Анжольрас/Грантер, "Чарли и шоколадная фабрика"-АУ (1/1)

Анжольрас не верит, что может остаться здесь навсегда.На этой чертовой Фабрике весь воздух пропитан ароматами шоколада, как наркотиком, и это дурит голову настолько, что на долгую секунду ему кажется, что он сейчас проснется.Уйти от семьи. Навсегда. Остаться здесь. В мире, где ему все рады. В мире, правила которого он интуитивно понимает. В мире, которым правит самый восхитительный человек, которого он когда-либо видел.Конечно, Анжольрас выдыхает 'да'. И пока стеклянный лифт увозит его все дальше и дальше от дома, он совсем не смотрит назад, а только вверх?— но не на такое близкое сейчас небо, а на осветившееся счастьем лицо своего нового наставника?— такое по-детски уязвимое из-за открытой улыбки и такое по-женски красивое из-за тонких скул и приоткрытых губ. Лицо, по которому ничего прочесть невозможно, но которое кажется ему почему-то самой красивой картиной или даже самой вкусной конфетой на всем белом свете.Грантер, поигрывая тростью, неотрывно смотрит на него, предвкушая?— пройдут годы, прежде чем они станут на равных, прежде чем Анжольрас научится всему, а главное?— научится тому, что быть неучем?— самое лучшее дело на свете. Но Грантеру не впервой ждать, и теперь, когда у него есть надежда, это будет не трудно.Так ему кажется поначалу?— до первого кошмара, до первого флешбека, до первого встревоженного взгляда, от которого не скрыться, спрятавшись за очками. Анжольрас упрям настолько же, насколько умен, и Грантер не замечает, как все его позиции сдаются одна за одной?— Инновационный цех, личный кабинет и даже спальня. Последнее, правда, происходит, когда Анжольрасу уже исполняется шестнадцать, и он ворчит, что так больше невыносимо, перестаскивая свое одеяло, пахнущее лавандовым пуншем, прямо на постель Грантера. Не очень-то романтично, но что поделать?— ему самому до чертиков надоело будить своего визави стонами от кошмаров. Почему Анжольрас сам не спит крепко в такое-то время, Грантер себя спросить не успевает?— а стоило бы, стоило, хотя бы потому, что одеяло быстро валится на пол, лишнее, а Анжольрас заводит моду спать не рядом, а вовсе?— на нем, и Грантер трактует это не в свою пользу?— просто потому, что и не знает толком, как такое вообще трактовать.Но выдумщики на то и мечтатели, чтобы изобретать колесо, поэтому вскоре они оба, не понимая ровным счетом ничего, изобретают не только с полсотни видов конфет и воздушного риса, но и несколько способов поцелуев, каждый из которых в отдельности лучше, чем шоколад, а уж все вместе, повторенные воедино, в строгой последовательности или совершенно импровизационно?— рассыпают весь свет над головой у Грантера на семь цветов и тысячу вкусов, и он готов длить это вечно, лишь бы распробовать их все.Благо, торопиться им явно некуда?— сладкое всегда угодно к столу, и дела Фабрики идут лучше некуда, а Анжольрасу пока не исполнилось и семнадцати, что значило, несомненно, что он никогда его не покинет?— по крайней мере, не раньше, чем усвоит в ответ все щедро дарованные ему сладости и любовь, которые?— Грантер отчего-то в этом пародоксально уверен?— Анжольрас не променяет даже на все шоколадки мира.Тем более что в мире и нет никого, кроме Грантера, кто мог бы такую цену ему предложить.