Традиция (Белинда/alive!Шемира) (1/1)
За дверью выл ветер и скрипел хрусткий снег. Шемира прислушалась: кто-то определённо шёл по тропке, тянущейся к её домику, утопающему в сугробах величиной с человека. Шаги казались торопливыми и от чего-то.. знакомыми, но кто бы мог заявиться в эту глушь в рождественский сочельник?.. А потом в дверь робко поскреблись, раз, два, словно не уверенные, что откроют. Шемира постояла с секунду, раздумывая, и решилась: провернула ключ в замке, чуть приоткрыла щёлку, чтобы осторожно увидеть пришельца.. И машинально распахнула дверь шире, впуская в дом колкие снежинки, чуть сбитая с толку, но приятно удивлённая увиденным: на пороге стояла Белинда, облачённая в белую с золотым мантию с меховым воротником, и её раскрасневшееся от мороза лицо тут же озарилось смущённо-ласковой улыбкой, когда Шемира молча прихватила воротник мантии пальцами и затащила свою гостью в тепло. В руках Белинда держала корзинку, накрытую тканью, из-под которой торчало горлышко бутылки, а сверху лежало несколько веточек какого-то растения, перевезянных карминовыми атласными лентами: с небольшими гладко-округлыми листьями и молочно-белесыми ягодками, притулившимися посреди зелени. Шемира смутно помнила предыдущие Рождественские праздники, но веточки эти ей были известны — ещё в юности Ниру верил, что поцелуй под омелой нёс счастье и удачу. Но у этой удачи оказался лимит — сначала казнили мужа, затем сын сгорел от болезни..А потом молниеносным росчерком света появилась Белинда, и кокон скорби и тьмы лопнул, оставив сердце Шемиры болезненно обнажённым, кровящим, но живым. И это было восхитительное возрождение. Шемира легко улыбнулась воспоминаниям, снова взглянула на веточки омелы и ощутила, как румянец жарко расползается по лицу. Белинда хотела этого с ней — счастья и новой удачи, уз, крепких, будто толстые канатные верёвки, и Шемира чувствовала — она готова попробовать снова. И Белинда, словно читая мысли, взяла одну из веточек, подняла её над их головами и шепнула, искрясь и сияя:— Не будем нарушать традиции.. Поэтому можно мне тебя поцеловать?За рёбрами дёрнуло, заныло, но не больно, а сладко и тепло, и Шемира кивнула:— Разумеется.