Глава 22. Расставание. (1/1)

Солнце встречая,

Смерти я жду.

Дж. Пуччини. ТОска.

Странно, конечно, но такое страшное решение сразу же принесло облегчение душе Соби.Нет, борьба внутри него непрекратилась, напротив, она продолжала безудержно накаляться, но теперь Боец знал, что легко может прекратить все это, и на короткое время успокоился. Не собираясь откладывать предстоящее в долгий ящик, Соби принялся продумывать детали. Голова его вдруг сделалась холодной и ясной, и в душе тоже наступили сосредоточенность и арктическая стужа.

Перво-наперво нужно было избрать способ. После недолгих раздумий Соби остановился на вскрытии вен. Вешаться ему не хотелось из-за мучительности смерти и неэстетичного вида мертвого тела - художественная натура сказывалась и в таких вещах! - травиться тоже (а вдруг вырвет раньше, и яд не успеет подействовать?), застрелиться не из чего, поэтому выбранный вариант являлся наилучшим со всех точек зрения: и жизнь покидает человека без излишних его страданий, и вид после никого особо не отпугнет, и тошнота не грозит. Словом, Боец остался доволен своим выбором и теперь размышлял на тему места совершения самоубийства.

Его размышления происходили вечером пятницы. Суббота, вернее, ее утро казалось Соби очень подходящим временем для сведения счетов с жизнью. Рицка с утра уйдет в школу, Кио – Боец сомневался насчет его вмешательства, но следовало предусмотреть все – в университет, Нулей снова нет, так что воспрепятствовать не сможет никто. Оставалось найти место... В качестве места Соби предпочел небольшую гостиницу на окраине города, где найти его станет практически невозможно. Впрочем, Боец не сомневался: поисками никто не озаботится, а если его отсутствие и заметят, то не обратят особого внимания, наверно, даже вздохнут с облегчением. Его одиноким раздумьям не мешали: Рицка с Кио, как всегда, тренировались в парке. Или, может, у реки, - Соби точно не знал. Все обдумав и решив, он с легким сердцем отправился в постель, не дожидаясь возвращения своей Жертвы, и впервые за долгое время ему удалось заснуть и радоваться красочным снам, посетившим его в эту ночь, его последнюю ночь в мире живых.

Наутро Соби с особым тщанием приготовил завтрак, ведь совсем скоро его здесь не будет, его заботы о Рицке прекратятся навсегда, и лишь так напоследок он в состоянии выразить свою любовь к нему. Сердце Бойца сжималось в невыразимой бесконечной тоске, глаза предательски увлажнились. «А вдруг все еще образуется?» - лезли в голову мысли-провокаторы. Но при взгляде на безразлично-спокойное лицо Рицки Соби понимал: былого не вернуть. Пусть они с Кио будут счастливы, они Пара, и этим все сказано, а он – третий лишний. Он уйдет с их пути, раз Рицке он не нужен. Проводив Рицку в школу, Боец не спеша зашагал к остановке автобуса, который отвезет его в ту самую гостиницу. Следовало, конечно, поспешить, но окружающий мир неожиданно показался таким ярким, таким прекрасным, его просто невозможно покинуть, нет, лучше продолжать жить! Соби внезапнозаколебался, засомневался в принятом решении. Зачем ему поступать таким образом? Рицка же не гонит его, а он согласен стать ковриком у его ног, лишь бы не расставаться. «Тьфу! – уничтожающе изрекла примолкшая было гордость. – Ты согласен, чтобы об тебя вытирали ноги?!» «Да, я согласен, согласен! – стенал в нем Боец. – Пусть делает, что хочет, только пусть не оставляет!» «Опять подчиняться и ждать, словно подачки, беглого взгляда!» - продолжала спор гордость. Ранее притихшие, части существа Соби снова сшиблись в беспощадной схватке. В голове вновь застучало. «Медуза! – скривился Боец от презрения к самому себе. – Раз решил – так исполни!» Он залез в подошедший автобус и отправился навстречу своей судьбе.

Доехав до гостиницы, Соби получил ключи от номера, отпер дверь, включил воду и стал ждать, пока наполнится ванна. Страсти в его душе умолкли, им овладело усталое безразличие, какое бывает после долгого плача. В отдельные мгновения Бойцу казалось: все случилось не с ним, он будто наблюдает за развитием событий со стороны. Но мгновение проходило, и Соби опять начинал воспринимать происходящее от первого лица. Душа его вновь корчилась от боли и обиды, подобно душе любого несчастного, никому не нужного человека. «Я не могу больше терпеть! – Боец внутри истекал слезами. – Пора!» И ванна как раз наполнилась.

Уже сидя в воде и проверяя пальцем остроту ножа, Соби вдруг испугался. «Я боюсь, я не хочу! – пронзила его внезапная мысль. – Что там, за гранью?» «Там – избавление от страданий, там долгожданный покой, - словно раздался около уха искушающий шепот. – Ни унижений, ни боли, ни терзаний...» «Покой, - умиротворенно вздохнул Боец. – Хорошо, пусть покой, пусть...» «А как же любовь, служение, верность, одна душа на двоих? – вмешался какой-то третий собеседник. – Все, что есть хорошего в это мире? Как же Рицка?» «Твоя любовь никому не нужна, ты даже стесняешься вслух говорить о ней, твою верность растоптали, твое служение отвергли. Одна душа на двоих? Что за бред?! Разве сейчас вторая половинка твоей души знает о происходящем с тобой? Нет, и не хочет знать, ее это не волнует. И вообще, раз у тебя нет Имени, значит, и Пара тебе не положена. Ты ошибка природы, и сам должен ее исправить. А Рицка в надежных руках, не стоит беспокоиться о нем, ты в дальнейшем только мешал бы ему своей навязчивостью и вечным нытьем», - уверенно произнес обладатель искушающего шепота. Третий собеседник не проронил больше ни слова. Соби не знал, откуда взялись таинственные голоса, но слова обладателя искушающего шепота его убедили. Так вот она, разгадка его неудавшейся, непутевой жизни – он ошибка! Наверное, все чистые Бойцы являются ошибками, иначе как объяснить их существование? Хотя душа Соби сейчас напоминала отверстую кровоточащую рану из-за долгих страданий натему «Почему я так несчастен в отличие от других», он непонятным образом утешился. Ошибка должна быть исправлена, чтобы не создавать больше проблем себе и другим. Пора действовать. И Соби решительно провел ножом по руке, с почти научным интересом наблюдая, как вода окрасилась красным.

Хоть обладатель искушающего шепота и утверждал, будто Рицке нет дела до происходящего с Соби, он был прав лишь отчасти. Этим утром Рицка видел окружающее словно через тонкую черную вуаль, и на сердце было неспокойно. Что-то плохое мерещилось ему повсюду, а Связь с Соби напряглась в недобром ожидании. Сидя в школе, Рицка совсем разволновался. «Почему мне так тревожно? – думал он. – Я в порядке, Кио тоже, иначе я бы почувствовал, Соби... Правда, а Соби?!» И, подтверждая его догадку, их Связь с последним, свитая из множества тонких волоконцев, стала постепенно, волоконце за волоконцем, рваться. Внутри Рицки бабочка-Соби еле держалась на его ладони, влекомая прочь ледяным дыханием метели.- Соби!!! – отчаянно закричал Рицка прямо посреди урока и, не обращая внимания на удивленные взгляды одноклассников и учителя, бросился прочь.

Ритсу-сенсею сегодняшним роковым утром тоже мешали сосредоточиться беспокойство и навязчивые мысли о Соби-куне. С тех пор, как Соби покинул школу и по телефону тоже разговаривал исключительно сквозь зубы, Ритсу-сенсей приучил себя думать о нем как можно меньше. Но сейчас… Сейчас неотвязная мысль о нем настойчиво крутилась в голове Минами, а на душе лежала давящая противная тяжесть; он почуял неладное и понял: с его любимцем что-то случилось. Что-то ужасное. Перед внутренним взором Ритсу предстала еще живая бабочка, уже наколотая на булавку. Она трепещет в агонии, потом вдруг неожиданно срывается с пронзившей ее булавки, пытается взлететь, падает, снова рвется ввысь и снова беспомощно падает... Не в силах выносить это зрелище, Ритсу решил позвонить Бойцу: может, ему просто почудилось?

Рицка мчался по улицам, не разбирая дороги. Заскочив в первый попавшийся автобус, он мельком удивился – почему именно в этот? Но толком думать было невозможно, тревога за Соби застила его разум и заставляла сердце почти выпрыгивать из груди. «Быстрее! Быстрее!» - лихорадочно шептал Рицка заплетающимся языком. Автобус остановился возле какой-то маленькой гостиницы, Рицка выпрыгнул из него влетел в двери. Оказавшись внутри, он, перескакивая через ступеньки, понесся по лестнице наверх. Добежав до нужного (откуда он знает?) этажа, Рицка рванул по коридору, озираясь по сторонам, и вскоре остановился возле открытой двери одного из номеров. Распахнув ее так, что она ударилась об стену, он ворвался внутрь. На первый взгляд номер был пуст. А Связь продолжала рваться, и бабочка на его руки удерживалась из последних сил.- Соби! – панически вскрикнул Рицка.Ответом ему послужили звонок телефона (это телефон Соби!) и слабый плеск воды. Доносились они из одного и того же места. Рицка кинулся туда и через мгновение уже стоял в ванной. Из кучи валяющейся на полу одежды слышались телефонные звонки, а в ванне, полной красной – красной? отчего? – воды полулежал Боец. Рицка сначала и вправду не понял, почему вода красная. Лицо Соби покрывала восковая бледность, из-за которой кожа выглядела почти прозрачной, и сквозь нее отчетливо просвечивали голубоватые жилки на висках и на закрытых веках Бойца. Сейчас, глядя на Соби, его вполне можно было принять за прекрасную мраморную статую, хоть лицо его до сих пор хранило следы душевных мук. Теперь он больше походил на мертвого, чем на живого.

Соби, закончив с руками, аккуратно положил нож на пол ванной, погрузил их в воду и стал ждать. «Пусть хотя бы смерть проявит милосердие ко мне», - стало его последней связной мыслью. Дальше мысли начали путаться, по телу распространялось онемение и холод, становилось трудно дышать. Глаза настойчиво закрывались, и Соби смежил веки. Перед ним проплывали картины счастливой жизни, которая есть у других и которой никогда не было (и, увы, уже не будет) у него: любящие родители, дом, учеба, работа, вечера в кругу семьи, дети... Рицка. Постепенно образ Рицки вытеснил все остальные, настойчиво маяча перед внутренним взором Бойца. «Даже сейчас он не оставляет меня в покое! – попытался возмутиться Соби. – Ну да, ведь он – моя Жертва... Нет, не так, - возразил он самому себе. – Он – мой любимый. Я люблю тебя, мой Рицка, и прошу: живи долго и счастливо, а память обо мне пусть не тревожит тебя никогда». Сознание медленно уплывало. Боец помаленьку подходил к той последней черте, вернуться из-за которой уже нельзя. Но тут он услышал шум, грохот, пиликанье телефона и огромным усилием разлепил веки. Перед ним стоял Рицка. Он смотрел на Соби расширившимися глазами с запредельным ужасом, жалостью и... любовью? Во всяком случае, Бойцу так показалось. «Может, я ошибся в своих действиях?» - обрывочно подумал он, и одинокая слезинка сползла по его щеке. Но держать глаза открытыми было непосильно тяжело, поэтому Соби вновь закрыл их. Видение Рицки померкло и исчезло. Боец лишился чувств.Рицка смотрел на красную воду, на Соби, на одежду у своих ног, но не вполне воспринимал увиденное. «Почему Соби в воде? Почему она красная, а его глаза закрыты? Что здесь происходит?» - теснилось у него в голове. А Связь рвалась... От нее оставалась уже жалкая тоненькая ниточка. И вдруг Соби с трудом раскрыл глаза, свои невероятные синие глазищи, смотрящие, казалось, в самую душу, и Рицка разглядел в них любовь. Любовь, последний привет и прощание. И еще свет, готовый вот-вот угаснуть. Секунду Соби смотрел ни Рицку, затем на его щеке появилась слезинка и неторопливо, будто в замедленной съемке, поползла вниз. Потом веки Бойца сомкнулись, он отвернулся и уронил голову.

- Соби, нет! Не умирай!!! –от собственного пронзительного вопля у Рицки заложило уши. Он схватил руку Бойца и выдернул ее из воды. Из длинного продольного разреза стекала темная венозная кровь. Попадая Рицке на пальцы, она казалось ему неприятно теплой. Самая жизнь Соби пятнала Рицке руки и смешивалась с водой, стремясь навстречу гибели. Имя на предплечье Бойца светилось судорожными вспышками, будто зовя на помощь, но уже не надеясь на нее. Увидев Имя, Рицка вспомнил, что Соби не только его – кто? – но в первую очередь Боец, а, значит, обязан подчиняться. Сила Жертвы волной поднялась в нем, и он, не отпуская руки Соби, властно проговорил:- Соби, я, кажется, не разрешал тебе умирать.Ты должен жить. Это приказ. – Произнося первые слова, он ощутил, как внутри него бабочка сорвалась с его ладони, и поспешно сжал руку в кулак, чтобы не дать ей улететь. «А если раздавлю?» - возникла мысль.«И ладно! – неожиданно жестко, почти жестоко решил он. – Имею право. Но только Я. САМ он такого больше не сделает. Не позволю». Договорив, он замолчал и в следующий миг увидел, как кровь перестает течь из разреза, а сам разрез затягивается на глазах. Рицка недоверчиво потряс головой и вынул из красноватой жидкости вторую руку Бойца. С ней происходило то же самое. А настырный телефон все трезвонил и трезвонил.

Ритсу вновь и вновь набирал номер Соби, но тот не брал трубку. Ритсу опасался все сильнее, продолжая, однако, звонить. После многих бесплодных попыток он, наконец, услышал, что ему собираются ответить.- Соби-кун? – спросил Минами, можно сказать, с радостью в голосе.- Нет, это Аояги Рицка, - поправили его.- Здравствуй, Аояги-кун, - голос Ритсу снова стал холодным. – Я могу поговорить с Соби-куном?- Он сейчас не может разговаривать, Ритсу-сенсей, - объяснили ему в таком же тоне.- Что-то случилось? – опять взволновался тот.- Ничего страшного, не беспокойтесь, - утешил его Рицка. – Ему стало нехорошо, но теперь все в порядке, просто ему необходим отдых, - Рицка нажал отбой.Минами в раздражении отшвырнул телефон. Значит, ему и вправду показалось. И в самом деле, на душе делалось все легче.

Соби очнулся в кровати. «Я не умер? Почему я здесь?» - подумалось ему. Он попробовал вспомнить: вот его глаза закрываются, ведь веки такие тяжелые, нет сил держать их поднятыми, вот его душа, уже готовая лететь вдаль, к небу, расправляет ажурные крылья, вот он-бабочка срывается с ладони Рицки, ввысь, туда, где солнце, где свобода... Но вдруг рука резко сжимается, и бабочка бьется в кулаке, теряя пыльцу с крыльев, обламывая их, душно, темно, страшно... Пусти меня! Нет, не пускает, держит. И душу, не церемонясь, насильно заталкивают в тело, совсем не интересуясь мнением самого Бойца на этот счет. А еще Рицка: последнее, что видел Соби; любовь к нему, в тот миг затопившая все существо Бойца. Точно, Рицка! Он сделал это, только он имеет над ним столько власти. И Соби опять его послушался – получается, и на грани Боец не может избежать подчинения Жертве! Не может даже уйти по собственной воле! И то ли радоваться, то ли печалиться такому повороту событий – неизвестно. Черт, заколдованный круг какой-то. Соби, испытывая сложную смесь обожания и ненависти, попытался шевельнуться. Движение отозвалось ноющей болью в заживших разрезах, сейчас на всякий случай стянутых тугими повязками. Боец открыл глаза и осмотрелся, стараясь особо не вертеть головой, в которой все плыло и кружилось. И сразу на него навалилась чудовищная слабость.

Рядом послышались шаги, и в поле зрения Соби появился хмурый Рицка. Он сел на стул, стоящий около кровати, смерил Соби гневным взглядом и заявил:- Чтобы больше такого не было. Это приказ. – Действительно, противиться его повелению не представлялось возможным.Их взгляды встретились. «Ты же обещал не приказывать!» - читалось в глазах Бойца. Глаза Рицки оставались непроницаемы.И Соби покорно склонил голову в знак подчинения.

Рицка чувствовал в отношении своего злосчастного Бойца настоящую злость, затмевающую разум. Какой же дурак! Идиот!!! Чего ему постоянно не хватает?! Вот человек – все ему не так! И притесняют – плохо, и НЕ притесняют – тоже плохо! Сам не знает, чего хочет... Видно, Зеро оказались правы: командовать Соби Рицке не по плечу, настолько думать и решать за другого он не в состоянии. Что Рицка, в конце концов, ему сделал, чем заслужил подобное поведение с его стороны?! Ведь, даже принадлежа Сеймею, Соби не творил такого! Выходит, с Сеймеем ему было лучше?! В общем, пусть теперь живет, как знает, Рицке это надоело, тем более, у него уже есть природный Боец. Вот только выздоровеет – и свободен. Видеть его не хочу. А любовь?.. Любовь... Есть ли она вообще? Тогда Рицка с успехом убедил себя: никакой, ну совсем никакой любви к Соби он не испытывает.

Рицка лечил Соби с помощью Силы усердно и старательно. И Бойцу ничего не оставалось делать, кроме как напитываться ею и постепенно идти на поправку. Жить ему не хотелось, но выбора, как всегда, ему не оставили. Все то время, пока Соби оставался слабым, Нелюбимые находились в той самой гостинице, а когда, наконец, поправился полностью, они вернулись домой. Переступив порог квартиры, Рицка за руку отвел Бойца к стулу, усадил, сам встал перед ним и твердо, не допускаявозражения, объявил:- Я ухожу жить к Кио.***

… - А вот теперь мы поиграем по-настоящему, - многозначительно говорит Сеймей и мечтательно улыбается.