Часть 1 (1/1)

Я хотела бы летать. Это так здорово... Распахнуть бы крылья коричневого шелка, вытканного серебром да золотом, вдохнуть ледяной горный воздух, обжигающий и замораживающий легкие одновременно, и с пронзительным ястребиным криком рухнуть в разверзнутую у ног пропасть. До страха, до боли, до ощущения близкой смерти – и снова до крика, ликующего, захлебывающегося восторгом вместе с раскрытыми крыльями. Пролететь над самыми верхушками деревьев и упасть в чистое поле, выстланное летними травами... Птицам неведомо сожаление, только скорость летящего ветра.К сожалению, летать я не умею. А вот лечить – это да. Интересно, почему глаголы ?летать? и ?лечить? сходятся в форме ?я лечу?? Ох, не те вопросы мне бы задавать себе, когда я стою на коленях перед смертельно раненным человеком, которого практически рассекли на две симметричные половинки, и пытаюсь понять, что мне делать: драпать домой со всех ног за лекарствами и нитками с иглами или проводить его в последнюю дорогу и здесь же предать земле его прах? В итоге инстинкт целителя побеждает, и я, оставив с незнакомцем своего единственного друга, помчалась к дому. И так целая минута потеряна, а для него сейчас жизнь висит на тоненьком волоске, исчисляющемся долями секунд.Буквально влетев в дом, я бросилась в гостиную, рывком распахнула комод и принялась потрошить его содержимое. Цапнула одну из объемных плетеных корзин, бросила на дно последнюю бутылку вина (ох и крепкое, не меньше 30 лет выдержки) и две – дистиллированной воды, стерильные бинты и хирургические инструменты, а сверху на листе бумаги – объемную охапку целебных трав. Если успею – можно будет уже с толком и расстановкой вернуться за другими, менее жизненно важными вещами. Перенести домой я его не смогу... боги, помогите нам!Я таки успела. Незнакомец лежал на земле и, кажется, еще был жив. Да к тому же очнулся. Что ж, в данном положении его можно только пожалеть – штопать по живому без наркоза я и врагу не пожелала бы, если б таковые имелись.Он захрипел, словно пытаясь что-то сказать, но я не позволила.- Молчи! - я выдернула пробку из винной бутылки и приподняла его голову. - Пей!Сделал пару и глотков и закашлялся. Только бы легкие повреждены не были, иначе ума не приложу, что с ними делать в таких условиях надо... Но нет, вроде бы боги миловали.Сознание смертника вновь помутилось – ну и к лучшему.Промывать рану пришлось долго, а потом дезинфицировать. Я не знаю, на какой стадии он полностью отключился, но жилка на шее продолжала упрямо биться. Я все время смотрела на нее, как будто в ней была заключена и моя жизнь. Только бы не умер... Альверсейла я не отпустила принципиально – его присутствие придавало мне буквально сверхъестественные силы. Зашивать пришлось чуть ли не от паха до ключиц. Порезы на лице были менее глубокими, но кровоточили так сильно, что накладывать швы было очень проблематично. В итоге получилось около сотни швов. Попутно еще пришлось вправить вывихнутый локтевой сустав (драные перчатки и какое-то сломанное устройство без сожаления бросила потом в огонь). Странно еще, что этим обошлось – вид у парня был такой, словно он в дополнение к основным травмам рухнул с одного из американских небоскребов. Я развела костер, к жалким остаткам вина добавила воды и туда же кое-каких перетертых трав из прихваченных. Вскипятила над огнем, добавила еще, потом остудила. Получившаяся мазь была неприглядного, серовато-зеленого цвета, но за ее эффективность перед человеческими аптечными я могла поручиться головой. Она должна была не дать начаться воспалительному процессу и вообще способствовала скорейшему заживлению. Ее остатки пошли на обработку многочисленных кровоподтеков. Наконец последняя повязка была закреплена, и я позволила себе на минутку перевести дух. Но потом сразу же встала с земли, мимолетом глянув на запад. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Мой друг тоже поднялся с земли и подошел поближе. Тихонько подтолкнул меня. Конечно, ночью бывает холодно даже в самом гостеприимном лесу.Домчались мы быстро. Я взяла с собой пару одеял, остатки бинтов, побольше воды, нашла-таки спиртовую настойку прополиса и сильные анестетики (хвала богам, а я боялась, что они уже закончились!) и рассудила, что больше я ничем безымянному сегодня помочь не смогу. О еде и не подумала – незнакомец еще долго будет без сознания, а мне от волнения кусок в горло не полезет. И сразу направилась обратно.Он беспокойно спал. Я с помощью Альверсейла сумела перетащить его на одеяло, после чего отпустила своего друга. Села рядом с неизвестным. Тронула лоб – горячий, по сравнению с ним моя ладонь просто лед. Сооружать влажную тряпку не стала, сейчас это бесполезно, мое присутствие рядом куда важнее. Странно, интересно, что с ним случилось?Всю ночь можно было сравнить с горячечным безумием. Гость метался в жару, хрипло кого-то зовя, до боли сжимая мою руку. На месте его ногтей оставались кровоточащие царапины. Все мое тело тоже горело как в лихорадке, голова болела, в горле пересохло. Я терпела, тихо пыталась успокоить, в итоге просто начала молиться всем известным богам, дабы они сохранили его жизнь. Ближе к утру стало легче, он успокоился и затих. Я осторожно разжала стиснутые пальцы, шипя от боли. После такого бдения в глаза будто песка насыпали, больно было даже закрывать их. Выпила, наверное, с пол-литра воды, привычно потянулась к его лбу, и тут у меня градом потекли слезы. Черт его знает, что это такое, но со мной подобное было впервые! Успокоиться никак не получалось, во всем теле появилась невероятная слабость, как будто меня на ночь вообще вытряхнули из тела и только сейчас позволили вернуться. Еле сумела оторвать ладонь от его лица, и постепенно полегчало. Как можно быстрее задом отползла от незнакомца. Ну уж нет, к бесям таких гостей! Вот только бросить его мне здесь совесть не позволит. Но как только поправится, пусть катится отсюда как можно быстрее! А в том, что он обязательно выживет, у меня уже не было сомнений. Последние шестнадцать часов были решающими, теперь его дух уже определился со стороной мира. Но вот что удивительно – эмпатия впервые дала такой результат! Раньше я, конечно, прибегала к такому способу выяснения ситуации, и между мной и другим человеком устанавливалось своего рода равновесие – я испытывала то же, что и он. Но испытывать чувства вместо кого-то, а не наравне с ним... Тьфу, больше и не просите меня связываться с этим!..Додумать мне не дали. Незваный гость очнулся, приоткрыл глаза и попытался осмотреться, но был настолько слаб, что не смог и повернуть головы. Я наклонилась над ним и поймала его мутный, болезненный взгляд. Нда, на меня так презрительно и одновременно безразлично еще не смотрели! Хотя в общем-то без разницы. Я отвернулась и развела костерок, погрела воды с травками. И все это время меня не оставляло чувство взгляда в спину.- Выпей, - я помогла ему приподняться. Раздраженный взгляд теперь говорил о том, что его обладатель терпеть не может быть беспомощным. Бывает и такое, но теперь моему положению не позавидует никто на всей Земле... И самое страшное, что я, кажется, начала понимать, кого же занесла ко мне Судьба...Но пока гость молча повиновался.

- Шаман? - максимально нейтрально поинтересовалась я. - С Турнира?- Д-да, - видно, решил, что гораздо проще ответить на мой вопрос и надеяться, что этим дело и ограничится. Да я и не собиралась приставать к нему с расспросами. Судя по всему, что я знала, надолго он здесь не задержится – и к лучшему!

К полудню удалось подсадить его на Альверсейла. Единорог шел медленно и плавно, будто плыл над землей. После того, как я наскоро умылась, сразу осмотрела его раны. Бинты с внутренней стороны были пропитаны кровью и сукровицей, гноя на наше счастье практически не было. Да и вообще все выглядело очень даже прилично, как будто раны были нанесены около пяти дней назад. Может, здесь ему помогли жалкие остатки фуриоку. Я вколола шаману убойную дозу анестетика, обработала швы, заново его перевязала, снова напоила, после чего он весьма членораздельно заявил, что может идти. Я была против, но спорить с могущественнейшим шаманом было бы опасно для моего светлого будущего, поэтому пришлось предложить компромисс. Кстати, когда Асакура увидел Альверсейла, то хотя бы перестал метать в мою сторону ненавидяще-презрительные взгляды, только легче почему-то не стало.Я помогла ему добраться до комнаты, где он облегченно рухнул на широкий диван.- Я быстро, - только и бросила я, первым делом собираясь приготовить поесть. Сварила куриного мяса, в основном ради бульона, и риса без всяких приправ – только капелька соли.Через полчаса я стукнула ногой в дверь комнаты и сразу зашла. Поел он сам, но я на всякий случай все равно осталась рядом. Можно было сказать, что поправлялся он на глазах, цвет кожи уже не походил на пергаментный, появился блеск в глазах, координация движений, зато по всему телу расползлись синяки, делая Асакуру похожим на леопарда. Но мне-то какая разница?! Пациент и есть пациент. Может, меня даже и не поджарят за какие-либо неловкие слова.- Что-нибудь нужно? - на всякий случай уточняю: мало ли что?- Нет.Не хочет говорить, значит, не надо.Неделя пролетела незаметно. Я добросовестно осматривала шамана утром, в полдень и вечером, меняла повязки, обрабатывала раны. Регенерация тканей шла без осложнений, хотя подобные раны любого другого убили бы на месте, а если нет, то уложили бы в больницу на год, не меньше. Но Хао Асакура чертовски хотел жить и прилагал все возможные усилия для этого. Прям как я когда-то.За это время я с помощью Альверсейла узнала в подробностях, что же происходило на Турнире. Мда, сложно было все сразу уложить в голове, да он и сразу понял это. Ситуация была весьма неловкой, но портить шаткое равновесие мне нужно было меньше всего. Поэтому в ответ на издевательский вопрос я просто сказала:- Для меня это неважно. Моя задача – лечить, а не судить.Постулат номер два. Не суди, да не судим будешь.В тот вечер я привычно собрала грязную посуду и вышла из комнаты. Шаман уже начал вставать с постели, я слышала его тихие шаги и хриплое дыхание – ему по-прежнему было очень тяжело, и боли наверняка еще не прекратились, хотя от анестезирующих лекарств Хао еще позавчера отказался. Вымыла посуду, заварила чай. Села около окна и задумалась.За неделю я как-то привыкла к присутствию Асакуры в доме. Причем меня это нисколько не напрягало. Готовила сразу для двоих, и каждый вечер заходила к нему и спрашивала, не нужно ли чего. Тем не менее во мне постоянно боролись два противоположных чувства.Я побаивалась Хао, и в этом меня нельзя обвинить – вполне логичное чувство простого лекаря по отношению к хладнокровному убийце. То, что он убивал за природу, не оправдывает в моих глазах Асакуру. Узнала я эту историю про месть и ?спасение мира? совершенно случайно, но никогда не думала, что однажды ввяжусь в судьбу того, кто оставляет за собой лишь разлитую кровь и желчь, выжженную землю, пепел и горький лед. Мой страх – логичное проявление инстинкта самосохранения.С другой стороны, я не могу забыть ту эмпатическую связь. Меня не покидает ощущение, что в глубине души ему очень плохо. И я со своей совестью понимаю, что это вообще-то не мое дело, но ничего не могу поделать с невероятно сильным желанием подойти, сесть рядом, коснуться, заставить говорить, чтобы стало легче. Прижаться к нему как можно ближе, чтобы... Тьфу, вот опять! И откуда только во мне такие стремления берутся?!Хорошо еще, что он пока достаточно слаб и не может залезть в мою голову... Иначе мне бы однозначно не поздоровилось!..Асакура-старший с момента атаки Йо помнил только отдельные мгновения. Судя по всему, после того, как он потерял контроль над духом, его вышвырнуло из деревни Добби так далеко, насколько это было возможно. Потом какое-то бледно-зеленое пятно перед глазами и адская боль во всем теле. Темнота. Пустота. Тишина, нарушенная неестественным отзвуком. Рыжевато-зеленая мгла перед глазами и острый запах алкоголя. Противный шум в голове. Холодное горлышко стеклянной бутылки. Огненная жидкость, подкатившая к горлу. Сглотнуть было сложно, зато боль немного отступила. Последовавший за этим кошмар был сравним с одними из самых жестоких мук Ада. Шаман даже не понял, когда отключился вновь, несмотря на отчаянное желание остаться в сознании и страх, что если он закроет глаза, то уже не очнется. Перед глазами проносились отголоски воспоминаний прошлых жизней, прошлого заточения в Аду. Казалось, что он тонет в жуткой багровой мгле, что огонь совершенно неподконтролен и сжирает его тело медленно, а кожа лохмотьями слезает с плоти. И среди этой бесконечной боли холодное прикосновение было подобно вспышке ледяного солнца. Оно стало ориентиром, надеждой, маяком. И после нескольких лет борьбы боль и мгла отступили. Жар сменился прохладным океаном, который постепенно вынес его на незнакомый берег. Ветер принес запахи леса, трав и другие, незнакомые. Кроны деревьев, шум листвы, смутный образ какой-то темноволосой девушки, травяная горечь во рту. Вопрос о Турнире, а потом – постепенное онемение тела, еле заметное прикосновение к животу, груди, лицу, ноющая боль, которая, конечно, не идет ни в какое сравнение со вчерашней. Осознание, что он находится в лесу, и все еще жив благодаря этой девушке. И самое главное – что уже все закончилось. Собственный голос, слабый и хриплый:- Ты здесь живешь?- Да, - ее, невнятный, а может, это виноват еще не до конца восстановившийся слух.- Я могу дойти.- Нет, ты еще слишком слаб.- Тогда стоило... сразу бросить меня... подыхать в лесу, - длинные фразы все-таки еще не стоит пытаться произнести.- Я боюсь, что швы могут разойтись. Тебя чуть не раскроили на две части. Но я согласна, если залезешь на коня.Конь внезапно оказался единорогом. Значит, все не так плохо.Девушка тихо-тихо зашептала что-то единорогу на ухо, а потом потрепала по шее. Тот медленно опустился на колени, и девчонка с неожиданной силой сумела помочь ему забраться верхом. Боль усилилась, но обезболивающее хорошо справлялось с поставленной задачей.Дом оказался не очень большим, отведенная комната располагалась на первом этаже. Вроде ничего, светло, удобно, кровать стоит у окна. Тут тело решило, что хорошего помаленьку, и величайший шаман просто рухнул на кровать как подкошенный. Девчонка провозилась недолго, но принесла вполне сносный обед. На вопрос ?нуждается ли он в чем?? Асакуре захотелось расхохотаться. Что же ему может быть нужно теперь?!Все следующее время он пытался оценить собственное состояние и всю энергию направлял на восстановление организма. Девчонка исправно заходила по нескольку раз на дню, осматривая его и принося поесть. Асакура понимал, как ему, в сущности, повезло. Он попал к девушке, разбиравшейся в медицине и знавшей о мире духов. Не все его силы ушли на обуздание мощи Короля Духов и попытки убить несносного братца – и слава богам (прилипчивое выражение незнакомки), осталось еще и на жизнь. Ему удалось отказаться от обезболивающих, начать подниматься с кровати и понемногу ходить. Однако любое везение рано или поздно заканчивается. Новый виток в ?отношениях? наступил неделю спустя. Ему даже не нужно было читать мысли, чтобы понять – она все знает. Знает, кто он такой, знает, чем обернулся Турнир. Сдержаться от язвительности было выше его сил.- Планируешь, как половчее убить меня, чтобы спасти беззащитных людей?Борьба эмоций в ее глазах сменилась удивлением с ноткой возмущения.- Для меня это неважно. Моя задача – лечить, а не судить.А это было уже любопытно.Девушка больше ничего не сказала, но ушла, ни секунды не задерживаясь. Может, это и к лучшему?Ветер за окном, пригибающий деревья к самой земле, обещал этой ночью сильную бурю.Гроза разразилась после заката. Ветер захлопывал одни окна и распахивал другие. Мне пришлось пробежаться по всему дому, закрывая их на щеколды. Последней была комната Асакуры. К тому моменту дождь перешел в откровенный ливень, косые струи били в стены и окна, заглушая любые шаги. Приоткрыв дверь, я скользнула внутрь. Шаман безразлично смотрел в окно. Я, не теряя времени, закрыла дверь и быстрым шагом прошла к окну. Захлопнула створку и опустила нижнюю щеколду. Обернулась и поймала задумчивый взгляд шамана.- Боишься грозы?Вопрос выбил меня из колеи, но я не стала медлить с ответом.- Нет. Просто не хочу, чтобы к утру все залило. Если хочешь, оставлю открытым...Последнее прозвучало скорее как вопрос, но Хао лишь махнул здоровой рукой. Я направилась было к двери, но его тихий голос остановил меня лучше всего остального:- Не уходи...Я резко обернулась. Сердце пропустило пару ударов. Похоже, он и не думал, что я услышу. Оставил на откуп Судьбе. Я вернулась мягким шагом, села на стуле рядом с кроватью.- Как тебя зовут?Я вздрогнула. Его имя я знала, но предпочитала нейтрально обращаться на ?ты?. А свое называть не стала... Вот дура!- Кайра, - я склонила голову, будто здороваясь.Мне показалось, или он слабо усмехнулся?- Ну а меня ты знаешь, - утвердительно произнес он.- Да, - кивнула я.Следующий вопрос удивил меня еще больше.- Кто ты?Наверное, растерянность в полной мере отразилась на моем лице, потому что Асакура вновь усмехнулся – причем весьма беззлобно – и просто сказал:- Расскажи о себе... или хоть что-нибудь. Но не молчи.Я запоздало сообразила, как плохо ему действительно здесь было. Заточенный наедине со своими мыслями, от которых не убежать, лишенный дальнейшей цели... по крайней мере, сейчас. Как когда-то я... Прокашлявшись, я сложила руки на спинке стула и начала рассказывать. Почему-то сейчас мне казалось правильным наконец хоть кому-то рассказать свою историю.