Грантер/Анжольрас, разница в возрасте (продолжение 6) (1/1)

Анжольрас затыкает уши наушниками, которые он стащил у Грантера, когда был в Мюзене в последний раз, и засовывает руки в карманы поглубже. Уже стемнело, хотя еще нет и шести, но в ноябре всегда холодно и темень. В ноябре всегда душно от центрального отопления, которое включают повсюду, и мрачно от тоскливой облачности. В ноябре Анжольрас всегда прогуливает занятия, пользуясь привилегиями своей хорошей успеваемости, и старается лечь спать пораньше, чтобы проснуться с самым рассветом (но неизменно просыпает до самого обеда, если забывает поставить будильник).В ноябре Анжольрас предпочитает отсиживаться в библиотеке или прятаться в отцовском кабинете, если он не дома, и уж конечно же в ноябре Анжольрас предпочитает избегать общественного транспорта вовсе, особенно если речь идет о метро.Но сегодня он включает один из треков из плей-листа Грантера погромче и ступает на эскалатор.Не так уж плохо,?— уговаривает себя он, нервным жестом закидывая сумку на плечо поудобнее. В ней?— книга, которую Комбефер попросил его отвезти своему коллеге в дальний корпус университета, и Анжольрас согласился быстрее, чем успел сообразить, чем это ему чревато.Но пока все правда неплохо?— несмотря на час-пик, на пару станций ему даже удается сесть, и знакомая музыка звучит весело, напоминая ему все байки, рассказанные Грантером про его универские годы, и все посиделки?— особенно те, где им удавалось побыть хоть немного наедине. Это помогает ему не замечать, как сгущается толпа людей вокруг, но когда он делает шаг из вагона на пересадочной станции, кто-то, случайно толкнув его, дергает за провод наушников, и Анжольрас оказывается просреди пугающе ровного гула, нарастающего и затихающего вместе с прибытием и отъездом поездов. Он теряется, не сразу соображая, что нужно отступить к стене, но когда ему удается это сделать, тонкая грань между его неумолимой верой и темной, вязкой, похожей на нефть правдой ноября трескается, как первый ледок под ботинком, и вся эта жижа брызгает через край.Вцепившись в безмолвно свисающий провод, Анжольрас, холодея, пытается выровнять дыхание, но вмиг окоченевшие пальцы никак не могут ухватить мелкие пуговки наушников, чтобы прервать монотонный, завораживающий шум, эту песню сирен, зовущую прямо в безду, а стена за спиной, к которой он так судорожно жмется, вибрирует от гула поездов и, кажется, вот-вот исчезнет, как дымка, уронив его на пути.Анжольрас твердит про себя последние строчки песни, которые его разум еще успел поймать, как молитву, как заклинание, способное прогнать болотную жижу, сковывающую его ноги. Он одновременно хочет побежать, не разбирая дороги, и не может сдвинуться с места?— темные картины, отраженные на маслянистой пленке этого болота сковывают не хуже наручников, стягивают не хуже веревок, тесно, еще теснее, так, что невозможно дышать. Он судорожно пытается стянуть шарф с горла, чтобы избавиться от фантазмической удавки?— наушники жалобно бьются о колено, как утерянная нить в лабиринте Минотавра, и пижонская манера, которой он завязывает свой шарф, сейчас достойна Дамоклова меча, не иначе, потому что Анжольрас никак не может распутать шершавые хвосты.Он едва не плачет от страха, что все закончится так, прямо здесь?— под землей, в темноте, в одиночестве среди безразличной толпы, этим ужасным ноябрем, которым ему так нужно… в который он так хочет…В который его мечты отчаянно не сбываются, все глубже и глубже погружая его на дно.?— Анжольрас? Анжольрас!Он закрывает глаза. Темная бездна смыкается над головой, и ему никак не удается вдохнуть, пока знакомый запах парфюма вдруг не включает какую-то лампочку у него в голове. Шарф исчезает, освобождая горло, замок куртки плавно едет вниз от резковатого движения, а горячие ладони стискивают его ледяные пальцы.?— Анжольрас?Голос звучит встревоженно, и Анжольрас находит в себе силы раскрыть глаза?— просто чтобы удостовериться, что все это реально.Огромная толпа, как море, качается на него, пугая, но Грантер мгновенно сжимает его в объятиях, закрывая собой, и Анжольрас прячет лицо у него на плече, вместе с беззвучным всхлипом и слезами, жгущими глаза, как морская вода, плеснувшая на лицо.?— Тихо, тихо,?— сконфуженно бормочет Грантер, сжимая его плечи, тем не менее будто ничуть не стесняясь того, что их могут увидеть или что это может выглядеть странно. Он, кажется, вообще этого не боится, и Анжольрас так благодарен ему за то, что он для него важнее любых условий, что, кажется, он снова готов заплакать.Вместо этого он, нехотя отстранившись, торопливо вытирает ладонью лицо. Грантер, с облегчением выдыхая, неуверенно улыбается ему, тем не менее все еще стоя между Анжольрасом и суетой переполненного метро, которое, впрочем, уже не пахнет болотным удушьем и нефтяной ловушкой.?— Я как будто увидел кошмарный сон,?— жалуется Грантер, пока его руки накидывают шарф обратно на плечи Анжольрасу и суют, намотав на пальцы, наушники аккуратным колечком в карман. —?Что ты здесь делаешь, черт возьми? —?теперь он хмурится, как будто бы осознание произошедшего подозрительней, чем само произошеднее, как будто может быть какая-то причина, которая хуже, чем то, что уже произошло.Анжольрас хочет все ему рассказать, но почему-то вместо того, чтобы открыть рот, он доверчиво вцепляется в его рукав и молчит, едва сдерживаясь, чтобы не прильнуть обратно всем телом в объятия, которые прогнали слепую тьму. Она, конечно, так сразу его не покинет, но Анжольрас вдруг с облегчением осознает, что ноябрь скоро кончается. А следующий, обещает себе он, будет точно не похож на этот.?— Пошли выйдем отсюда,?— вместо того, чтобы оттолкнуть его, Грантер сжимает его потеплевшую ладошку, ведя за собой в переплетения коридоров. Люди как будто расступаются перед ним?— и Анжольрас, глядя на его кудрявую макушку, ощущает неуместную какую-то гордость за то, что он сейчас вместе с ним. Как будто бы они только что прошли вместе какое-то испытание, и теперь все пойдет на лад.Ну теперь-то уж точно.На улице?— это, оказывается, Монмартр?— ледяной воздух встряхивает его настолько, что Анжольрас успевает спохватиться насчет книги, но Грантер, глянув имя владельца на первом листе, фыркает и бормочет, что Жеан не обидчивый и подождет.Дорога до острова Сите занимает, кажется, целую вечность?— и все это время Грантер, сжимая его ладонь и забросив сумку Анжольраса себе на плечо, смотрит на него, но не тревожно, а с хитрецой, как будто они оба знают какую-то тайну, и Анжольрас так не хочет возвращаться домой, что почти готов умолять его повернуть обратно.Но Грантер, джентльменски доведя его до парадной, лишь насмешливо подцепляет торчащий из кармана провод.?— Где-то я видел эти наушники,?— беззлобно подкалывает он, и Анжольрас краснеет, планируя начать отпираться, но Грантер совсем не требует обьяснений.?— Могу поехать с тобой завтра,?— говорит он, возвращая ему сумку. Анжольрас торопливо кивает, и Грантер, явно не дав себе подумать, выпаливает возмущенно, что выдает, на самом-то деле, как он разволновался:?— И в следующий раз позвони мне!Анжольрас кивает, при этом зная, что следующий раз будет не скоро, если будет вовсе?— черная жижа, будто испугавшись, как колотится его сердце при виде Грантера, испаряется, оставляя лишь едкий осадок, оседающий горечью на языке. Анжольрас, облизывая губы, рассеянно смотрит куда-то поверх грантерова плеча, стараясь не думать о том, что от нее его избавил бы поцелуй, и стискивает на ощупь его ладони, наконец выдавливая:?— Ладно.Грантер привлекает его к себе в объятия, и Анжольрас зажмуривает глаза, надеясь все-все запомнить, но когда он открывает их, все вокруг вдруг кардинально меняется, из черного становясь белым.Это первый снег в Париже в этом году.Когда Грантер разворачивается, чтобы уходить, Анжольрас ловко слепляет снежок и метко бросает ему в спину. Грантер возмущенно вскидывается, и тут же бросается на него, и спустя четверть часа в их баталию оказывается втянута, кажется, вся чинная детвора этого благообразного квартала.Уже позже, Анжольрас, отогревшись в душе, прячется в одеяло. Пальцы с надеждой нашаривают телефон, но он не решается написать, чтобы Грантер ничего не подумал, но на экране уже светится сообщение от него.'Наушники можешь оставить себе :)'Анжольрас закатывает глаза, потому что у него и так даже в мыслях не было хоть когда-нибудь их возвращать.Но об этом Грантер узнает только много, много позже.Как и о том, куда делить три пары его наушников подряд в те долгие полгода до того, как Анжольрасу исполнилось восемнадцать.