9. Поиграем в ?психа?? (2/2)

Мы идём в сторону машины скорой помощи – её задние двери распахнуты, а внутри светится всё неоновым светом. Кто-то набрасывает мне на плечи плед и силой усаживает на пол скорой – я вижу перед собой парня в одежде дежурного врача.Он включает фонарик и склоняется надо мной, двумя пальцами раздвигая мои веки и направляя свет прямо в глаза. Я на мгновение слепну и пытаюсь, моргнуть, но проворные пальцы не дают мне этого делать. Хочется смачно выругаться – я молчу.

- Как себя чувствуешь? – спрашивает он и повторяет то же самое с моим вторым глазом.

Я на несколько секунд перестаю вообще что-либо видеть, а потом водоворот головокружения проходит, и всё возвращается на место.- Нормально, - еле отвечаю я.Хочется плакать. Я вспоминаю об Алексе – он всё ещё в доме.Доктор начинает обрабатывать мои раны, но я не обращаю внимания даже на то, что они начинают щипать: я непрерывно смотрю на двери дома и жду, когда же оттуда выйдет Бирс. Мне накладывают несколько пластырей на ногу, затем начинают обрабатывать особо опасный порез на ладони. Врач выливает мне, наверное, половину банки с перекисью – боль прокатывается новой волной по всей руке, и я шикаю, пытаясь одёрнуть свою конечность, но доктор лишь сильнее сжимает свои пальцы. Он забинтовывает мне руку и, наконец, уходит.

Мимо проходит полицейский, который что-то говорит в свою рацию. Я сильнее кутаюсь в плед. Я жутко устала. Морально.

Я чувствую себя такой одинокой, посреди вереницы патрульных машин и полицейских, которые заняты своими делами и совершенно не обращают на меня никакого внимания. Я не понимаю, зачем они все здесь? Какого чёрта весь полицейский участок припёрся обезвреживать пятерых подростков, вооружённых всего лишь одним ножом. И то он им не принадлежит.Всё уходит на задний план: вой сирен, голоса, искажённые рацией, чьи-то переговоры. Парочка копов спокойно стоит у своей машины и о чём-то болтает, девушка в форме разговаривает по телефону, недалеко от неё кто-то перезаряжает оружие, из которого не было сделало ни едино выстрела.

Я смотрю на двери здания и вижу, как по ступеням, засунув руки в карманы, поспешно спускается Джаред. Когда он оказывается у подножия лестницы, из дома выскакивает Алекс и останавливает его, резко разворачивая парня к себе за плечо. Бирс что-то отрывистоговорит, после чего Мак-Нил отшатывается назад и поднимает ладони: мол, успокойся. Они о чём-то спорят, но я не слышу из-за сирен –вокруг меня уже ничего не существует, кроме этих двоих.

Я вскакиваю на ноги быстро иду в их сторону – плед слетает с моих плеч и падает куда-то позади меня на землю. Я смотрю на Алекса: его губы беззвучно шевелятся, кулаки сжимаются, а затем он хватает Джареда за футболку и встряхивает. Я перехожу на бег, переставая ощущать всё вокруг: для меня сейчас не существует ни запахов, ни звуков. В голове всего лишь одна мысль: ?Быстрее оказаться рядом с ?моим ?незнакомцем? и обнять его?.

Десять метров. Пять.Джаред одним движением сбрасывает с себя руки Бирса и толкает его в грудь. В тот момент, когда Алекс собирается снова применить силу, я оказываюсь рядом с ними и обнимаю его за талию. Вот он, совсем рядом. Я чувствую его тепло, слышу удары сердца, кажется, даже вижу кровь, бегущую по его венам. Парень немного медлит, кладёт мне руку на спину, но продолжает прожигать Мак-Нила испепеляющим взглядом.- А что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? – вдруг спрашивает Джаред. – Прости, приятель, я трахнул твою подружку? Ты же меня прибил бы на месте!

- Я тебя сейчас прибью, урод! – срывается Алекс и, не обращая на меня внимания, дёргается в сторону него.Я резко отталкиваю Бирса в сторону, отчего он отлетает на несколько шагов назад.

- Прекратите! - я почти плачу. – Устроили тут…Я разворачиваюсь и ухожу. Не знаю, куда и зачем, но я просто хочу уйти. Мне холодно, ужасно холодно, не смотря на то, что на улице этой ночью весьма душно. Меня знобит, и чтобы унять эту дрожь, я обнимаю себя руками. Потерянный плед сейчас был бы кстати.- Лина! – я слышу голос Алекса, но его тут же перебивает кто-то другой:- Лина, о Господи, ты в порядке?

Меня хватают за плечи и останавливают. Я поднимаю голову и вижу испуганные глаза брата.- Макс, - я вдруг прижимаюсь к его груди и понимаю, что всё: я больше не могу сдерживаться.

Я плачу, словно маленький ребёнок, у которого отобрали его любимую игрушку. Я плачу и никак не могу остановиться – рубашка брата становится мокрой за считанные минуты.

- Ну, чего ты, Лина? – Максимус гладит меня по голове и спине. – Уже всё закончилось. Не бойся. Ты в безопасности. Теперь всё будет хорошо…Мы молчим ещё какое-то время, а потом, когда спазмы в горле проходят, и я перестаю плакать, я смотрю на брата и спрашиваю:

- Папа в порядке?

Макс смотрит на меня и как-то рассеянно говорит:- Он не знает, если ты об этом…- Не знает? – переспрашиваю я. – Он не заметил, что я не ночую дома столько дней? – меня тронула какая-то обида, но я понимаю, что просто не могу позволить, чтобы она мною овладела.

- Он не был дома пару дней, звонил, сказал, что у него работы много, и ночевать он будет там, - парень хмурится. – Не волнуйся, - парень проводит пальцами по моим волосам и смотрит куда-то в сторону.Я ловлю его взгляд и тоже поворачиваюсь в сторону дома, где всё ещё выясняют отношения Джаред и Алекс. В тот момент, когда двери распахиваются, Бирс замахивается и ударяет кулаком Мак-Нила в нос, а потом он вдруг отворачивается, и его выворачивает прямо на асфальт. Я морщусь.

Из дома выходят полицейские и выводят остальных парней. Майка, близнецов и Роберта тащат в сторону полицейских машин – их руки сцеплены наручниками за спиной, отчего они сгибаются пополам, когда конвоиры силой толкают их в спины, лишь у Купера руки сцеплены спереди из-за гипса, и он, словно какой-то принц, идёт ровно и безразлично – его лишь изредка подталкивают в спину, чтобы он топал быстрее.Тони Кондера уводят в сторону машины скорой помощи – парень изредка кривится и вскрикивает от боли, когда его резко дёргают или толкают. Его руки свободны, и он прижимает их к груди.

Держась за свой нос, в нашу сторону плетётся Джаред. Я замечаю между его пальцев капли крови, наверное, нос всё-таки сломан. Он подходит ближе и, прежде чем парень успевает открыть рот, Макс его спрашивает:- Ты как?

- Заслужил, - он отмахивается, а потом смотрит на меня и виновато тянет: - Прости ещё раз. Я… - Джаред медлит и отводит взгляд в сторону. – Просто не умею подкатывать к таким девушка, как ты.

Я легко улыбаюсь, продолжая прижиматься к груди брата, словно к подушке. Мак-Нил хлопает Максимуса по плечу и уходит, перед этим бросая:- Ещё увидимся.

Мы снова остаёмся одни. Я смотрю на Алекса, которого по-прежнему рвёт у крыльца: он облокотился руками о колени и изо всех сил сдерживает очередной приступ. Мы молчит, а когда молчать больше нет сил, я спрашиваю:- Как вы меня нашли?Макс думает всего пару секунд.- Джаред сдал своих дружков. Он сам нашёл нас, сказал, что не хочет больше участвовать в игре Купера.

Я наблюдаю за Алексом. Он выпрямляется и вытирает рот рукой. К нему подходит один из полицейских и что-то говорит, показывая куда-то в сторону, но парень отмахивается. Затем Бирс что-то спрашивает. Мужчина медлит, а потом достаёт из кармана пачку сигарет и протягивает ?моему незнакомцу?. Алекс прикуривает и затягивается, а когда полицейский от него отходит, он хватается рукой за перила крыльца, и его снова выворачивает.

Я чувствую, что ко мне тоже подступает тошнота, и спрашиваю, чтобы отвлечься:- А ты как узнал?

Макс молчит, словно обдумывая ответ.- Алекс позвонил, чтобы спросить, где ты, когда ты не пришла на встречу, - спокойно говори парень.- У него есть твой номер? – вдруг спрашиваю я.

Мне кажется, что брат немного растерялся.

- Да, - отмахивается он.

Полицейские машины начинают отъезжать в сторону и скрываться на главной дороге. Здесь осталась только скорая и две патрульные, владельцы которых сейчас огораживают дом жёлтой летной, чтобы никто не захотел туда пробраться.

Алекс выбрасывает сигарету и идёт к нам, даже на таком расстоянии я вижу, что лицо у него бледное и уставшее, и мне кажется, что он не спал несколько дней. Я продолжаю прижиматься к брату, почему-то именно сейчас, в этот момент, я чувствую рядом с ним себя в безопасности. Бирс подходит ближе, он осторожно проводит рукой по своим волосам, а когда опускает её, я вижу на его пальцах кровь.

Я вспоминаю, как один из близнецов ударил его по голове бутылкой пива, и мне становится не по себе.

- Тебе надо к врачу, - Максимус, очевидно, тоже заметил кровь.

- Да не надо мне ни к кому, - отмахивается Бирс и прикрывает глаза.У меня смутное подозрение, что у него кружится голова. Несколько мгновений мы молчим, а потом я отталкиваю брата и на пару секунд обнимаю Алекса за талию, а затем хватаю его за руку и веду в сторону машины скорой помощи.

- Стой, Ли-и-ина, - стонет он.?Мой незнакомец? дёргает меня за руку, и мы останавливаемся – его рвёт прямо нам под ноги. Я морщусь, а когда парень сплёвывает, тащу его дальше. На том месте, где совсем недавно сидела я, держась за рёбра и изредка кривясь, сидит Тони Кондер, возле которого вертится врач.

Мы останавливаемся возле них – я вижу, что лицо Алекса бледнее ещё больше.

- У него голова пробита, - говорю я.В это время Алекс опять зажимает рот рукой, а через пару секунд сплёвывает желчь на землю. Похоже его желудок уже полностью пуст. Врач смотрит на него, а потом силой сажает рядом с Тони – Бирс случайно задевает его локтём, и Кондер вскрикивает от боли.Доктор осматривает голову парня, затем берёт фонарик и проверяет реакцию зрачков.

- Тошнит? – спрашивает он.- Нет, - поспешно отвечает Алекс, и я понимаю, что он врёт.

- Голова кружится?

- Нет.- Болит?

- Нет, - уже раздражённо бурчит Бирс. – Я в порядке.

Его снова накрывает волна тошноты, и парень зажимает рот рукой.

- А ты знаешь, что ложь – один из семи смертных грехов? – протягивает врач и начинает рыться в своём медицинском чемоданчике.Алекс молчит –Тони хихикает, а потом кривится от боли. Я закатываю глаза.

- Думаю, зашивать не придётся, - доктор начинает перебинтовывать голову парня, перед этим тщательно продезинфицировав рану.Я стою молча и смотрю на Алекса, который изредка кривится от боли, когда особо чувствительного места касаются пальцы врача.

К нам подходит Макс и становится рядом со мной, начиная тоже пристально наблюдать за происходящими событиями. Когда доктор отходит от Алекса, он говорит, обращаясь, судя по всему, к раненому герою:- Поедешь с нами в госпиталь. У тебя лёгкое сотрясение.

- Чёрта с два я с вами поеду! – неожиданно выдаёт Бирс, отчего даже Тони удивлённо на него смотрит.

Мы все молчим несколько секунд, а потом я не выдерживаю.- Сдурел что ли? Тебе в больницу надо!

Алекс бросает на меня злой взгляд, от которого я даже пугаюсь. Эти глаза ещё ни разу не обращались ко мне в таком ?тоне?. Я смотрю на брата, ища поддержки, но он тоже молчит.

- Девушка права, - доктор закрывает свою аптечку. – Тебе нужен покой и постельный режим, иначе…- Нет, - отрезает он.Бирс вскакивает на ноги и подходит к врачу, доставая что-то из кармана. Парень показывает это мужчине и уверенно, выделяя каждое слово, повторяет:- Я ни в какую больницу не поеду.

Я не вижу, что в руке а ?моего незнакомца?, потому что они стоят спиной ко мне, но когда Алекс убирает предмет в карман, врач говорит, устало отмахиваясь:- Хорошо, - он лезет в аптечку и достаёт таблетки. – Это поможет. Старайся не напрягаться в ближайшее время.

Доктор достаёт одну таблетку и берёт бутылку с водой, которая стоит в углу рядомс Кондером, протягивая всё это Алексу. Тот быстро отправляет в рот белоснежный кружечек и делает пару глотков, а потом забирает протянутый пузырёк и убирает в карман, а когда он поворачивается, злости в его глазах больше нет: он смотрит на меня нежно и даже улыбается. Мне кажется, что его лицо прямо на глазах принимает нормальный цвет.

- Загружаемся! – доктор кому-то машет, очевидно, водителю, а потом помогает забраться Тони в машину, закрывая двери изнутри.

Мы остаёмся втроём, когда скорая отъезжает в сторону главной дороги. Мы молчим. Я машинально обнимаю себя руками, и только сейчас понимаю, что всё ещё дрожу. Не знаю точно, от страха или от холода. Или это просто нервное. Я убираю прядь волос за ухо и краем глаза вижу, что на ладони сквозь бинт проступили капли крови, расплываясь по белоснежной ткани, словно сироп по пломбирному мороженому. Живот скручивает, и мне кажется, что я не ела нормально уже лет сто.

Алекс обнимает меня и прижимает к груди, отчего мне становится невыносимо уютно – дрожь постепенно отступает.

- Ты точно в порядке? – спрашиваю я.- Не волнуйся, - он целует меня в нос, затем поднимает взгляд на Макса, и они о чём-то молча переговариваются глазами, словно обмениваются мыслями.

Несколько секунд они молчат. Я уже собираюсь спросить, что мы будем делать дальше, но брат меня опережает.- Можешь к нам поехать, - Максимус обращается к Алексу. – Они не… - он осекается и бросает на меня мимолётный взгляд. – Отец на работе. Мы будем одни в ближайшие несколько дней.

- Да, Алекс, поехали к нам, - прошу я.Не хочу с ним расставаться ни на секунду, хочу, чтобы он обнимал меня каждое мгновение, касался руками, губами, прижимался грудью, дышал моим дыханием, улыбался, целовал виски и нос. Губы.

Бирс молчит, наверное, о чём-то думая, а потом лезет в карман и достаёт ключи от машины. Он протягивает их Максу: мол, ты поведёшь.- Неужели ты даёшь мне порулить? – брат изображает шок, а потом берёт ключи и куда-то уходит. – Надо тебя почаще бутылками бить…

- Что это с ним? – спрашиваю я, когда Максимус уходит.

- Просто я не разрешал ему за руль садиться, когда мы с ним ?катались?, - Алекс улыбается и делает в воздухе воображаемые кавычки, отчего я тоже смеюсь и утыкаюсь носом ему в шею. – Пойдём.Парень берёт меня за руку и тянет в ту сторону, куда ушёл мой брат. Мы идём медленно, плечо к плечу, с переплетёнными вместе пальцами и с одинаковым ритмом наших сердец. Дом, который оказался для меня настоящим кошмаром, удаляется всё дальше и дальше, исчезая позади, среди вереницы таких же старых и давно заброшенных зданий, где-то в нашем прошлом.

Мы выходим на главную дорогу – я вижу красное авто Алекса, за рулём которого уже давно сидит радостный Макс. Двигатель включен, верх откинут назад, как и в прошлый раз, когда мы собирались съездить куда-то за город, фары устремлены вперёд, словно в будущее.

Мы с Бирсом садимся на заднее сидение, он обнимает меня за талию, а я кладу голову ему на плечо. Брат давит на газ, и машина трогается с места, тихо мурлыча какую-то странную для нас песенку. Мы едем не очень быстро, но ветер всё равно умудряется трепать наши волосы и бить в лицо невидимыми кулаками, пытаясь отправить нас в нокаут.

Алекс утыкается носом мне в шею – я чувствую его улыбку, когда он касается моей кожи губами, ощущаю горячее дыхание, от которого мурашки вскакивают по всему телу. Он проводит пальцами по моей щеке, немного приподнимает голову за подбородок и, наконец, целует. Так нежно и осторожно, словно боится, что я вот-вот испарюсь, и меня унесёт проворный ветер.

Я слышу, как Максимус усмехается себе под нос, наверное, увидел нас в зеркале заднего вида.Мы целуемся долго: всю дорогу до нашего дома. И сейчас, в тот момент, когда его губы сминают мои, а язык осторожно проникает в мой рот, я понимаю, что хочу целовать только его губы. Хочу только его. Хочу, чтобы только он один гладил меня, трогал волосы, оставлял засосы, обнимал, смотрел на меня, когда я без одежды, присылал сообщения по утрам, говорил, что любит, улыбался, думал только обо мне. Я хочу, чтобы он жил мной. Так же как я живу им.Макс глушит мотор и, ничего не говоря, выходит из машины, направляясь к дому. Мы целуемся. Проходит некоторое время, прежде чем Алекс бормочет через поцелуй:- Мы приехали…- Угу…Я прижимаюсь к нему ещё сильнее. Океан шумит, наверное, сегодня будут отличные волны, жаль, я не умею кататься.

- Пойдём… Ммм…Я не хочу, чтобы он прекращал меня целовать, но понимаю, что если мы просидим так ещё какое-то время, то наступит утро. Рассвет. Новый день.Интересно, меня ещё не исключили из школы? Кажется, что я не была там целую вечность.

Я с трудом отстраняюсь от Бирса, мы смотрим друг другу в глаза ещё по крайней мере целую минуту, а потом выходим из авто и плетёмся в сторону дома.

- Положишь меня на диван? – насмешливо спрашивает Алекс, когда мы входим в дом.

- И не мечтай!

Мы разуваемся, я беру парня за руку и веду в сторону моей комнаты. У меня такое чувство, словно я не была в этом доме лет десять, а теперь вот, после такого длительного перерыва во времени, вернулась обратно. Всё кажется каким-то чужим и даже незнакомым.

Я прикрываю за нами дверь и веду Алекса к кровати. Мы ложимся прямо в одежде: он обнимает меня, а я сворачиваюсь калачиком у него под боком и кладу голову на его грудь, только сейчас понимая, насколько сильно я устала и хочу спать. Мы довольно долго лежим молча, а когда я уже постепенно начинаю засыпать, Бирс вдруг тихо спрашивает:- Слушай, а когда Джаред, - парень осекается, и я вдруг понимаю, что боялась этого разговора больше всего на свете. – Ну, тогда, у них в доме, он…Я немного приподнимаюсь и кладу пальцы ему на губы, чтобы он замолчал. Я не хочу об этом говорить, не хочу, чтобы Алекс думал об этом, не хочу вспоминать.- Я люблю тебя, - тихо шепчу я, а потом снова ложусь ему на грудь, прикрывая глаза.

Я слышу, чувствую щекой, как бьётся его сердце – руки сильнее обнимают меня, и Алекс целует мою макушку.- Я тебя тоже.Я чувствую, что проваливаюсь в сон, и только объятия ?моего незнакомца? не дают мне впасть в панику: я готова падать вместе с ним даже в адскую бездну. В Ад, в чистилище, в рай, я готова даже пережить с ним конец света. Я готова на всё, лишь бы он не отпускал меня и был всегда рядом. Лишь бы любил.

Я молюсь, чтобы утро не наступило, потому что хочу лежать так всегда.