10 часть. Дурные предчувствия (1/1)
- Послушай, Баба, что-то у меня какое-то нехорошее предчувствие по поводу сегодняшнего дня, - встревоженный Кощей ходил по своей спальне в ночном колпаке, пижаме и пушистых тапочках. - Давай посмотрим, что там Елисей на сегодня придумает.- Как скажешь, - ответил Йог и устроился на полу в позе лотоса, собираясь медитировать, пока они будут ждать у блюдечка очередной выходки Кощеевского свёкра.- Э нет, - Бессмертный забрался на колени индуса и обхватил его талию своими ногами. - Что это ты собрался делать? Совсем охладел ко мне, только на Ивана-царевича и смотришь!Йог Баба быстро взглянул Кощею в глаза, отвернулся и покраснел.- Прости, я не думал, что это так заметно.- Мне заметно, потому что я тебя знаю, - улыбнулся Бессмертный. Он взял лицо своего любовника в руки, повернул к себе и нежно поцеловал в губы. Сначала Баба не отвечал, но потом, будто очнувшись ото сна, приоткрыл рот, пуская в себя язык Кощея и отвечая на поцелуй. Смуглые пальцы индуса стянули с головы хозяина дома ночной колпак и стали медленно распускать косу, в которую были заплетены его серебристые волосы. Бессмертный еле слышно застонал от неожиданного удовольствия. А пальцы Бабы медленно заскользили сначала по затылку и шее Кощея, затем по спине, пояснице и ниже, забираясь в зазор между пижамной рубахой и штанами и крепче прижимая бедра любовника к себе. Бессмертный уже изнывал от неторопливых ласк индуса.- Пожалуйста, Баба, скорее! Я уже не могу! – умоляли слегка припухшие от поцелуев губы Кощея. - Войди в меня!- Тебе же всегда нравилось наоборот, - продолжал сладкую пытку индус.- Сначала ты меня, а потом уж я тебе отплачу услугой за услугу, - задыхаясь от удовольствия, пообещал Бессмертный.- Ну, тогда держись, - и Баба повалил его на шкуру медведя, которая устилала пол рядом с роскошной кроватью. ***Обмен любезностями между Кощеем и Бабой закончился как раз вовремя. Золотое яблочко на серебряном блюдечке ожило, показывая тронный зал дворца царя Елисея. Самодержец к тому моменту разобрался со всеми государственными делами и, потирая руки, приготовился смотреть работы своих невесток, которые принесли его сыновья. Жена Ивана-царевича очень порадовала его накануне вкусным и красивым белым хлебом. Даром, что лягушка, а готовить она умела, да и с мужем, выпившим, каким-то образом умудрилась справиться. Про то, что Иван после назначения первого испытания нажрался до зеленых чертиков, Царю Алеша-царевич нашептал. А вот то, в каком пышущем здоровьем виде младший сын Елисея явился на следующий день ко двору, поразило батюшку-царя не менее выпечки лягушки.- Ну, сыны мои любезные, чем отца порадуете?Чтобы посмотреть на работу царских невесток, сбежался весь двор и вся челядь. Слух о лягушке-рукодельнице уже разнесся по всему городу, не то, что по дворцу. Елисей и сам с большим нетерпением ждал, что же Иван достанет из ларца, который держит под мышкой. - Давай, Ваня, показывай, что моя невестушка для нас сегодня изготовила? – поторапливал младшего сына царь.***- Он что, издевается?! – Кощей бегал по спальне и пытался выдрать из своей роскошной шевелюры очередной клок волос. - Что теперь делать-то? Эта вечеринка добром не кончится! Я просто сердцем чувствую!Баба поймал Бессмертного, когда тот двенадцатый раз пробегал мимо индуса. Он схватил Кощея в охапку и прижал к себе.- Успокойся. Тихо. Сейчас мы переоденемся и переместимся к Василисе, и всё с ней обсудим. А Василий пусть пока самое лучшее платье для неё приготовит. Тихий, но уверенный голос Йога Бабы немного успокоил Кощея. - Чтобы я без тебя делал? – вздохнул он печально.- Ага, кто ещё кроме меня мог тебе столько приключений устроить? – вдруг рассмеялся индус.Кощей несколько отстранился от своего любовника и посмотрел в его темные, как ночь, миндалевидные глаза. - Да уж, столько нервов было потрачено, времени и сил, - ответил Бессмертный с легким раздражением в голосе.- Тому ли жаловаться на недостаток времени, у кого есть вечность? – вскинул бровь индус. - А силы и нервы я помогу тебе восстановить. Теперь пришла очередь смеяться Кощею:- Прав Лягушачий царь, с тобой не соскучишься, - и Бессмертный прижался головой к смуглому лбу Бабы.