Часть 1 (1/1)

Венгрия никогда раньше не видела моря. Всю свою историю она провела среди бескрайних степей в центре Европы, не зная ничего более упоительного, чем бешеная скачка наперегонки с собственной тенью, когда ветер бьёт в лицо, выбивая из глаз злые слёзы, а плащ вьётся и хлопает за спиной, как крылья турула*, и кажется, что ещё немного, и получится взмахнуть ими, оторваться от земли и взмыть в это ослепительное небо. Не получалось. Ни разу. Земля крепко держала её, приковывая к себе одуряющим запахом степи, не позволяя ни на мгновение забыть о том, кто она есть на самом деле.Быть страной — тяжёлый и неблагодарный труд.Она помнила, как странно и непривычно пахло от Садыка, — в этом запахе мешались сладость и соль, духота и простор, восточные специи и что-то, чему она никак не могла подобрать названия. Однажды она не утерпела и спросила его об этом. Сначала турок не понял, а потом почему-то рассмеялся и необычно нежно погладил её по щеке.— Я пришёл к тебе через море, джаным*. И пахнет от меня и морем тоже.Тогда она не поняла, о чём он говорит, и не на шутку разозлилась, хотя и не подала виду — Садык умел учить девушек покорности.В следующий раз она ощутила этот запах от странного ребёнка — то ли мальчика, то ли девочки, — однажды попавшего в дом, который она уже привыкла считать своим. От маленького плаксы пахло виноградом, масляными красками и опять еле уловимой нотой вплетался этот запах, невольно будоража её воображение и почему-то напоминая о небе, в которое ей так и не удалось взлететь.— Море? — удивлённо переспросил Феличиано, когда она однажды набралась смелости и задала ему этот мучавший её вопрос.— Море — это хорошо! Там есть рыба, много вкусной рыбы! А ещё оно красивое и шумит по ночам. Ну, то есть оно шумит всегда, но по ночам лучше всего.Ничего не поняв из сбивчивых объяснений крохи, она снова рассердилась и пообещала себе, что больше никогда и ни за что не будет думать об этом непонятном море.Время шло, она стала самостоятельным государством, её друг детства Гилберт всё реже заходил, занятый какими-то непостижимыми делами у себя. Она уже привыкла и даже почти не скучала, потихоньку распахивая свои степи и выращивая сады, но однажды он появился на пороге её дома, сияя, как начищенный форинт*.— Лизхен, — с порога заявил он, — почему ты ещё не одета? Мы выезжаем через пятнадцать минут!— Куда? — скептически спросила она.— Как куда? Ко мне, конечно! Разве я тебе не говорил? Ну да, не говорил, ну и что? Ты должна была почувствовать приближение Великого меня. А точнее, ты должна быть всегда готова к моему визиту!Она невольно улыбнулась, переодеваясь под безостановочную болтовню Гилберта. Это было одно из тех качеств, которые она особенно любила в нём, — его голос успокаивал и веселил одновременно, не позволяя предаваться унынию, никого не оставляя равнодушным. Гилберт всегда действовал на неё благотворно, даже когда бесил до такой степени, что хотелось зарядить ему между глаз чем-нибудь тяжёлым, например, сковородкой.Путь до рейхстага оказался недолгим. В кабинете Гилберта она с интересом разглядывала тяжёлые знамёна, небольшого бронзового орла на подставке в углу, портрет фюрера, пока Гилберт отдавал какие-то приказания за дверью. Наконец он вернулся, ухмыляясь ещё шире.— Сейчас я покажу тебе что-то такое, чего ты ещё никогда не видела! — заявил Гилберт, фамильярно похлопывая её по плечу. — Бьюсь об заклад, ты дар речи потеряешь!— Что… — начала было она, но её прервал стук в дверь.— Herein! — крикнул Гилберт, явно приготовившийся наслаждаться зрелищем.— Корветтенкапитен Вальтер фон Бисмарк по Вашему приказанию прибыл!На первый взгляд в вошедшем высоком темноволосом мужчине в военной форме не было ничего особенного. Она нахмурилась и уже хотела упрекнуть Гилберта за неумную шутку, как вдруг её будто чем-то ударило. Этот запах…— Это, моя дорогая Лизхен, — торжествующе заявил Гилберт, — гордость германского флота, самый мощный линкор всех времён и народов!Она неверяще взглянула на стоявшего навытяжку возле двери человека, которого Гилберт только что назвал кораблём. Манящий запах кружил голову, сводил с ума, заставлял схватиться за край стола, чтобы не упасть, потому что ноги отказывались её держать. Впервые этот запах был настолько сильным, настолько чистым от всяких примесей, настолько невыносимо прекрасным. Гилберт говорил что-то ещё, но она не слышала, во все глаза глядя на линкор в человеческом обличье, так бесстыдно и так маняще пахнущий тем, чего она не видела никогда в жизни.— Вы… — вдруг сказала она, и Гилберт удивлённо замолчал, кажется, только сейчас заметив, что что-то не так.— Вы покажете мне… — она облизнула губы. — Вы покажете мне море?*Турул — сказочная птица в венгерской мифологии, вестник богов.*Джаным — дорогая, душечка (тур.)*Форинт — национальная валюта Венгрии.*Herein — Войдите! (нем.)