Глава 5. Моряки и разведчики (1/1)

Большой Строгинский затон, Москва Болезненно прищурив глаза, он смотрел на горизонт. Солнце выпростало свой диск из-за обычно зелено-коричневых, а сейчас выбеленных выпавшим в прошлом месяце снегом, верхушек окрестного леса всего наполовину, лишний раз напомнив ему о том, что накануне он работал допоздна, еще позже лег, а потом встал до света, в половине пятого утра, чтобы отправиться на подледную рыбалку. Медленно исчезающая головная боль навела на мысль о паре бутылках пива, выпитых, пока он сидел перед экраном телевизора.И все– таки это был первый день рыбной ловли в этом году, и миниатюрное удилище удобно лежало в руке. Он перебросил крючок в узкую лунку, и с удовлетворением ощутил подергивание клюющей рыбы. Карась или окунь? Но что бы это ни было, рыба только прикоснулась к приманке и оставила её. Ничего, спешить некуда.– Хочешь кофе, Толик?– Спасибо, батя. – Анатолий Горев закрепил удилище в держателе и выпрямился на своем складном стуле, установленном прямо на льду затона. Тесть Горева, Эдуард Кижин, протянул ему крышку термоса, очаровательно пахнувший кофейным напитком. Анатолий знал, что это не натуральный кофе, но он все равно будет превосходным. Кижин, бывший морской офицер, любил кофе, особенно если к нему добавить немного армянского коньяку, – такой кофе помогал открывать глаза утром и зажигал пламя в желудке.– Неважно, холодно или тепло – так приятно уйти подальше от берега. – Кижин поднес к губам свой стакан и сделал глоток, опершись ногой на ящик с приманкой. Оба знали, что главное – отнюдь не рыбная ловля: плаванье в затоне надежно излечивало от всех издержек цивилизации и поправляло здоровье. Кижин служил на Северном флоте и потому моржевание было для него делом привычным, Горев, наоборот, родился на Кубани, но благодаря службе в армии под Ленинградом, также оценил преимущества круглогодичного плавания.– Хорошо бы карасей наловить, – заметил Горев.– Это точно. Хотя для меня и без рыбы, просто рыбалка – уже отдых, по крайней мере, здесь нет телефонов.– А твой ординарец?– Пусть ждет на берегу, – усмехнулся Кижин. – КГБ придется сегодня обойтись без меня.– Думаешь, им это удастся?– Но ведь военно-морскому флоту удалось. – Кижин был выпускником академии ВМФ, прослужил на флоте тридцать лет, ушел в отставку и стал штатским сотрудником КГБ. В годы службы на флоте он занимался разведкой и теперь исполнял те же обязанности, имея в результате прибавку к пенсии.Анатолий Горев служил старшим лейтенантом на эскадренном миноносце, который базировался в Кронштадте, когда встретил Машу Кижину, первокурсницу Ленинградского медицинского университета. Она училась на хирурга, а все свободное время отдавала чтению. Их счастливая семейная жизнь длилась уже пятнадцать лет.– Ну, за дело. – Кижин встал и поднял удочку. – Как там в ГРУ?Сейчас Горев служил в Главном разведывательном управлении, ГРУ, 1 управлении, где занимался анализом собранной разведывательной информации. Он ушел с флота, после травмы, когда жизнь морского офицера, утратила для него перспективу, но остался офицером запаса. Его работа в ГРУ тесно соприкасалась со службой резервиста военно-морского флота. Являясь специалистом в области связи и имея ученую степень по электронике, Анатолий занимался анализом информации, собранной станциями прослушивания и разведывательными спутниками о Западной Европе. К тому же он овладел английским и увлекался западной литературой.– На прошлой неделе ко мне поступили любопытные сведения, но мне не удалось убедить в их важности своего начальника.– Кто у тебя начальник отдела?– Подполковник Альберт Редин. – Горев следил за тем, как соседние рыбаки ловко вытягивают окуней. – Первостатейный кретин. Как такой смог подняться так высоко?– Поосторожнее с такими разговорами, Толик, особенно теперь, когда тебя на следующей неделе снова призывают на службу. Альберт тоже служил на Северном флоте вместе со мной лет пятнадцать назад. Мне нередко приходилось ставить его на место, – засмеялся Кижин. – Он действительно бывает упрямым.– Упрямым? – презрительно фыркнул Горев. – Этот сукин сын такой узколобый, что даже записные книжки у него с мизинец. Сначала поступила информация о новом предложении штатников по сокращению вооружений и выводе войск из Берлина, а в среду мне попалось нечто совершенно необычное. Я сообщил ему об этом, и сукин сын просто отмахнулся. Черт побери, не понимаю, зачем он вообще просматривает новые данные, – ведь он составил свою точку зрения по всем вопросам еще пять лет назад.– Ты не мог бы рассказать мне об этом необычном поподробнее?– Вообще-то не имею права. – На мгновение Анатолий заколебался. С другой стороны, если он не может откровенно поговорить с дедом собственных детей… – Один из наших разведывательных спутников на прошлой неделе, пролетая над штабом Сухопутных войск США, перехватил телефонный разговор, который велся по микроволновому кабелю. Это оказался доклад в Пентагон о расстреле четырех полковников, служивших в Сухопутных войсках на Ближнем Востоке. Их приговорили к смертной казни за искажение действительного положения дел в докладах о боевой готовности своих частей. Сообщение о суде военного трибунала и приведении приговора в исполнение готовится к публикации на этой неделе. – Он совершенно забыл о пожаре на нефтяном комплексе.– Вот как? – удивленно поднял брови Кижин. – И что сказал Альберт?– Он заметил: ?Настало время и им навести порядок в своих авгиевых конюшнях?, – вот и все. Батя, я работаю не в отделе прогнозов и планирования – я не отношусь к числу идиотов, пытающихся предсказать будущее! – но мне известно, что даже штатники не казнят людей ради собственного удовольствия. Когда они приводят в исполнение смертный приговор и затем во всеуслышание сообщают об этом, они хотят подчеркнуть что-то. Эти полковники не были мафиози, гнавшими технику и вооружение налево, за взятки. Их расстреляли не из-за того, что они крали дизельное топливо или строили личные дачи из ворованных стройматериалов. Я заглянул в наши архивы, и оказалось, что на двух из четверых у нас заведены дела. Оба опытные боевые офицеры, оба воевали во Вьетнаме, оба офицеры с безупречной репутацией. Один был выпускником академии Вест-Пойнт и даже, черт побери, опубликовал несколько статей в журналах! Но всех четверых предали суду военного трибунала за фальсификацию отчетов о боевой готовности вверенных им полков – и расстреляли три дня спустя. И приказ о расстреле распространили во всем частям!– По всем? – удивился Кижин.– Да, и это особенно интересно. Такое внимание означает, что они хотят, чтобы преподанный урок был усвоен всеми. Все это представляется мне весьма странным, раздутым до невероятности. У них происходит что-то непонятное. Амеры действительно регулярно арестовывают и приговаривают к смертной казни сержантов и офицеров, но не полковников, публикующих статьи в журналах, и не за то, что они фальсифицировали несколько строчек в отчете о боевой готовности своего полка. – Он глубоко вздохнул, довольный, что поделился с кем-то этим странным происшествием. Облачка на небе плыли на юг. Картина была настолько прекрасной, что Горев пожалел об отсутствии фотоаппарата.– Действительно, похоже, – пробормотал Кижин.– Что?– Похоже на то, что ты правильно оценил случившееся в США. Это не поддается объяснению.– Да. Вчера я остался на работе допоздна, пытаясь подтвердить – или опровергнуть – свою догадку. За последние пять лет штатники опубликовали имена четырнадцати расстрелянных офицеров, из них лишь один полковник, да и то из Аляски – взяточник и вор. Остальные делились на три группы: один был расстрелян за шпионаж в пользу СССР или какой-то другой страны, трое – за нарушение воинских обязанностей в состоянии алкогольного опьянения и девять за самую обыкновенную коррупцию – продавали налево все, что плохо лежало, от бензина до компьютера. А теперь вдруг они пускают в расход четырех командиров полков, причем все они из одного направления.– Попытайся объяснить все это Редину, – посоветовал Кижин.– Напрасная трата времени.– Остальные случаи, о которых ты говорил, я вроде помню, те три, что…– Да, это произошло во время кампании по борьбе с алкоголизмом на флоте. Слишком много офицеров покидали службу в пьяном виде, вот они и выбрали трех для примера – pour encourager les autres. – Анатолий покачал головой. – Вольтеру понравились бы эти парни.– Ты не говорил с сотрудниками разведки?– Нет, я ведь занимаюсь проблемами военных средств связи.– Во время обеда – по-моему, в понедельник – я беседовал с одним знакомым. Он раньше тоже служил в армии, мы давно знаем друг друга. Короче говоря, он пошутил, что у штатников впервые появился дефицит. Да-да, совсем как у нас несколько лет назад.– Неужели? – улыбнулся Анатолий. Дефицит был постоянным явлением в Советском Союзе еще пять лет назад. Каждый месяц там что-то исчезало с прилавков – то зубная паста, то туалетная бумага, то автомобильные ?дворники?, но чтобы дефицит появился в США?– Да, пропали из продажи аккумуляторы и для легковых автомобилей, и для грузовиков.– Неужели?– Вот с начала месяца их невозможно стало приобрести. Сейчас масса частных машин стоит на приколе, аккумуляторы постоянно крадут, причем кражи приобрели такой размах, что владельцы снимают аккумуляторы и на ночь уносят с собой в квартиры. Правда, невероятно?– Но в Штатах полно заводов, которые выпускают подобные товары… – начал было Горев и замолчал. Нет, невозможно чтобы дефицит появился из-за недостатка каких-либо материалов. – Ведь у них там выпускается колоссальное количество аккумуляторных батарей, ведь у них в каждой семье по машине, а то и две!– Вот то-то и оно. Но в продаже аккумуляторов нет. Что ты на это скажешь?Калининград, Россия Анатолий внимательно осмотрел себя в большом зеркале на дверце шкафа, позволяющем видеть человека в полный рост. Накануне вечером ему пришлось приехать сюда, и он переночевал в офицерском общежитии. Он с удовлетворением отметил, что мундир все еще годен, вот разве, что стал чуть тесноват в талии, но тут ничего не поделаешь – такова природа, правда? Награды на левой стороне груди вытянулись в жалкие полтора ряда – в основном юбилейные, но зато у него был знак ?Гвардия? и значок Парашютиста. В конце концов, разве он всегда служил радистом в офицерской форме? На погонах красовались пять звезд капитан-лейтенанта. Вечный капитан… Горев обмахнул бархоткой ботинки и набросив шинель вышел из комнаты, готовый в это удивительно солнечное утро понедельника отдать две недели ежегодной службы военно-морскому флоту.Пять минут спустя он уже ехал на служебном автомобиле с тремя другими резервистами, направляясь к штаб-квартире командующего Балтийским флотом – огромному розовому зданию с белоснежными колоннами.– Толик? Анатолий Горев? – услышал он, едва выйдя из машины и разминая ноги.– Эдуард? Марков!Действительно, это был Эдуард Марков, теперь уже капитан третьего ранга, заметил Горев, – сверкающая золотистая плашка в виде корабля с красной звездой на кителе означала командование каким-то кораблем. Прежде чем обменяться с другом рукопожатием, Горев отсалютовал ему.– Все еще играешь в шахматы, Толян? – Горев, Марков и еще два флотских офицера были когда-то неизменными победителями всех флотских турниров.– Время от времени. Маша предпочитает читать, но у меня на службе есть парни, что любят поиграть.– Играют так же хорошо, как когда-то мы? – поинтересовался Марков, когда они двинулись рядом в одном направлении.– Смеешься? Забыл, где я работаю теперь?– Слышал, ты попал в ГРУ, после того как подал рапорт об увольнении в запас.– Точно, и в ГРУ есть парни, которые играют в шахматы так, словно подключены к своим проклятым компьютерам, – настоящие гроссмейстеры!– Как семья?– Отлично. А у тебя?– Растут так быстро, что начинаешь чувствовать себя стариком.– Это уж точно, – усмехнулся Горев и ткнул пальцем в кораблик на кителе приятеля. – А теперь расскажи мне о своем последнем ребенке.– ?Неустрашимый?, – не без гордости проговорил Марков.Горев присвистнул – ?Неустрашимый? был новейшим сторожевиком новой серии проекта 11540 ?Ястреб?. – Ты всегда был таким упрямым и терпеливым, – с улыбкой заметил Горев. – Молодец, Эдик. Давно стал командиром?– Полгода назад. Большой корабль, красивый, быстрый и мощный, но самое главное – он мой! Когда я впервые поднялся на капитанский мостик – черт побери, я чувствовал себя так, как в тот день, когда родился Санька. Тебе не следовало уходить с флота, Толян.– Понимаю тебя. Разница между нами, Эдик, заключалась в том, что я всегда знал: ты станешь командиром своего корабля, а я нет. – Травма ноги, полученная во время тренировочной борьбы за живучесть то и дело давала о себе знать и, чтобы разрушить карьеру морского офицера, этого было достаточно.– Значит, тебя призвали на ежегодную двухнедельную переподготовку?– Так точно.– Юлия уехала навестить родителей, так что теперь я холостяк. Где ты собираешься ужинать сегодня вечером?– В общаге! – засмеялся Горев.– Этого еще не хватало. Кстати, Москвин тоже сейчас здесь. Ему дали ?Югангу?, на Северном флоте, через пару дней поход, так что он в отпуске пока. А сам знаешь, что делается на троих. – Маркин ткнул приятеля в грудь. – Мне нужно идти. Давай встретимся в холле Дома офицеров ровно в 17.30, Толян. – Так точно, товарищ капитан третьего ранга.*** – Короче говоря, я служил тогда на К-254, – продолжал Москвин. – Пятьдесят суток патрулирования, и я на вахте, понимаете? С поста гидролокации сообщают, что принимают странный звук на пеленге ноль-пять-два. Мы находились на небольшой глубине, и я решил поднять поисковый перископ. Поднимаю перископ, направляю его на пеленг ноль-пять-два – и точно, вижу яхту класса ?Гольфстрим-36?. Она идет на автопилоте со скоростью четыре-пять узлов. Какого черта, решил я, вахта скучная, тишь да гладь, и задал перископу максимальное увеличение. И знаете, что увидел? Капитан яхты и его пассажиры – у нее такая надстройка, что опасность утонуть ей не угрожает, – расположились за рулевой рубкой и ловят рыбу! Огромных таких тунцов. Но и это не самое главное – они фоткались с рыбинами и отпускали её! Яхта в сотне кабельтовых от нас, и при максимальном увеличении мы словно рядом. Тогда я включил видеозапись – правда, сначала чуть изменил курс, чтобы лучше разглядеть подробности. Вели ее пятнадцать минут. Всю следующую неделю матросы не отрывались от телевизора, гоняя кассету. Весьма укрепляет дух команды, когда матросы знают, против кого им придется воевать. – Все трое офицеров расхохотались.– Я ведь говорил тебе, Толян, – заметил Маркин. – Эти подводники – коварные люди, любят подглядывать. – Ты давно командуешь ?Югангой?, Данила? – спросил Горев за второй после ужина бутылкой пива. Москвин и его гости находились в служебной квартире одни.– Три месяца, которые порядком вымотали меня; это не считая времени, проведенного на верфи, – ответил Москвин, допивая свой стакан чая. Он был первым командиром многоцелевой АПЛ, только что введенной в строй, и как его капитан следил за окончанием постройки ?Юганги? и её спуском на воду. Горев обратил внимание, что Данила не присоединился к ним с Марковым, когда они, ?осваиваясь с обстановкой?, выпили по три стопаря. Все это так не походило на прежнего Москвина. Может быть, ему не хотелось напиваться в отпуске накануне серьезного похода? – Разве ты сам не видишь этого по его лицу, какое бывает только у троглодитов и подводников? – пошутил Марков. – И это он еще не очень нас уважает – когда все пьют водку, он хлещет чай! – Москвин усмехнулся.– Скажу вам честно, ребята, четыре недели назад у меня действительно был бледный вид, – произнес Москвин серьезно – или, по крайней мере, настолько серьезно, насколько это у него получалось.– Это отчего же? – поинтересовался Горев.– Ну, вы ведь знаете, какие фокусы мы проделываем с нашими лодками, верно?– Если ты имеешь в виду электронную разведку и сбор электронной информации с берега, Даня, то имей в виду, что все данные, собранные тобой, поступают в мой отдел. Более того, скорее всего мне известны имена тех, кто обращается к вам с такими запросами, на основании чего и готовятся ваши задания. Как тебе такая отвратительная роль? – засмеялся Анатолий. Он не хотел оглядываться по сторонам со слишком очевидным любопытством. До сих пор ему не приходилось бывать в служебной квартире капитана атомной подводной лодке. Здесь было холодно – оно и понятно, большую часть времени квартира пустовала и сильно пахло специями. Москвин готовил сам и предпочитал острые блюда. – Так вот, мы находились в Северном море, к юго-востоку от Мейнленда, – шли за ?Лосем? - амерской подводной лодкой типа ?Лос-Анджелес? на расстоянии миль десять. И вдруг оказались в самом центре учебного полигона – вокруг стали рваться снаряды, ракеты! Они уничтожили три старых судна и разнесли в щепы полдюжины старых барж, которые использовались в качестве целей.– ?Лось? там был один? – спросил Моррис.– Нет, оказалось, что поблизости были еще один ?Лось? и ?Трафальгар?. Один из недостатков наших подводных красавиц в том, что они плывут на глубине совсем неслышно. И если амеры не знают, что мы находимся в этом районе, то можно оказаться в весьма неприятном положении. Короче говоря, с гидролокационного поста закричали:?Цель! Цель!? – это на штатовских подлодках стали заполняться водой торпедные аппараты. А откуда нам знать, боевыми торпедами они собираются стрелять или нет? Тогда мы подняли над поверхностью антенну электронного обнаружения и заметили их радиолокаторы на перископах, затем над нашими головами прошли несколько штатовских кораблей. Черт побери, ребята, минуты три у меня действительно тряслись поджилки, понимаете? – Москвин покачал головой. – Короче говоря, через два часа все три лодки развернулись и со скоростью двадцать узлов припустили на базу. У натовцев просто шли боевые учения, причем настоящими боеприпасами. Представляете, и это наш первый выход в море!– Тебе не показалось, Даня, что у штатников происходит что-то необычное? – спросил Горев, внезапно заинтересованный рассказом.– Разве ты не знаешь?– Что именно?– Амеры выводят из состава флота множество старых кораблей. Даже авианосцы! Нам показывали снимки, сделанные со спутника, – множество кораблей по какой-то непонятной причине стоит у пирсов. Да и вообще активность их ракетных АПЛ за последнее время резко снизилась. По-видимому, ведется интенсивная работа по техническому обслуживанию. Некоторые считают, что штатники решили изменить цикл своих учений. Обычно в это время года стрельбы боевыми торпедами не проводятся. – Москвин рассмеялся:– Разумеется, не исключено, что им, наконец, надоело латать и красить эти консервные банки и они решили пустить их в расход – какая польза от консервной банки, а?– Остряк, – буркнул Маркин.– Тогда можешь объяснить мне, по какой причине столько кораблей и подлодок сразу ставится на прикол? – спросил Горев. Теперь он жалел, что не отказался от бутылок пива. Какая-то важная догадка крутилась у него в голове, а выпитый алкоголь тормозил мышление.– Да нет таких причин, черт побери, – пожал плечами Москвин.– Что же тогда они делают с кораблями?– Я сам не видел те снимки, сделанные со спутника, мне только рассказывали о них. В сухих доках не ведется никаких работ, так что вряд ли это что-то серьезное.И тут в голове Горева словно вспыхнула электрическая лампочка.– А какие именно корабли выводятся из состава флота? Насколько я помню только старые и жрущие много мазута? – спросил он.– Это про их авианосцы. Что ты имеешь в виду, Толян?Горев рассказал про четырех полковников, казненных за фальсификацию отчетов о боевой готовности их частей.– А потом мне рассказали, что в США внезапно возник дефицит аккумуляторных батарей. Стало невозможно заменить аккумуляторы в личных автомобилях и на грузовиках. – Неужели сгорел выпускающий их завод? – спросил Марков. – Но я знаю, амеры любят строить множество маленьких заводов вместо пары больших. Кроме того у них все частное…Москвин резко отодвинулся от стола.– Так, а где могут применяться аккумуляторные батареи? – риторически произнес Горев.– На том, что окрашено в защитный цвет, – ответил Москвин. – На танках, бронетранспортерах, штабных автомобилях, установках для запуска авиационных двигателей, словом, почти для всего армейского оборудования, понимаешь? Толя, ты клонишь к тому, черт побери, что амеры вдруг решили резко повысить свой уровень боевой готовности? Вопрос: ты понимаешь, что это может означать?– Не сомневайся, Даня, отлично понимаю. Сообщение о казни четырех полковников лежало у меня на столе, я видел его своими глазами. Сообщение принял один из наших разведывательных спутников. Штатники не подозревает, насколько чувствительны эти аппараты, они полагают, что у нас все на лампах и в синей изоленте, и все еще ведут передачи по релейной микроволновой связи, не прибегая к шифровке, открытым текстом. Мы слушаем их, независимо от того, голос это или телеграф, – но я не говорил вам этого, ладно? – Оба офицера молча кивнули. – Сообщение об аккумуляторах я услышал случайно, но мне подтвердил его знакомый из КГБ. А сейчас вот ты рассказываешь об учениях с использованием боевых снарядов и ракет, Даня. Этим ты заполнил недостающее звено. Если теперь мы сумеем убедиться в том, что авианосцы и прочие многопотребялющее нефтепродукты корыта стоят у пирсов, ожидая не пойми чего, а скорее просто экономящие топливо для других, перед нами начинает вырисовываться более ясная картина. А они реально жрут много мазута, эти авианосцы, Даня?– Исключительно много, – ответил капитан подводной лодки. – Сами корабли, авиакрыло на них, куча вспомогательных машин на каждом, начиная от пожарных и заканчивая погрузчиками…– Господи, да ты понимаешь, как это выглядит со стороны? – взволнованно произнес Маркин. – Амеры всегда стремились к тому, чтобы быть готовым выйти в море, а сейчас они, похоже, хотят быть готовым вдвойне. Но в газетах пишут, что они прямо-таки ангелочки, борющиеся за мир своими предложениями и сокращающие вооружения. Здесь что-то не так, братцы.– Мне нужно доложить о наших догадках кому-нибудь достаточно влиятельному. Ведь в моем отделе все так и останется без движения, если я положу это на стол там, – заметил Горев, вспомнив своего начальника отдела.– У тебя будет такая возможность, – подумав, медленно произнес Москвин. – Завтра утром у меня встреча с командующим подводными силами Северного флота, он пару дней проводит в Калининграде по делам. Думаю, тебе нужно пойти со мной, Толя.Через десять минут парни разошлись по комнатам, чтобы выспаться. Завтра ожидался тяжелый день.*** На описание подробностей вице-адмиралу Ратибору Пашневу, командующему подводными силами Северного флота, Горев потратил двадцать минут. Пашнев был первым командиром первой АПЛ, достигшим высокого звания вице-адмирала с двумя большими звездами на погонах, человеком, который оправдывал все ожидания, уверенно поднимаясь по служебной лестнице в той профессии, которая традиционно принадлежала только отважным людям. У него была репутация жесткого, требовательного командира. Держа в руке кружку, которую украшали якорь и георгиевские ленты, адмирал выслушал рассказ Горева, не прерывая его и не произнеся ни слова. Сначала у него возникло чувство раздражения от того, что доклад Москвина о предстоящем походе заменило сообщение какого-то резервиста, но это продолжалось недолго. Теперь морщины вокруг его рта углубились и лицо стало суровым.– Ты понимаешь, сынок, что нарушил правила секретности, передав мне всю эту информацию?– Так точно, товарищ вице-адмирал.– На это надо немалое мужество. Я рад видеть такого офицера среди тех, кто только и заняты тем, что прикрывают свой зад. – Пашнев встал. – Мне не нравится твоя информация, совсем не нравится. Американцы вдруг начал играть роль Деда Мороза со всем своим дипломатическим дерьмом и в то же самое время готовит к боевым действиям атомный флот. Не исключено, что это просто совпадение, а может быть, и нет. Ты мог бы вместе со мной встретиться с командующим Северным флотом и начальником его разведки?По лицу Горева пробежала болезненная гримаса. Боже, куда я ввязался? – подумал он.– Товарищ вице-адмирал, я прибыл на флот для двухнедельной переподготовки и совсем не для того, чтобы…– Да и ехать недалеко – они тоже в Калининграде. У меня создалось впечатление, что ваши разведданные достаточно убедительны, капитан-лейтенант. Вы сами-то верите в то, что только что рассказали? Горев вытянулся.– Так точно.– Тогда я даю вам возможность доказать это. Вы что, не желаете рисковать – или только посвящаете в свои подозрения друзей и родственников? – резко бросил командующий.Горев слышал, что Пашнев по-настоящему крутой мужик.– Я готов отправиться с вами, товарищ вице-адмирал, – решительно ответил он. Пашнев поднял трубку своего телефона и набрал три цифры линии прямой связи с командующим.– Евгений Сергеевич? Это Ратибор. У меня в кабинете парень, которого, по-моему, тебе следовало бы выслушать. Помнишь, о чем мы говорили в прошлый четверг? Возможно, его сведения подтверждают это. – Короткая пауза. – Да, именно это я и имею в виду… Так точно, товарищ командующий, идем. – Пашнев положил трубку. – Товарищ Москвин, спасибо, что вы привели ко мне этого человека. Доклад о походе мы обсудим сегодня после обеда, в 15.30. Товарищ Горев, идите со мной.Час спустя капитан-лейтенанту запаса Анатолию Гореву сообщили, что по распоряжению министра обороны он призван на действительную службу. Правда, приказ отдал командующий Северным флотом, но в течение следующей недели с формальностями будет покончено.В этот день командующие Северным и Балтийским флотом собрали на рабочее совещание в штабе всех своих заместителей, командующих различными службами флота – ВВС, надводными кораблями, подводными силами и кораблями обеспечения. Все адмиралы говорили приглушенными голосами, которые затихали совсем, когда адъютанты и вестовые входили в конференц-зал, чтобы принести сообщения. Всем им было за пятьдесят, это были старые опытные моряки, они не только формулировали военно-морскую политику, но и занимались ее осуществлением, готовясь к чему-то, что, надеялись они, никогда не наступит. Они все еще сохраняли эту надежду, но к тому времени, когда им принесли чай в граненых стаканах, было решено, что боевая подготовка кораблей и самолетов будет усилена и состоится несколько неожиданных проверок готовности всех служб флота. Командующий Северным флотом договорился с главнокомандующим ВМФ СССР о встрече на следующее утро, а его заместитель по разведке отправился во Владивосток, чтобы обсудить этот вопрос со своим коллегой на Тихоокеанском флоте.Горева освободили от работы в ГРУ и перевели в отдел разведки Северного флота.