Глава 12. Приход чужаков (1/1)

Быдгощ, Польская Народная Республика Виной всему было уличное движение. Конверт был доставлен, как обещано, в соответствующий почтовый ящик, и ключ, что находился у него в кармане, открыл замок. Во время инструктажа его предупредили о минимальном количестве личных контактов. Майор был недоволен тем, что из-за этого пришлось показаться на людях, но ему уже и раньше доводилось работать с ЦРУ, и для того, чтобы операция прошла успешно, он нуждался в новой информации. К тому же, по лицу майора промелькнула улыбка, поляки так гордятся своей почтовой службой…Он свернул вдвое большой конверт и сунул его в карман пиджака, прежде чем выйти из здания почты. Вся его одежда была изготовлена в ГДР и самой Польше, так же как и темные очки, которые он надел, прежде чем выйти на тротуар. Майор посмотрел в обе стороны, чтобы убедиться, что за ним нет слежки. Никого. Агент ЦРУ пообещал ему, что убежище будет совершенно безопасным, что ни у кого нет ни малейшего подозрения, что они находятся здесь. Может быть. Такси ждало на другой стороне улицы. Майор торопился. Автомобили остановились у светофора, и он решил пересечь улицу прямо у почты, вместо того чтобы идти к переходу на перекрестке. Майор был американцем, к тому же долгое время жил в Великобритании и не привык левостороннему движению, и потому угрозу искал совсем с другой стороны. Майор сошел с тротуара на мостовую в тот самый момент, когда зажегся желтый сигнал светофора и машины тронулись с места.Он не успел заметить резко взявшую с места ?Шкоду?. Автомобиль не успел набрать скорость, она достигла всего двадцати пяти километров, но и этого оказалось достаточно. Правый бампер машины ударил майора в бедро, развернул его и бросил на фонарный столб. Майор потерял сознание, еще не успев понять, что случилось. Может быть, это оказалось к лучшему, потому что его ноги остались на мостовой и задние колеса ?Шкоды? переехали и раздавили обе лодыжки. Особенно пострадала его голова. Из перерезанной крупной артерии брызнул на тротуар фонтан крови. Майор неподвижно лежал лицом вниз. Машина тут же затормозила, с водительского сиденья выскочила женщина и подбежала к телу. Послышался крик ребенка, еще никогда не видевшего столько крови, и оказавшийся рядом почтальон бросился к перекрестку, чтобы позвать к месту происшествия милиционера, который стоял в центре транспортной развязки. Другой человек вошел в магазин и вызвал машину ?скорой помощи?.Транспорт на улице замер, и это позволило водителю такси выйти из машины и пересечь улицу. Он попытался протиснуться поближе, но над неподвижным телом уже склонились несколько человек.– Он мертв, – заметил один из них. Действительно, лицо пострадавшего было настолько бледным, что всякая помощь казалась излишней. Майор находился в состоянии глубокого шока. В похожем состоянии находилась и водительница ?Шкоды?. Из глаз ее текли слезы, а грудь сотрясали рыдания. Она пыталась объяснить окружающим, что этот мужчина сошел с тротуара прямо ей под колеса, что у нее не было возможности вовремя остановиться. Она говорила по-чешски, что затрудняло общение.Растолкав собравшуюся толпу, водитель такси был уже у самого тела, на расстоянии вытянутой руки. Необходимо было забрать конверт…, но в это мгновение появился милиционер.– Все назад! – скомандовал он, вспомнив уроки, преподанные ему в школе милиции: прежде всего установить контроль над обстановкой. Опыт подсказал ему также, что не следует и прикасаться к телу, и он поборол инстинктивное желание проверить, жив ли пострадавший. У пострадавшего повреждена голова, возможно, повреждена и шея, а в таких случаях им должны заниматься специалисты. Кто-то из толпы крикнул, что уже вызвал ?скорую?. Милиционер кивнул, надеясь, что она прибудет достаточно быстро. Составлять протоколы о транспортных происшествиях куда более рутинное дело, чем вот так вот смотреть, как потерявший сознание – или мертвый? – человек истекает кровью на тротуаре, нарушая этим установленный порядок. Через мгновение постовой поднял голову и с облегчением увидел, что лейтенант – старший смены – пробирается через толпу.– ?Скорая помощь??– Вызвана, пан лейтенант. Я – Вацлав Новак, из транспортной полиции, регулирую движение вон на том перекрестке.– Кто сидел за рулем автомобиля? – спросил лейтенант. Водительница постаралась выпрямиться и начала, задыхаясь от рыданий, рассказывать о происшедшем. Прохожий, бывший свидетелем происшедшего, прервал ее:– Этот мужчина сошел с тротуара, не глядя по сторонам. У панны не было ни малейшей возможности затормозить. Я работаю в банке и вышел из почтового отделения следом за мужчиной. Он попытался пересечь улицу в неположенном месте, не обращая внимания на транспорт. Вот моя визитная карточка. – Банкир протянул лейтенанту картонный прямоугольник.– Спасибо, пан Мицкевич. Вы согласитесь сделать официальное заявление по этому поводу?– Разумеется. Если хотите, я готов пройти в отделение прямо сейчас.– Отлично, – кивнул лейтенант. Ему редко приходилось иметь дело со столь очевидным случаем.Водитель такси стоял в гуще собравшейся толпы. Он был опытным агентом ЦРУ и не раз видел, как срывались операции, но это…, это казалось каким-то абсурдом. Случалось, что операция наталкивалась на что-то неожиданное, что ей мешало что-нибудь самое простое и самое глупое. Но этот гордый руководитель группы спецназа попал под колеса машины, за рулем которой сидела пожилая чешка! Почему он не посмотрел по сторонам, прежде чем кинуться в гущу транспортного потока? Мне нужно было послать кого-нибудь другого за этим проклятым конвертом и наплевать на их гребанные приказы. Безопасность прежде всего, выругался он про себя, скрывая ярость за маской равнодушия. Но…, ясный и недвусмысленный приказ из Ленгли: минимум личных контактов. Он перешел обратно на другую сторону улицы и сел в свое такси, пытаясь придумать, как объяснить случившееся офицеру, руководившему операцией. Центр никогда не считал, что совершенные ошибки заслуживают оправдания.Тут же прибыла машины ?скорой помощи?. Полицейский достал из кармана брюк пострадавшего бумажник. Имя пострадавшего – Зигфрид Баум. Ну просто великолепно, мысленно простонал лейтенант – еврей из Кракова. Водительницей машины, сбившей Баума, являлась чешка. Лейтенант решил ехать в больницу вместе с пострадавшим. ?Международный? несчастный случай – много времени уйдет на оформление бумаг. Лейтенант пожалел, что не остался в кафешке на противоположной стороне улицы выпить свой обычную чашку кофе после обеда. Ведь он знал, что усердие на службе наказуемо. К тому же приходится беспокоиться о возможной мобилизации…Санитары ?скорой помощи? действовали быстро и умело. Нашейный воротник, предохраняющий от дальнейших травм, был закреплен вокруг шеи пострадавшего и, прежде чем вкатить в машину, его уложили на доску. Сломанные лодыжки взяли в лубки из твердого картона. Глядя на них, санитар покачал головой. По-видимому, сложные переломы обеих ног. По часам лейтенанта на всю процедуру ушло шесть минут, и он поднялся в машину ?скорой помощи?, оставив трех милиционеров заниматься всем остальным на месте происшествия.– Насколько тяжело он пострадал?– Возможно, проломлен череп. Он потерял много крови. Как это случилось?– Вышел на мостовую прямо под колеса машины, не посмотрев по сторонам.– Идиот, – заметил санитар. – Будто у нас и без него нет работы.– Он выживет?– Все зависит от характера черепной травмы. – Санитар пожал плечами. – Теперь им займутся хирурги. Вам известно его имя? Мне нужно заполнить бланк.– Зигфрид Баум, Краков.– Через четыре минуты будем в приемном покое. – Санитар сосчитал пульс и сделал пометку. – Он не похож на еврея.– Осторожнее с такими выражениями, – предостерег лейтенант.– У меня жена – еврейка. У него быстро падает кровяное давление. – Санитар подумал было о том, чтобы начать внутривенное вливание, но решил не делать этого. Пусть это решение принимают хирурги. Затем неожиданно спустил с пострадавшего штаны и хмыкнул:– Если он еврей, то я Президент США.Водитель круто повернул налево, не выключая сирены, расчищающей им дорогу в потоке транспорта. Спустя минуту он остановил ?РАФ? и подал машину задним ходом к дверям приемного покоя. Там их приезда ждали врач и два санитара.Польские больницы отличаются своей высокой оперативностью. Не прошло и десяти минут, как пострадавший, ставший теперь пациентом, прошел первоначальную подготовку: ему ввели трубку в дыхательное горло, начали внутривенное вливание крови – I группа, резус положительный – и противошокового средства, и сразу после этого ввезли каталку в отделение нейрохирургии для немедленной операции, которую будет вести лучший хирург. Лейтенанту пришлось остаться в приемном покое вместе с врачом-регистратором.– Так кто он такой? – спросил молодой доктор. Офицер сообщил имеющиеся у него сведения.– Польский еврей?– Что тут удивительного? – поднял брови лейтенант.– Когда к нам поступило первое сообщение, передали, что вы будете сопровождать пострадавшего. Я решил, что это необычный, так сказать, случай, словно пострадал иностранец.– За рулем автомобиля, сбившего его, сидела гражданка Чехословакии.– А-а, тогда понятно. Я бы не назвал его евреем.– Знаю, он не обрезан. Может по жене?– Когда я вводил ему трубку в дыхательное горло, обратил внимание на зубы. У него там несколько коронок – очень хорошая работа, здесь такого не делают.– Может быть, он прибыл к нам из ГДР, – предположил лейтенант. Врач поморщился.– Зубы делал ему не немецкий врач. Очень хорошее качество. – Он принялся быстро заполнять бланк приема пострадавшего.– Что вы хотите этим сказать?– У него очень хорошие зубы. Странно. Он в отличной физической форме, великолепное тело, но со следами пулевых ран. Хорошо одет. Еврей. Но не обрезан. – Доктор выпрямился. – Конечно, у нас здесь происходит много необычного.– Где его личные вещи и одежда? – Лейтенант был любопытен от природы – одна из причин, по которой он стал полицейским после службы в Народном Войске Польском. Доктор проводил лейтенанта в комнату, где были сложены личные вещи пострадавшего и составлен их список для передачи на хранение в кладовую больницы.Они увидели, что одежда аккуратно уложена одним из служащих приемного покоя, причем пиджак и рубашка лежат отдельно, чтобы кровь с них не испачкала остальное. Разменная мелочь, связка ключей и большой конверт при составлении списка были отложены в сторону. Санитар заполнял соответствующий бланк, перечисляя все найденное у пострадавшего.Лейтенант взял большой конверт из плотной бумаги. Его отправили из Варшавы вчера вечером. Наклеено несколько почтовых марок. Повинуясь внезапному побуждению, полицейский достал перочинный нож и вскрыл конверт. Ни доктор, ни санитар не возражали. В конце концов это лейтенант милиции.Внутри конверта находились еще три – один побольше и два маленьких. Сначала лейтенант вскрыл тот, что был побольше, и достал находящиеся внутри бумаги. На листе он увидел схему. В ней не было ничего особенного, пока офицер не заметил, что это фотокопия какого-то документа польской армии с пометкой ?Секретно? в правом верхнем углу. Затем он обратил внимание на название. В руках милиционера находился план Штаба Поморского военного округа, расположенного меньше чем в трёх километрах от того места, где они сейчас были. Офицер милиции был офицером войска польского и знал, как выглядят схемы и планы нападения. Кто же этот Зигфрид Баум? Он вскрыл остальные конверты, затем подошел к телефону.Тартус, Сирия Транспортный Ан-12 прибыл точно по расписанию. Когда Горев вышел из грузового люка, его приветствовал легкий прохладный бриз с моря. У самолета стояли два матроса, которые принимали прибывших на базу. Горева направили к стоящему в сотне метров вертолету Ка-32 в синей флотской окраске с уже вращающимися несущими винтами. Вместе с четырьмя другими офицерами он быстро пошел к нему. Через четыре минуты вертолет поднялся в воздух, так что первое пребывание Горева в Сирии длилось ровно одиннадцать минут. Никто из прибывших офицеров не пытался разговаривать друг с другом. Горев посмотрел в маленький иллюминатор рядом в креслом. Они находились на противолодочном вертолете Ка-32 над голубой поверхностью моря, направляясь, судя по всему, к юго-западу. Старший экипажа был одновременно специалистом по гидролокации и сейчас сидел у своего оборудования, проводя какой-то тест. Внутренние стенки вертолета были голым металлом. В хвостовой части находились акустические буи, а гидролокационный датчик, получающий сигналы от них, был расположен в своем отсеке на палубе. Изнутри казалось, что вертолет почти до отказа заполнен вооружением и сенсорными приборами. Прошло полчаса полета, и машина начала снижаться. Еще через две минуты они совершили посадку на палубе авианосца ?Ульяновск?.Летная палуба авианесущего крейсера на носу загибающаяся вверх в виде трамплина была раскаленной и шумной. Сильно пахло горючим. Матрос из палубной команды жестом направил их к трапу, выходящему на узкий мостик с перилами вокруг нижней палубы и дальше в коридор под ней. Здесь работал кондиционер и было относительно тихо по сравнению с летной палубой над головой.– Капитан-лейтенант Горев? – обратился к нему старшина.– Да.– Прошу вас следовать за мной. Горев последовал за матросом через лабиринт коридоров, и тот указал наконец на открытую дверь.– Вы, должно быть, Горев, – поднял голову усталый офицер.– Точно так – если только пересечение госграницы как-то не повлияла на это. – шутка не помогла.– Начать с хороших новостей или с плохих?– С плохих.– Вам придется спать посменно с другими офицерами. На борту недостаточно коек для сотрудников разведывательного управления. Впрочем, это вряд ли имеет значение. Я не спал уже трое суток – это одна из причин, по которой вы находитесь здесь. Хорошие новости заключаются в том, что вам дали звезду. Добро пожаловать на борт ?Ульяновска?, капитан. Меня зовут Виктор Белкин. – Он вручил Гореву телекс. – Похоже, вы понравились командующему Северным флотом. Хорошо, когда у тебя друзья в высших сферах.В телексе коротко говорилось, что капитан-лейтенант запаса Горев Анатолий Дмитриевич, ?произведен? в капитаны третьего ранга запаса. Однако.– Думаю, это шаг в правильном направлении. Чем я должен заниматься?– Теоретически вам предстоит помогать мне, однако на нас свалилась такая лавина информации, что мы решили разделить обязанности. Я поручаю вам проводить утренний и вечерний инструктаж командира боевой группы, в 7.00 и в 20.00. Он – контр-адмирал Краснов Евгений Павлович. Сукин сын, каких мало. Служил раньше на ?Кирове?. Любит, чтобы доклады были четкими и краткими, со сносками и источниками полученных сведений, которые он будет читать позднее. Почти не спит. Во время боевой тревоги занимаете место в боевой рубке рядом с офицером, руководящим тактическими действиями. – Он потер глаза. – Так что же происходит в этом безумном мире, черт побери?– Как вы сами считаете? – вежливо осведомился Горев.– Да, конечно. Только что поступила новая информация. Космический корабль многоразового использования ?Буран? снят со стартовой площадки на Байконуре. Объявлена причина – неполадки в бортовом компьютере. Три газеты опубликовали сообщения, что причина вовсе в другом – меняется цель полета. ?Буран? должен был вывести на орбиту три или четыре спутника связи. Вместо этого ему предстоит вывести на орбиту разведывательные спутники. Словно ?Протонов? в Плесецке недостаточно. – Ну, наконец-то к происходящему начали относиться серьезно.Быдгощ, Польская Народная Республика Мнимый Зигфрид Баум пришел в сознание через шесть часов после операции и увидел рядом с собой трех мужчин в хирургических халатах. Воздействие наркоза продолжало давить на него, и ему трудно было отчетливо разглядеть стоящие фигуры.– Как ты себя чувствуешь? – спросил один из них по-английски.– ОК. Что со мной? – с трудом произнес майор тоже на английском языке.Все понятно.– Тебя сбил автомобиль, и сейчас ты находишься в военном госпитале, – солгал говоривший. Они все еще находились в Быдгощи, почти в центре Польши.– Что… Я как раз выходил на улицу, чтобы… – Голос майора звучал, как у пьяного, но он внезапно замолчал. Он попытался рассмотреть людей, стоявших рядом.– Для вас все закончено, приятель. – Теперь эти слова произнесли по-польски. – Нам известно, что вы – агент ЦРУ, у вас обнаружили секретные государственные документы. Скажите, почему вас так интересует Штаб округа?– Нам не о чем говорить, – ответил мнимый Баум по-польски.– Слишком поздно для этого, – упрекнул его допрашивающий, снова перейдя на английский. – Но мы облегчим вашу участь. Хирург сообщил нам, что сейчас уже можно испытать на вас новое, так сказать, лекарство, и вы расскажете нам все, что вам известно. Проявите же благоразумие. Никто не сможет противостоять такому допросу. Кроме того, вам следует задуматься и о своим положении, – продолжил он более жестко. – Вы являетесь офицером иностранной армии, находитесь в Народной Республике Польша нелегально, с поддельными документами, и у вас обнаружены секретные сведения. Самое меньшее, что вам угрожает, – это пожизненное тюремное заключение. Однако, принимая во внимание то, что осуществляет сейчас ваше правительство, мы не ограничимся ?самыми меньшими? мерами. Если вы согласитесь помочь нам, вам сохранят жизнь и, возможно, через несколько лет обменяют на советского разведчика, и вы сможете вернуться в Штаты. Мы даже пойдем на то, что сообщим вашему руководству, что получили все эти сведения от вас, когда вы находились под воздействием лекарственных препаратов. В этом случае вас никто не сможет обвинить в предательстве и наказать. Если же вы откажетесь сотрудничать с нами, то просто умрете от травм, полученных в результате несчастного случая.– У меня дома семья, – тихо прошептал майор Эндрю Паркенс, силясь вспомнить о необходимости выполнять свой долг. Страх и вызванное наркозом спутанное сознание не позволяли справиться с эмоциями. Майор не знал, что вместе с физиологическим раствором, поступающим внутривенно в его организм, вводится пентотал натрия, оказывающий воздействие на высшие функции головного мозга. Скоро он лишится способности рассматривать долгосрочные последствия своих действий. Единственное, что покажется ему важным, это то, что происходит в данное мгновение.– С ними ничего не случится, – пообещал полковник Ремезков Он был офицером ГРУ, откомандированным в распоряжение Группы советских войск в Польше и не первый раз допрашивал натовского агента. – Неужели вы думаете, что они преследуют членов семьи каждого арестованного нами шпиона? Ведь тогда не найдется желающих вести разведывательную работу в СССР. – Ремезков смягчил свой голос. Пентотал начал действовать, и по мере того как сознание американского майора будет становиться все более затуманенным, полковник станет говорить с ним мягким и убедительным тоном, вытягивая всю необходимую информацию. Как странно, подумал он, что такому методу допроса его научил психолог. Вопреки множеству кинофильмов, где жестокие советские офицеры вели допросы с применением пыток, избиений и электрического тока, у полковника Ремезкова полностью отсутствовал опыт применения силы при допросах. Жаль, подумал он. Может быть, именно сейчас мне потребуется жестокость.Кувейт – Капитан Стерджес прибыл в ваше распоряжение, сэр.– Садитесь, Джон. – Сходство с отцом было поразительным, заметил про себя Александер. Невысокий и коренастый. Такие же гордые глаза, такой же интеллект во взгляде. Еще один молодой человек, которого ожидает многообещающее будущее. – Ваш отец говорил мне, что вы один из лучших аспирантов и отлично владеете арабскими языками.– Совершенно верно, сэр.– Вы изучали людей, говорящих на этих языках?– Это является неотъемлемой часть программы обучения. – Молодой Стерджес улыбнулся. – Нам даже пришлось знакомиться с Кораном. Это единственная книга, которую читают многие представители арабской нации, и потому представляет собой важный фактор в изучении хода мыслей этих людей.– И как, вам нравятся арабы или персы?– Как вам сказать, сэр… Нет, я не испытываю к ним теплых чувств. Моей группе приходится время от времени встречаться с представителями посольств стран Ближнего Востока – чтобы практиковаться в разговорном языке. Это дипломаты главным образом из Саудовской Аравии, иногда из Йемена и Катара.– Вы служили три года в танковых частях. Как вы считаете, мы сумеем победить иракцев или иранцев в бою?– Израиль сумел бы сделать это без особого труда, как например, с сирийцами или египтянами, а ведь у них нет даже и малой части наших ресурсов. Иранский или иракский солдат – это обычно неграмотный крестьянин, плохо обученный, который находится под командованием ленивых офицеров. Недавняя ирано-иракская война это очень наглядно продемонстрировала.У этого молодого человека готовы ответы на все вопросы, подумал Александер. Тогда, может быть, он сумеет объяснить мне, что происходило с русскими в Афганистане?– Капитан, вы будете проходить службу в моем штабе на протяжении военной кампании против государств Персидского залива, конкретно Ирака и Ирана. Я буду обращаться к вам за помощью при переводе и при составлении планов боевых действий, основанных на полученных нами разведданных. Насколько мне известно, вы готовитесь стать дипломатом. Для меня это будет очень полезно. Мне всегда хочется выслушать мнение другого человека по поводу информации, представленной в наше распоряжение ЦРУ и РУМО. Это не означает, что я не доверяю нашим товарищам в разведслужбах, надеюсь, вы понимаете это. Просто мне хочется, чтобы кто-то дал оценку разведданным с армейской точки зрения. То обстоятельство, что вы служили в танковых войсках, для меня важно вдвойне. Еще один вопрос. Какова реакция американцев на приказ о мобилизации резервистов?– Все полны энтузиазма, разумеется, – ответил капитан.– Джон, полагаю, что отец рассказал вам обо мне. Я внимательно прислушиваюсь к голосу Президента и Сената, но военным, готовящимся к боевым действиям, необходимо знать истинную правду, для того чтобы мы могли осуществить приказы.Капитан Стерджес заметил, как тщательно была сформулирована эта фраза.– Люди полны ярости, сэр. Взрыв в Берлине, а особенно гибель детей вызвали волну негодования. Мне кажется, что слово ?энтузиазм? не будет слишком большим преувеличением.– А как относитесь к этому вы лично, Джон?– Сэр, отец сказал мне, что вы непременно зададите этот вопрос. Он просил передать вам, что не имел к случившемуся ни малейшего отношения, даже не знал заранее, и что сейчас самое главное – защитить нашу страну, чтобы в будущем не было необходимости в подобных трагедиях.Александер задумался. Его потрясло сказанное молодым капитаном. Как могло произойти, что Стерджес настолько точно прочитал его мысли три дня назад, равно как и то, что министр решился доверить такую страшную тайну своему сыну? С другой стороны, он был доволен, что не ошибся в оценке члена Кабинета. Значит, на него можно положиться. Может быть, и на сына тоже? Стерджес-старший, по-видимому, именно так и считал.– Капитан, об этом нужно забыть раз и навсегда. У нас много дел и без воспоминаний о случившемся. Ваше рабочее место в комнате двадцать два, это дальше по коридору. Там уже накопилось для вас немало материалов. Можете идти.Варшава, Польская Народная Республика – Это провокация, – доложил Президенту ПНР четыре часа спустя полковник Ремезков. Вертолет, на котором он прилетел в Варшаву, еще не успел оторваться от земли для обратного полета. – Вся операция с бомбой, взрывом и гибелью правительства ФРГ, дипломатов и детей представляет собой жестокую и заранее обдуманную провокацию.– Мы знаем об этом, пан полковник, – раздраженно ответил Президент. Он не спал уже двое суток, пытаясь понять, что делать с внезапно возникшим польско-германским кризисом и потому радовался, что ему приходится прятать глаза под темными очками. Сейчас это было очень кстати.– Пан Президент, в госпитале под охраной находится майор Эндрю Паркенс. Две недели тому назад он въехал в вашу страну по фальшивым документам из Чехословакии. Он офицер войск специального назначения США, так называемые ?NAVY SEALs? Отряд 6 - ?морские котики? из отборных штурмовиков. Майор Паркенс получил тяжелые травмы во время несчастного случая – этот дурак вышел на мостовую прямо перед автомобилем, не глядя по сторонам, – и у него обнаружен план штаба Поморского военного округа. Система охраны штаба реорганизована месяц назад. Найденный у американца документ был подготовлен две недели назад. Кроме того, мы обнаружили у него расписание смены часовых и список дежурных офицеров, а это стало известно всего три дня назад! Вместе со своей оперативной группой из десяти ?морских котиков? он прибыл из Чехословакии и только сейчас узнал о порученном ему задании, которое заключается в том, чтобы совершить нападение на штаб ровно в полночь, через сутки после получения приказа. У него нашли и сигнал об отмене операции, если ситуация изменится. У нас есть и то и другое.– То есть он прибыл в Польшу задолго до… – Президент не смог скрыть своего удивления. Все происходило, словно в кошмарном сне.– Совершенно точно. Все совпадает, пан Президент. По какой-то непонятной причине немцы или американцы, короче говоря, НАТО собираются напасть на Польшу. Все, что предшествовало этому, является провокацией, предназначенной для того, чтобы усыпить нашу бдительность. Вот полный текст допроса майора Паркенса. Ему известно еще о четырех готовящихся операциях ?морских котиков?, каждая из которых связана с крупномасштабным наступлением войск НАТО. Мы перевезли его в Варшаву, в военный госпиталь, где он находится под надежной охраной. Кроме того, у нас имеется видеокассета признания майора Паркенса.– А это не может оказаться каким-нибудь трюком американцев? Почему эти документы не были доставлены в Польшу вместе со штурмовой группой, когда она пересекала границу?– Модернизация штаба означала, что группа майора Паркенса нуждалась в пересмотренной и обновленной информации. Как вам известно, мы занимались совершенствованием безопасности не только штабов округов, но и остальных военных объектов расположенных на нашей территории, начиная с прошлого лета, и натовцы также совершенствовали и обновляли планы нападения на них. Самым пугающим является то, что у них вообще появились эти документы, причем некоторые одобрены нами всего несколько дней назад. А вот как случилось, что этот человек попал к нам? – И Вебер объяснил обстоятельства происшедшего. – У нас есть все основания полагать, что это был подлинный несчастный случай, а не какая-то мистификация. Водительница машины работает в Чехословакии во магазине женской одежды, продает платья, изготовленные на местной фабрике; вряд ли можно считать это удобным прикрытием для шпиона. Да и зачем пускаться на такие уловки? Неужели они рассчитывают, что мы нападем на ФРГ или США, узнав о существовании группы ?морских котиков?? Сначала они обвиняют нас во взрыве в Берлине, потом пытаются спровоцировать нашу ответную реакцию таким образом? В этом нет логики. Я уверен, что в наших руках находится человек, которому поручена операция, направленная на то, чтобы парализовать коммуникации Войска польского и Группы советских войск в перед самым вторжением войск НАТО в Польшу.– Но чтобы осуществить такую операцию – даже если вторжение действительно запланировано…– Американцы опьянены действиями так называемых групп специального назначения – этот урок они вынесли из Вьетнама и интервенций в Ливан, Гренаду и Панаму. Спецназовцы великолепно подготовлены и исключительно опасны, да и план операции составлен превосходно. Например, документы майора Паркенса на имя еврея Баума. Эти подонки играют на нашей чувствительности в отношении к евреям, понимаете? Если бы его остановил милиционер, он мог бы пожаловаться на то, как поляки обращаются с евреями, и что тогда ожидать от молодого милиционера, а? Он скорее всего извинится и отпустит его. – Ремезков мрачно улыбнулся. Такой момент был тщательно продуман. Оставалось только восхищаться изобретательностью американцев. – Вот только невозможно все предусмотреть, случаются самые разные неожиданности. Нам повезло. Следует воспользоваться этим. Пан Президент, эти сведения нужно немедленно передать в штаб верховного главнокомандующего силами ОВД. Наши силы спецназначения и ваша спецгруппа ?Гром? готовы взяться за это, но, может быть, такая операция должна осуществляться объединенными силами.– Сначала мне нужно посоветоваться с членами правительства, а потом я поговорю по телефону с президентом СССР и остальными главами правительств стран ОВД.– Извините меня, пан Президент, но для этого у нас нет времени. Если вы не возражаете, не позже чем через час я передам копию видеокассеты офицеру связи ГРУ, а также сотрудникам КГБ. НАТО – немцы и американцы точно, – готовятся напасть на вас. Сначала следует оповестить разведслужбы, и они подготовят основу для вашего разговора с президентом СССР и другими главами правительств. От вас требуются немедленные действия, пан Президент. Речь идет о жизни и смерти.Президент опустил взгляд на стол.– Я согласен, пан полковник. Что вы собираетесь делать с этим американцем?Ремезков уже принял меры.– Он скончался от травм, полученных при автомобильной катастрофе. Сегодня вечером об этом сообщат по телевидению и в газетах. Разумеется, если наши союзники пожелают допросить его, мы предоставим такую возможность. Не сомневаюсь, что КГБ и другие спецслужбы попросят об этом еще до полуночи.Президент ПНР посмотрел в окно своего варшавского кабинета. Он вспомнил, как служил в армии сорок лет назад: испуганный юноша в каске, сползающей на глаза.– Значит, все происходит снова. – Сколько молодых людей погибнет на этот раз? – подумал он.– Да. – Боже мой, какой станет эта война?Ларвик, Норвегия Капитан посмотрел с крыла мостика за левый борт своего корабля. Буксиры затолкали большую баржу в кормовой лифт и дали задний ход. Лифт поднялся на несколько метров, и баржа опустилась на стоящие на рельсах тележки. Старший помощник капитана лихтеровоза ?Доктор Лайкс? следил за погрузкой от кормовой лебедки, связываясь по радио со всеми остальными членами команды, занявшими свои места на корме. Когда палуба лифта сравнялась с палубой третьего грузового отсека, открылись ворота в огромный грузовой трюм корабля. Матросы подтянули к тележкам тросы и быстро закрепили их болтами.Загудели лебедки и потянули баржу в третий, самый нижний, отсек морского лихтеровоза. Как только тележки пересекли метки, краской нанесенные на палубе, водонепроницаемые ворота закрылись и в отсеке вспыхнул свет, это позволило матросам надежно закрепить баржу на месте. Отличная работа, подумал старпом. На всю погрузку ушло всего одиннадцать часов – почти рекордное время. Он продолжал наблюдать за тем, как команда готовила кормовую часть корабля к выходу в море.– Последняя баржа будет полностью закреплена через тридцать минут, – доложил боцман старпому, который передал эту информацию на мостик капитану.Капитан Харрис нажал на кнопки телефона и вызвал старшего механика.– Приготовьтесь к выходу в море через тридцать минут, – приказал он.– Понятно. Через тридцать минут. – Старший механик положил трубку.На мостике капитан повернулся к своему главному пассажиру, генералу корпуса морской пехоты, одетому в синий комбинезон гражданского летчика:– Как чувствуют себя ваши люди?– Они морпехи – они привычно ко всему, – засмеялся генерал Эндрюс. Солдат доставили на борт в закрытых баржах вместе с тоннами военного снаряжения. – Спасибо, что вы разрешили им ходить по нижним палубам.– У меня корабль, а не плавучая тюрьма. Только бы они не повредили что-нибудь.– Их об этом предупредили, – заверил Эндрюс.– Отлично. Через несколько дней им придется как следует потрудиться.– Знаете, капитан, я не впервые нахожусь на борту корабля.– Но думаю, вы привыкли к большему ?комфорту? на ваших десантных кораблях? Можете не беспокоиться, сэр. Плаванье на лихтеровозе гораздо безопаснее, да и комфорта больше, чем на корабле-доке, особенно если из него приходится еще и десантироваться прямо в воду! – Капитан засмеялся. – Это большой корабль, и он обладает отличными мореходными качествами даже при такой малой загрузке.– Малой загрузке? – удивился генерал. – Вы погрузили на борт больше половины боевого снаряжения моей экспедиционной бригады!– Грузоподъемность корабля превышает тридцать пять тысяч метрических тонн. Ваше снаряжение занимает много места, но весит сравнительно мало. – Это заставило задуматься генерала, обычно рассчитывающего грузы при переброске дивизии военным транспортом.На нижних палубах под бдительными взглядами офицеров и прапорщиков расхаживало свыше тысячи солдат 2-й экспедиционной бригады морской пехоты США. Им позволили размяться, так как ночью придется находиться в трюмах, пока ?Лайкс? не пройдет через Скагеррак и не выберется в Северное море. Морпехи чувствовали себя на корабле просто отлично. Несмотря на то что трюмы на всех палубах огромного судна была заполнены баржами и снаряжением, оставшееся пространство намного превосходило кубрики десантных кораблей, к которым они привыкли. Команда корабля укладывала деревянные доски между баржами, чтобы у солдат было больше места для ночного отдыха, а также для того, чтобы солдаты освободили покрытую машинным маслом палубу, где придется работать матросам. Скоро полковых и батальонных офицеров будут инструктировать относительно правил поведения на борту судна, причем особое внимание обратят на систему пожаротушения. Курение было строжайше запрещено, однако профессиональные моряки не хотели рисковать. Матросов удивило спокойное поведение морпехов, обычно вызывающее и задиристое. Члены корабельной команды поняли, что даже отборные войска, элиту, можно уговорить вести себя по-человечески. Морякам торгового флота это было особенно приятно.Три буксира завели тросы на кнехты и начали медленно оттягивать корабль от причала. Как только ?Доктор Лайкс? оказался на чистой воде, присоединились еще два буксира и стали разворачивать огромное судно носом в сторону моря. Генерал с интересом наблюдал за тем, как капитан носился по мостику от одного крыла к другому. За ним постоянно следовал третий помощник. Капитан лично руководил выходом корабля в море, то и дело отдавая команды рулевому. Капитану Харрису было почти шестьдесят, и больше двух третей жизни он провел в море.– Прямо руля! – скомандовал капитан. – Самый малый вперед.Рулевой, заметил генерал, выполнил обе команды меньше чем за секунду. Неплохо, подумал он, вспоминая насмешливые замечания о моряках торгового флота, которые ему доводилось порой слышать. Генерал подошел к капитану и встал рядом.– Все, самое трудное позади, – облегченно вздохнул Харрис.– Но вам помогали буксиры, – заметил генерал.– Так уж и помогали! На этих корытах одни пьяницы. Они могут причинить кораблю серьезные повреждения, если не присматривать за ними. – Капитан подошел к штурманскому столику и посмотрел на навигационную карту. Отлично: прямой глубокий фарватер ведет отсюда прямо в Северное море. Теперь можно немного расслабиться. Капитан подошел к своему высокому вращающемуся креслу и устроился в нем. – Стюард, чай! – приказал он.Тут же появился стюард с подносом в руках, на котором подрагивали чашки.– Неужели у вас на борту нет спиртного? – удивился Эндрюс.– Нет – разве что ваши люди прихватили что-нибудь с собой, сэр. Я категорически запретил употребление алкоголя на своем корабле.– Разумная мера, – кивнул генерал.На мостик поднялся старший помощник и обратился к капитану:– На корме все закреплено. Выставлена вахта. Впередсмотрящие на местах. Ведется осмотр палубы.– Осмотр палубы? – спросил генерал.– При смене вахт мы проверяем, задраены ли палубные люки, товарищ генерал, – объяснил старпом. – Поскольку на борту ваши люди, я распорядился осматривать палубу каждый час.– Вы что, не доверяете моим морпехам? – с некоторым раздражением спросил генерал.– А вы доверили бы безопасность своих бронемашин одному из нас? – спросил капитан.– Да, вы правы. Извините меня. – Эндрюс понял правоту капитана – сам будучи профессионалом, он не мог не согласиться с другим профессионалом. – А нельзя ли выделить несколько членов команды, чтобы проинструктировать моих младших офицеров и сержантов, как должны вести себя мои люди на корабле?Старший помощник достал из кармана пачку инструкций.– Занятия начинаются через три часа. Через пару недель ваши люди станут нашими лучшими друзьями и помощниками.– Нас особенно беспокоит безопасность корабля, – заметил капитан.– Неужели нам что-то угрожает?– Разумеется. Мы отправились в опасное плаванье, сэр. Мне хотелось бы убедиться в том, что могут сделать ваши люди для защиты судна.– Никаких проблем. Все морпехи обучены борьбе за живучесть. Как только вы будете готовы, я пришлю к вам офицера, ответственного за противовоздушную оборону. Генерал задумался и взглянул на капитана:– А при каких повреждениях ваш корабль все-таки останется наплаву? – спросил он через минуту.– Это не военный корабль, сэр, – загадочно улыбнулся Харрис. – Однако, как вам известно, почти весь наш груз находится внутри стальных барж. У этих барж двойные борта из стали с метровым промежутком между наружным и внутренним бортами, а это даже лучше, чем разделение корабля на водонепроницаемые отсеки, как принято у боевых судов. Если нам повезет, все обойдется и без проверки плавучести. Больше всего меня беспокоит возможность пожара. Большинство кораблей, поврежденных во время морских боев, гибнет от пожаров. Если мы сумеем организовать надежную противопожарную оборону, наш корабль вполне выдержит одно попадание ракеты, может быть, даже три.Генерал кивнул:– Мои люди будут в вашем распоряжении, капитан, в любое время.– Мы займемся этим, как только выйдем в Северное море. – Капитан встал и снова посмотрел на карту. – Сожалею, что не могу обеспечить вам круиз. Может быть, на обратном пути.Генерал поднял чашку с чаем:– С удовольствием выпью за это, джентльмены. Мы окажем вам всяческую помощь во время плаванья вплоть до момента высадки. За успешное завершение операции!– Да. За наш успех! – Капитан Харрис поднял свою чашку в ответ, сожалея, что вместо чашки у него в руке не стакан с виски, чтобы должным образом выпить за успех предстоящего дела. Он и его команда были готовы к операции. Со времени его службы на военных тральщиках у него не было случая сослужить такую службу государству, и теперь он решил приложить все усилия, чтобы операция эта увенчалась успехом.Варшава, Польская Народная Республика– Добрый вечер, майор. – Представитель резидентуры КГБ в Польше вместе со своими коллегами из польской и чехословацкой спецслужб в сопровождении двух переводчиков разместились у кровати майора Паркенса в палате, расположенной в строго охраняемом крыле военного госпиталя. – Вы готовы рассказать нам о Штабе Поморского военного округа? – Польская разведка не знала, что у русских уже было досье на майора Паркенса, составленное во время его службы во Вьетнаме и ?геройствах? в Гренаде, Ливии и даже в Афганистане, там была даже фотография, правда, не слишком хорошая, но все же можно было узнать человека, известного в морском спецназе под позывным ?Дьявол Кандагара?. Допрос вел генерал Войцех Берут из польской контрразведки, поскольку он лучше других говорил по-английски. К этому моменту воля Паркенса к сопротивлению была окончательно сломлена. Единственная попытка проявить ее была подавлена, когда ему дали прослушать магнитофонную запись собственного признания, сделанного под влиянием наркотических препаратов. Теперь для своих соотечественников майор был уже мертв. Он повторил все, что было уже известно этим людям, которые захотели выслушать его признание лично. Через два часа шифровки-молнии были посланы в три столицы Восточного мира, и представители трех спецслужб начали готовить материалы для инструктажа своих коллег в остальных странах еще принадлежащих рассыпающейся из-за внутренних проблем ОВД и в Югославию.