Глава 19. Размолвка. (1/1)

... И дух мой лаской, сожаленьем, Слезой твоей согрей! П. И. Чайковский. Пиковая дама.

Итак, проблема Природного Бойца Рицки разрешилась, и Соби с Зеро взялись обучать Кио и его Жертву. Кио был в восторге: так вот какие, оказывается, удивительные тайны скрывал от него Соби! И Кайдо с великим рвением погрузился в новый увлекательный мир. Соби отвечал за теоретическую часть, а Йоджи и Нацуо – за тренировочные поединки, то есть сражались Кио и Рицка в основном с ними, оттачивая на практике знания, полученные от Соби. Боец растолковывал им все старательно и добросовестно, хотя в нем уже бурлила ревность к Кио, и под ее влиянием порой возникали подлые мыслишки, подстрекающие утаить что-нибудь важное. Но Соби самоотверженно сопротивлялся им, ведь от его объяснений зависело благополучие Рицки в будущих боях. Естественно, Рицка всегда находился для Бойца на первом месте, и Соби, зажав ревность в кулак, продолжал занятия.

Кстати, Рицка вопреки своим многочисленным пламенным обещаниям никогда не оставлять Соби, тянулся к Кио все больше, причем сам этого не замечая. Природная Связь полностью поглотила его, принося вселенское блаженство, от которого порой делалось почти больно, золотой свет счастья и взаимной приязни наполнял его, Рицка купался в нем, тая от наслаждения. Вот что значит Природная, истинная Связь! Связь же с Соби, будучи искусственной, и в лучшие дни воспринималась Рицкой как нечто чужеродное, а теперь она и вовсе чуть ли немешала ему. Боец предвидел такой поворот событий и становился грустнее день ото дня. Ему порой хотелось плакать и умолять Рицку не покидать его, но возрожденная и тщательно выпестованная тем же Рицкой гордость уже не позволяла ему настолько унизиться. «Он – моя Жертва, он может поступать со мной как угодно, я не вправе возражать», - убеждал себя Боец, но не мог, на свою беду, воспринимать себя просто вещью, поэтому в душе возмущался и противился. Оказывается, быть человеком порой очень тяжело! Дело осложнялось тем, что Соби любил Рицку и хотел ему добра не только как своей Жертве, но и просто как любимому. И, даже несмотря на такой расклад, несмотря на мысль «Я ничто, главное – он», которую Соби чуть ли не ежеминутно внушал себе, его гордость и достоинство порой расходились будто сумасшедшие, и тогда Бойцу просто хотелось уйти, громко хлопнув дверью на прощание. «Почему я ни для кого ничего не значу, почему я всегда на последних ролях, лишь исполняя чужую волю, живя по чужой указке? Ведь насамом деле я не хуже их!» - морочили Бойца крамольные идеи, которые теперь не казались ему столь уж крамольными. Но уйти Соби пока не мог, не решался на такую из ряда вон выходящую дерзость.

А Рицка, совсем не вникая в проблемы Соби, учился вместе с Кио сражаться. Надо сказать, что особых успехов они еще не достигли. Основная трудность заключалась в том, что неуемный язык Кио всегда на несколько ходов опережал его мозг. То есть, соображать в битве Кио не успевал совсем, анализировать действия противника - тоже. Главной стихией заклинаний Кайдо был свет как ипостась его чистой души, вот Кио ими пользовался вовсю, не придавая значения тому, чем отвечает ему соперник. Вследствие этого он очень часто оказывался побежденным, ведь и на свет может найтись управа при просчитанном подходе! Спасти такое положение вещей могло только правильное руководство Жертвы, но Рицка во время бесконечной болтовни Кио, когда его заклинания сыпались горохом, не успевал не только слово вставить, но даже и рта открыть. Элементарно приказать замолчать Рицка не додумывался. Кончалось большинство поединков для природных Нелюбимых одинаково – ограничители, поражение. И это лишь с Зеро! А если с кем-нибудь другим, более сильным? Рицка тихо свирепел, Кио каялся и извинялся, обещая, что вот в следующий раз...! Но в следующий раз все повторялось сначала. Да, Кио – это вам не Соби, который делал все сам, а со стороны Жертвы достаточно было только вдохновить его!

Конечно, и для Соби одного приказа победить тоже не очень-то хватало, правда, Рицка так и не понял сей простой истины. И с Соби он мог позволить себе в бою постоять рядом, не вмешиваясь в процесс, а с Кио этот номер не проходил. Его требовалось направлять неотступно, не отвлекаясь и не допуская своеволия. Только в таком случае удалось бы раскрыть его потенциал, кстати, весьма неплохой. Словом, природным Нелюбимым предстояла огромная нелегкая работа. И тут Нули объявили, что пока не будут драться с Нелюбимыми.- Но почему? – расстроился Рицка.- Вам надо учиться разной манере ведения боя, - пояснил Нацуо. – У каждой Пары есть свой стиль и нужно встречаться в схватках с разнообразными противниками. Понял?- Да, то, что действует на нас, может не подействовать на других, и наоборот, - подхватил Йоджи. – В общем, на нас пока не рассчитывайте. К тому же, у нас сейчас дела в школе.

Оставшись без соперников в лице Зеро, Рицка стал лихорадочно соображать, кем бы их заменить. И вскоре ему пришла в голову «гениальная» идея. Он попросил Соби сразиться с ними в авторежиме, именно попросил, а не приказал. Пораженный подобной просьбой Боец мог бы и возразить, но подумал и не стал. Ведь учиться-то Кио и Рицке обязательно надо, а других Пар для боев под рукой нет. Соби согласился, но чувствовал себя так, словно Рицка уже отказался от него. Ему было противно дотошноты и как-то беспросветно.

На следующий день у реки сражение состоялось и закончилось, естественно, победой Соби, хотя он поддавался изо всех сил. Впрочем, возможно, ему стоило дать Кио несколько советов и указать на свои слабые места, которых в связи с душевным раздраем у Соби появилось предостаточно, но это было настолько против всех правил, что Боец сразу оставил столь сомнительную затею.

Когда Систему свернули, Соби заметил кровь, капающую с рукава рубашки: он опять шел против своего Имени. И, как назло, кровь не укрылась от внимания Рицки.- Соби, у тебя кровь, - сказал он удивленно. Еще бы ему не удивляться, ведь из всех заклинаний Кио в Соби не попало ни одно, и крови взяться просто неоткуда!- Да, Рицка, - Бойцу не хотелось продолжать этот разговор.- Откуда она? – в голосе Рицки зазвенел металл. Он злился, злился на себя, что у него до сих пор не получается стать нормальной Жертвой, и он искал, на ком бы сорваться, и заодно подходящий повод. На Кио ругаться он не хотел, не мог даже представить себе такого (природного Бойца хотелось холить и лелеять, а не воспитывать, пусть и заслуженно!), и безответный кроткий Соби напрашивался сам. Тем не менее, Рицка опять не чувствовал, что его отношение к Соби изменилось.- Имя кровоточит. Я ведь выступаю против него, сражаясь с тобой, - Боец старался говорить безразлично, но в его голосе все равно слышалась горечь.Впрочем, сейчас его чувства совсем не волновали Рицку.- А почему ты мне сразу не сказал? Не сказал, что тебе нельзя?! Почему ты никогда ничего не говоришь?! – сквозь зубы поинтересовался он.

Соби молча смотрел на него. Что он мог ответить? Что Рицка для него подобен божеству, что даже его оброненные невзначай слова обязательны к исполнению, что он помог ему снова стать если не полноценным человеком, то хотя бы его подобием, что он – свет и единственный смысл в жизни Бойца, что он, в конце концов, любит его? Все это ясно читалось в глазах Соби, устремленных на его Жертву, но Рицку его молчание и проникающий в душу взгляд внезапно взбесили окончательно.- Ну что ты смотришь? Что?! Никакого проку от тебя! Ты мне жалок! – презрительно бросил Рицка и, повернувшись к Соби спиной, позвал:- Пойдем, Кио! – Кио, который, сидя на траве, пытался унять головокружение, возникшее во время битвы, весь разговор пропустил.Нелюбимые ушли прежде, чем Соби, которого презрение в голосе Рицки намертво пригвоздило к месту, нашел в себе силы пошевелиться. Фраза «Никакого проку от тебя» набатом гудела в его внезапно опустевшей голове. Нет, все-таки зря он доверился Рицке. Какой же ты дурак, Агацума. Совсем тебя жизнь не учит. Это презрение... В то мгновение Соби показалось, будто он опять видит перед собой Сеймея. Но Сеймей при всем желании не мог обидеть его так, как обидел Рицка. Обида присосалась к сердцу Бойца подобно мерзкому громадному пауку, больно сжимая его когтистыми лапами, и выпивала помаленьку надежду на хорошее и желание жить. Вместо них оставалось лишь студенистое склизское 6езразличие, от которого Соби раньше почти удалось избавиться. Боец постоял еще немного и побрел прочь, не особо разбирая дорогу. Какая разница, куда идти, если для Рицки он бесполезен?

Тем временем Рицка с Кио вернулись домой – Кио теперь тоже часто проводил время у Соби – и занялись своими делами. Дело близилось к вечеру, похолодало, пошел сильный дождь. Кио тревожился за друга и приставал к Рицке с вопросами.- Почему его так долго нет? Вы что, поссорились? – допытывался Кио.- Отстань! – отмахивался Рицка. – Не ссорились мы! Ну, может, только слегка... Ничего, надоест обижаться – придет, куда денется!Но время шло, дождь превратился в ледяной ливень, стемнело окончательно, а Соби все невозвращался. Кио не сиделось на месте от волнения, и Рицка неохотно согласился отправиться на поиски Бойца.- Я пойду один, - предупредил он Кио тоном, не допускающим возражений.- Хорошо... Только найди его! – убито согласился Кио.- Ладно, ладно! – досадливо пообещал Рицка. И почему от этого Соби одни недоразумения?

«Где же он может быть?» - раздумывал он. Не придумав ничего путного, он решил довериться своей интуиции, и ноги сами привели его в парк, в то самое место, где Соби первый раз поцеловал его. По дороге раздражение и злость покинули Рицку, и любовь к Бойцу, та самая неудержимая, яростная любовь, сжигающая Рицку так долго, затмила все, даже Кио, даже природную Связь. «И как я мог так поступить с ним? Это ведь Соби, мой Соби, и нам нельзя расставаться! Я страшно виноват! – казнил себя Рицка. – А вдруг он не захочет возвращаться? Нет, я обязательно уговорю его, обязательно!»

На лавочке в парке виднелся неясный силуэт. Соби или не Соби? Рицка подошел поближе: да, это он. Боец сидел, вытянув ноги и прислонившись спиной к столу, промокший насквозь. Руки он засунул в карманы плаща и, запрокинув голову, бездумно глядел потухшим взглядом вверх, в скрытое облаками небо. В глаза ему то и дело попадали капли дождя, но он даже не смаргивал их. Резь в глазах – ничто в сравнении с мукой, в клочья кромсающей его душу.

Рицкане мог с того расстояния, на котором находился, видеть все подробности, но, тем не менее, они ясно отпечатались в его мозгу, словно при мощной вспышке света.Он приблизился вплотную – Боец его не замечал – и тихонько окликнул:- Соби!Тот медленно и как-то неловко повернулся к нему.- Это ты? – безжизненно прошелестел он.- Да, это я, - Рицка обнял Бойца за талию и спрятал лицо у него на груди. Теперь он слышал, как часто, как заполошно стучит сердце Соби.Боец по-прежнему медленно и неуклюже («Совсем замерз!» - пронеслось в голове у Рицки) положил руку ему на плечо, отстранил от себя и заглянул в лицо:- Рицка, я не нужен тебе? – боль, звучащая в его голосе, пронзила Рицку тысячами огненных жал.- Кто тебе сказал это?! Глупый ты, глупый Соби! Как ты можешь быть мне не нужен! Мы ведь Пара, и я... я ведь... - слова «Я люблю тебя» неистово рвались с языка Рицки, из его сердца, но стеснительность в последний момент опять победила.

Тело Соби, напряженное, будто при физическом страдании, расслабилось, в глаза вернулась жизнь.- Хорошо, - он нашарил в темноте руку Рицки и поднялся. – Пойдем, уже поздно, и ты можешь замерзнуть.- Да ты сам весь застыл! – Рицка ощущал, как плохо слушаются Бойца закоченевшие пальцы.Соби ничего не ответил, только нежно улыбнулся. Муки в его душе прекратились, покорные словам Рицки. Лишь на время, он знал наверняка, но вовсю радовался передышке. Соби понял, что желает только одного: пусть Рицка будет с ним. Пусть Рицка будет – остальное мелочи.Только бы всегда чувствовать его тепло, его участие, его заботу. Других желаний у Бойца нет. Правда, уязвленная гордость шептала: «Сначала плюнули в душу, потом поманили пальчиком, а ты и побежал, обрадовался! Смотреть противно! Почему ты позволяешь так с собой обращаться?» Но Соби было сейчас наплевать на гордость. Главное, что Рицка вернулся за ним, все остальное не имеет ни малейшего значения.

Нелюбимые медленно брели по темным улицам, залитым водой. Дождь хлестал сразу со всех сторон, зонт от него не защищал, и Рицка в конце концов закрыл его. Он так и не выпустил руку Соби из своей. Ливень, ветер – ничто не страшило их, ведь так пока и невысказанная взаимная любовь согревала их лучше всякой теплой одежды. Они брели, ничего не замечая вокруг, спотыкаясь и наступая в лужи, и все было как раньше. До поры.