слушать её рассказ о вернувшихся воспоминаниях. Файв знал, что Сер Реджинальд бы не стал просто так отпускать тех, кто видел слишком много, но маленькая убийца?— роскошная кровавая картина. Ненависть к красному цвету привита была тоже отцом. Только вот теперь отца нет, а сын его потонул в багрянце залива крови. Файв любит опасных, которых защищать не нужно. Рядом с такими прошло его детство и старость. Иное было для него неизвестно. Только вот теперь перед ним стоит рыжая девочка (читай как red) из Оксфорда, в жёлтом сарафанчике, которая… —?Я не буду хамить,?— снова заводит свою шарманку рыжая, а Файв слышал это уже сотни раз и сотни раз не выдерживал. …не будет хамить. Неужели Пятый страшнее других людей, что для него пуля, а им ни одного скверного словечка? Парень зло отдёргивает складки на компромиссно пышном платье (воевали они за количество юбок под подолом дня два и в итоге сошлись на двух нижних). Смотрит в потолок, потом на веснушчатый нос, который хочется щёлкнуть и вздыхает. Девушка на ?Вы? даже к нему обращается, что уж тут с незнакомыми попишешь? Файв щурится, придумывая план, царапая ногтями брюки на бёдрах?— его любимая поза буквой ?Ф?. В глазах, наконец, видны уверенность и чёткость убеждения, только вот совершенно неожиданного (вполне предвиденного, если бы Файв больше думал о чужом мнении). Но у Файв аллергия на чужое мнение, отличное от его. Честно, ну не было желания быть плохим братом. Да и шанс измениться маячил у горизонта, но ничего не попишешь?— Файв есть Файв, и перемен человеческая натура не терпит (то, что у некоторых получается стать лучше, Файв как аргумент против отбрасывает). Но быть ужасным братом?— его предназначение свыше (оспоримо). Его крест?— быть пугалом, которые братья и сёстры бояться будут, как монстра из шкафа. И с этой задачей справиться можно на все сто баллов, блистательно и превосходно. Только вот хочется, кажется, совершенно не этого. Быть страшилкой на ночь уже привычно. Остаётся лишь один вопрос: ?Чудища разве бояться кошмаров, из которых они вылезают?? Может для этого и вылезают? Файв не хочет быть ?тенью отца Гамлета?, даже над кроватью бы как заповедь написал ?не шантажируй?. Но в заповедях только ?не убей?, и в Рай всё равно зашёл первым вор, потому что грехи не совершал и покаялся за казусы жизненные. —?Я тебя в дом больше не пущу,?— угрожает он, понимая, что опять шантажирует, хотя в принципе и нечем. Потому что денег снять квартирку у неё есть. Правда, не у неё на руках. Файв осторожно, будто рыжая мысли читать умеет, вспоминает, как приходил в банк несколько дней назад. Продавая монеты, которые отдала ему Ведьмочка в аккуратном свёртке белого платочка с оборочкой, и получая больше денег, чем думал, Файв съёжился. Имей она эти деньги, её бы уже давно и след из его дома простыл. И на это много причин: никто не брюзжит, не ругает, нет чувства долга, с тобой никто не живёт рядом и, в случае чего, не бросится моментально помогать… Файв привык к одиночеству, а отвыкнуть хотелось иррационально сильно. Поэтому парня самого волнение берёт, когда он думает о том, что она одна жить соберётся. Ничего поделать с собой поделать не может и продолжает хитрить, чему научен хорошо на своей бывшей работе. Лукаво и вредно не отдаёт всю сумму рыжей. Клянётся на Библии* (с греческого ?книга?, а их в библиотеке дохрена и больше, поэтому неясно на какой именно он клялся и как), сердечно обещая себе сделать это в конце месяца (у Файв вообще-то память старческая, и забыть может). —?Угрожаем,?— сдаётся девушка, и парень спокойно выдыхает: он победил. —?Если что, я рядом,?— готовится морально Пятый прежде, чем набрать цифровой код на двери, так чтобы девушка видела. Она не поймёт его. Для неё это просто набор чисел. Но для него это всегда боль, которая царапается, когда её открывают. Возможно поэтому он не пользуется дверью?— набирать шифр каждый раз сродни мучению. День его побега из дома, его номер пять, месяц пропажи мальчика, ответ на это долбанное уравнение, которое унесло у него тело, год, когда он лишился семьи. Он расскажет после, когда будет уверен в рыжей на все сто процентов; когда она точно станет частью их семьи. Хотя даже им не рассказал. ?Не было времени?,?— оправдывается всегда парень, который укротил время. Файв торжественно и томно (утомлённо), как может, открывает дверь перед рыжей, отходя в сторону. Рыжая представляет, как перед ней озаряется свет из рамы. Даже глаза слепит, заставляя сощуриться, её воображение. Долгожданный момент, сейчас будет первый большой шаг для маленького человека. Неминуемо её поразит и будет поражать ещё долго огромный опасный и великолепный мир, к которому её готовили целую неделю. Рассказывали как ходить и одеваться, не привлекать внимание, быть своей в доску и отпугивать обидчиков. Показывали картинки старых и новой архитектуры, заставляя более-менее ориентироваться. И теперь это всё её. Любое направление, любая дорога, любая улыбка человека. От пылинки до планет?— руку протяни (ну, практически). Поэтому глаза раскрываются в щенячьем восторге, начинают быстро бегать не в силах сконцентрироваться на чём-то одном. Их цель?— запомнить всё и сразу. Девушка шагает уверенно вперёд. На улице было солнечно, но самого светила видно не было?— прямо перед домом возвышался ряд стройных тучных тёмно-зелёных и синих зеркальных зданий. Все улочки были в тени, а свет вспышками рефлексировал и бил мячом, отскакивающим несколько раз, набравшим силу, в глаза, которые уже не казались ярко голубыми. Серая, блёклая радужка расположилась под ресницами, будто прямо в голове у девушки дождь включили и обоссали все надежды. Потому что в мире слишком тускло без вспышек людских камер, без света софитов. И люди сами выключили Солнце, загородились от него в джунглях из баобабов. Посадили волшебные бобы, а подниматься ваше небес по росткам не стали. Только в них. Только на лифте. Снова шаг уже больше из-за рефлекса движения. Девушка вдыхает запахи всеми лёгкими, которые она натренировала благодаря Пятому, через день устраивающему кроссы по физической подготовке на два часа. Будто ?Пятый океан? мог загладить вину темноты улиц. Воздух наконец-то не был пыльным от книг или спёртым как в доме, где не открываются окна. Не было душно как в спортивном зале в подвале. Но того вкуса на языке, когда она дышала полной грудью в Англии не было. Противное пощипывание пробивалось и вставало комом в горле, ускоряя сердце. Пыльца не била в ноздри, запах свежего леса не окутывал, древесина и сено на ферме не призывали к активным действиям. Только смрад от выхлопов, пота людей и нагретого асфальта попытался оттолкнуть девушку обратно в дом. Шаг. Осторожный, просто подтягивающий ногу, чтобы стоять увереннее. Звуки, которым полнился Даллас пугали того, кто привык к тишине, шуму ветра и покрикиванию скота и птиц. Остановить внимание на чём-то было невозможно теперь не от предвкушения, а от резких порывов ветра и звуковых волн, сбивавших с толку и ног практически ощутимо. Роняли сознание и бесстрашие внезапно появляющиеся рыки торможения и работы двигателей машин, а людей, проходящих мимо оказывается не слышно вовсе, будто их и не существовало. Только тени блуждали призраками, проплывали мимо, не обращая на открытую дверь никакого внимания. Редкие разговоры по телефону на повышенных тонах, прерывистое чихание издавали живые. Рыжая, обескураженная, потопленная девушка стояла с подкошенными ногами в тени порога дома. Не о таком ?будущем? она грезила перед сном. Не такому веку технологий и развитой стране она посвятила часы чтений. Не так она представляла людей, открывших столько миров: континенты, страны, орбиты, планеты и звёзды. Они шагают сгорбленно быстро вперёд (теперь она поняла откуда у Файв такая походка динозавра). Они не оборачиваются на людей вокруг. Не выглядят победителями и завоевателями, покорителями, которых она ожидала встретить. Мысль (теперь только иллюзия), что улица завлечёт её и заинтересует, как и всё новое,?— ошибка. Здесь нет ничего поразительного. Люди не восхищают, не обращают на себя внимания. Машины пугают, заставляют боятся хуже кошмаров. А дома подминают под себя как великаны вместо Личностей. Она шагнула боязливо назад. От этого всего хотелось держаться подальше. ?Это всё было какой-то ошибкой Вселенского масштаба?. Ещё раз более уверенно. ?Ошибкой, начиная с самого начала?. И снова, пересекая порог, осторожно скрываясь в тени проёма двери. Боясь уже парня, который держал дверь всё это время. Ошибкой на квантовом уровне.—?Ненавижу, когда долго принимают решения.А тем более, когда меняют мнение,упираясь не иррациональные причины. —?Простите,?— убегает она сразу в комнату, которая по их общепринятым правилам являлась нерушимым личным пространством. Файв проследил за удаляющимся вихрем растрёпанных волос (он приглаживал их полчаса). Было предсказуемо? Вполне. Но один шаг?— это слишком крошечное движение вперёд. Только вот как бы Файв не был готов, его всё равно застали врасплох побегом от её мечты. Рыжая так уговаривала парня: ныла, канючила и обижалась. А теперь что? Развод и девичья фамилия? Развод чистой воды точно, только вот на что? Что она получила в итоге? Опыт? Травму? Замечательно. Похоже, Файв теперь никогда от сожителя не отделается. И, если честно, он рад. Постоянная гостья, которая не выходит из комнаты или библиотеки?— это ли не чудо, сплетённое из тишины и нахождения рядом, для человека жаждущего спокойствия и кого-то (или чего-то, главное шум создающего и не очень-то спокойного) рядом? Файв сам предложил улицу (под натиском, но сам), а теперь жалел, потому что не мог прийти и сказать, что ничего плохого не произошло. Хотя нарушать правила?— это его деликатес, но к личному пространству Файв относился с осторожностью и почтением, потому что сам ненавидел, когда рушат его из кислоты построенные границы. Так и подстрелить гостя можно, который к нему ночью зайдёт, если не будет этого уговора. Уговор. А теперь что? На запах вкусного из комнаты выманивать? Может, лучше дом поджечь, и она сама выйдет? Или просто оставить как есть? Только вот трупа человека, сдохшего от голода, ему не хватало. Файв вздохнул, смотря на лестницу и толкнул раздосадовано дверь. Однако решать, что делать всё равно было необходимо. Но что, черти знают только. Раньше были только наигранные обиды, чтобы слезть с темы, когда Ведьмочку осуждают. А тут вполне эмоциональный и живой испуг. А на чувства её выводит только что-то новое. Рыжая сверкает, рассказывая о новых темах и фактах или о новых моделей ракет, для которых в своей комнате поставила целую полку. Они активно и воодушевлённо выбирали форму и искали инструкцию по сборке вместе. А теперь девочка одна. Боится нового в одиночестве. Почему радостью она делилась, а страхом боится обжечь? Файв наученный, привыкший к боли. Но может Файв быть для неё всегда чем-то новым? Это пугало. Поэтому было принято решение, что лучшим способом избежать угрызения своей совести будет появление в её шкафу. Это же не пространство её комнаты, а пространство её одежды, ведь так? Нет, Файв, так это не работает, хотя попробовать стоит. Самостоятельный мальчик сам понимал, что общение с интровертами?— не его конёк. Их обидеть легко. Особенно тех, кто постоянно извиняется и уважает других. Чужое мнение для них слишком важно, и если оно дурное и жестокое, то бьёт со всей силы наковальни по их самооценке. Файв было плевать на чужое мнение о себе, поэтому сам бил по всем этой каменной глыбой, если кому-то что-то не нравилось. Только вот желания задеть не было сейчас. Девочке уже несколько раз доставалось, но она в разрез с его сведениями о интровертах вела себя потом всё также обычно. Поэтому он не сильно понимал, какая она на самом деле. Можно ли её обидеть, ломая личное пространство? Когда он переступит точку невозврата? Файв шагает к лестнице приглушённо, ставя стопу мягко с пятки до кончиков пальцев. Как далеко он сможет зайти, нарушая их правила? Как далеко его пустят сами и сколько окопов придётся пройти, обходя мины и руша стены? А рушить их почему-то для Файв обязательно. Ему и самому непонятно, почему руки чешутся что-то сломать постоянно. Что за губительная натура? На подкорке у него всё ясно. В подсознании всё понятно. Сказать себе сложно. Сознаться, что он не просто человек. У него буквально животный интерес просыпается. Сразу по привычке с крадущимися движениями. Хотя парень не на войне, но война в нём. Самому на подкорке подсознания не понять?— игра ли в солдатиков у него в мозгу развернулась, или ничего не произошло большого и кардинального? Просто чей-то испуг дурманит голову. Слегка, как пинта пива. Файв слишком иррационально, по-детски хочется увидеть чей-то страх, полностью его напоминавший (он надеется) от кошмаров Апокалипсиса. Кому не хочется понять, что он не один? Или просто кто-то вмешал гены убийц в кровь, которые немного бурлят при чьих-то эмоциях? Нет же ничего плохого в том, чтобы доиграться? Впасть в детство. Для Файв это недопустимо, потому что детство у него?— это военный лагерь для детей от Сэра Реджинальда Харгривза и Апокалипсис. Выбирать не приходится. И оба эпизода повторять с рыжей не стоит. Вряд ли это закончится оладушками или салками. Только если извращёнными с кровью. Необходимо остановиться. Держать себя в руках. Чей-то испуг не должен на него так влиять. Нельзя рушить их доверительные отношения сейчас. Вообще никогда, желательно. И рассказывать о прошлом тоже. Как Ведьма отнесётся к убийствам и концу света?—?Угрожаем. Файв оступается. Чувствуя, как поход к комнате просто девочки на цыпочках превращается в проникновение к террористической группировке в засаду, решает прийти в себя и прогуляться. Мало ли. Атаковать Ведьмочку ещё не хватало. Мальчик заигрался в войнушку. Помешательство какое-то пеплом на языке отдало и запахом железа, ударившего в нос. В кофейне взгляд в меню упирается, пытается не наткнуться на руки, чувствуя вязкость и липкость на них. Опять Файв кажется, что они в крови. Просто не нужно смотреть. Это не по-настоящему. Это нереально. Это фантазия. Воспоминание. ?А вдруг она всё держит в себе, и скрытно ищет в Интернете о способах самоубийства в доме, где всё потенциальное оружие под замком???— иррационально волнуется Файв, покупая зелёный чай с пончиками?— нужно же что-то подбросить в шкаф кроме себя для утешения и сглаживания острых углов. Файв в этот момент забывает, что историю поиска он просматривает, а острый предмет она и создать может. Тем более появившись за дверцей шкафа и подглядывая в щёлку, он увидел только, как девушка смотрит на свою первую модельку ракеты. Кривую и нерабочую (как бы ей не хотелось, но впихнуть механизм НАТО у неё не получилось бы ни из-за размера, ни из-за недостатка ума и информации). Всё-таки за неделю не постигнешь ракетостроение даже со всеми книгами мира. Файв знал, что когда-нибудь это её совсем уронит с небес на землю, но не думал, что это произойдёт через неделю. Он оставил съестное и записку ?Выходи, поговорим?, постучал и улизнул.—?Обещаешь? —?девушка кивает. —?Тогда и я клянусь. Файв ждал её без дела полчаса на кухне, потому что не знал, когда рыжая выйдет, и боялся не застать. Да он бы всё равно не смог усидеть на месте. Файв стал на удивление более активным и подвижным с ней, как раньше. Хоть и ментально, потому что на физическом уровне всё-ещё не было сил воевать даже с самими собой (а это у него на первом месте важности). Теперь не было чувства постоянной апатии, которая длилась с момента окончательного спасения мира от конца света. И как бы он не отнекивался, он знал причину своего пятилетнего заточения у себя в черепушке.—?Файв, у тебя зависимость от штуки под названием?Апокалипсис?,?— произнёс наркоман, смотря с вызовом в глаза. ?Да, я в курсе?,?— отвечает правду только в мыслях парень брату. Тогда Файв был единственный, кто улыбался только пять минут их праздника. Единственный, кто сразу понял, что цель абсолютно всей его жизни выполнена. Единственный, кто не мог справится и найти себя после всего все пять лет. Единственный, кто до сих пор не засыпает, а без применения способностей в Апокалипсис перемещается в кошмарах наяву. И уже не мечтает, что умрёт, не боится, только убивает себя каждый день морально и думает, что это нормально, после всех этих своих кровавых месив, которые он устраивал, только бы вернуться домой. Но дом?— это просто строение, которое ничего не могло бы исправить. И семья, которая сбежала друг от друга и воспоминаний тоже не смогла. Воспоминанием о детстве он бы жил ещё пять лет. Ночью бы играл воображаемыми братьями и сёстрами как куклами. Как манекеном, с которым он играл в любовь. Надуманную, игрушечную, какую он из книжек представлял, но, кажется, настоящую, хоть и одностороннюю. Воображения его на двоих хватит. Мальчик с детства (из которого он не так уж и вырос) отличался им. Только вот кровь на руках не фантомная. Настоящая, разъедающая не кожу ядом, а мозг. Чёртово видение, которое слишком правдиво. Он убивал. Он защищал. Защищал? Она защищалась от него. Не успела убить? Не смогла бы. Не ценить рыжее лохматое чудо невозможно. Удачу, которую он увидел так близко. Её монологи, которые теперь вёл не он с кем-то, а она с ним. Её протянутые конфеты за утренним кофе и соус за ужином. Подаренную девушкой цель на длинный и огромный месяц. Возможность зациклиться на чём-то. Реальность, в которой он снова нужен и может помочь кому-то заинтересованному в этом, а не только молодёжи, у которой молоко у губ с сисек и члена с утра виднеется. Важна она или любой диалог с ним? Для Файв никогда не был важен любой человек. Не позволять ей заставлять себя ждать невозможно. Даёт ей время подумать и собраться с мыслями. Хотя и боится, что зря беспокоится, и девочка просто заснула. Но верит, что это не только его волнует?— её первый выход на улицу, недолгий, незаконченный и недалеко пройденный. Это первая попытка, не ошибка, не оплошность. Если нужно будет он за руку её проведёт по всем странам. С Лютером с ней на Луну слетает. Лишь бы это была не последний заход, лишь бы она не сдалась, лишь бы её азарт не пропал, как его. Потому что тогда он снова почувствует апатию и бессилие. Лишь бы она вышла к нему и не потерялась. Если сможет она, то получится и у него. Вера в это где-то в подсознании булькает, трепыхается. Если шагнёт она, шагнёт и он к кому-нибудь. Условие, которое он ставит перед собой. Навязчивая мысль роется на кончиках пальцев, заставляя сдирать кожу, мазать воображаемую кровь. Мир действительно ранит своим видением и подлинной блевотностью. Обычностью. Не для них. Не для Харгривзов этот мир создан. Слишком прозрачный и понятный, что страх берёт: ?Ты его никогда не поймёшь?. Здесь люди не погибают, не убивают, не завоёвывают. И это слишком хорошо. Приторно сладко. Слишком правильно для каждого сломанного Харгривза. Мир невообразимо прост и хорош для нездоровых. Шутка ли, что его спасали, а теперь не могут ужиться в нём. Файв знает, что даже в прошлом рыцари не такие как в сказках. Рыжая знает, что в сказках лучше всего. Лютер выбирает Дисней с принцессами и драконами, Эллисон романтику с мечтающими женщинами, Клаус комедию без печали, Диего боевики с крутыми парнями, Ваня мелодраму, чтобы сначала всё плохо, но потом наладилось, успокоилось и забылось. А Файв читает рваную, с палёными грязными страницами трагедию, спасённую в Апокалипсисе, со стеклом от Ремарка, где все умирают от туберкулёза. Кровавый палец в пыли облизнёт и перелистнёт. Все Харгривзы любят читать, потому что любят скрываться в мечтах. У Файв с мечтами всё просто и предельно понятно?— их нет. Он и думать-то о них начал только три или два года назад. И то случайно. Деньги имеются, семья существует (жива практически вся), дом надёжный, еда тёплая и вкусная. А о чём вообще люди мечтают? Мечты для тех, у кого чего-то нет, кому чего-то не хватает. Файв в достатке и изобилии. После пыльных развалин всё можно считать богатством. После работы киллером, любая другая?— карьерный рост. После одиночества, жизнь в живом Далласе верх желаний. Да? Так нужно мечты искать? Даже если не так, у Файв сейчас только одно желание ?— чтобы эта дура вышла из комнаты. Рыжая не выходит ни через час, ни через два. Он считал, как всегда минуты. Файв понимает, что возможно не нужно было рушить их первое обещание. Но не находит причин не сделать это во второй раз, если отмотать время. Поэтому заваривает четвёртую кружку кофе и перемещается к себе в комнату, чтобы провести остаток выходного дня за работой в одиночестве с неопределённой?— на себя или на девочку?— обидой. Хотелось назло её дверь снаружи ещё и на замок запереть. Всю неделю рыжая избегает его взгляда. И если так она обижается по-настоящему, то Файв просто разочаруется в ней. Так себе обида, даже не горчит. Если она думает, что он бы бросил её и даже под предлогом смерти не зашёл бы в её комнату, то она крупно ошибается. Файв даже решится не постучать (О, Боже!), если всё будет полыхать синим пламенем (сам это устроит). Обычно, когда на него обижались (по-детски сказано) его калечили. А это?— так, фигня. Вполне логично обижаться за несоблюдение обещаний (Файв бы уже рвал и метал), но слишком эгоистично. Что ему оставалось делать? Хотелось ей едко намекнуть, что это его дом и его правила, когда захочет, тогда и соблюдает обещание, но это слишком низко для него. Он позволил себе шантаж спальным местом только однажды и ему не понравилось. Скорее всего потому что это последнее, на что он получил внятный ответ. А не отмазки от завтрака и ужина с ним. Разве что на тренировки исправно ходила, но никогда не смотрела в глаза. Наверное, боялась запутаться в юбке, поэтому в ноги пялила взгляд. Худшее, что можно было себе представить, это то, что она стесняется своей нерешительности. Люди от этого загибаются. Старику это известно не понаслышке. Люди в нерешительности стартовать губят свою жизнь, а в стеснении?— свои эмоции. Клаус прямой пример. Отлично, если она в итоге скорешится ещё и с ним после Эллисон. Файв точно слетит с катушек. Потому что Клаус в друзьях равняется неночёвке дома. Потому что друг Клаус?— это всегда гора проблем. Файв знает. Файв был там. Сбежать из дома в первый раз было весело. Потом смотреть на злющего отца?— ещё интересней. Файв любил бесить, а взбесить Сера Реджинальда было для него достижением. А вот когда он сбежал во второй, наученный братом с самокруткой, получилось не очень. В Апокалипсисе вообще сложно найти хоть что-то забавное. Поднять бунт он всегда умел, а вот выкрутиться из него, как мыло из рук, удавалось только иногда, когда бунт был просчитал. В необдуманных бунтах Клаус разбирался лучше. Но даже так четвёртый номер не был борцом. Его хватало только на незаметную шалость, которая, наверное, из-за своей незначительности была не так опасна, как побег из дома в другое время. Только два раза выходка Клауса вышла из-под контроля. Причём он явно об этом не переживал. Первый вылился в его алко- и наркозависимость. Второй поспособствовал созданию огромной секты. Ничего из этого не было бы хорошим поводом для заведения дружеских отношений с Клаусом. Поэтому Пятому нужно было по гроб жизни объяснить девочке, что это не трусость, а просто плохая попытка. Неудачный дубль. Вообще-то он просто терпеть не может, когда его игнорируют. Когда на него не смотрят, хотя он пытается поймать этот чёртов взгляд. Когда от разговора уходят, хотя он его вежливо начинает. Уж если Файв человека вывести не может, то пускай этот человек хотя бы признаки жизни подаёт. Мёртвых он просто ненавидел. Выглядят мрачно и скучно. Что уж тут распинаться, они и правда так себе собеседники. Файв киллер из Апокалипсиса, что тут вообще объяснять? Трупы неново, а вот обиженная сестра?— другое. Файв девчонок не обижает (бывает, если честно). Поэтому в тот самый день, когда студент у доски не может объяснить уравнение Коши, у Пятого крышу срывает окончательно. Его хоть кто-нибудь в этом мире слушает вообще? Его курс на паре съёживается, потому что ни разу не видели настолько эмоционального преподавателя за всё своё время в университете. Файв не эмоциональный, он агрессивный. Он ждал целую неделю, пока девушка оклемается, а терпение у Пятого не то, чтобы прямо развито, как предполагали его студенты. На них вообще смысла когда-либо срываться не было. Не тот уровень. Но сейчас, когда эта рыжая бестия прошла мимо него в библиотеку утром и даже не пожелала ?Доброе утро?, он спятил окончательно. Потому что её запросы в Интернете перестали вообще в конечном итоге касаться физики и математики. Какая, нахрен, соционика? Какой командир и учёный? Какой, к Дьяволу, Джек? Какое, блять, значение синего и жёлтого цветов? Какая грёбаная социофобия и ПТСР? Девчонка как с дуба того рухнула две недели назад, так, видимо, и не оклемалась. Это было как удар под дых. Как чёртово предательство. Это хуже игнорирования, потому что это вообще разрыв всех их связей и ниточек, которые позволяли им общаться. ?Давай, скажи ещё, что переезжаешь к маме. Ах, да, её убили. Или нет. Ту ты кинула самостоятельно. Можешь вообще Грейс откопать и собрать по чертежам, вообще никто мешать не будет. Только бы что-то инженерное. Только бы не долбанная психология,??— ломает мел о доску Файв, скрипя зубами. В семью даже привести нельзя будет. Всем по расстройству раздаст. А Файв не любит, когда у него в голове и жизни копаются. Это его говно, которое он уладит самостоятельно. Или нет. Но в нём всё равно нельзя рыться, а особенно пачкаться рыжей девочке. Не её уровень. Она не готова. Это он уже обмазался и радуется, куличи лепит. А марать девчонку нельзя рассказами о прошлом. У неё же инфаркт случится. Интересно, она его и при смерти проигнорирует? Поэтому домой он телепортируется до чёртиков злой, впервые за пять лет. Впервые на хоть каких-то эмоциях. —?Мисс Харгривз, Вашу англиканскую мать, соблаговолите выйти и поговорить с единственным разумным существом, которого вы встретите за всю Вашу никчёмную жизнь, если Вы проведёте её в этом доме. Ваша королевская задница вообще имеет хоть каплю приличия поздороваться со старшим братом, которому Вы поставили диагноз? Наигрались? Теперь моя очередь колоть Вам серотонин и цианистый калий? Может, ещё и таблетки порекомендуете с высоты Вашего ебучего полёта учёного, с которого Вы, блять, либо скоро сами ебанётесь, либо я Вас сброшу сам,?— орал он, пока снимал пиджак и расслаблял галстук, забрасывал в блендер ингредиенты для какого-то алкогольного коктейля, а запустив его, начал подниматься по лестнице. —?Я клянусь, что больше в Вашу облизанную одиночеством личную комнату не зайду даже мыслью в голове. Однако, потрудитесь объясниться перед Вашим новоиспечённым подданным, который жалеет об этом сердечно, братом, какого многолетнего травянистого растения, Вы, Мисс Харгривз даже поздороваться с ним не желаете. Что именно Вам сегодня в голову ударило кроме Вашей обиды и трусости? Одиночества захотелось? Он стоял перед комнатой, крича на весь второй этаж, в ритм словам барабаня кулаком, чтобы она точно услышала его копившуюся ярость за день, за неделю по капле. Которая попыталась улетучиться, махнув крылом, когда заспанная девочка открыла дверь в помятой белой ночной рубашке, которая, видимо, не по размеру теперь. Но Файв умеет свой праведный гнев при себе держать?— в контексте не отпускать, а не сдерживать. Ему хочется крикнуть: ?сука?, ебануть ногой об стену и уйти, потому что он всё забыл, что хотел сказать. Напомните, на что он злился? Кровь, кажется, от головы отлила слишком сильно. Не то чтобы память пропала?— вообще все мысли. Когда Файв вообще срывался, если это не касалось жизни и смерти? И почему это произошло сегодня? ?Мерки свои не знает или за эти две недели похудела???— сразу появляется вопрос в почему-то пустой голове, хотя в ней крутилось слишком много ругательств секунду назад. —?Я вообще-то Нортроп**,?— зевает она, глаза потирая кулачком, а Файв и вправду замечает, какой он крошечный только сейчас с тонкими запястьем и пальцами, розовыми локтем и костяшками из-под коротких рукавов сорочки. —?Это ты тип сейчас мне так сообщаешь, что устроилась на работу ракеты строить? —?не понимает он, ощущая резкое понижение давления. И внимания. И вообще смысла. —?Это моя фамилия,?— поясняет она, щурясь. Кажется, кто-то забыл представиться за две недели. —?Какие ракеты? —?Неважно,?— улыбается он, потому что осознаёт наконец, что девочка из другой страны и, кажется, Вселенной. —??Nomen est omen?. Имя?— знамение. ?Для меня определённо благое знамение?. Потому что неплохая северная фамилия в Англии, в Америке обозначает компанию, которая ракеты строит для Луны. Потому что и спустя сто лет девочка всё равно будет является тем, кем должна являться. Харгривзом. Физиком. Даже её фамилия против социологических наук. Файв в судьбоносном выигрыше. Это не изменить, как бы она не пыталась. Это слишком удачный пазл в его жизни. Она удача для него. Это слишком невозможно и случайно. Настолько, что… —?Смешно,?— да, смешно. —?Простите, что в таком виде, просто я поверила, что что-то важное произошло. Кто бы мог подумать? Нортроп. Её фамилия Нортроп. Да это же Харгривз чистой воды, только из Англии. Такая же вредная. Поверила, что произошло что-то важное? Поверила Файв? А игнорирование уже не так уж и важно? Да она же сама как подарок. Всё её имя верит Файв. Всё её имя слишком важное. Она верит ему, в него. Весело, глупо и снова весело. Вся ситуация заставляет Файв думать, а Файв любит думать. Только вот все мысли смешками и матом прерываются и теряются навсегда. У Файв проблемы с головой, он знает. А Файв от стресса, наверное, улыбку убрать не мог. Потому что других причин не было и правда. Кроме малюсенькой надежды, что ничего не изменилось, или что ещё можно прекратить все начинающиеся метаморфозы. Потому что Файв привык слишком быстро адаптироваться, даже не желая. Поэтому слишком быстро решил, что друга потерял за неделю. То, что это был друг, он решил только что. Файв на скорости света принимал решения, а менять своё мнение у него привычки не было. Поэтому он сейчас не думая обнял девушку. Надумывать Файв противопоказано. —?Ты Нортроп только на восемнадцать лет,?— гладил он не вырывавшуюся девочку по голове,?— а в душе ты на все сто процентов Харгривз. Такая же засранка, как и все остальные,?— поясняет он, сжимая сильнее. —?А фамилия Харгривз что означает? —?спрашивают куда-то в плечо. —?Лунный кратер,?— хмыкает парень, а потом сразу отпускает её, направляясь на кухню. —?Выходи, поговорим,?— цитирует он сам себя из записки и спускается на первый этаж. А девушка стоит, наконец провожая его взглядом и, парню это нравится. —?Ну и? Забросила свою мечту из космоса? —?спрашивает Файв, когда Ведьмочка садится за стол. К ней подвигают бокал с нежно-розовой жидкостью, удачно подходящей к розовому платью. Старомодностью уже не отдавало излишне сильно, но свободное, милое и закрытое макси?— не слишком Американский формат одежды, поэтому всё равно бы выделялось на улице. Но Файв немного всё равно, скоро он научит её драться, и кто вообще что-то колкое сможет ей сказать по поводу её внешнего вида? Файв уступил ей эту прихоть с условием, что она никогда не расстроится из-за слов людей и будет тренироваться с ним более усердно, воспринимая это как обучение. Не то, что она ожидала увидеть по итогу в этом мире, но что имеем. —?Розовая белка. Он несильно алкогольный, можешь пить,?— опережает парень череду вопросов, которые она всегда задаёт, чем иногда раздражает. —?Просто выпей со мной и поговори спокойно,?— девушка послушно пробует. —?Прости, что тогда залез в твой шкаф и оставил еду. —?Я не злилась, Вы хотели как лучше. Не думаю, что Вы залезали туда, чтобы покопаться в моём белье,?— улыбается она ему, и Файв рано расслабляется. —?Но Вы же понимаете, что это неприлично и как-то скверно? А Файв с шоком наблюдает, как его подопечная его без страха поучает. Поэтому поспешно останавливает её нравоучения: —?Раз ты не злилась, тогда почему избегала? Рыжая голова опускается к трубочке, неспешно цедя напиток. А под вьющимися волосами, в черепушке мысли довольно громко (как кажется Файв) шумят и бормочут. Фразу обдумывают, а это не очень приятно. Значит, есть что сказать. Возможно даже, это трудно сказать. Явно не что-то прекрасное и радужное. Ничего не остаётся, только как ждать пока бокал не опустеет полностью (она это добивается?). Но взгляд поднимается от стола и упирается в глаза напротив, будто цепляясь с надеждой, ища уверенность и поддержку. —?Я боялась, что Вы разозлитесь и разочаруетесь в моей нерешительности,?— наконец произносят самую глупую вещь на свете, которую только слышал Файв. —?Я вспоминала всех этих серых людей и думала, что, возможно, такая же. Знаете, мне очень легко замкнуться в одиночестве. Если я чего-то пугаюсь в обществе или мне что-то не нравится, мне кажется, что лучше пересидеть в одной, а потом я просто не могу сделать шаг из комнаты,?— спокойно рассказывает девушка, крутя трубочку по наполовину пустому бокалу. —?Поэтому это я должна принести Вам извинения, я немного побаиваюсь людей. —?Я понимаю, только…ты же не боишься меня? —?Вы единственный, кто может что-то требовать от меня, а этого я страшусь больше всего,?— выпивает она полностью бокал, вынимая трубочку. —?Ответственности? —?усмехается парень, тоже отхлёбывая?— на него ещё ни разу не жаловались за переложенные обязанности. —?Если бы я у тебя хоть раз что-то просил, я бы понял, но я тебе только запрещаю,?— смеялся её новый брат, вставая чтобы наполнить её бокал. —?Знаешь, нет ничего плохого, чтобы не оправдать чьи-то ожидания,?— протягивает он новый коктейль. —?Тем более брата, которого знаешь чуть больше двух недель. Особенно такого как я,?— хмыкает он, вспоминая о семье, которую подводил миллиард раз. —?Я не хочу подводить Вас,?— потому что ей больше некого будет подвести в чужом для неё мире. —?Тогда не игнорируй меня,?— потому что с ним больше некому поговорить в неапокалипсическом мире. —?Всё предельно просто. —?Договорились,?— напрягаются коралловые яблочки щёк с веснушками в улыбке. —?Если только это,?— девушка молчит, а потом аккуратно задаёт вопрос, над которым думала всю неделю. —?Как Вы не боитесь перемещаться? Каждый раз вы встречаете новых людей, новый мир. А потом… Вам же придётся расстаться со всем этим. Ведьмочка определённо знает о кошмарах. Она определённо знает, почему Файв страшно, когда с ним не разговаривают. Абсолютно точно поняла, что Файв любит ушами, поэтому пытается разговорить. Это пугает, но алкоголь развязывает язык. Кто Файв такой чтобы отказать в объяснении? Тем более объяснении телепорта. Перемещение?—?всегда расставание с той временной линией. Файв долго думал, а к тем ли братьям и сёстрам он вернулся в 2019 году в теле ребёнка. Его ли это родные. Что если в 1963 они умерли взаправду, а спаслись уже другие? —?Знаешь, есть вещи, которые запутываются. Как макаронины,?— Файв сцепляет пальцы над столом, ставя на него локти. —?Маленькие частички. Люди могут передавать информацию, когда расстаются. На ментальном уровне. Как по волшебству. Потеряться не страшно, если знаешь, в каком положении сейчас вторая часть. Я всегда могу найти одну из макаронин и переместиться ко второй. Я информация в этом случае. Я не боюсь потерять человека на том конце с той макарониной. Чем больше у тебя информации, тем меньше страх. —?Мне кажется наоборот, чем больше знаешь, тем хуже спишь. ?Она права как никогда. Чем больше информации, тем больше хаос?. —?Так, мадам, Вы готовы? —?в сотый раз спрашивал парень, крепко держа руку в своей. —?Файв, Вы слишком беспокоитесь,?— парень уже хотел возразить, что она может потеряться,?— если что-то произойдёт, Вы найдёте меня, не переживайте,?— но она слишком хорошо его знала. —?С незнакомцами мы что делаем? —?проводит последние тестовые вопросы Файв. —?Не общаемся,?— моментально отвечает она, серьёзно смотря вперёд на людную улицу. —?Если они не отстают? —?донимается парень. —?Угрожаем,?— щуриться девушка, набираясь упорства. —?Если что, я рядом,?— готовится морально Файв, прежде чем сделать с ней шаг в открытую дверь. —?Я знаю,?— сжимают в ответ руку его помощи. Они пошли специально утром в выходной, обходили людные места, или где была слишком агрессивная атмосфера, как из-за людей, так и из-за технологий и зданий. Файв чувствовал, как её ладошка потела, но глаза всё равно метались с интересом вокруг. Страх и ненависть к новому тормозили её и сковывали движения, но Файв далеко не убегал, не мог, его держали. Его не трясло от мысли, что он потеряет её, потому что её тонкие пальцы с силой впивались, оставляя красные следы от коротких ногтей. Она рядом. Он рядом. Навсегда. Шаг сравнялся. Они не боятся. Никто не тащит за собой ни вперёд, ни назад. Желание понять почему ей страшно у девушки вылилось в поиск по Интернету объяснение. Файв понял это, когда сопоставил её запросы и слова воедино. Поэтому попытался в контроле браузера заблокировать все сайты о болезнях. Мало ли диагноз самостоятельно себе поставит. Проблем не оберёшься. Хотя он был уверен, что она более рациональна. Но всё равно боялся, потому что девочки в этом время и в этом возрасте просто очень романтичные натуры. Они не больны. Пока рядом. Они здоровы, а мир прогнил простотой. Ваня будет только рада отвести её к психологу после всего. Его уже пару раз пыталась. По-доброму, но нарушая личное пространство. Вся семья знает, что сестра всегда волнуется за всех и в прок. Но Файв не любил, когда решат его проблемы. Ведьмочка не любит решать проблемы. Файв поможет ей решить её проблемы, а это успокоит его нервы, займёт его. Всё уже решено. Потому что личное пространство у этих двоих, кажется, общее. Нарушить его будет сложно. Им двоим. Другим вход в него запрещён. Они чувствуют на ментальном уровне, где мины каждый из них около себя зарыл. Они запутались пальцами. На квантовом уровне. Ваня всегда беспокоилась за всю семью (читай как вместо всей семьи). Всегда единственная, кто проявлял заботу открыто. Но всё равно по-своему, по-харгривзовски, неумело. И Файв был благодарен ей, но, если бы они просто посидели у камина и послушали её скрипку, был бы благодарен чуть больше. Чуть больше, если бы они просто поговорили по-семейному, а не как на приёме у психиатра. Поэтому Ведьмочке лучше не углубляться в психологию слишком. Потому что с ней он хочет поговорить о чём-то действительно важном. Файв любит ушами, а рыжая говорит всегда успокаивающе. По-семейному. Она раньше посещала и школу, и колледж в университете, поэтому способна справиться с паникой. Тем более Файв рядом. Его не нужно бояться. Потому что он сам никого из семьи не боится. Он вообще никого не боится, кроме одиночества в жизни и в кошмарах. И с ним его семья тоже не должна никого бояться. А кошмары у всех свои, они есть у всех, это не только его проблема. И пускай так останется, потому что одиночества в своё доме он уже не боится?— как первый шаг. Она такой сделала сегодня из дома, а он перешагнёт порог вечером, отдавая ей все её законные деньги. Ведьмочка хочет просто жить, и Файв это устроит. Собственные деньги было необходимо отдать, потому что она упиралась от похода в кафе. Наивно было полагать, что это снова из-за страха, но причина была сразу озвучена, когда вопрос задан. И причина ему не понравилась, не расслабила. Ведьмочка не боялась обычной кофейни, коих у неё на родине в городах было много, которые посещала с друзьями. Рыжая не может заплатить и не хочет, чтобы он тратился. Файв, который слышал от Диего такую хрень только пожимал плечи, мол, просто раздели счёт. Но вот он сам в такой ситуации. Он решал проблемы покрупнее. Деньги в Апокалипсисе немного не то, о чём стоит волноваться. Да и потом он не чувствовал особую нехватку. Даже если бы ему нужно было куда-то доехать, он никогда не спускался в метро, просто перемещался в чью-то машину, и этим всё решалось. Деньги всегда было чем-то неважным, ненужным, но вот перед ним человек, для которого это важно. И сам человек тоже вроде как важен. Поэтому они просто идут в парк, заведомо в подворотне доставая термос с напитком и два пончика. ?И этот человек парится о деньгах? Ей бы париться над тем, что она кофе делать, видимо, не умеет,?— не зло ворчит про себя Файв, незаметно выливая его, когда они сидят на лавочке и в сухомятку поедая сладкий пончик, сахар которого нечем горьким запить. —?Нужны деньги в кармане, будут ей деньги в кармане?,?— фыркает он, выкидывая неприметно половину пончика, не собираясь доедать, потому что и так блевать хочется, а потом до него доходит: —?А почему ты просто не можешь их достать себе? —?спрашивает он у рыжей, которая смотрит на бегуна на спортивной дорожке. —?Я искала, но производство засекречено,?— ведёт она плечом, кидая быстры взгляд в сторону на брата. —?Тем более очень рисунок точечный. Слишком сложно. —?Тебе до мелочей нужно знать? —?Ну, более-менее, до определённого лимита я должна знать систему,?— начинает она, а Файв понимает, что она где-то нашла книгу по теории систем и хмыкает. И она наконец снова начинает рассказывать. И хоть это наука из менеджмента, парень принимает решение, что всё равно звучит неплохо и интересно. Для неё, по крайней мере (он сам об этом мало знал). Файв расслабляется после случая у кафе в разговоре, как и Ведьмочка. —?Обещай, что ты научишься варить кофе,?— телепортируется парень с девушкой на кухне. Он сразу идёт запирать дверь изнутри, подчиняясь неведомой силе внушения собственного сознания. Из кухни звучит утвердительный ответ, и он улыбается, когда перемещается обратно и видит на столе неразогретые макароны. Намёк понятен. Этот вечер уйдёт на обучение девушки азам микроволновой печи. Поэтому голодный (кто-то пончиками с кофе подкрепился) послушно плетётся к устройству из преисподней, не иначе. —?Слушай,?— сидит Файв позднее за чашкой и даже не пытается притронуться к сладкой пастиле (тошнит от приторного), перед ним лежит пустая тарелка, измазанная соусом, на которую он упирает свой взгляд,?— обещай не злиться,?— тыкается он снова кружкой в нос, отпивая. —?Меня сложно вывести из себя,?— хмыкает девушка, сразу как прожёвывает кусочек и облизывает пудру с пальцев. Парень скользит взглядом по картинке, но не заостряет внимания. —?Я отдал тебе не все твои деньги… —?не успевает закончить он. —?Ну, у Вас явно была причина из раздела Вашего недоверия мне. Поэтому ничего страшного, но Вы обязаны знать, что это подло с Вашей стороны, даже если Вы не думали, что поступаете плохо. Я не маленькая, чтобы расходовать деньги на непонятно что,?— встаёт девушка из-за стола, намереваясь опять сбежать от проблем. —?Стой,?— телепортируется парень перед ней, преграждая ей путь, поднимая руки, но не косаясь. —?Я извинялся не за это. Мой поступок подлый по другой причине,?— смотрит он ей в глаза, мешая уйти. —?Я не хотел оставаться один и терять остатки семьи. Не хотел, чтобы ты съехала, как остальные мои братья и сёстры,?— пытается оправдаться, не замечая этого. —?Чтобы ты снова потеряла дом,?— честно признаётся он, хотя звучать это должно примерно так: ?Потерять семью, как ты, потому что сам терял её уже бесчисленное количество раз?. —?Это не подло,?— впивается она взглядом снизу, отставая от его роста на голову, как Ваня, а у парня уже сердце ухает от её голубых глаз и ничего хорошего не предвещавшей информации. —?Это по-человечески,?— говорит она настолько правильную вещь, что даже если это значит что-то плохое, парень не расстроится. Потому что на правду не обижаются.—?Потому что нет плохих и хороших.Есть просто люди. Людей девушка боится как раз из-за таких ошибок. Только вот Файв к ней близко, контакт глаз долгий, а у неё сердце в истерике не заходится. Человек. Человек, который боится остаться один. Стоит ли испытывать страх из-за того, что он рядом? Рыжая не знает, но смотрит открыто, думая, не понимая и снова думая. Подвести его можно только если оставить одного? Будто ей есть, куда идти. Будто она выйти может одна.—?Я тоже человек, и меня ты тоже любишь и ненавидишь одновременно.

Она оставляет его и уходит в комнату, а на утро обнаруживает на ручке двери пакет со своими деньгами. Открыться человеку не страшно, он открылся ей в ответ. Человек, который считал себя подлым и всё равно признался в обмане. Она не могла понять, почему этот человек светился, когда другие люди на улице были зажатыми, скованными и мрачными. Может, им было тоже некому раскрыться, не было человека, который бы им сказал, что они великолепны? Или Файв из числа тех немногих, которые и правда обладают внутренней силой? Этот вопрос остаётся на сегодняшний день. А поиск начинается с населения Америки. Людей в несколько раз больше, а одиночество?— глобальная проблема. Файв и правда такой не один, просто у него был человек. Человек из мира, где знакомых меньше и не нужно растрачивать себя на лишних. Наверное, она для него выглядит максимально странной, потому что боится общения, к которому он стремится. —?Квантовая запутанность. Как я мог потерять тебя, когда мы запутались так сильно? Я же держал тебя так сильно. Может, даже слишком сильно.