Часть 3. Природный Боец. Глава 18. Предчувствия. (1/1)

Простите вы навеки, О счастье мечтанья...Дж. Верди. Травиата.

В последнее время Соби понимал, что его спокойной жизни приходит конец. Он всегда знал – это должно случиться рано или поздно, хотя с радостью предпочел бы обратное, ведь порой излишняя осведомленность изрядно портит настроение. Эх, вот если бы возможно было беззаботное, ничем не обремененное легкое существование, где нет места тяжким мыслям и вечному ожиданию плохого! Но в случае Соби судьба распорядилась совсем по-иному, поэтому даже моменты счастья, кстати, не столь уж редкие после того, как он стал Бойцом Рицки, постоянно хоть немного, да омрачались, подобно ясному небу, горизонт которого перед грозой заволакивает серая дымка. И слушая Рицку, говорящего: «Я никогда не оставлю тебя!», Соби про себя горько улыбался и думал: "Все-таки когда-нибудь оставишь». И теперь роковой момент приближался. Соби мучили дурные предчувствия, постепенно сменившиеся совсем другим, совершенно определенным ощущением. Боец поначалу пытался малодушно морочить себя, дескать, такого ощущения не знаю, никогда не испытывал, а потом, поскольку долго прятаться от правды, пусть даже неприятной, не входило в его привычки, вынужден был признаться самому себе – знает, да еще как знает! Это ощущение уже один раз вторгалось в его жизнь: перед появлением природного Бойца Сеймея.

Тогда Соби тоже страдал от неопределенности, не в силах понять, что же его так тревожит, а потом с Сеймеем вышли на связь «Семь голосов» и он отправился туда, не взяв Бойца с собой. Сам по себе данный факт не значил ровным счетом ничего, поскольку Соби сопровождал Сеймея далеко не всегда и не везде, но тогда Боец просто не находил себе места, задыхаясь от беспокойства. И его волнение оказалось не напрасным: Сеймей возвратился уже вместе с Нисеем, и положение Соби ухудшилось окончательно.

Вот и теперь уже знакомое чувство вернулось вновь, и, значит, природный Боец Loveless где-то неподалеку и скоро появится. В принципе, Соби самоуверенно полагал, что готов к такому повороту событий, только он заблуждался. Он собирался встретить это известие со спокойным достоинством, но никаким спокойствием и не пахло, Соби снова нервничал, впрочем, пока сохраняя достоинство, вернее, жалкие его остатки. Связь между Нелюбимыми от его переживаний болезненно дергалась и натягивалась, будто Соби порывался разрушить ее и сбежать; Рицка недоумевал (ведь все хорошо!) и старался вызвать своего Бойца на откровенный разговор, чему Соби всячески противился, а без его желания попытки Рицки были неосуществимы.

Сам Рицка в то же время, как и Соби, тоже находился во власти непонятных ощущений. Странных, удивительных, сладостных, дарящих радость. Он предчувствовал чудо, в отличие от своего Бойца. В душе Рицки, где доселе царила ночь, наступало время рассвета, и теплое солнышко медленно поднималось над миром, заливая его мягким золотистым светом. Спящей земли пока коснулись лишь первые его лучи, но она уже встрепенулась в нетерпеливом ожидании, отбросив сон, и разнежилась под лаской солнца. Рицке все происходящее доставляло удовольствие, прежде не виданное, даже Связь с Соби таких ощущений не приносила.

И Кио тоже стал какой-то не такой, что порядком настораживало Соби, хоть он и никогда по-настоящему не воспринимал его всерьез. Но теперь Боец на любую мелочь смотрел сквозь призму грядущих изменений, и поэтому Кио также вызывал его подозрения. Во-первых, из рациона Кайдо исчезли неизменные «Чупа-Чупсы». На закономерный вопрос Соби, который решил проявить интерес к столь выдающемуся событию, Кио промычал нечто невразумительное и поспешил заговорить о другом. Во-вторых, у него вдруг завелось обыкновение бросать на Соби быстрые пронзительные взгляды, тоже неизвестно почему. У Соби создалось впечатление, будто приятель страшно хочет задать ему какой-то вопрос и не решается. Раньше подобное поведение для Кио было неслыханным: он не умолкал ни на мгновение, и лишь окрик преподавателя мог положить конец его постоянной болтовне, причем абсолютно на любые темы. Застенчивостью Кио, прямо скажем, не страдал, скорее наоборот. Сейчас же Кайдо не мог задать интересующий его вопрос, да и вообще больше молчал, словно прислушиваясь и приглядываясь к происходящему внутри него. Скрупулезно наблюдая за приятелем, Соби укрепился в своих подозрениях, и чутье его не обмануло.

А Кио находился в предвкушении. Ему будто посулили замечательный, восхитительный подарок, самый дорогой, самый важный и значимый в его жизни, и Кио готовился его принять. Его естество преобразилось в небольшой чистейший водопад, хрустальный веселый голос которого не умолкал ни на секунду и далеко разносился вокруг. Вода в водопаде беспечно лепетала на своем непонятном языке; булькала, смеясь звонко и радостно, как ребенок, прозрачная и холодная. Над водопадом всегда было темно, но вот долгожданное солнце показалось над его краем, зажигая в мельчайшей водяной взвеси, висевшей в воздухе, маленькие радуги. Они вспыхивали и тут же гасли, играя и переливаясь, но над краями водопада уже зарождалась одна большая радуга, готовясь перекинуться через него волшебным мостом. Она появится окончательно, когда солнце взойдет полностью. Тогда и случится то, чего так ждет Кио. Но когда же, когда?!

А еще у него очень сильно зудело и чесалось правое предплечье. Иногда эти ощущения становились до того невыносимыми, что Кио совсем терял терпение и ожесточенно драл руку ногтями, но зуд и свербение не унимались. И, главное, никаких причин для них он не находил, кожа предплечья лишь немного покраснела. Да, много непонятных вещей происходило в жизни Кио сейчас, но они не пугали его, напротив, он радостно удивлялся им со своей всегдашней детской непосредственностью и заранее знал: разгадка восхитит его гораздо больше.

Но вот в один прекрасный день рука Кио перестала чесаться. Он немедленно полез смотреть почему и пораженно ахнул. В том месте, где зудело больше всего, проступили красноватые буквы, которые складывались во вполне определенное слово. Изредка по буквам пробегали отблески серебристого света. Глаза Кио от такого зрелища вылезли далеко на лоб, а рот широко раскрылся. Вот это да-а-а! Кио быстро собрался, не забыв надеть джемпер с длинными рукавами, хоть на улице уже было тепло, и помчался в университет. Почему-то он вдруг ощутил непреодолимую потребность посоветоваться с Соби.

В то же утро предчувствия и нервное возбуждение Соби достигли пика. Он понял: все произойдет сегодня. Бойца навязчиво тянуло остаться дома, забраться с головой под одеяло, крепко зажмуриться и зажать уши. Хватит с него. Пусть дальше остальные как-нибудь справляются и разбираются одни, он не хочет, не хочет, нет... Почему он должен себе все портить собственными руками? Такого от него не может требовать никто, даже Рицка! При мысли о своей Жертве Соби сник, и его негодование улеглось. Миг слабости прошел. Благополучие Рицки Боец в любых обстоятельствах ставил неизмеримо выше своего. Конечно, Рицке так будет лучше, печально подумал Соби, вздохнул и пошел собираться и завтракать.

Рицка, которому невеселые размышления Соби стоили нескольких чувствительных рывков Связи, за едой опять пристал к Бойцу с требованием поговорить. Но тот снова виртуозно уклонился от объяснений, оставив свою Жертву ни с чем.Рицку невероятно злило такое поведение Соби – наболтает с три короба, а главного не скажет! – и он твердо решил после школы добиться от него правды, не стесняясь в методах.

На одной из перемен, улучив минутку, Кио отвел Соби в безлюдный уголок и только там заговорил:- Со-тян, я хочу у тебя кое-что спросить, - непривычно робко заговорил он.- Да, Кио, я весь внимание, - отозвался Соби, из последних сил пытаясь сохранить невозмутимый вид.Длинные рукава Кио превратили его подозрения в уверенность.- Ты, случайно, не знаешь, что это такое? – спросил Кио с замиранием сердца, поднимая правый рукав.

Соби, хоть и готовился к неизбежному, хоть и собрал все свои душевные силы, чтобы мужественно принять его, все же вздрогнул и едва удержался на ногах. Свет дня на мгновение померк для него, в ушах зазвенела жуткая тишина, и Боец, торопливо заморгав, тряхнул головой, чтобы придти в себя. Когда зрение и слух вернулись, он увидел Кио, выжидательно глядевшего на него.- Почему ты спрашиваешь меня? – глухо поинтересовался Соби.- Но ты же мой друг, а друзья должны помогать друг другу, - уверенно ответил Кио. – И, потом, мне показалось, что ты можешь что-нибудь об этом знать… - упавшим голосом закончил он.«Вечно я кому-то что-то должен, - устало подумал Соби. – Когда же будет по-другому?» Но вслух он произнес совсем не то:- Да, Кио, ты прав. Я все объясню тебе, но попозже.- Попозже? Но почему? – у Кио камень с души свалился, едва он узнал, что обратился по нужному адресу.- Ты сам увидишь, - загадочный ответ Соби лишь распалил интерес Кио.- Хорошо, я подожду! – сказал он, чуть ли не подпрыгивая от любопытства.

После окончания занятий Соби отправился в школу за Рицкой. Ничего не понимающего Кио он захватил с собой. Рицка, увидев их вдвоем, тоже очень удивился. Солнышко, восходящее внутри него, вдруг заспешило, уже почти целиком показавшись над горизонтом, распространяя в небе буйство красок. Кио же ощутил, как его водопад нестерпимо для глаз замелькал рябью в первых лучах встающего солнца, и радуга над ним стала почти осязаемой, бледным остался только кусочек на самом верху.

Подождав, пока Рицка и Кио поздороваются, Соби велел приятелю:- Покажи руку.Рицка завороженно уставился на Кио, засучивавшего рукав. Соби молча ждал. И вот рука Кайдо обнажилась, открыв на предплечье слово «Loveless», точно в таком же месте, где Рицка вырезал его у Соби. Буквы Имени светились все ярче, водопад Кио засверкал под солнцем, и ярчайшая радуга увенчала его; солнышко Рицки взошло полностью, и чудесный свет ласкал его существо… И можно стало увидеть нить Связи между Кио и Рицкой.- Соби, как это?! Почему?! – ошарашенный Рицка непрестанно переводил взгляд с Кио на Соби, ничего не понимая.- Рицка, Кио – твой природный Боец, - ответил Соби неохотно, и тень легла на его душу.