Часть 5 (1/1)

Пятый не особо спешил домой, так как его мысли были заняты абсолютно другим. Парень отравился ночью в круглосуточную библиотеку, не удосужившись даже переодеться в нечто менее официальное. Впрочем, Номеру Пять не привыкать. Удивительно, что он вообще отказался от своей формы Академии Амбрелла. А, нет. Ошибочка. Не отказался. Она висела ровно выглаженная на вешалке в съемной квартире. Пятый привык к порядку, а еще всегда невероятно любил свою семью, поэтому форма?— лишнее упоминание о том, зачем он вообще здесь. Он затеял всё это не просто так. Номер Пять подошел к большему зданию, в котором тускло горел свет в окнах. Экономят, вероятно. И правильно. Нечего тратить электроэнергию понапрасну. Мальчик открыл тугую дверь, заходя в весьма старое помещение, пропахшее сыростью и отчаянием. Интересно, Пятый тоже имеет похожий аромат старости? Впрочем, вряд ли его детская кожа будет излучать нечто подобное, а вот разум вполне может метать молнии сквозь взгляд, заставляя других ощутить его пренебрежение, вызванное прожитыми годами. На входе сидел миловидный старичок-библиотекарь, который сразу нахмурился, увидев подростка.—?В компьютерный зал, да? Вечно вся молодёжь стремится туда ночью… Нет бы почитать книжек на ночь и крепко спать! Старое крыло оставили не тронутым, а вот первый этаж превратили в современное произведение искусства, поставив новейшие компьютеры и другую дребедень. Ну и зачем? Лучше бы ремонт сделали в других отделениях. Книжки не молодеют. Им нужен соответствующий уход, включая определенную температуру и влажность… —?мужчина сразу же начал ворчать. Пятый расплылся в понимающей улыбке. В этом старце он видел самого себя. А книги отождествляли его суть, ведь Пятый тоже не молодел. Ну, разве что физически…—?Извините, не хочется Вас прерывать, но я пришел навестить явно не первый этаж,?— миролюбиво заметил Пятый, понимая, что с людьми своего ментального возраста общаться намного комфортнее.—?Да? —?удивленно спросил библиотекарь, меняясь в лице.—?Да. Стыдно признаться, но я абсолютно не разбираюсь в технике, поэтому она вряд ли мне пригодится. Сейчас я почитал бы томик по квантовой физике, но пришел не за этим. Мне нужны старые газеты. У вас имеются такие? Пожалуй, за две тысячи второй год, если я не ошибаюсь,?— учтиво попросил парень. Старик расцвел на глазах, понимая, что ему попался очень умный и заинтересованный клиент:—?Вас интересует что-то конкретное в событиях тех лет?—?Да. Заголовки должны быть кричащими. Дело Собачника. Был же такой преступник? —?Пятый сразу перешел к делу, решив не тянуть кота за хвост.—?Вам бы с такими вопросами в архивы полиции. Там дела и по пятнадцать лет хранятся, хотя срок давности проходит… Тогда они становятся вечными ?висяками?,?— хмыкнул старик, произнося этот совет не всерьёз. А вот Пятому эта идея показалась более чем гениальной. Поэтому он радостно оповестил об этом библиотекаря:—?Хорошая идея!—?Что?—?Что? Мужчина самолично отвел Пятого в нужный отдел, поднимаясь вместе с ним на лифте на пятый этаж библиотеки. Там хранились различные старые издания: начиная от журналов о технике и заканчивая старыми газетами. Пятый почитал бы какие-то старые научные работы, но, к сожалению, на это просто не было времени. Неизвестно, что задумала Куратор. Апокалипсис близко, хотя время в этом мире могло идти не обязательно параллельно с его родным временем. А вдруг быстрее? Тогда всё намного хуже, чем можно себе представить. Хотя разве время может идти быстрее? Тут всё сложно. Его сорок пять лет в апокалипсисе не равнялись семнадцати лет в Академии. Пятый оказался среди стеллажей с нужной информацией, поэтому попросил его оставить. Старик не задавал лишних вопросов, но насторожился. Мальчик сел за один из столов, погрузив на него стопку старых пыльных газет. Шумно закашлявшись от пыли и надеясь не наглотаться книжных бактерий, Пятый приступил к изучению информации.*** Клаус пришел домой поздно, понимая, что готовить ужин просто нет сил. Здоровое питание?— это, конечно, хорошо, но сон важнее. Маленькая двухкомнатная квартирка потеряла краски после ухода самого дорогого сердцу человека. Точнее, они вдвоем покинули Клауса: один?— навсегда, вторая?— на время. Но, как говорится, время?— понятие растяжимое. Вряд ли можно вернуться оттуда, если попал хоть раз. Мужчина посмотрел на фотографию, которая стояла прямо на тумбочке в коридоре. Легкая улыбка появились на устах Харгривза, заставляя того почувствовать укол боли прошлого. Тонкие пальцы мужчины коснулись рамки, переходя на стекло, под которым красовался снимок счастливой семьи, состоявшей из трех человек. Маленький мальчик Бен?— сын, прелестная брюнетка Карен?— жена. Так далеко, но так близко, если всегда хранить воспоминанием в сердце. А ведь даже Эйдан уехал, являясь некой спасительной соломинкой после всего произошедшего. Но Клаус не смел его задерживать, тем более Галлахер и так много поддерживал своего лучшего друга, хотя ему самому нужна была помощь. Клаус жалел. Жалел, что не смог дать достаточно тепла и поддержки этому человеку. Может, обрати внимание он раньше на разбитое состояние Эйдана, он бы не уехал? Но что теперь говорить? Психолог на то и психолог, чтобы помогать всем окружающим, но не себе или близким людям. Трудно увидеть проблему перед своими носом, если смотришь вечно вдаль или назад?— в будущее или в прошлое.*** Пятый выключил общий свет, который мигал и особенно раздражал. Настольная лампа более радовала глаз, поэтому парень оставил включенной только её. Глаза быстро пробежались по строчкам, которые начинали вытираться из-за старости. Мальчик боялся, что издание сейчас могло рассыпаться прямо в его руках, как протрухлая книга. Хотя вроде две тысячи второй год был не так давно, тогда почему газеты выглядят так старо? Или кто-то часто их перечитывал? Опасения Пятого оправдались, когда кончики листа начали буквально рассыпаться. Легкий ветерок из окна принес кусочки бумаги прямо на щеку подростка. Дрожащая рука Номера Пять коснулась нежной кожи, убирая эту частичку. Мальчик не заметил, как начинает судорожно задыхаться. Пришлось наспех расстегивать верхние пуговицы рубашки.—?Нет-нет, только не снова… —?испуганно прошептал Пятый, погружаясь в страшные воспоминания апокалипсиса. Кусочки бумаги снова напомнили о катастрофе, поэтому вокруг начал летать пепел с неумолимой скоростью, оседая на волосах и лице. Частички обжигали кожу, поэтому хотелось содрать ее клочьями, лишь бы ничего не чувствовать. Дым перекрывал доступ к кислороду, словно вся планета стала непригодна для жизни. Приступы случались редко, но метко. Пятому было страшно в такие моменты до зубного стука. Оставалось лишь дрожать в библиотеке и надеяться, что он снова не очутился в развалинах. Парень просто мечтал оказаться где-то среди леса и бежать, бежать, бежать, пока не найдет поляну, усеянную цветами. Такая яркая и свежая, по сравнению с черно-белым миром апокалипсиса, цвета которого смешивались и превращались в серую массу отчаяния и боли. Руки мелко дрожали, как и верхняя губа. Глаза Пятого закатились, а газета вывалилась из рук с глухим звуком удара об пол. Пальцы еще машинально сжимались, пытаясь ухватиться за реальность. Очнулся парень лишь спустя добрых полчаса. Всё тело не слушалось своего владельца, поэтому Пятый встал на дрожащих ногах, закрывая несчастное окно, которое стало причиной очередного приступа. Кислорода здесь уже вполне хватало, а вот легкий ветерок давал повод ожить катастрофе в сознании Мальчика. Номер Пять до сих пор слышал свой крик, который оглушал нотками отчаяния. Неужели тогда он так кричал?*** Пятый вернулся к газетам, обращаясь с ними куда более бережно. К счастью, нужная информация нашлась быстро. Как выяснилось, Собачник орудовал лишь в этом городе. Это было рабочее прозвище, которое по-настоящему было не совсем верным. Первое убийство походило на изувеченный укусами собаки труп, но последующие жертвы немного отличались. Была теория, что орудие убийства?— это какое-то другое животное. Однако никто не прекратил называть маньяка таким прозвищем. Так какое это животное было? Почему в газетах об этом не пишут? Пропадали дети каждую неделю, но все закончилось на выжившем мальчике?— Эйдане Галлахере. Номер Пять внимательно посмотрел на фотографию в газете. Черт возьми, да это же вылитый он! Вот только волосы по плечи и немного кудрявые. Пятый скрывал тот факт, что они вьются, как у Клауса. Но вот этот Эйдан выбрал именно такой стиль. Больше ничего полезного юноша не выяснил, поэтому решил отправиться в полицейский участок.*** Клаус не очень хорошо помнил свое детство, но мог с точностью сказать, что его тринадцать-четырнадцать лет хорошо врезались в память. Тогда на улицах вечная темнота превратилась в яркий свет. Уличное освещение пытались сделать максимально ярко, чтобы было солнечно, как днем. Родители боялись выпускать детей зимой рано в школу, когда солнце еще не взошло. В те годы орудовал ужасный маньяк, который забрал жизнь ни у одной жертвы. Все опасались, что их ребенок станет следующим. Власти ничего дельного не могли предпринять, так как убийца оставался неуловим. Клаус тоже боялся, но в то время его больше волновал тот факт, что отец хочет перевести ребенка на домашнее обучение из-за слабого здоровья. Мальчику это не нравилось, ведь чаще всего он чувствовал себя замечательно, а решение отца явно было вызвано причиной переполохов в городе. Да когда же этого Собачника найдут, а? Клаус отчаянно жаждал, чтобы всё это закончилось. Учиться он любил, поэтому малейшее изменение в его школьной жизни очень волновало его. А еще парень был очень общительный, поэтому имел много друзей среди не только класса, но и всей школы. Но вот с Эйданом Галлахером?— его соседом через дом?— общение не заладилось. Сначала у них не было ничего общего, а потом отец запретил Клаусу общаться с этим ребенком. Ренджинальд Харгривз?— сложный человек, с которым лучше не спорить. Если отец сказал не общаться, то так тому и быть. Впрочем, впоследствии мужчина все-таки объяснил причину такого резкого решения. Он сказал, что приличному мальчику Клаусу не стоит заводить дружбу с Эйданом из неблагополучной, так еще и неполной семьи! Последний аргумент был не особо весомым, но имел место быть. У Клауса же была прекрасная мама Грейс и строгий отец Реджинальд. Он никогда не смел желать большего. Однако позже Клаус пожалел, что не общался с милым мальчиком, ведь тот стал жертвой маньяка. Сердце Харгривза обливалось кровью и жалостью, когда он узнал, что сосед пропал. Полиция опрашивала тогда всех соседей, учителей и друзей. Клаус отчаянно рыдал в соседней комнате, когда полиция пришла к его отцу. Реджинальд рассказал, что слышал частые крики из окна. Кажется, Эйдана пару раз выгоняли родители избитым на улицу. Семья была не из лучших. Но кто знал, что там по-настоящему происходило? Вряд ли зашуганный ребенок рассказал бы. В ту ночь отец зашел в комнату к Клаусу, застав того всего в соплях и слезах. Мужчина мрачно поежился из-за отвращения к сопливому ребенку, не испытывая никогда сострадания или жалости к такому. Впрочем, он похлопал по плечу, а не наругал, как обычно это делал, если видел, что его сын слаб. Реджинальд говорил, что всё наладится. Клаус зацепился за эту мнимую надежду. На следующий день Эйдана нашли живым. Мальчик ничего не помнил или не хотел помнить. Маньяка так и не нашли, а серия убийств прекратилась. Тогда в голову Клауса закрались подозрения, что он знает, кто такой Собачник. А еще Клаус твердо решил стать психологом, чтобы помогать детям. Впрочем, некоторые другие мысли тоже посетили его…*** Пятый попрощался с библиотекарем и направился в сторону полицейского участка. Общаться днем с этими гражданами не хотелось, поэтому юноша избрал другой путь. Показался голубой цвет, а затем Номер Пять оказался в пустом коридоре. Что-то он давно не использовал свои способности. Аж соскучился! Или теперь просто опасается всё испортить? Лучше бы чемоданчик дома проверил бы… Но нет же! Всё оттягивает момент, словно это последний шанс. Жить этой надеждой?— глупо. Чемодан может и не быть спасательным билетом. Тогда действительно придется искать новый выход из сложившихся обстоятельств. Парень вальяжно прошелся по коридору, словно находился у себя дома. Нужная дверь с надписью ?Архив? радостно встретила его. Снова показалась яркая вспышка света. Зачем напрягаться, если можно не напрягаться? Пыльное помещение радовало глаз множеством стеллажей с годами и датами. Пришлось повозиться, чтобы найти дело Собачника. Еще немного и его могли бы выкинуть. Хотя в базе данных оно точно сохранено. Пятый с любопытством включил настенную лампу, начиная листать странички. Информация, которую Пятый нашел об этом Собачнике, порядком удивила его. В подозреваемых был классный руководитель, несколько соседей, включая отца Клауса?— Реджинальда Харгривза. Еще в списке был таксист, который мало волновал Номера Пять. Реджинальд! Неужели он и здесь отец Клауса? А что насчет остальных детей? Психолог?— его приемный сын или нет? Собирал ли Харгривз в этом мире всех детей со сверхспособностями? Да и есть ли в этой альтернативной вселенной хотя бы какие-то силы? Если да, то есть возможность, что Реджинальд или Эйдан могут помочь вернуться. Круто было бы снова поговорить с этим стариком по душам. Жертвы были искусаны обезьяной. Страшные фотографии изувеченных тел прилагались. Дети были разодраны на части, словно какие-то порванные тряпки. Пятого передернуло от этой картины. В газетах не всегда о таком не пишут. Но… Обезьяна? Серьезно? Все-таки не собака. Но ведь… Не могло ли это говорить о том, что есть связь с Пого? Нет, не стоит делать поспешных выводов. Лучше втереться в доверие Клауса и спросить насчет Реджинальда. Мотивы преступника неизвестны, а почерк не говорит ничего конкретного. Впрочем, все дети были из одной школы. А вдруг тот маньяк жив и сейчас продолжил свою череду убийств, но только другим способом? Это могло многое объяснить. Пятый решил оставить догадки на потом, хотя плохое предчувствие не покидало его. Показался свет, в котором Номер Пять исчез. Ночная улица встречала яркими фонарями. Впрочем, Мальчик не боялся всяких маньяков. Он и сам маньяк! Киллер. Лучший киллер. Чего ему бояться?Нечего ведь?Нечего?...