Часть 1 (1/1)

Грязной посудой был заставлен весь стол. Ей же была завалена раковина. В углу в беспорядке валялись коробки из-под пиццы и других полуфабрикатов. Пол устилали хрустящие под подошвами ботинок крошки. Эрвин даже не пытался убираться и уже месяц как заходил на кухню только для того, чтобы взять ?Джонни Уокера? из холодильника. Иногда он пил виски прямо из бутылки, обжигая глотку, иногда — наливал его в один из засаленных бокалов. В гостиной было сизо от сигаретного дыма, воздух стоял на месте, запах табака, казалось, изъел сами стены, как моль — ковер.До похорон, которые прошли для Эрвина как в тумане, он еще крепился — подписывал бумаги, которые подсовывали ему под нос, занимался организационной рутиной, но после того, как суд против клиники и спонсирующей её фармацевтической компании был проигран, руки опустились. Он перестал выходить из дома. Сначала еще звонил телефон, готовый выплеснуть на него самые разные голоса — высокие и низкие, хриплые и плачущие — с соболезнованиями и вопросами, как он справляется. Однако теперь и телефон молчал — Эрвин без сожалений отключил его от розетки. Зато экран компьютера — единственный источник освещения — горел круглыми сутками. Эрвин заглянул в каждый угол всемирной паутины, чтобы найти хоть какую-то зацепку, но везде его поджидали лишь пыль и крошки. Те самые, которые скрипели под подошвами ботинок — настолько мелкие, что даже бессмысленно было нагибаться, чтобы рассмотреть их поближе.За те короткие часы, на которые Эрвин проваливался в сон, он не отдыхал. Просто лежал с закрытыми глазами, а затем вскакивал с дивана или кресла — он никогда не доходил до кровати — с подкатывающим к горлу, как тошнота, криком. В голове пульсировало одно слово — ?Парадисфарм?.А затем на периферии сознания рождалось еще несколько.Мари.Бесплодие.Лечение.Авария.Сонливость была одним из побочных эффектов, вот только на упаковке это нигде не значилось. Да и вообще, как позже оказалось, ?Ванднидазол? не числился в государственном реестре лекарственных препаратов. Клиника ?Шарите? тестировала таблетки от бесплодия на живых, мать его, людях!..Мари заснула за рулем, и её машина вылетела с моста. Экспертиза показала, что смерть наступила мгновенно, но от этого почти не становилось легче.На ватных ногах Эрвин шел в ванную, где его снова и снова выворачивало. Потом сидел на полу, привалившись к бортику ванны, и ему всё чудилось, что Мари зовет его откуда-то из кухни. Ругается за неубранные коробки, неужели так тяжело их выкинуть, Эрвин, что же это такое?.. Он зажмуривался и беззвучно выл.Эрвин знал, что так продолжаться больше не может, но время шло, и ничего не менялось. Больше всего на свете хотелось пробудиться от этого кошмара, в который превратилась его жизнь, но сколько бы он ни дотрагивался до кольца на безымянном пальце, оно не меняло цвет. Это была его реальность.***В тот день Эрвин впервые за долгое время вышел на улицу. Нужно было сходить в ближайший киоск за сигаретами — их, к сожалению, нельзя было заказать на дом, как пиццу. А просить кого-то приехать к нему он не хотел. Да и кого? Друзей у него почти не было, а те, что остались, жили в его родной Англии, в Бристоле или Лондоне. После смерти Мари прежняя жизнь стала казаться невыносимо далекой, словно он видел её где-то там, по телевизору, а теперь пришло время возвращаться в реальность — щелчок по пульту дистанционного управления, и вот он бредет, небритый, одетый совершенно не по погоде в легкую ветровку, по холодным, окутанным туманом и предрассветными сумерками улицам за дозой никотина.Пока неторопливый продавец пробивал пачку ?Лаки Страйк?, взгляд Эрвина упал на прилавок с хлебом. Бейгл, промазанный посредине толстым слоем масла, выглядел особенно аппетитным. Во рту собралась слюна, и Эрвин почувствовал, что проголодался. Выйдя из магазина с покупками, он двинулся в обратный путь. Холод, который не чувствовался по пути сюда, пробирал до костей, а ветер залезал под ветровку. Позади послышался рычащий шум двигателя. Эрвин не обернулся ни тогда, когда машина поравнялась с ним, ни тогда, когда въехала передними колесами на пешеходную зону. Это был черный ?Ламборгини?. Эрвин прошел мимо, как раз когда его дверь открылась с мягким металлическим звуком.— Эй. — Эрвин не сомневался в том, что обращались к нему, ведь остальная часть улицы была совершенно пустой. — Эй, прошу прощения!— Чего? — Он наконец соизволил остановиться. В любой другой раз он бы уже незаметно сжал в кармане складной нож, который всегда носил с собой. На всякий случай. Мир промышленного шпионажа вряд ли можно было назвать безопасным. Однако теперь тот самый нож валялся где-то на кухне, рядом с недоеденной пиццей, которую он им разрезал. После смерти Мари Эрвин потерял не только форму, но и бдительность. Он весь подобрался, готовый к нападению, и резко повернулся.С поднятой кверху одной дверью и суженными в подозрительном прищуре глазами-фарами ?Ламборгини? был похож на огромное насекомое — осу или шершня. Кем бы ни был водитель или владелец автомобиля, в этом районе ему точно было не место. А значило это только одно: сюда они приехали именно за Эрвином.— Простите, что на улице, господин Смит. — Ему навстречу шел мужчина в костюме. Очень дорогом костюме. Прямоугольное холеное лицо, очки в черепаховой оправе и аккуратная борода тоже были довольно говорящими деталями его образа. Когда незнакомец подошел к Эрвину ближе, тот почувствовал легкий аромат элитного парфюма. — Моя секретарша не смогла до вас дозвониться, а на наши многочисленные письма вы не отвечали. Надеюсь, вы извините меня за вторжение. — Кто вы? Что вам нужно?— Меня зовут Зик. — Мужчина протянул руку.— И? — Эрвин только вскинул бровь. Этот разговор ему совсем не нравился.— Боюсь, мое имя и вправду вам ни о чем не скажет, однако фамилия... Меня зовут Зик. Зик Йегер.Йегер — одно слово, пять букв, два слога — ударило под дых со всего маху. Теперь Эрвин смотрел на мужчину во все глаза, забыв, как дышать. К горлу разом подкатили непрошенные эмоции: отчаяние, гнев, обида, ненависть. Виски сдавило. Гриша Йегер — так звали фармацевта, который выпустил ?Ванднидазол?. — Вы в порядке?— Что?.. Да. Да, я в порядке. Приятно познакомиться, господин Йегер. — Эрвин пожал протянутую руку. — Чем я могу вам помочь?— Думаю, я избавлю вас от скучных словесных прелюдий и перейду сразу к делу.— Будьте так добры.— Я хочу предложить вам работу. Можем встретиться завтра у меня в офисе, в одиннадцать. Обсудим детали. Как вы на это смотрите, господин Смит? — Быстрым, неуловимым движением Зик вытащил из кармана визитку и протянул её Эрвину. — Договорились, — ответил Эрвин, рассматривая гладкий черный прямоугольник.?Парадисфарм?Зик ЙегерПотсдамер Платц 1Всю дорогу до дома Эрвин пребывал в лихорадочной взволнованности — он едва ли мог ждать до завтра. Только проглотив бейгл, вкуса которого совершенно не почувствовал, он понял, что так и продолжает сжимать вспотевшими пальцами визитку. В то, что такой шанс сам приплыл ему в руки, верилось с трудом. Однако Эрвин намеревался вцепиться в него мертвой хваткой. Это был его шанс на возмездие.***— Внедрение, — кратко сказал Зик, сверля Эрвина испытующим взглядом. Сидя в кожаном кресле за столом из темного дерева, он производил впечатление влиятельного человека. Между плотными подвязанными шторами виднелась оживленная улица Берлина с высотным зданием гостиницы ?Уолдорф-Астория?.— Что? — Эрвин готов был поклясться, что ослышался. — Господин Йегер, вы же в курсе, что я специализируюсь на охране подсознания и…— …и не менее искусно умеете извлекать из него необходимую информацию для других, — перебил его Зик и улыбнулся: — Неофициально, разумеется.Эрвин скрипнул зубами. Изображать непонимание, судя по всему, было глупо.— И вот я подумал: если можно украсть идею из чьей-то головы, почему нельзя поместить её туда?— Это невозможно, — машинально ответил Эрвин и тут же добавил: — Почти невозможно. — Идея очень простая. — Идея не бывает простой, когда её надо поместить в чью-то голову, — усмехнулся Эрвин и достал пачку сигарет. — Здесь можно курить? — В следующую же секунду в его поле зрения попала стоящая на столе Зика пепельница. Ответ не потребовался, и он полез в карман за зажигалкой. — Чувствуйте себя как дома.— Благодарю. — Эрвин прикурил и затянулся. В воздух устремилась тонкая струйка дыма. — Могу я спросить вас о подробностях? — Разумеется. Мой отец — генеральный директор фармацевтической компании ?Парадисфарм?, её основатель и... — Зик запнулся и, помолчав, продолжил: — и в то же время душевнобольной человек, который вынужден будет скоро отойти от дел и передать управление компании своему сыну.— И я так понимаю, что этот сын — не вы?.. — Несмотря на то, что изначально все документы относительно преемственности были оформлены на мое имя, отец, одержимый манией преследования или просто безумием, разругался со мной на пустом месте полгода назад. Без моего ведома он переписал свое детище на моего сводного брата Эрена, которому недавно стукнуло двадцать лет. Эрвин откинулся на спинку кресла, устраиваясь поудобнее. Похоже, дела у ?Парадисфарм? шли хуже некуда, и это было сродни музыки для его ушей.— Думаю, вы понимаете, что значит двадцатилетний шкет, у которого молоко на губах еще не обсохло, во главе компании, — продолжил Зик. — Не говоря уже о том, что у Эрена нет медицинского образования и он ни черта не смыслит в фармацевтической индустрии. Отцовское помешательство может стать без преувеличения катастрофой для всего концерна, безупречную репутацию которого мы блюли годами.— И чего вы хотите?— Я хочу взять управление компанией в свои руки, как и планировалось с самого начала.— Договориться с вашим сводным братом Эреном не вышло? Неужели он сам не видит, что ваш отец не в себе?— Видит. Однако на данный момент ему важнее потешить свое тщеславие и свои амбиции, нежели подумать о будущем компании. — Зик сцепил руки в замок и подался вперед. В его очках сверкнули блики света. — Вы возьметесь за это дело, господин Смит?Эрвин заставил себя выдержать небольшую паузу.— Да.— Отлично. — Зик с заметным облегчением выдохнул. — Я хочу, чтобы вы приступили к операции как можно скорее. Отцу может стать хуже в любой момент, а в случае его смерти изменить документы о передаче управления компанией может быть очень сложно. Нужно, чтобы Эрен сам отказался брать на себя такую ответственность. Тогда у отца просто не останется выбора, кроме как передать ?Парадисфарм? мне.— Хорошо. Но, я думаю, вы и сами понимаете, что на это потребуется время. Мне нужно собрать команду.***На кампусе биологии при университете всегда было тихо. Все передвигались по коридорам в белых халатах, кроксах и с торжественно-серьезными выражениями лиц. На Эрвина они смотрели подозрительно и как-то свысока: чужак. Даже дежурный работник, у которого Эрвин спросил, где искать лаборанта Зоэ, сначала долго прожигал дырку в его пальто, как раз там, где было сердце, прежде чем пробить что-то в своем компьютере. С гостевым пропуском Эрвин прошел через турникет, за которым зазмеились длинные однообразные коридоры. Затем был узкий скрежещущий лифт и снова коридоры. Все двери были заперты. Гудели люминесцентные лампы.Стоило Ханджи — с собранными в тугой пучок волосами и тоже в белом халате — показаться на пороге лаборатории номер сто четыре, как Эрвин помахал ей.— Эрвин, боже мой, давно не виделись, привет! — Она стремглав кинулась ему на шею. — Не поверила, когда дежурный снизу позвонил. Это правда ты?!— Привет! Мне сказали, что ты здесь, да. — Эрвин положил руку ей на спину, по-дружески провел между лопаток и с каким-то удивленным восторгом ощутил человеческое тепло, разлившееся под ладонью. — Да… как же я рада! Как я рада, — негромко повторяла Ханджи, крепче стискивая его в своих объятиях. Эрвин не сдержал улыбки: это дружеское приветствие тронуло его, пробудило после долгой зимней спячки. Они не виделись с самих похорон, то есть больше года. — Ладно, хватит телячьих нежностей, — сказала Ханджи, шмыгнув носом. Её глаза за очками влажно блестели. — Ты что здесь делаешь? Ни за что не поверю, что просто пришел навестить меня.— Тут ты права, — рассмеялся Эрвин. — У меня к тебе одно дело. — Значит, возвращаешься к работе?Одарив её многозначительным взглядом, Эрвин кивнул.— Ясно. — Ханджи посерьезнела. — Тогда идем в мой кабинет. Хочешь чаю?— Лучше кофе.— Мне нужен химик, чтобы создать сильное снотворное.— Предположим, это буду я. — Ханджи оперлась бедром о подоконник. В руках она сжимала дымящуюся кружку с рисунком кота, показывающего средний палец. Кабинет у нее, лаборанта на полставки, был маленьким и темным. Всё пространство занимали книги, научные журналы, дозаторы, пустые колбы и пробирки. Только на подоконнике, отвоевав себе немного личного пространства, стоял в горшке папоротник и тоскливо глядел из окна — на кирпичную стену соседнего дома.— А еще мне нужно, чтобы этот химик пошел в сон вместе со мной. — Зачем?Эрвин нервно облизнул губы. Он знал, что, вероятнее всего, сейчас услышит, но сказал просто:— Сон во сне.— Уфф... ты же понимаешь, что двухуровневые сны очень хрупкие? Там всё будет чрезвычайно нестабильно.— Именно. Поэтому ты там и понадобишься со своими снадобьями.— С оч-чень сильными снадобьями, — поправила его Ханджи, подмигнув, и громко отхлебнула чай из кружки. — Честно признаться, я была во сне всего несколько раз. Но у меня есть пара подходящих под твои требования разработок. — Проверенных?— Проверенных и прошедших клинические испытания. — Прекрасно. — Вау, всё это, конечно, чертовски интригующе! — Ханджи принялась нетерпеливо раскачиваться с пятки на носок. Её глаза возбужденно заблестели. — Кто еще в твоей команде? У тебя уже есть архитектор?— Пока нет. И еще мне нужен вор, желательно имитатор. — Эрвин потер переносицу и постучал ногтями по столу. Его холодная отстраненность шла вразрез с воодушевленной распаленностью Ханджи, которая теперь едва ли не пританцовывала на месте. — Может, у тебя есть кто на примете?— Ну, на самом деле есть. Знаешь Кенни-Потрошителя?— Слышал о нем. — Говорят, он лучший в своем деле. Есть еще Леви, фамилию не помню. Мальчик невероятный и очень талантливый, но немного сноб. Хотя кого это волнует? Мы как-то работали с ним. Несколько лет назад дело было, в рамках одного проекта создали серию игр виртуальной реальности. Представляешь? Бесценный опыт, — Ханджи тараторила без умолку. — Леви тогда создал просто потрясающий мир! Окруженный стенами город на острове, заселенном кровожадными титанами. Вишенкой на торте были полеты на УМП…— На чем, прости?— Устройство пространственного маневрирования! Такая экипировка с тросами и баллонами со сжатым газом, чтобы летать по воздуху. Цепляешься гарпунными захватами за деревья, ну, или здания и… йуху! Как вспомню те ощущения, так голова кругом.— Могу себе представить.— Короче говоря, работает Леви профессионально, он просто гений архитектурной мысли!— Расхвалила так расхвалила. — Эрвин коротко рассмеялся.— Я тебе чистую правду говорю. Не веришь, что ли?— Верю, — тихо сказал Эрвин и задумчиво посмотрел на свои руки, лежащие на столе. Он знал, что Леви был чрезвычайно талантливым. Впервые увидев его макеты, Эрвин едва ли не захлебнулся восторгом.— Кстати, эти двое еще, вроде как, работали над одним не совсем законным проектом. Что-то связанное с боевой подготовкой головорезов. Ничего конкретного, к сожалению, не знаю. Даже не спрашивай. Но это я к тому, что твое предложение о сотрудничестве они бы без проблем приняли. Если ты понимаешь, о чем я.Эрвин кивнул. Конечно, он понимал.— Можешь сократить мою долю на десять процентов, если уговоришь Леви участвовать. — Ханджи отставила кружку и, поджав губы, захлопала в ладоши. — Кажется, кое-кто покорил твое сердце. — Не мели ерунды! Мне просто хочется еще хоть раз поработать с таким непревзойденным архитектором. Обогатиться знаниями, так сказать. Сам знаешь.Они еще поболтали об общих знакомых и последних новостях — тот женился, тот развелся, те переехали в Америку, а у тех планируется пополнение в семье, — после чего распрощались.Стоя на улице перед университетом под стеклянной маркизой, Эрвин закурил. Шел дождь, яркие мокрые листья облепили асфальт и машины. В мыслях против воли всплыл первый и последний макет, который Леви показал Эрвину еще в Королевском институте в Лондоне, — курортный городок у моря с бесконечными рядами коттеджей, где улицы так искусно переплетались друг с другом, что заплутать можно было уже после первого поворота. ***Кенни обнаружился в бильярдном клубе ?Кё? в Митте — высокая фигура, облаченная в зеленую рубашку в горошек и вельветовый коричневый пиджак, бросалась в глаза еще с порога. Изо рта, зажатая между желтых зубов, торчала пожеванная сигарилла. Голову, за которую власти не одной страны наверняка отвалили ли бы кругленькую сумму, венчала старая широкополая шляпа.Помешивая металлической трубочкой лёд в ?Джин-тонике?, Эрвин какое-то время наблюдал за партией издалека: Кенни играл с крепкими громилами в борцовках и с забитыми рукавами. Один из них — особенно плечистый и татуированный — в ожидании своего хода опирался о кий, как о палку для хайкинга. Эрвин сокрушенно покачал головой: снобом он никогда не был, но безукоризненные манеры и культура бильярдного поединка в закрытых студенческих клубах наложили на него свой отпечаток. Там недостойным посчитали бы даже то, что один из противников стоял напротив лузы, в которую целился Кенни. — Чем обязан такому визиту? — спросил Кенни, когда Эрвин, улучив подходящий момент, наконец подошел к его столу. — Ты так пялился на меня. Думал, дырку прожжешь.— Надеюсь, это послужит моим искренним извинением. — Эрвин протянул Кенни виски со льдом.Кенни свел брови, испытующе зыркнул на него из-под шляпы, после чего взял бокал и тихо сказал:— Пойдем-ка отойдем. Потолкуем где-нибудь в углу. А то тут даже у стен есть глаза и уши.Они сели у самого края барной стойки — её поверхность была настолько липкой, что Эрвин побрезговал даже ставить туда свой бокал. Кенни, однако, ничего не смутило. Развалившись на стуле, он положил на нее локоть, подпер ладонью подбородок и впился в Эрвина взглядом, всем своим видом демонстрируя предельное внимание. Ни дать ни взять — черный грозный ворон. Позади них был слышен монотонный стук бильярдных шаров, похожий на ?колыбель Ньютона?. Чуть поодаль маячил бармен, в чьих руках стремительно сменяли друг друга бутылки с водкой, текилой, коньяком и виски. В шейкере грохотал лёд, а какая-то парочка — мужчина в потертом свитере и разодетая в пух и прах дама — хохотали во всю глотку, едва держась на ногах и цепляясь друг за друга. Обстановка была идеальная: даже если бы кто-то захотел подслушать их приватный разговор, у него бы это не получилось.Кенни слушал молча. Иногда скалился, иногда задумчиво прикусывал ноготь на большом пальце. — …и мне нужен имитатор в команду, — заключил Эрвин.— Что же, если договоримся на моей сорокапроцентной доле, то я в деле. Как ни крути, а имитатор далеко не легкая работенка, особенно когда речь идет о внедрении.Эрвин немедля протянул руку для рукопожатия. Что-что, а деньги его волновали меньше всего, ведь в деле Зика он собирался сорвать куш иного рода. Кенни торжествующе оскалился, пожал ему руку и на радостях осушил свой бокал с виски. Эрвин сразу же махнул бармену и жестом попросил повторить. — Один вопрос: ты уже делал это? Внедрение.— Было дело. Но идея не прижилась. Понимаешь, — доверительно сказал Кенни, когда на столешницу перед ними приземлились два бокала, — идея должна быть максимально простой, чтобы естественным образом развиться в мозгу объекта. Это тонкое искусство. Тут важны и политические аспекты, и межличностные отношения, но что еще важнее, — он поднял вверх указательный палец, — так это предубеждения твоего объекта. И тут надо начать с самых азов…— Например?— Отношения с отцом. Повисла тишина. Парочка — мужчина в свитере и расфуфыренная дамочка — громко прощались с барменом и другими завсегдатаями. Они махали руками, смеялись и слали всем воздушные поцелуи, стоя в дверях. — Но с этим мы как-нибудь разберемся, — снова заговорил Кенни. — Только, ради бога, найди нормального архитектора, у которого опыта больше, чем строительство домиков в ?Симс? или ?Лего?.— У меня есть на примете кое-кто. Леви Аккерман. Знаешь такого?Кенни недобро ухмыльнулся и полез в карман пиджака. Выудив металлическую зажигалку ?Zippo? с изображением полуголой Джессики Рэббит, он попытался прикурить свою потухшую сигариллу. Но зазубренное колесико прокручивалось вхолостую — не было и намека на то, что зажигалка вообще работает. Эрвин предупредительно сунул руку в пальто, но Кенни опередил его — чертыхнулся, кинул зажигалку обратно в карман и вмиг достал оттуда другую. Обычную, черную. Короткий сноп искр, и сигарилла задымила. Кенни выпустил Эрвину дым в лицо и ответил:— Талантливый пиздюк. Но можешь забыть о нем. Видишь ли, после нашего совместного проекта с ?Подземным городом? он не хочет иметь со мной дел. Так что придется тебе выбирать, красавчик: я или он.Честно говоря, шансы заполучить Леви в команду даже без присутствия в ней Кенни стремились к нулю. Если в школе они с Леви были не разлей вода — их родители близко дружили, — то в институте, особенно когда Эрвин увлекся Мари, общение сошло на нет. На место долгих товарищеских разговоров пришла холодная формальная отстраненность. Леви с завидным упорством отклонял приглашения Эрвина на всевозможные вечеринки. Можно было списать всё на то, что Леви только-только поступил, еще не освоился, и ему, возможно, было бы некомфортно среди старшекурсников. Однако затем Эрвин заметил, что Леви, проводящий большую часть свободного времени в библиотеке, всё же общается со студентами младших и старших курсов, но только не с ним. Ему бы тогда остановиться, отключить хотя бы на пару часов телефон, поразмыслить об этом в тишине и спокойствии… Может, тогда бы Эрвин понял, как всё исправить, но он был слишком занят: вечеринки в закрытых клубах, где шампанское лилось рекой, изнурительные сессии, во время которых он мог не спать пару ночей кряду, поездки на море в Брайтон на выходные и, конечно же, Мари, с которой они учились на одном потоке. Все называли их идеальной парой, друзья твердили, что они созданы друг для друга, и даже родители Эрвина, которые обыкновенно были требовательны к сыну, поощряли их отношения, а затем Мари и его мать и вовсе стали лучшими подругами. Всё это было правильно и закономерно: люди встречались, влюблялись и скрепляли браком свои отношения. Поэтому за несколько дней до выпуска Эрвин сделал Мари предложение: они лежали на лужайке перед кампусом, ночь была невероятно теплой для апреля, в тишину вплеталась песнь соловья, а глаза Мари были наполнены звездами...— Эй!.. Эй, Эрвин! Господин Смит, черт тебя дери. — Кенни щелкал пальцами прямо у него перед носом.Эрвин вздрогнул от неожиданности. С ним случалось такое, в последнее время — всё чаще: поток воспоминаний подхватывал его своим течением, нес всё дальше в прошлое, еще дальше, вот он совсем ребенок, мальчик десяти лет, гоняющий мяч на заднем дворе, пока родители готовят барбекю… И вся жизнь с её радостями и несчастьями впереди.— Да, я здесь, — отозвался он.— Здесь, говоришь? — Кенни хлопнул ладонью по бедру и встал со стула, подводя черту под их беседой. — Тебе очень понадобится твой тотем. Для такой работы нужно иметь прочную связь с реальностью, а у тебя с этим херово, как я погляжу. Заглядывай на неделе, если захочешь погонять шары.— Нет, спасибо, у меня еще есть дела, — сухо сказал Эрвин и достал телефон. Пришла пора сделать звонок тому самому гениальнейшему и невообразимо талантливому архитектору.***— Нет, — сказал Леви так однозначно, что если бы Эрвин не знал его достаточно хорошо, то решил бы, что шансов у него действительно нет. Однако сдаваться так просто он не собирался. — Почему? — Эрвин гладил ободок керамической чашки, в которой еще пять минут назад был эспрессо. — Можешь хотя бы назвать причину?Они сидели в хипстерской кофейне на Шёнхаузенской Аллее: абсолютно белые стены, из которых повсюду торчали розетки, похожие на ножевые ранения; круглые деревянные столы, кофе только на овсяном или миндальном молоке, веганские пироги и бородатый бариста в клетчатой рубашке. Леви сидел напротив, пил чай и с вызовом смотрел на Эрвина. На нем был черный свитер с высоким горлом, а на носу сидели лекторы в темной оправе — насколько Эрвин помнил еще с института, зрение у Леви было неплохое, но иногда в повседневной жизни он носил очки вместо контактных линз. А вот волосы, аккуратно уложенные назад, — это было чем-то новеньким.— То есть моего ?нет? тебе недостаточно?— Хотелось бы знать подробности.— Их нет, — вздохнул Леви. — Я просто не хочу в этом участвовать, и точка.По телефону, когда Эрвин договаривался о встрече, он, конечно же, напустил туману, да такого, что причину встречи в нем было не разглядеть. Без сомнений, играл он грязно — только очень отчаянный человек стал бы спекулировать на чувстве сострадания Леви по отношению к нему, Эрвину: ?мне нужно с кем-то поговорить?, ?я места себе не нахожу?, ?Мари, её нет уже так давно?... Впрочем, когда принесли их заказ, а Эрвин сразу же перешел к делу, Леви нисколько не удивился. Только закатил глаза со свойственным ему я-так-и-знал выражением.Они спорили еще четверть часа. Эрвин настаивал на том, что никто не справится с этой работой лучше Леви; говорил, что это прекрасная возможность: ?Только представь, что сможешь создать целых два уровня погружения! Чистой воды безумие, а какой разгул для фантазии!?. Но все его речи разбивались о ледяное ?нет? на противоположном конце стола. Леви допил чай и теперь смотрел на него, словно ждал, что Эрвин скажет еще что-то. Может, что-то действительно важное, а не весь этот маниакальный бред про сон во сне, богатенького фармацевта и какие-то бумаги о передаче управления чем-то там.— Что же… Значит, Кенни был прав, когда сказал, что ты не захочешь, — подытожил Эрвин.— Кенни?! — впервые с начала их встречи на лице Леви отразились эмоции. Он подался вперед и, понизив голос, с нажимом сказал: — Эрвин, в этом бизнесе много других хороших воров. А у этого деда не всё в порядке с головой. Иногда и с катушек может слететь. Я работал с ним — я знаю, о чем говорю.— Мне нужен не просто вор. Мне нужен имитатор. На эту тему Эрвин дискутировать не собирался. Кандидатура Кенни была утверждена, и обсуждать это не имело смысла. Как бы он ни хотел заполучить Леви в свою команду, как раз хороших архитекторов в этом бизнесе было предостаточно — Эрвин и сам мог бы строить макеты снов, если бы не взвалил на себя работу координатора. Кенни же был единственным в своем роде, он обладал поистине уникальным даром, мастерски отточенным за годы нелегальной работы в самых разных уголках земного шара. Без него не стоило даже пробовать. Леви, видимо, тоже это понимал. Обсуждать было больше нечего: нет — значит нет. Без лишних слов Эрвин встал из-за стола, похлопал себя по карманам: кошелек на месте, ключи на месте, зажигалка, пачка сигарет и… да, телефон, вот он. Скомкав салфетку и кинув её в пустую чашку, Эрвин мягко улыбнулся:— Спасибо, что согласился встретиться со мной, Леви. Было приятно снова тебя увидеть. Жаль, что не получится, но… Леви поднял руку в жесте, который можно было бы интерпретировать как ?пожалуйста, хватит, не продолжай?.— Я всё прекрасно понимаю, — продолжил Эрвин. — Твой отказ — твое право. Только Ханджи расстроится, она так хотела еще раз поработать с тобой. — Ханджи? — всё тем же хладнокровным тоном переспросил Леви.— Да, я попросил её быть химиком.— Что же, ясно. Уверен, она справится на отлично. Они замолчали. Леви был непреклонен, так что пришла пора прощаться. Напоследок Эрвин сказал:— Честно признаться, я бы тоже... дорого заплатил, чтобы снова увидеть твои макеты. Ты всегда был очень талантлив, и я восхищался твоей работой. Не сочти за лесть. Хорошего тебе дня!За секунду до того, как отвернуться и направиться к выходу, Эрвин заметил, как Леви смешался. Броня неприступности дала трещину: рот приоткрылся, как будто Леви хотел что-то сказать, но забыл, а рука застыла в нескольких сантиментрах над ободком кружки.Дверь Эрвину придержала молодая беременная девушка. Он поблагодарил её кивком, стараясь не обращать внимания на чуть заметный живот, вышел, но остановился на улице, перед кофейней. Достал телефон. Нужно было сперва найти машину. После смерти Мари он всегда пользовался каршерингом, потому что не мог заставить себя купить новую машину. На Каштаниен Аллее нашелся серый ?БМВ?. — Эрвин, постой, — внезапно раздалось за спиной. Он обернулся. Леви, снова вернувший самообладание, смотрел на него совершенно бесстрастно. — Я в деле.***В их распоряжении был целый этаж в коворкинг-центре ?Ахой?. Эрвин лично знал владельца, так как однажды помог ему выйти сухим из одной неприятной передряги. Поэтому, получая очередную тугую пачку наличных за аренду, тот просто давал Эрвину ключ и закрывал глаза на все полулегальные дела, которые творились на последнем этаже. В его надежности Эрвин никогда не сомневался.Они сидели в конференц-зале сугубо мужской компанией. Зик, Эрвин и Леви, одетые с иголочки, идеально вписывались в общую атмосферу офисных будней: строгие деловые костюмы сидели на них безукоризненно, а выглаженные белые рубашки, узкие темные галстуки и начищенные до блеска классические полуботинки дополняли образ. Кенни тоже не изменял своему чувству прекрасного: на нем красовались потертые джинсы, шляпа с широкими полями, кожаный ремень с увесистой металлической бляхой и аляповатая коричневая рубашка в ромбики. Круглый стол между ними был завален документами и фотографиями главных действующих лиц: Гриши Йегера, мужчины шестидесяти лет с сальными волосами ниже плеч, жидкой бородкой и пугающе отсутствующим взглядом, и его второго сына Эрена — молодого, полного энергии парня с ярко-зелеными глазами, улыбающегося кому-то за кадром. Были на столе фотографии и еще нескольких человек: прислуги в доме Йегера, доверенных лиц, адвоката и людей из верхушки правления компании.— Слушай, дорогуша, — сказал Кенни, крутанувшись на офисном стуле в сторону Зика. Он всех так называл, кроме Эрвина. Эрвин был ?красавчиком?. — Я всё-таки кое-чего не понимаю: неужели ни один врач не сможет поставить твоему папаше диагноз ?шизофрения? или еще чего-то там? Беды с башкой не появляются в один день на ровном месте. Просто подай в суд и докажи, что на момент передачи компании твоему брату Йегер-старший уже был реханутый, и всё. Вообще не вижу проблемы.— Не смейте говорить так о моем отце, — ровно отчеканил Зик.— Фу-ты, ну-ты!— Кенни! — одернул его Эрвин, подняв руку. — Попрошу всех уважительно относиться друг к другу и выбирать выражения.На этих словах Леви поправил свою темную однобортную жилетку, прочистил горло и бросил на Эрвина беглый о-чем-я-тебе-говорил взгляд. Эрвин мысленно отмахнулся — Кенни явно чувствовал себя здесь звездой, и Эрвину нужно было обуздать его импульсивный темперамент и бесцеремонный нрав, найти к нему подход, занять работой.— Впрочем, отвечу на ваш вопрос, — заговорил Зик. — Обращаться в суд — значит привлечь внимание общественности, в том числе и конкурентов, к нестабильному состоянию моего отца, подмочить репутацию компании. Журналисты с удовольствием начнут копаться в грязном белье, вынюхивать повсюду. Извините, но такой вариант я даже не беру в расчет. — Ладно, понял, господин Йегер. Расскажите, какие у вас отношения с отцом.— Это вас не касается.— В нашем деле, господин Йегер, — поспешил объяснить Эрвин, — главное — детали и эмоции. От них зависит, насколько идея будет естественной, а внедрение — успешным. Отныне у вас не может быть от нас никаких секретов и тайн. Надеюсь, вас устраивает такой формат сотрудничества.Зик кивнул с видимой неохотой.— У меня всегда были напряженные отношения с отцом. Я его первый ребенок, так что он с самого моего детства возлагал на меня большую ответственность и особые надежды: специальная частная гимназия, множество дополнительных кружков, глубокое изучение английского... После школы я учился в Гарвардском университете: сначала на фармацевта, а затем и на врача общей практики.— Синдром отличника, так и запишем. — Кенни с важным видом коротко черкнул что-то на листе бумаги. Зик это замечание никак не прокомментировал. — Что насчет вашего сводного брата Эрена?— Отец баловал его и многое спускал с рук. Эрен порывистый и своевольный, стоит на своем до последнего. Думаю, он испытывает очень теплые чувства к отцу. Они близки.— Между вами и Эреном никогда не было конкуренции? — поинтересовался Кенни, рассматривая фотографии на столе.— На такую чушь у меня даже не было времени. Скажем так, мы с Эреном всегда были по разные стороны баррикад: он — свободный художник, занимающийся по доброте душевной волонтерством в Гане, и папенькин любимчик, а я — старший сын и наследник, выдрессированный и натасканный по всем вопросам управления фармацевтическим концерном. До недавнего времени такая расстановка сил всех устраивала. — Что же произошло? — спросил Эрвин.Зик на секунду замялся, его зрачки метнулись куда-то влево и тут же вернулись обратно. Этот жест не укрылся от Эрвина, который привык внимательно наблюдать за собеседниками и считывать необходимую информацию с их эмоциональных реакций. Порой невербальные сигналы говорили ему больше, чем произнесенные вслух слова, а то и вовсе противоречили им.— Когда отец переписал компанию на Эрена, мы оба сначала восприняли это как шутку, но слово за слово, и между нами завязался спор. Эрен упрекнул меня в том, что я никогда его не поддерживал и не верил в него. И в конечном счете сказал, что, может, то, что отец всё же одумался и передал управление ему — не совпадение и не ошибка, а его взвешенное решение. — Зик поправил очки. — Изначально Эрен не стремился стать преемником отца, сейчас же он одержим этой идеей исключительно из упрямства и нежелания уступать мне.— Это что за сыч? — внезапно перебил Кенни, показывая Зику фотографию мужчины со впалыми щеками и тяжелым взглядом из-под насупленных бровей. — Это Эрен Крюгер, правая рука отца и крестный Эрена. Он был довольно близким другом его матери, — пояснил Зик. Кенни молча кивнул и сделал еще одну пометку в блокноте, на этот раз более длинную.— Был? — подал голос Леви, который до этого упорно молчал и рисовал что-то в скетчбуке. Все взгляды сразу обратились к нему. — Почему вы говорите об этом в прошедшем времени?— Потому что Карла умерла около шести лет назад при странных обстоятельствах. — Зик элегантно тряхнул рукой, заставляя наручные часы съехать на запястье. Облизал губы. — Вернее, она долго болела, лечилась в лучших клиниках, состояние было плохое, но стабильное. Врачи уверяли, что она выкарабкается. А затем она умерла. Эрен даже до больницы не успел доехать, когда ему позвонили и сообщили, что ей стало хуже. — Зик нахмурился и снова взглянул на часы. Не составляло труда догадаться, что ему пора идти. — Возможно, смерть жены и подкосила нашего отца: с тех пор он стал замкнутым, озлобленным и никого к себе не подпускает.— Мне жаль это слышать, — тихо сказал Эрвин. — Ваш отец был как-то связан с больницей или лекарствами, которыми лечили Карлу?Вот он, момент истины. Эрвин едва не дрожал от предвкушения. Только бы не выдать себя перед остальными. Всё должно выглядеть естественно, это просто вопрос, который, возможно, прольет свет на запутанную паутину взаимоотношений семьи Йегеров, поможет сложить все детали пазла. Никто ничего не поймет.— Это имеет значение? — Возможно, имеет, а возможно, и нет. Всё зависит от вашего ответа. — Больницу, куда положили Карлу, естественно, спонсировали мы. Её медицинская карта недоступна, информация в базе данных компании засекречена. Я обнаружил это недавно, а когда спросил отца, он уже, к сожалению, был не в себе. Эрен ничего об этом не знает. Думает, что его мать умерла от сердечного приступа.Наступила тишина, в которой, Эрвину казалось, все слышали, как неистово стучит его сердце. Он был прав: с ?Парадисфармом? что-то нечисто. Даже не ?что-то?, а всё, абсолютно всё. Это не зарекомендовавший себя концерн, а шарлатанская лавочка, продающая людям несертифицированную отраву. Эрвин обличит весь этот цирк и его главного клоуна — многоуважаемого Гришу Йегера. Гори оно все синем пламенем: его репутация, план операции внедрения и необратимые последствия, которые повлечет за собой это разоблачение, — он добьется справедливости любой ценой.— Есть еще кое-что, — задумчиво добавил Зик, будто не был до конца уверен, что эта информация может оказаться полезной. — Незадолго до того, как переписать управление компанией, отец вручил Эрену ключ.— Ключ?— На самом деле это обычная электронная карточка. Такими же мы пользуемся на предприятии, так что я без понятия, к какой двери она подходит. Возможно, это и не ключ вовсе. — Ваш отец уже был невменяемым, когда вручил его Эрену?— Да. Поэтому я и не придал этому значения. — Он что-нибудь сказал Эрену при этом?— Только то, что тот должен оберегать его как зеницу ока. Больше ничего.— Думаю, этой информации нам хватит для начала, — вздохнул Эрвин. — Спасибо, что уделили нам время, господин Йегер.— Да, пока не забыл, — кашлянул Зик, поднимаясь из офисного кресла, и хищно посмотрел на Эрвина, словно приберег туз в рукаве. — Я иду с вами.— Что?— Вы слышали. Я должен лично удостовериться в том, что работа проделана.— Так не пойдет. — Кенни упрямо замотал головой, так что шляпа сползла ему на глаза. — Мы так дела не делаем.— Господин Йегер… это небезопасно, — как можно спокойнее сказал Эрвин. Он должен был держать лицо и ситуацию под контролем. — Простите, но в этом деле нет места для туристов.— Значит придется его организовать. Всего хорошего! Меня ждет водитель. — Не слушая никаких последующих возражений, Зик уверенно и быстро направился к лифту. Когда двери начали закрываться, он крикнул: — Жду вашего скорого звонка и нашей следующей встречи, господин Смит!— Черт, — Эрвин так смешался, что сказал это вслух. — Еще одна головная боль. — Кенни вальяжно вытянул ноги и закинул руки за голову, блаженно прикрыв глаза. Можно было подумать, он лежит в шезлонге на солнечном пляже с ?Кайпириньей? в руке, а не сидит в офисном кресле в коворкинг-центре. — Кому-то придется присматривать за очкариком.Эрвин еще раз чертыхнулся, на сей раз про себя. Он должен сделать всё, чтобы не допустить участия Зика. Этого еще не хватало. Подобный балласт будет не только всем мешать и отвлекать, но еще и свяжет Эрвину руки. Хотя… Никакой Зик не удержит его от того, что он задумал. ?Парадисфарм? должен исчезнуть. Навсегда.