Часть 3 (1/1)

До старта минута!Ники закрывает глаза, делает глубокий вдох, пытаясь сосредоточиться на собственных эмоциях. Маленькая черная точка-пульсар разрастается где-то на периферии зрения, захватывает, утягивает в пучину, где остаются только рефлексы. Последние советы получены, взгляды и улыбки – отданы, и остается только звук гудящей толпы, доносящийся сквозь рев машин и шум мягкого, теплого ливня. Лауда не может понять, почему все так напряжены. Но движение масс, крики и визг трудно сдерживать, и что-то преодолевает тонкий барьер, вливая в сознание ненужные эмоции. 30 секунд до старта…Стук сердца. Громкий, четкий. Ники позволяет себе повернуть голову, думая, что это успокоит: едва взять в круг обзор Ханта и тут же отвернуться. Это вполне обычно и ничуть не подозрительно, Ники. Он повторяет это самому себе, стирая вездесущие капли, медленно огибающие красный борт машины, шлем, и все же поворачивается снова. Джеймс тоже смотрит, наверно, улыбается, и томное, щемящее чувство в груди заставляет австрийца отвернуться, уйти, как от нежеланного прикосновения.20 секунд… А Лауда уже проклял себя за то, что повернул голову. Он знает: сейчас гонщик зло усмехается, довольный своей утренней шуткой. Пальцы сильнее сжимают руль. Это эмоции, которые нельзя подпустить ближе. Ни сейчас, ни когда-либо позже. Ники думает, что поцелуй – попытка вывести его, лидера, из игры; язык Ханта, мягко проталкивающийся в его рот – великолепная актерская игра…Мысль обрывается, когда звучит гудок, переключается светофор, и машины срываются с места. Прогревочный круг пролетает почти незаметно, на автомате. Ники хорошо выучил трассу, буквально чувствует ее, становясь единым целым с машиной мощностью в 750 лошадиных сил. Да, он хороший ученик, не усвоивший всего один урок. Его обходит Карлос Пассе, выбивается вперед, но не надолго; педаль газа уходит в пол.…Опасная, опасная сегодня трасса! Несмотря на погодные условия, оставляющие желать лучшего, в тройку лидеров упорно выбиваются Ники Лауда, Карлос Пассе и Клей Регарцони… Заносит на повороте Итальянского гонщика…Ники видит Ханта. Рискующего, буквально балансирующего на краю пропасти, и это сводит с ума. Он на мгновение ощущает себя внутри огромного, разрывающего сердечного клапана, чувствует запах бензина, смешанного с густой красной кровью. Англичанин успешно идет наравне…И все же, почему, почему Джеймс заглянул в трейлер? Все понял? Если да, то когда: прямо в своей съемной квартире, когда они пропустили по паре рюмок коньяка?Он выкручивает руль вправо, едва удерживая тяжелую машину. Сегодня мы сыграем по твоим правилам.***- Мои поздравления! – Лауда ощущает руку на собственном плече, демонстративно сбрасывает ее, но не отпускает чужого запястья. Он смог, он пришел первым. Не самый важный заезд, показательный для спонсоров и фанатов, даже не гранпри, но день выдался нервный. Привычное шампанское победителю было, были вспышки фотоаппаратов, телекамеры и ?деньги, вливающиеся в инвестиции самых лучших? . Вокруг было уже не так много тех, кто мог их знать лично, - это успокаивало, но гонщики все еще стояли в толпе репортеров и самых настойчивых из фанатов, держащих наготове ручки и обрывки бумаги. Они оба знают, что им это простится, никто из присутствующих не заметит переплетения пальцев, и Хант играет напористее, сильнее сжимая чужие фаланги, скользя большим пальцем по взмокшей ладони.- Мистер Хант, как вы думаете, каковы причины вашего сегодняшнего поражения?- Ники, скажите, вы будете подписывать предложенный контракт с…- Трасса была не готова к столь обильным осадкам, а что вы можете сказать про себя, влияет ли моральное…Со всех сторон доносились голоса, разные по высоте, тональности и темпераменту. Одни звучали ближе, другие дальше, ослепляли затворы фотокамер, но для Лауды все было словно за стеной: здесь и сейчас - лишь прикосновения и переплетенные пальцы.- Смотрю, моя удача тебе пригодилась, – Джеймс наклоняется ниже, словно случайно касается бедра. На этот раз это может быть замечено, и австриец пытается отстраниться, но ему не дают этого сделать: Хант выдыхает в самое ухо, нервы становятся словно тонкими электрическими проводами, нестерпимо пронзая каждую клетку. Он уходит так же неожиданно, как и появился, растворяется в толпе, и на память остается лишь прикосновение.Однажды этот осел может обо всем проболтаться...