Часть I: Война маскотов. Глава I: Наушники принцессы Леи (1/1)

В окне аэробуса поплыл е-аный военкомат,А тёлки тупо сбились в кучу, машут, что-то кричат,Ну, всё, ты в армии на х--,У-о-у-о,Теперь ты в армии

На х--.Ну всё, ты в армии… И кто только мог слушать эту песенку в Альянсе повстанцев? Среди толпы, взбудораженной репрессиями, геноцидами, пик которых пришёлся с неделю назад, фактически обозначив начало новой эры; среди не просто обделённых, загнанных в угол, но и решивших бороться с этим ужасом, объединиться в ?террористическую? группировку?— а то и вовсе пришедших в неё ради терроризма?— существ самых различных рас, образовавших хоть и разношёрстную, но грозную армию. Люк Скайуокер, или, как его всё ещё звали по документам, Люк Ларс, хоть пока и не знал всех местных порядков, более-менее задолго до того, как появиться в этом коридоре, понял — одной из связующих нитей этого вдохновляющего состава было уважением к армии. Чего у исполнителя той песенки не водилось. Слушатель же едва сдерживал смешки, а душой уже витал в том не совсем беззаботном, но тёплом и таком важном времени, когда его лучший друг, намылившийся в армию, как и он сам, но, в отличии от него, уже попавший в Академию, мягко подтрунивал над его мечтами?— ведь включенная им тогда эта забавная матершинная песенка обрисовывала армейскую жизнь в издевательски-дурном свете. И оба они посмеивались; и Люк, одним ухом, через наушник?— подарок принцессы Леи?— прослушивал эту песенку на малой громкости и будто общался с Биггсом, будто тот тоже всё это время был чем-то занят, но выкроил время для совместной прогулки до столовой. В столовой, тем более в столовой Альянса повстанцев, Люк никогда не был, и хотел, наконец, ?на своей шкуре? прочувствовать, что это такое и что с чем едят. На всякий случай он переключил плеер?— тоже подарок принцессы Леи?— на другую, менее провокационную песню, тем самым скрыв предыдущую, и поставил на паузу. Ему хотелось постигать незнакомый мир, а не конфликтовать с ним, но смутное предчувствие говорило?— не получится. Люка смущало то обстоятельство, что сейчас он ?снисходил? к простым повстанцам впервые за эти четыре или… шесть?… дней пребывания в Альянсе. Справедливости для, Люк и раньше был не прочь ?снизойти?, но те деньки были настолько бешеными, что сейчас он слегка в них путался, а на их протяжении и не успевал толком подкрепиться. Дошло до того, что, видимо, сжалившись над ним, принцесса Лея?— та красивая, умная и внезапно заботливая девушка, которую он с Беном, дроидами и парой контрабандистов спасли со Звезды Смерти,?— поручила другой красавице-брюнетке, имя которой сейчас почему-то вылетело из его головы, чтобы та приносила ему еду в комнату. Может, не только еду… В любом случае, эти дни его просто вымотали и, в перерывах между церемониями, ожесточенными тренировками (как пилотскими, так и пехотными, ведь по некой, пока необъяснимой ему причине, руководство поделилось на два лагеря?— тех, кто стремился укомплектовать его в спецназ, и тех, кто настойчиво желал видеть его в числе пилотов — а он пока сам не понимал, чего хотел больше, и как поступить, чтобы противостояние боссов не подпалило ему затылок), съёмками в ?повстанческой рекламе? и даже внезапным (в том числе и для кого-то из руководства) сопровождением Леи на какую-то, как он понял, дипломатическую миссию в качестве её охранника, а также ?наведениями марафета?, сном и проводами Хана Соло с его мохнатым приятелем… в общем, на фоне всей этой неразберихи Люк был благодарен ?своей официантке? за то, что та приносила ему пищу, но, как бы заманчиво ни звучало её предложение отблагодарить его за Звезду Смерти, дальше рабочих отношений у них не зашло. Эта же девушка с пятнадцать минут назад, будто нехотя, пояснила ему, где столовая, и отдала его пищевой талон. И сейчас, стоя на пороге столовой и объективно понимая, что раньше он был занят, Люк не мог отделаться от мысли, что сейчас его встретят с критикой. Похоже, не ошибался.—?Эй, классная игрушка! —?пробулькал кто-то из толпы. Люк не знал этого наречия и плохо улавливал интонацию, но, казалось, эти слова выражали агрессию и были обращены к нему. Люк уже осматривал столовую?— это было широкое параллелепипедное помещение без окон, с высоким потолком; как и коридор, залитое тусклым бледным светом вмонтированных в потолок осветителей; обделанное большими серо-бежевыми камнями, на которых оставались недососкобленные остатки чего-то серого, вроде бетона; наполненное множеством разноцветных пластиковых столов и стульчиков, почти каждый из которых был занят кем-то из пёстрой массы. Массы, каждый представитель которой, как по сигналу, сейчас уставился на него. Большинство из них было людьми (или какими-нибудь мутантами, может быть, даже клонами), но среди них, невдалеке от себя, Люк заметил краснокожего рыбоголового гуманоида, будто с вызовом вскинувшего свою непропорционально большую голову.

Он? Люк вынул из уха наушник, выжидающе глядя на него, и увидел, как на лице ?рыбочеловека? расплывается что-то наподобие улыбки.—?Спасибо! —?крикнул Люк, не сводя с него настороженных глаз. Было в этой ситуации что-то неправильное, и оттого заманчивое. После строгого контроля общения, ухода от ?странных? разговоров, к чему он привык на Татуине, ему хотелось знать больше. Хоть сейчас он и ожидал критики. Критики в свой адрес.—?Поблагодари принцессу Лею! Погодь, а во сколько минут ?любви? тебе обошлась её милость? Люк застыл в недоумении, а толпа взорвалась смехом. И внутренний барьер не дал сразу додуматься — почему. Люк понял спустя примерно пять секунд. Этим ?что-то? была совсем не критика. Его оскорбили. И оскорбили девушку, горю которой едва ли найдётся аналог за последние несколько тысяч лет. Что-что, а оскорблять женщин на Татуине оставалось уделом разбойников. Даже таскенские рейдеры, известные изощрённой жестокостью к ?понаехавшим?, по слухам и словам дяди с тётей, заботились о своих женщинах. Люк в один прыжок подскочил к ?рыбоголовому? и замахнулся ему промеж глаз, но краем глаза заметил, как толпа сидящих начала резко вставать и расползаться, с гоготом и скрежетом пластика о каменный пол. Удар не настиг цель?— ?рыбоголовый? схватил Люка за занесённую над ним правую руку так, что ловко завернул её, поставив Люка перед выбором между гордостью и травмой. Был и третий выход?— бой. Люк был достаточно ловок чтобы тотчас же им воспользовался, если бы не увидел, как стремительно вокруг них образовался знатный круг свободного пространства, вокруг которого столпилась улюлюкающая толпа. С камерами.—?А вам во сколько обошлись эти игрушки?! —?парировал Люк, резко вывернувшись и дважды ударив ?рыбоголового? под предполагаемый дых. Тот скрючился и попятился в толпу?— его ?дых? располагался там же, где и у большинства других гуманоидов. Люк понял — они хотят его унизить — и встал прямо, не желая давать им такую возможность, и толпа снова загоготала. Казалось, в ней стало больше участников, чем было до его визита. Они перекрыли ему пути к отступлению, но, даже если бы это было не так, он не собирался бежать. Он — герой Альянса, он спас этих уродов от Звезды Смерти. Его переполнял гнев.— А тебе?! — закричали они, и никто к нему не вышел. Трусы? Решили всей толпой навалиться?! Люк понимал, что это их он спасал, и их спасал Биггс; Биггс, будь он здесь, не оставил бы его с этой толпой один на один! Люк, хоть и ожидая нападения от любого, стал бешено осматриваться. Его там нет. И там. И там. Биггс не мог далеко уйти — гогот был слишком силён чтобы не привлечь его — любителя заварушек — внимания, и слишком агрессивным, чтоб он не понял, что Люка пора вытаскивать. И всё-таки Биггса тут нет. Биггс не мог так его бросить!

Он же провожал его до столовой! До Люка наконец дошло. Биггс не оставил бы его в такой ситуации. Биггса здесь нет, он погиб ещё при ликвидации Звезды Смерти. И этот сброд не оценил его жертву.— Какого хатта?! — тело Люка прошибла мелкая дрожь, и он зарычал. Едва ли это было выходом из конфликта — да и какой к хатту выход, когда речь о такой сволочи? Биггс больше не придёт — а приди он, что было бы? Они поиздевались бы и над ним? Даром, что именно им они обязаны своими жизнями! Даром, что рейд на Звезду Смерти стоил Люку лучшего друга.

— Что вам надо, психи?! — рык Люка сорвался на шипение. Толпа перед ним расступилась, и откуда-то из задних рядов вышла женщина-тви'лек, с голубой кожей и угрожающими татуировками на лекку. Она выглядела как бывалая разбойница и, криво ухмыляясь, именно она взялась нести ответ.— Разведчикам положено составлять видеоотчёты, а стóящий материал может появиться в любой момент, — формулировка казалась безобидной, но сама речь была преисполнена такой враждебности, что Люку невольно вспомнился Татуин с его истинными аборигенами и туристами с их ?особыми понятиями о чести?. Несомненно, она могла быть одной из них. Люк дрогнул, но внутренний барьер выдержал и защитил от нежеланных воспоминаний. Женщина сделала шаг из строя — и весь первый ряд последовал её примеру. Люк всё ещё старался держаться с вызовом, но тут уже не выдержал и встал в боевую стойку.

— Как сейчас, — продолжила она. — Меня зовут Ша'ала Донита, и мы хотим посмотреть на тебя. Ты ведь возомнил себя героем? Я права, а, пропагандистский миф? Они что, с утёса попадали?! Люк затрясся и сжал кулаки так, что побелели костяшки. Женщина высокомерно подняла бровь, демонстрируя заметную заинтересованность.— Ну? Я права? Я была помощницей графа Дуку, если это имя тебе о чём-то говорит. Можешь не сентиментальничать, речь идёт о твоей чести. Согласен со мной, или пустишь в ход свои заготовки?! Люк неспешно вышел ей навстречу, подозревая, что её прихвостни вот-вот на него набросятся. Увидев подобные настроения, Ша'ала расхохоталась и сделала какой-то жест рукой, после чего они отошли.— Не бойся, малый, мы не такие любители подлых ребусов, как твои дружки-республикоиды, — сказала она, приблизившись ещё на шаг. — Надеюсь, ты не блефуешь! Она атаковала первая, но Люк уклонился, а затем уже ей пришлось ловко уклоняться от его яростных ударов. Её суровое лицо украсила полуулыбка и, наконец, она снова пошла в атаку, но, даже когда она сбила Люка с ног, он не сдался. Он быстро подскочил и, сумев вовремя дистанцироваться — быстрой мелкой попятью, прежде, чем женщина могла бы снова сбить его с ног, — вновь принял защитную стойку. Она была опытнее его. Рукопашный бой был явно её стихией.

И эта хренова профессионалка утверждается на ?мелкотне?? Люк не сразу понял, что за время их быстротечного боя она успела слегка рассечь его губу; он понял это лишь когда отчётливо почувствовал вкус крови.

Она считает его пропагандистским мифом? Он ей этого не простит, но покажет, как она ошибалась!— Пляски закончились, — усмехнулась она и, ловко блокировав серию его ударов, отскочила, разбежалась и подпрыгнула так, что удар её ноги должен был сбить Люка с ног и, вероятно, отправить его в нокаут, — но Люк почувствовал его раньше. Было ли это неосознанным следованием советам Бена или чем-то ещё, — он сумел этим воспользоваться. Ловко увернувшись, он схватил Ша'алу за лодыжку и, резко крутанувшись, бросил её в её же группу поддержки. Наверняка сами ситхи бы впечатлились его злобным видом, но та толпа лишь залилась язвительными аплодисментами. Впрочем, пляски правда закончились. Благополучно приземлившаяся в группу поддержки Ша'ала ловко встала и снова засмеялась, на этот раз вполне искренне.— Не всё потеряно, друзья! — провозгласила она, и, резко подпрыгнув ко вновь принявшему оборонительную стойку Люку, смотрящему на неё исподлобья и пепелящему её взглядом пламенно-голубых глаз, резко подняла его правую руку, как бы объявляя победителя. Ошарашенный, но всё-таки ответ со стороны левой руки не заставил её долго ждать, но Ша'ала снова ловко увернулась и даже отпустила его руку вместо того, чтобы воспользоваться возможностью её вывернуть.— Не ожидал, да? Я тоже не ожидала, что ты новичок и умелец в одном лице, — Ша'ала продолжила улыбаться, и Люк попытался продолжить бой, но тут её ?миньоны? наконец вмешались и схватили его, просто не дали к ней приблизиться. — Мы-то думали, ты — мальчик для обложки, бесспорно вымышленный персонаж республиканской пропаганды, являющийся просто ?перелицовкой? пропагандистского образа другого ?Скайуокера?, эдакий идеал героя для молодежи с разорённых и просто захолустных планет. Простой неотесанный парнишка-фермер с Татуина, ставший ?за здорово живёшь? великим пилотом и новоявленным джедаем невиданной силы, — Ша'ала сделала паузу, позволив Люку переварить сказанное.— Что? — наконец ответил Люк, обдумав это заявление.— Даже не пытаешься опровергнуть? Судя по удивлению в твоих глазах, возможно, мы ошибались, — она перевела взгляд на ?миньонов?, всё ещё держащих Люка так крепко, что он едва ли мог сдвинуться с места. — Отпустите его, мы с воином имеем дело. Я подозревала, что ты — миньон, и не осмелишься полезть в настоящую драку. Либо недавно обличившийся агент — но ты так повёлся на наш юмор, что я вполне тебе верю. Поразительное совпадение, правда?— Это всё? — спросил Люк; его гнев улетучивался словно влага на солнце, уступая место череде смутных мыслей, прорывавшихся из затянутого мраком подсознания.— Нет, — ответила Ша'ала. — Если ты — воин, татуинский фермер и фаворит Её Высочества, тебе определённо надо знать больше. Иначе война может стать настоящей… Эй! — обратилась она к толпе. — Раз мы с воином имеем честь, не стоит мешать ему подкрепить силы. Или сходить за своей официанточкой, если сил совсем не осталось, — Ша'ала снова криво ухмыльнулась, а толпа загоготала и разредилась, образовав проходы к выходу и линии раздачи. — Мы тебя больше не держим, но знай: то, что сейчас услышишь, пригодится тебе. Мы имеем дело с республикоидной мразью гораздо дольше тебя, а по твоей биографии и не скажешь, что ты сильно от них отличаешься.— Именно! — заревел какой-то мужчина, толпа его поддержала. — И так не приходилось сомневаться в идиотии республикоидов, а тут ещё и парня вроде тебя в рекламу впрягли. Ты же для них такой шанс! Твой героизм якобы оправдывает подобие жизни на Татуине, а, был лучше!— Зови свою официанточку! Ха!— Или принцессучку! Где была республикоидная мразь, когда нас бомбили? Они бомбили нас!— А когда запахло жареным — прибежали к ?мамочке?!— А ты — к принцессучке! Ничто не сравнимо с её горем, ага…— Да, ты?! Ты так и не сбежал бы, не сгори твой домишко, правда?

— А то! Кстати о жареном — приятного аппетита, Люк!— Приятного аппетита!!— Друзьяшка Вейдера!— Колдун!— Ты, Ла… Не в силах больше их слушать, Люк выбежал, боясь, что ставшие ватными ноги могут подкоситься в любой момент. Он бежал что было сил, пока не ввалился в отведённую ему каморку и не упал на нары. Плеер остался при нём, и Люк, засунув наушники в оба уха и уткнувшись носом в подушку, на всю громкость поставил ту же песенку ?про армию?, но, не успев прослушать и первую половину, выключил и тихо зарыдал. Теперь ничто не отвлечёт его от понимания, что Биггс умер. Что его дом… дядя с тётей… Что они были правы.*** Они гоготали ему вслед, пока пищевой талон Люка Скайуокера остался лежать на полу столовой.

Сейчас… куда-то запнут! Только если…— Что там у тебя? — нахмурилась Ша'ала, увидев, как в центр недавней ?арены? выбежала смутно-знакомая ей человеческая девушка в серой форме спецназа Альянса, с бледной кожей и медными или рыжевато-каштановыми волосами (что при здешнем освещении было одним и тем же), убранными в каре; затем — как та самая спецназовка быстро подняла что-то с пола и подалась обратно. — Бри?— Мы же с героем имеем дело, — с лёгким сомнением щебетала в ответ спецназовка, широко улыбаясь, слегка прищурив глаза и протягивая пищевой талон в акте демонстрации. Судя по надписи, владельцем талона был Люк Ларс. — Было бы неспр…— Ясно, — перебила её Ша'ала. — Если наш герой не придёт за ним в ближайший час — можешь оставить талон себе.— Разве талоны так быстро просрочиваются?…— Нет, — Ша'ала злорадно ухмыльнулась, — но если герой не придёт, значит, сядет на диету. Спецназовка коротко кивнула, и Ша'ала, отвернувшись, не заметила, как сияющее выражение покинуло лицо её собеседницы.

*** Они были правы — Люк знал это. Будто в бреду — ведь порой так и ощущается мир, когда человек потрясён, — Люк вспоминал то, что почти не всплывало в его памяти. Что, как сейчас казалось, он когда-то силился забыть, да и теперь не желал возвращаться к тем эпизодам. Что бы он изменил? Что мог изменить, останься он на Татуине? Был только один выход — бой. Люк не помнил, когда это началось для него — но был уверен, что началось задолго до его рождения. Как говорит сволочь большинства мастей? ?Не мы такие — жизнь такая??.. Вот сейчас и он так говорит. Тётя и дядя бы не одобрили, особенно тётя. Но Люк помнил боль и ужас, читаемый её в глазах, когда дядю схватил за шею и стал душить некто ужасный, вонючий, больше похожий на одичалого животного, чем на человека.— Дозу!! — орал некто. Дозу — нужное значение слова оставалось неизвестным ещё на протяжении пары лет с той самой ?встречи?, пока, наконец, Биггс не просветил. Дело было, как Люк помнил, в один из безветренных вечеров Анкорхеда; тогда он носился меж магазинов, обгоняя дядю с тётей, обещавших ему купить очередной макет ?кораблика?; и тут же вспомнилось, с какой нежностью они относились к этому его увлечению. Речь, разумеется, о той самой встрече с некто, а не о том разговоре, в ходе которого Биггс просветил его. Хотя, конечно, и разговор впечатался в его память… но ещё больше его поразила их вторая ?встреча?, когда, спустя несколько дней, вопреки собственному страху и наущениям дяди с тётей, он, будучи (в очередной раз) взятым на слабо Биггсом, снова подался в Анкорхед. Зачем? Он помнил об этом ровно до той минуты, пока его взгляд не столкнулся с серыми, широко распахнутыми, мутными и неподвижными глазами того некто. Его не волновало, как некто там оказался; о том, что тот может его узнать и попытаться отыграться за какое-то зло, что причинила ему его семья, он забыл в следующую же минуту, ведь, будучи хорошим мальчиком, не успел привыкнуть к человеческому виду врага и драпать от, казалось бы, заслуженного наказания; он просто таращился на него в ступоре, пока не понял — он мёртв. Или без сознания — и тогда он принялся звать на помощь, не задумываясь ни о причинах, ни о последствиях. В цивилизованном мире это бы оценили, но, поскольку речь о Татуине, ему, наверное, повезло, что всем было наплевать. Потом его поразило, что до тех пор он так свободно гулял по Анкорхеду с семьёй — а затем он и вовсе понял, что такая их свобода была привилегией, дарованной ?Великим? Джаббой по роду их деятельности; что они — татуинские барыги; но тогда, окружённый страхом и преисполненный страшного подозрения, будто незнакомец хотел его так заманить, а затем отыграться за то, о существовании чего Люк до тех пор не подозревал, Люк просто бежал, и постарался больше не вспоминать о том кошмаре. Люк был совсем не дурак, чтобы не понять, что где-то его семья перешла дорогу тому человеку. Они погубили его. И понимал, что та тема была для них явно болезненной, и совершенно не хотел их обижать. Когда узнал больше — тем более не захотел. А они продолжали прививать ему любовь к тем корабликам, очевидно, надеясь, что у них вырастет спец, который, в силу своих умений, сможет преодолеть Неписанный Свод Законов Татуина и обжиться за его пределами. Понимали, что Джабба уступит только Империи, нуждающейся в военной мощи, что ?барыжий? менталитет во внешнем мире не в почёте, и учили Люка так, чтобы он меньше тяготел к татуинской жизни и сумел влиться в новую. Знай они, что случилось с ним сегодня, они бы, несомненно, загрустили. Хорошо, что они не могли сейчас знать об этом. Эта мысль успокоила Люка, и его голубые глаза вновь загорелись тем тёплым огнём, что обычно был им присущ. Об этом они не узнают — но они могут гордится тем, что он спас принцессу Лею, что сделал со Звездой Смерти! Уцепившись за эту мысль, Люк принялся разгребать свой маленький ?бардак?, образовавшийся в отведённой ему каморке за эти четверо или шесть дней. Вскоре ?бардак? был разобран, и Люк попытался вспомнить, что ему ещё было надо. Кажется, поужинать… БАРЫГА! — вдруг прокричала память, и Люк просто осел на как нельзя кстати оказавшийся под рукой стул. Едва ли он мог изменить что-то на Татуине. Сам ?Великий? Джабба — этот нетерпимый к пустынному климату уродский слизень, перебравшийся на Татуин за хатт-те сколько лет до переезда туда Ларсов, был свидетельством незыблимой мощи развёрстанной там криминальной империи. Был только один выход — бой, а жизнь… В крайне редкие минуты, когда Люк задумывался об этом, он чуть ли не проникался правдой таскенов. Он любил дядю с тётей и совершенно не хотел бросать их там, на произвол того ужасного мира, — но и жизни там не было. Он прекрасно помнил, как после очередного рейда таскенов семья Кеми оказалась на грани разорения, и судьба наложницы не коснулась его подруги лишь потому, что многие ?фермеры? — включая его семью — ради них пожертвовали частью собственных сбережений, в ответ на что Джабба лишь повысил ?налоги? для всех ?филантропов?. Жизнь на Татуине была тем же, что жизнь над пастью сарлакка — а эти твари!.. Твари они или нет, но они правы. Они как таскенские рейдеры — сражались со злом, когда Люк и ему подобные служили злу; чуяли, как пахнет жареным, и всё равно ворочались в своих проблемах, давая отпор не злу, а таскенским рейдерам. Кстати, — Люк нахмурился, — кто они? И кто блин, хатты святейшие, там стучит?!

Хоть Люк и был настроен витать в облаках, ибо, как бы ни было там погано, реальность казалась ещё печальнее, но всё-таки он не мог не обратить внимания на этот внезапный, размеренный стук. Только теперь он с досадой понял, что не запер за собой дверь. Распахнув её, он обомлел. Сама Лея Органа! И…— При-ветст-ву-ю вас, хо-зя-ин Люк, — известил его его бывший протокольный дроид, — на-де-юсь, вам ста-ло луч-ше бла-го-да-ря на-ше-му ви-зи-ту.— Спасибо, Трипио! — Люк не менее обомлел, увидев на руках Трипио поднос; и ещё более — когда принцесса собственной персоной приподняла крышку, под которой… было ровно то, что стоит ожидать в таких ситуациях, — всякие вкусности. Люк оторопел, в том числе и от благодарности.— В компенсацию морального ущерба. — Лея улыбнулась во все её тридцать два прекрасных белых зуба. — К тому же, нужен был предлог, чтобы поговорить с тобой. Люк только и сумел что застенчиво улыбнуться в ответ.— Я, по-жа-луй, пой-ду, — заключил Трипио, и Лея кивнула ему, с благодарностью погладив по механическому плечу.— По какому вы поводу, Ваше Высочество? — в силу статуса Леи, собственного страха вновь содеять какую-нибудь глупость, а также чисто человеческого уважения и восхищения перед её персоной, Люк пытался быть самой вежливостью, а сам разрывался, пригласить ли столь удивительную гостью присесть на приличный, но несколько неудобный стул, или же на прилично заправленную, более мягкую и куда более просторную для сидения, но всё-таки кровать. А Лея, похоже, только и ждала, чтобы её куда-нибудь пригласили. Наконец, не выдержав, или же распознав причину затянувшегося молчания по его очевидно залитым смущённым румянцем щекам, она сама присела на кровать, и Люк пристыженно отвёл глаза и мысленно покорил себя за свою тупость. Да с Татуина он или как?! С Татуина был только один выход — бой. А он!.. Лея вновь проявила инициативу, пригласительно похлопав по кровати правой ручкой.— Мне закрыть дверь? — выдавил из себя Люк, осмелившись взглянуть на принцессу. Её нежная улыбка придала ему немного уверенности.— Пожалуй… — ответила принцесса. Подойдя к двери и закрыв её на засов, Люк снова взглянул на неё и увидел, что теперь и она утратила былую радость. Да что ж такое!! Ладно Лея… но все как с ума посходили! Уже то, что принцесса просто так взяла и пришла к нему, казалось безумием из разряда бредовых снов. И всё же Люк ощущал кожей взгляд её завораживающе-чёрных глаз, её тёплую ладонь, внезапно накрывшую его пальцы, стоило ему сесть на предложенное ею место… Такое едва ли могло происходить с ним. Лея хмурилась, глядя себе под ноги, — очевидно, обдумывала свои мысли, — и ещё крепче сжала его руку. Теперь её визит не казался Люку таким радужным.— Боюсь, я пришла к тебе не как подруга, — от такого заявления Люк снова оторопел, но резко вспомнил, что в нынешних реалиях тех, кто воюет по одну сторону, можно считать друзьями, и немного успокоился. Она пронзительно смотрела ему в глаза, и он видел, насколько они уставшие и грустные. — Тебе больше не стоит быть таким опрометчивым.— Я… — Люк замялся, разрываясь между тактом и самооправдыванием… — знаю. Семья предупреждала меня, но я не послушал. Поверьте, мне очень жаль, но они называли вас…— Как? — резко перебила его Лея. И, судя по всему, тут же пожалела, — Люк снова замялся, раскраснелся, и ей пришлось ждать… ждать… и… ждать. Люк поразился её терпению.— Принцессучкой.— Какой-то лягушатник… Ладно, возьму на заметку… — теперь паузу взяла Лея. Она снова уставилась в пол и теперь, казалось, пребывала в таком угрюмом шоке… Ладно. Люк взял тот самый поднос со вкусностями и поставил его на место где сидел, чтобы тот располагался между ним и Леей, когда он сядет чуть правее; однако Лею, очевидно, его планы не устроили, и она молча встала, взяла стул, поставила его рядом с Люком, на стул — поднос, а сама уселась вплотную слева. От тепла её тела у Люка перехватило дыхание.— Вообще-то я поужинала, но… — Люку впервые удалось наблюдать, с какой яростью принцессы могут кушать шоколадные батончики. Увидев его недоумение, Лея снова нежно улыбнулась и пояснила:— Я знаю, ты не про то, что я тебя объедаю. Я не держу на тебя зла. Ты виноват только в том, что поддался на провокацию; поэтому тебе следует обходить стороной этих дикарей. Я не обижаюсь на тебя. — Она вновь накрыла его руку ладонью. — Я здесь для того, чтобы объяснить тебе это, но ты и сам всё понял, правда?— Да… — нерешительно ответил Люк, на этот раз руководствуясь отнюдь не робостью.— Тогда я здесь и для того, чтобы поддержать тебя… — Между ними опять повисло неловкое молчание, и лишь минуту спустя Лея, видимо, осознав гротеск ситуации, в которой оказались они, оказавшись в запертой изнутри каморке Люка, прижавшись друг к другу, на одной кровати, и вдруг сама покраснела. — И не думай лишнего. Люк вновь уставился на неё как банта на новые, крайне смущавшие его ворота. На самом деле Люк злился — его смущение портило решительно всё! И всё больше склонялся к пониманию татуинской мудрости. Единственный выход — бой, и он взял и рассмеялся, сначала через силу, но потом, в особенности когда принцесса подхватила его смех, искренне, до слёз и истерики; в конце-концов это и была настоящая истерика, ему было не весело — его просто плющило от эмоций.— Я и не думал. Тогда я всё-таки спасал тебя от смерти, чтобы приводить в пример те поце…— Ты уже приводишь!— Я не инициатор!— А я — сторонница серьёзных отношений! Пока Люк не переставал удивляться, Лея наконец взяла себя в руки и, ласково погладив его по плечу, добавила:— Посмотри новости. Тебе пока не стоит ходить в столовую. Может, вообще не стоит… извини за ?оптимизм?.— Ладно, — ответил Люк, но что-то не давало ему по-настоящему согласиться с принцессой.— Кстати, помнишь Уону? — Люк коротко кивнул. Точно, так ведь и звали ?официантку?…— Тебе лучше не ждать её снова. Она может быть их другом. Нашим врагом. Я подозреваю её. И ещё — сходи в медотсек. Судя по рассечённой губе сегодня ты настрадался. На этой ноте Лея удалилась. Проводив её взглядом, Люк задумался — по сей день она ходит в таком же облачении, в котором он впервые её увидел и восхитился, и продолжал восхищаться; всё та же причёска-?баранки?… Но было то, что занимало его куда сильнее слов и изысков Леи. Он вспоминал моменты, где не мог с ней согласиться — и вспоминал таскенов; вспоминал тех повстанцев, что на него набросились. Вспоминал и свою нерешительность. Могло ли быть так, что, не будь древней войны татуинских поселенцев с народом песков, они бы вместе повергли Джаббу и наконец зажили нормально?.. БАРЫГА! — снова прозвенело в памяти то ужасное слово, которое, к несчастью, относилось к татуинским поселенцам дольше, чем существовал Джабба; и было очевидно, что только из-за этого Джабба и жил на Татуине. Только из-за уникального спайса, добываемого на ?влагодобывающих? фермах; ради размещения там плотнейшего штата охраны при одновременной защите своей скользкой шкуры; только из-за этого было невозможно покинуть Татуин, не став винтиком в военной машине Империи, позволявшей Джаббе спокойно править, пока тот не стоял на её пути; только поэтому его — Люка — так ненавидели те повстанцы. Его семья хотела, чтобы он вырвался с родной, но безумной планеты, и он вырвался; и она хотела, чтобы он сумел прижиться в новом мире. Но как прижиться там, где сразу провоцируют и ненавидят, пока общий враг потирает руки? Был только один выход…