Математика (Анжольрас/Грантер, пре-слэш, тактильный голод) (1/1)

Грантер никак не может угомонить свои руки. Они то и дело тянутся к Анжольрасу: столкнуть с плеча кудряшку, стиснуть плечо, поправить воротник. Грантер делает все это, с невероятным смущением понимая, что на деле хочет много, много больше, но эти невинные прикосновения?— единственное, что он может себе позволить. Они ведь с Анжольрасом даже не друзья.Он повторяет это про себя раз за разом, случай за случаем, когда он одергивает себя, чтобы не отхватить еще тактильного общения: когда Анжольрас наклоняется к нему и волосы падают с его плеча, когда он так сжимает кофейную ложечку, что Грантеру хочется взять его за руку, или когда слишком большая толстовка Курфейрака спадает с его плеча, пока он увлеченно говорит.Не мое, не трогай, нельзя, мы даже не друзья,?— твердит своим рукам Грантер, сжимая карандаш так, что сводит пальцы. Но недоступные ему прикосновения не поймать, не ухватить, не наколоть на острый грифель, поэтому Грантер бесжалостно расчеркивает лист, прежде чем с раздражением захлопнуть скетчбук.И снова?— Анжольрас нетерпеливо облизывает губы, сдерживаясь, чтобы не перебивать Комбефера, Анжольрас теребит завязки толстовки, Анжольрас утаскивает последнюю салфетку прямо перед носом разлившего кофе Жоли, чтобы записать на ней что-то, а потом, не глядя, отщипывать с краю по кусочку, пока он размышляяет, прежде чем сказать.Зато смотрит Грантер: пристально, неотрывно смотрит, пока Анжольрас не замечает и рассеянно не улыбается ему. Это невыносимо?— ему срочно нужно покурить?— потому что кроме своих рук, теперь ему нужно одергивать и свои губы тоже.Все тело Грантера тянется к Анжольрасу: на одной из совместных ночевок, проснувшись среди ночи, Грантер обнаруживает себя подкатившимся в спальнике к спящему Анжольрасу, хотя между ними было никак не меньше метра.И не то чтобы Грантер себя за это корит наутро, но потом в памяти вертится неотрывное, как он протянул к нему пальцы, едва ощутимым прикосновением гладя завиток кудряшки.Это же Анжольрас,?— тщетно напоминает себе Грантер, но в этой фразе не так уж много смысла, который мог бы его приструнить, и он теряется совсем, когда он смотрит, как Курфейрак прижимает Анжольраса к себе при встрече, или как Комбефер, усевшись рядом, сжимает ладонями его руки, привлекая к себе внимание.Ничто в мире Гранера не имеет столько же смысла, как прикосновения, доставшиеся не ему, но фраза-поводок 'мы ведь даже не друзья' натянута крепко, и он никак не может ее отпустить. Грантер никак не может отпустить себя, потому что он знает, чем такое обычно кончается, он знает, как будет больно, если?— а точнее, когда…Поэтому именно это он выдыхает?— а скорее, хрипит?— когда Анжольрас крепко обнимает его?— неожиданно, резко, сам, и голос Грантера вдруг звучит так неуверенно и тихо даже для него самого, поэтому ему приходится повторить:?— Мы ведь даже не друзья.Анжольрас удивленно отстраняется, но только лишь чтобы посмотреть на него. Ладони Грантера все еще лежат на его талии, а пальцы, непослушные, уже перебирают складки ткани на его спине.?— Ты думаешь? —?неуверенно уточняет он. Холодея, Грантер кивает. Но Анжольрасу нужна всего пара секунд, чтобы принять решение.?— Да, я тоже думаю, что мы больше, чем друзья,?— изрекает он, снова крепко прижимая его к себе. Руки Грантера мгновенно оказываются под его футболкой, и кожа обжигает пальцы, пока его губы и все его лицо зарываются в кудри Анжольраса.Даже не друзья?— это больше, чем друзья. Грантер с детства не в ладах с точными науками, но математика Анжольраса определенно ему по душе.