8. (1/1)

Пробираясь сквозь чёрные, как смола, заросли, чьи тонкие руки-ветки стараются ударить по лицу, Крис пытался найти источник света - выход в лабиринте тьмы. С каждой секундой, с каждым шагом ему казалось, что тьма только сильнее поглощает его и воспоминания, связанные с Джилл. Её запах витал в воздухе, и Редфиелд чувствовал его, словно собака, учуявшая след преступника. Он чувствовал, что она где-то рядом, где-то прячется, но отыскать её, увы, Крис не в силах. Харви всё это время была рядом с ним и бежала вперёд, указывая верный путь.Добежав до пустыря, Редфиелд остановился и попытался отдышаться. Казалось, конца этому кромешному коридору не будет. Девочка-призрак внимательно наблюдала за тем, как мужчина жадно глотает воздух, а после выдыхает его. Когда же дышать стало легче, Редфиелд вопросительно взглянул на свою спутницу, которая все ещё смотрела на него, округлив свои глаза-бусинки. Мужчина, вздохнув, поинтересовался:- И куда теперь?Его маленькая спутница не умела говорить, и он это прекрасно знал, но всё же наделся на её ответ. Харви отошла в сторону и, раздвинув кусты, показала ему открытую поляну, на которой росли ?лунные цветы? - фиолетовые гладиолусы, которые, освещённые ярким ночным небесным диском, переливались множеством красок холодных тонов. Крис прошёл вперёд и, заворожённый этой красотой, не заметил, как чёрные кусты сомкнулись. Его поражала эта красота. Никогда прежде он не был в таком месте.- Красиво, - с восхищением говорил он. – Где же мы? Куда ты меня привела?Малышка наклонила голову и посмотрела на свои ноги. Крис не понимал, что она этим хочет сказать, но всё же решил сделать также, а после увидел, что великолепные цветы стали увядать, а на их месте появились человеческие останки. Редфиелд, испугавшись, отошёл назад, а прекрасная поляна стала похожа на поле битвы. Он перевёл взгляд на призрачного ребёнка. Тот в это время рисовал среди крови и оторванных конечностей странную белую руну, которая отчасти светилась.

- Харви? – вновь назвал имя девочки Крис. – Что происходит?Девочка взглянула на него и, встряхнув своими длинными хвостиками, отошла в сторону. Руна засветилась, и послышался вновь очень знакомый голос. По спине Криса прошлись мурашки. Ему было по-настоящему страшно.?Стоит заглянуть в прошлое, чтобы понять настоящее. Грядёт смерть в лицо существа, у которого нет ни лица, ни души. Отпустишь её - спасёшь; не отпустишь - безграничное сознание поглотит?.- Что? Я не понимаю! – пытался достучаться до загадочного голоса Редфиелд, но тут же почувствовал, что под его ногами проваливается земля. – Харви, что происходит?Призрак девочки лишь прыгнул в пропасть, которая появилась в земле. Крис, взяв себя в руки, закрыл глаза и стал ждать, когда кровавые руки нечто обхватят его. Тьма поглощала его. И вскоре он провалился в неизвестность. Туда, где его ждут чужие воспоминания…***Очнулся Крис уже в тёмном пространстве. Мужчина все ещё лежал на слегка освещённой земле. С трудом поднявшись и отряхнувшись, он заметил Харви, которая сидела на коленях и смотрела вниз. Редфиелд подбежал к ней и вновь посмотрел туда же, куда и девочка, и увидел бегающие белые буквы. Текст менялся с той скоростью, с которой Крис и читал:- То, что будет показано тут, изменит твоё отношение к будущему, - читал Редфиелд. – Эти воспоминания и родные, и чужие. Постарайся понять их, и тогда тебе откроется путь к новому воспоминанию. Это иллюзия. Ты не сможешь вмешаться в прошлое, но ты увидишь сказанные когда-то чужими устами мысли по-иному. Наблюдай, Крис Редфиелд, и думай. Думай о том, что ты сделаешь ради того, кто связан с этими воспоминаниями. Торопись. Время вот-вот готово остановиться…В голове мужчины проигрывались эхом сказанные слова. Он не понимал их смысл и о ком говорится в тексте, но отчасти догадывался, с чьими воспоминаниями он встретится. Харви поднялась с колен, и, отряхнувшись, подошла к Редфиелду, и обняла его. Крис оторопел от неожиданности, но прогонять её не стал. Он ощущал этот детский страх перед лицом реальности, даже несмотря на то, что девочка – призрак. Крис осторожно приобнял её и прошептал на ухо девочки:- Всё будет хорошо. Всё будет хорошо…Харви посмотрела на мужчину, а из её маленьких бездонных глаз текли тоненькие ручейки слёз. Редфиелд сейчас испытывал незнакомое ему чувство – сожаление. К детям. Что-то в нём сломалось из-за неё, а он же сих пор не мог понять, что же.Посмотрев вперёд, парень увидел, что тёмное бесконечное пространство слегка осветилось, и вскоре в ней стала проявляться странная комната. Через десять секунд Крис узнал в ней спальную из того дома, где они остановились, у озера Колдрон. Правда, выглядела она несколько иначе: будто бы дом из старых чёрно-белых фотографий преобразился.- Что за чёрт?! – только и выдал Редфиелд, боясь дотронуться до предметов интерьера.Ещё через несколько секунд в комнате появилась фигура беременной девушки, чьи густые длинные каштановые волосы ниспадали на плечи, а в тёмно-зелёных глазах читалось горе. Она смотрела в зеркало комода, на столешнице которого лежал перочинный нож. Правой рукой она берёт холодное оружие и, все ещё смотря в отражение заплаканными глазами, поднесла его к горлу. Лишь несколько миллиметров отделяли её от окончательного решения. Крис смотрел на неё с удивлением; совершить суицид на девятом месяце беременности – сильный поступок, но очень глупый. Он хотел было помешать совершить женщине казнь над собой, но понял, что в этой ?реальности? является только зрителем, который ничего не сможет сделать.- Я… Не… Могу… - женщина выронила нож и, закрыв лицо руками, вновь начала плакать.Крис смотрел на неё и чувствовал, как внутри что-то сжалось. Он подошёл к ней и положил свою руку на её плечо, но прекрасно знал, что она не отреагирует. Женщина просто не чувствует его дух.- Меня ненавидят из-за тебя, - вытерев слёзы, произнесла женщина, обращаясь к своему ещё не рождённому малышу. – Ты мой грех. Пятно. Чёрная метка, которую я не могу смыть. Зря я тогда поверила этому мерзавцу. Дик Валентайн, я тебя ненавижу!..Услышав знакомое имя, Крис заметно побледнел. Он сейчас видит отрывки из жизни его дорогой и любимой жены. Она никогда не рассказывала о своём прошлом, будто бы боялась его больше самойсмерти. Харви подошла к Редфиелду и взяла его за руку, чтобы немного успокоить. Крис шёпотом обратился к ней:- Спасибо.И стал слушать дальше монолог матери Джилл. Женщина смотрела то на себя в зеркало, то на свой большой живот. И, достав из кармана халата сигарету и зажигалку, решила прикурить. Поднеся ядовитую трубку в рот, она зажгла её огнём зажигалки и, сделав затяжку, выдохнула белый комок дыма. Крис не переносил запах сигарет и, несмотря на то, что он сейчас не чувствовал едкого запаха, от привычки поморщился. Нет худшего зрелища, чем курящая женщина на девятом месяце беременности.- Ты сломал мне жизнь. Ты – худшее, что могло произойти в моей жизни. Использовать меня, как конченную шлюху, - вновь делает затяжку, - это надо уметь. Ты преступник и моральный урод. Гнида. Тварь. Я бы придумала ещё более сотни лживых и лицемерных оскорбительных фраз, но они для тебя всё равно будут комплиментами. Мразь. Скотина. Я ненавижу тебя!Она вновь затягивает сигарету и выдыхает дым, будто бы ей приятно вредить себе. Стряхнув пепел на живот, девушка потушила об него сигарету, будто бы говоря, что хочет смерти будущей девочки. Достаёт очередную сигару из пачки, подносит в рот и поджигает.

- Я выношу твоего ребёнка, Дик. Не стану делать аборт, как планировала, - вновь разговаривала женщина с выдуманным изображением своего любовника. – Но она умрёт. Сгниёт в приюте для сирот. А пока она в моём животе, я буду уничтожать её изнутри.

Крис больше не мог смотреть на это зрелище. Собственная мать так желает своему ребёнку смерти, будто бы он сделал что-то такое ужасное, за что его нужно сжечь. Сейчас он бы собственноручно придушил такую ?мать?. А женщина всё продолжала рассказывать о своей жизни, смотря в зеркальное отражение и покуривая сигарету:- Когда я тебя встретила впервые, то была рада тому, что в моей жизни появился молодой человек. Я, как глупая девочка, сразу прыгнула к тебе на кровать, не думая о последствиях. Да ты ведь бревно в постели! – сквозь зубы проворила она, сплёвывая на пол гадкую слюну. – А потом я узнала, что ты преступник. Вор, грабитель, похититель… Я могу назвать тебя тысячами других слов, но суть останется та же. Использовал меня, как последнюю шлюху, - тушит об себя очередную сигарету. – Ты сломал мою жизнь! Я не сомневаюсь, что ты был связан с педофилией и наркотиками, я просто уверена в этом! Когда мои родители узнали о том, кем ты являешься, они выгнали меня из семейного гнезда на улицу, под проливной дождь. Знаешь, поначалу я действительно хотела сделать аборт, чтобы ты до конца своих дней мучился, но, поначалу, я считала, что тебе плевать на нашего ребёнка. Моя знакомая приютила меня и отговорила совершить это кощунство. А я-то, дура, на слово ей поверила! Лучше бы закололась наркотиками и обкурилась бы. Могло быть больше пользы от этого.?Идиотка?, - прорычал Редфиелд, сжав кулаки. Мужчина все ещё продолжал слушать рассказ ?матери?.- Потом я переехала жить к своей бабушке, которая через неделю откинула коньки. Мы похоронили её на местном кладбище, а я уже на протяжении полугода не была на её могиле. Пускай себе гниёт под землёй. Думаю, червям было вкусно обгладывать её трупик! – женщина поднимает с пола нож и закатывает правый рукав. – Мне плевать! На всё плевать! И на тебя, и на это наказание, которое сейчас теснится в моём животе! Уж лучше бы я сделала аборт и не мучилась бы! Ненавижу тебя и твой поступок! – резким движением она проводит лезвием по вене. На глазах выступили слёзы, а с руки потекла горячая струйка крови. ?Мать? Джилл смеялась. – Ты рад этому, Дик? Рад, что я опустилась до тебя?! Да?! Я знаю, что ты рад. Поверь мне, когда я рожу эту чертовку, то отдам её насильникам, которые, использовав её хрупкое тельце, выкинут труп в ближайший мусорный контейнер! И её сгнившее тело заклюют городские вороны! Я обещаю тебе, Дик!Женщина упала со стула и, закрыв лицо руками, смеялась и плакала. Психика переломлена настолько, что в психиатрической больнице ей уже давно не помогут. Крис хотел врезать по лицу этой женщине, но не мог, так как его удар прошёл бы сквозь неё. Такие люди, как она, жить недостойны. К сожалению, она не единственный на этой бренной земле такой ?экземпляр?.Редфиелд глубоко вздохнул и посмотрел на Харви, которая все это время стояла возле него, вцепившись тоненькой ручкой за ткань штанины. Он аккуратно погладил девочку-призрака по голове, отчего на прозрачном белом личике малышки появилась лёгкая улыбка.- Я не верю, что отец Джилл настолько плох, - комментировал Редфиелд, глядя на измученную беременную женщину. – Джилл мало что рассказывала мне о нём, но никогда не говорила что-то плохое. Я знаю, что он был преступником, но таким… Я не хочу верить в эту ?правду?.Неожиданно декорации начали ?испаряться?, и теперь на смену старой комнаты поместья появилась типичная квартира холостяка, чьи вещи была разбросаны в хаотичном порядке, а в углу, закрывая обшарпанные полосатые тёмно-зелёные обои в розовый цветок, стояли пустые бутылки из-под пива. Молодой человек сидел на не заправленной грязной постели, схватившись за голову. Крис уже догадывался, кто это, но не спешил с выводами.

Когда же незнакомец соизволил показать своё лицо, то Редфиелд вспомнил его, ведь когда-то видел этого человека на старых фотографиях. Дик Валентайн – отец Джилл, был обычным, в этом ?эпизоде воспоминаний?, двадцатилетним юношей, который очень рано связал свою жизнь с алкоголем. Чёрные сальные волосы не были стрижены, под ногтями красовалась грязь, а нестиранная неделями одежда уже прилипала к грязному телу. В глазах читалась боль. Но в отличие от его любовницы, мужчина и вправду сожалел.

На небольшом обшарпанном журнальном столике, который располагался возле старой железной кровати, лежал вскрытый конверт, а на нём письмо. Крис подошёл к нему и, не беря в руки пожелтевший листок, стал глазами читать текст, который был написан каллиграфическим почерком:?Хочешь забрать своего ребёнка – забирай! Знай, что если ты не захочешь забрать её, я отдам её в приют. Или лучше в рабство? Твой ребёнок рано или поздно умрёт. Я её рожу, а ты уже сам решай, что с ней делать. Я с тобой ещё не прощаюсь!?Крис перевёл свой взгляд на мужчину и понял, по его обречённому взгляду, что ему не повезло в жизни. Изгой, разбойник, чужой. Жизнь сломлена. Содержать в этом свинарнике свою дочь он просто не может. И с горя тратит награбленные деньги на выпивку, чтобы хоть как-то залить своё горе. Но алкоголизм – не выход из сложившийся ситуации.

Дик, пошатываясь, подходит к разбитому зеркалу, висевшему на стене под кривым углом. Он посмотрел на своё отражение и усмехнулся.- До чего же я скатился... - Валентайн намотал на палец жирную прядь волос. – Нельзя так жить. Я не хочу. Я слишком устал. Хочется отдыха. Но не смерти, - его взгляд падает на стоящие бутылки, которые, освещённые светом тусклой настольной лампы, окрашивают тень в яркие цвета. – Пить – тоже не вариант. Хочется всё бросить и начать жизнь с чистого листа, хотя бы ради дочери. Никогда не думал, что я буду желать смерти твоей матери, мой милый ангелочек. Обещаю, что когда эта мерзкая сука родит тебя, то убью её. И сейчас я с трудом понимаю, почему влюбился в эту женщину, чья душа темнее чёрного. Прости меня за то, что ты пережила это.Он отходит от зеркала и подходит к книжному шкафу и достаёт оттуда старую пожелтевшую книгу, чья обложка уже покрылась многолетнем слоем пыли. Сдув её, Дик открывает первую страницу тома и, улыбнувшись, произносит.- Моя маленькая, Джилл…И кидает фолиант на кровать. Крис смотрит на книгу и прочитывает: Джилл Коллинз ?Грешники?. Назвать ребёнка в честь не столь известной писательницы – не ново, но Редфиелд не против и такого варианта. Он уже хотел проследить за Диком, но тут почувствовал странный запах и грохот.- Что происходит?Харви вцепилась за руку Редфиелда. ?Комната? исчезла, и теперь Крис и её спутница очутились на прежнем тёмном пустыре. На земле появилась светящаяся белая надпись:?И эту часть видел ты один раз. Обложка никогда не говорит о содержании книги. Следующая часть, возможно, повергнет тебя в шок, но ты должен знать. За ней идут по пятам уже давно...?Крис надеялся, что этот кусок из жизни Джилл будет не таким отвратительным, как этот. И вновь в тени появился луч света. Новый эпизод. Новый вкус. Новая история старой жизни.