III (1/1)

Ленечка привык замечать. Он всегда был тихим и видел больше, чем другие могли себе представить. Больше, чем другим показывали.Сначала дом, большой, двухэтажный, который словно разговаривал с ним. Он оставлял ему послания, шептал и скрипел при его появлении даже как-то радостно. Но мать считала, что мальчик просто выдумывает со скуки, и одергивала его каждый раз, когда Леня пытался на это намекнуть. Так что постепенно он начал умалчивать все, о чем ему говорил дом, стараясь, чтобы никто и никогда не узнал о его маленькой тайне.Ведь мальчиков, которые много выдумывают, забирают в страшные больницы.А потом он попал в Дом. И разве могла потеря ног сравниться с тем, что он приобрел?В кои-то веки его понимали. Каждый, кто хоть раз сталкивался с ним, чувствовал то же, что и он сам, чувствовал, что наконец-то находится на своем месте. И его имя заменило тигренок, позже сменившееся на емкое Майлз с его переходом в старшую группу. И оттого больнее всего было уходить, собирать вещи в большой неподъемный рюкзак, в который, казалось, каждый из их спальни положил что-то от себя, расписался в его потрепанной тетради.Он вынес из Дома так много и так мало мог теперь сделать. И казалось, даже надписи со стен, зачитанные им до дыр, записанные по памяти в тетради, постепенно стали стираться.Еще и этот… Они уже свыклись друг с другом. Несмотря на все рекомендации по адаптированию его, Ленечки, к жизни в социуме, невольно старались этот самый социум свести к минимуму и обоих это устраивало. Не всегда удавалось молчать, но Влад хотя бы не спрашивал, что он делает в выделенной для него комнате, с кем разговаривает, закрывшись в ванной и почему родители отказались от него, хотя, наверняка были достаточно состоятельными людьми, раз хватило денег привезти любимого сына из Австралии и достаточно продолжительное время перечислять деньги на его счет? За это он был по-настоящему благодарен.—?Мне нужно вернуться,?— он без энтузиазма жевал жареную картошку, немного подгоревшую, потому что сам он готовил крайне редко, да еще и плита у Влада оказалась жутко неудобной, слишкой высокой для Лени.—?Куда? —?тот не слишком следил за чужим потоком мысли, предпочитая ленту твиттера.—?Обратно. В Дом. Ты можешь меня отвезти?—?Куда? Его же закрыли уже давно. И нахрена тебе туда?***Тем не менее, они ехали. Сначала на машине, потом пешком в гору, а Владу пришлось открывать ржавые двери, прежде чем завозить ленину коляску наверх, к пустому серому зданию, нагоняющему на него то ли тоску, то ли тревогу. Да и в целом выглядело это весьма уныло. Здание даже не стали перекрашивать, чтобы продать, потому что работы было слишком много. И вроде бы краска на стенах была свежая, но уже изрисованная, исписанная кто чем мог. Они старались придать Дому хотя бы немного того былого величия, которое укрывало их от всех бед в мире других людей.А сейчас им даже не пришлось искать вход, ведь главная дверь так и не была заперта. Даже внутри до сих пор ничего не тронули, даже мебель осталась на своих местах, хотя ее и так было не очень много, ведь половина жителей Дома была на колясках, а им было неудобно.—?И куда дальше? —?Влад толкал коляску вперед, вообще не понимая, что малой здесь забыл. На него это место наводило только неприятные ощущения, как во время просмотра стремных ужасов.—?На второй и налево,?— а Ленечка все продолжал головой вертеть, словно пытался разглядеть что-то за пределами своего сознания. Александров не понимал, что он вообще тут ищет, но затащил коляску по пандусу на второй этаж и катил ее до тех пор, пока тот не сказал остановиться.Дверь в спальню тоже осталась открытой. Из нее не убрали старые каркасы кроватей, не стерли записи на стенах, и Леня вдруг снова оказался дома. Там, где он никакой не Леня, а… Тигренок. Или ?Тигррррь?, как не мог выговорить один из его соседей по комнате. И плечи привычно напрягаются, потому что Смешарик в любой момент может с разбегу на него напрыгнуть и рассмеяться прямо в ухо. А Чайка снова надуется, потому что они решили заплести ему косы. Их всегда привлекали его вьющиеся волосы.***Влад не понимал. Не понимал, что он здесь делает, зачем все это Лене нужно, но тот выглядел таким… счастливым, что он решил немного подождать.