81. Хочу поговорить и потрогаться (1/2)

После ужина и допроса Эйджиро настал черед настольных игр. Скатики, подремав в песочке, оживились и присоединились к сидящим за столом игрокам, став негласной группой поддержки: они плавали над столом, следя за ходом игры, и укладывались на плечи проигравших, успокаивая и подбадривая их. Когда же кто-нибудь радостно подскакивал на стуле, выиграв партию, скатики восторженно кружились над ним и обязательно вдвоем чмокали победителя в щеки — Белоснежка задала новую моду на выражение симпатии, а Одеялко ее с радостью подхватил.

С подачи той же самой Белоснежки, Одеялко помирился с Бакуго: дождался, пока тот первым сбросит все кости в партии домино, а потом шлепнулся ему на голову, привлекая к себе внимание. Бакуго хохотнул, снял с себя переставшего дуться питомца, и просто спросил: «Мир?». Одеялко кивнул, чмокнул его в щеку и тут же распластался у него на коленях: пока не занят, гладь меня. Бакуго погладил скатика и с облегчением улыбнулся: всё снова стало как раньше. А потом сам себя мысленно поправил: стало не как раньше — стало даже лучше — теперь у него было целых два скатика.

После нескольких партий в домино, настал черед костей и и карт. Два раза выиграв в кости и три раза оставшись в дураках, Бакуго признался, что порядком проголодался. Мать тоже неожиданно громко забурчала животом и пришлось по второму кругу накрывать на стол. Одеялко и Белоснежка, съев свои порции, принялись поочередно приставать к каждому, выпрашивая еще креветок. Бакуго хотел было на них шикнуть, но увидев, что остальные скатиков охотно кормят, гладят и с улыбками принимают их «фамильярные» поцелуи, промолчал и присоединился.

Отец сплавал за оставшимися леденцами, а Бакуго магией превратил диван в большую лежанку с кучей подушек. Все угостились конфетами и с удобством разлеглись слушать дедушкины истории про зимние праздники в разных концах света. Истории ожидаемо затянулись до самой ночи, но никто, собственно, не возражал — все увлеченно слушали, удивлялись, смеялись и задавали вопросы.

Наверное, они бы просидели и дольше, если бы увлекшийся дедушка не посмотрел на часы, а потом строгим голосом не скомандовал быстро с ним обниматься и расплываться спать. Все с кислыми лицами подчинились: по очереди обняли дедушку, пожаловались, что будут скучать, пожелали удачной дороги, и расползлись по комнатам, оставив его ночевать в компании скатиков.

Заплыв в комнату первым и юркнув под одеяло с головой, Бакуго сжал зубы покрепче, чтобы позорно не начать жаловаться Эйджиро. Когда его под одеялом крепко обняли горячие руки, Бакуго страдальчески вздохнул.

— Ненавижу расставаться.

— Я тоже, — упавшим голосом признался Эйджиро, успевший прикипеть к дедушке как к родному. — Но Рио скоро вернётся и будет опять здорово.

— А потом опять уплывёт, — надулся Бакуго. — Несправедливо.

— Согласен. Но мы не можем просить его бросить свое дело, дом, Диану и постоянно быть с нами, чтобы мы не расстраивались, — слишком уж это эгоистично.

— Мда… — Бакуго помолчал, поудобнее устраиваясь в теплых объятиях. — Эйджи, а ты хочешь спать?

— Не очень. Хочешь поговорить или потрогаться?

— Потрогаться… — Бакуго посмаковал про себя это слово и выпростал голову из-под одеяла. — Прозвучало заманчиво. Хочу оба, но сначала поговорить. Идёт?

— Идёт. О чем ты хочешь поговорить?

— О золоте, которое мы сегодня с дедушкой собрали с морского дна при помощи магии воды, — Бакуго уткнулся носом в теплую шею и прикрыл глаза, — и которое я хочу отдать тебе, чтобы ты воспользовался им по своему усмотрению.

— Ничего себе… — потрясено выдохнул Эйджиро, явно собираясь сказать что-то еще, но Бакуго его мягко перебил:

— Давай, я сначала расскажу всё от начала до конца, а ты послушаешь, ладно?

— Хорошо. Слушаю и не перебиваю, — Эйджиро чмокнул его в макушку.

— В общем, изначально моя идея была такова: королева уедет и я тебе передам золото, чтобы ты мог потратить его на Алекстразу — ремонт в столице начать или, опять же, закупить необходимое впрок. Хотелось, чтобы ты распорядился деньгами самостоятельно, без указки королевы… — Бакуго потерся носом о теплую шею. — Но сегодня, на примере того же самого Одеялка, я осознал: если не поговорю с тобой заранее, не узнаю как лучше, а просто вывалю перед тобой найденное и поставлю перед фактом, то опять совершу ту же ошибку, что и со скатиком, — я снова за кого-то решу как ему будет лучше и получу вместо благодарности претензии…

— Ты закончил свою мысль? Я уже могу говорить? — осторожно поинтересовался Эйджиро, когда Бакуго замолчал.

— Ещё нет, — Бакуго покусал губы, вздохнул и продолжил: — Эйджи, понимаешь, я пообещал Алекстразе помогать тебе, твоему королевству и подданным. Не потому, что она меня спасла, а потому, что мне это в радость. Поэтому, пожалуйста, не лишай меня возможности исполнить обещание твоей прародительнице — прими золото и потрать его на благо государства, ладно? С королевой или без нее — не важно. Главное — на благо. А я потом ещё найду, если уж ты вдруг переживаешь, что я останусь ни с чем…

Бакуго погладил Эйджиро по спине.

— Всё, я сказал, что хотел. Теперь твоя очередь.

Эйджиро обнял его покрепче и чмокнул в висок.

— Кацу, я ни в коем случае не буду лишать тебя возможности исполнить свое обещание: я приму золото и потрачу его на благо Алекстразы. Слово будущего короля. И большое спасибо вам с дедушкой, что озаботились проблемами пустой казны. И тебе отдельное спасибо, что все-таки решил поговорить о деньгах до того как уехала матушка: она сможет взять часть золота с собой и, во время поездки, уже договориться о других поставках, заплатив авансы. Тем более, когда у нее и у Шото теперь есть кольца из циркона, они смогут распознать с кем можно вести дела, а с кем — нет. А я, пока матушка в отъезде, могу, действительно, заняться насущными проблемами на месте.

— Слушай, а может, королеве и Шото ещё артефакты наколдовать? — внезапно пришла мысль Бакуго. — Ну, чтобы с ними по дороге ничего не случилось? Могу ещё и охранникам сделать, чтобы они хорошо защищали.

— Отличная идея, Кацу! — обрадовался Эйджиро. — Кстати, а ты будешь мне помогать тратить деньги во благо?

— Это как? Сделаешь меня советником раньше времени?

— А ты сам как хочешь?

— Мне кажется, больше пользы будет, если я буду сопровождать тебя в невидимом режиме и шпионить за теми, кто нам кажется подозрительным. А общаться мы можем и мысленно.

— Какое коварство! Но мне нравится. Как назовем нашу новую спецоперацию?

— «Генеральная уборка?» — предложил Бакуго.

— А что? Очень даже меткое название, — одобрил Эйджиро. — И какие у тебя соображения по «генеральной уборке», о мой невидимый советник?

— Есть парочка, — Бакуго отодвинулся от него и махнул рукой, зажигая магический фонарь. — Во-первых, предлагаю собрать всех учителей и потребовать практических занятий. Проедься с ними по столице, посмотри на всё своими глазами, поговори с подданными, что, по их мнению, стоит улучшить первым, а что вторым и третьим. Таким образом и данные из первых рук получишь, и продемонстрируешь, что будущий король прислушивается к мнению своего народа. А во-вторых, напряги совет составить тебе подробный план, что по их мнению надо улучшить, и как эти улучшения провернуть. Мы с тобой и учителями тоже составим свой план, а потом сравним, и выберем самый оптимальный. Затем прикинем сколько и на что денег надо. Если не хватит того что есть, снова пошарю в море. Ну вот, как-то так…

— Блин, тебя точно надо в королевский совет, Кацу, — улыбнулся Эйджиро, смотря на него восхищенными глазами. — Стратегия — это прям твое.

— Пхах, — усмехнулся Бакуго. — Я бы с тобой поспорил — сегодня все мои стратегии посыпались: накосячил с Одеялком, про подарок матери забыл, про золото хотел сказать намного позже… Если бы не отец, то все бы так хорошо не закончилось.

— Знаешь, ошибаются все, но не все сразу стараются исправлять свои ошибки. Так что, стратегия — это твое, Кацу. Даже если ты ошибся, ты стараешься не повторять старых ошибок — признаешь, что промахнулся, извиняешься и разрабатываешь более эффективную новую стратегию.

— Значит, тебе мои предложения понравились, о будущий король Алекстразы?

— Очень, — подтвердил Эйджиро, ласково целуя его в губы. — Только у меня есть два условия.

— Слушаю.

— Первое — следующую партию золота я хочу искать вместе с тобой, а второе — хочу, чтобы ты ездил со мной на лошади по городу и обнимал, когда я буду дико волноваться.

— Не вопрос. Будем вместе искать и вместе ездить, — Бакуго поцеловал его в ответ. — А скатиков я могу превратить в птиц, и они еще сверху могут докладывать обстановку.

— Хитрый ход! — одобрительно поцокал языком Эйджиро. — Получается, завтра с утра плывём к тебе за золотом, а потом все вместе во дворец?

— Да. Мне, кстати, нужен будет образец монеты Алекстразы, чтобы превратить чужое золото в ваше. Сможешь достать?

— Конечно.

— Хорошо. Тогда, пока ты бегаешь за монетой, я поменяю внешность родителям и перемещу их поближе к главному входу — типа из города пришли к своим родственникам во дворец. Стражники же позовут Мину, не так ли?

— Конечно, — кивнул Эйджиро, а потом осторожно высказался: — А может, с утра связаться с самими Миной и Хитоши, и спросить об их планах и соображениях?

Бакуго сначала непонимающе вытаращился на внезапное предложение, а потом до него дошло: Эйджиро ненавязчиво так намекнул, что он снова собрался всё решать за других.

— Спасибо, — он взъерошил щупальцем красные волосы. — Чуть снова не накосячил, если бы не ты…

— Чуть не считается за косяк. Тем более, что я никому о нем не скажу.

— Умно, — Бакуго пощекотал Эйджиро щупальцем. — Может, откорректируешь все мои планы на завтра, чтобы я опять где-нибудь не налажал?

Эйджиро поймал щекочущее его щупальце, погладил и заулыбался.

— Легко. Рассказывай, чем ты ещё собрался завтра заниматься.

— Думал днем поделать свои дела: смотаться в лес за ягодами и полынью, на пляже пособирать янтарь, а потом наварить всего чего и наколдовать разных артефактов. Ты же, наверное, до позднего вечера будешь занят, верно?

— Скорее всего — надо многое обсудить и согласовать с матушкой.

— Ну вот. Тогда я сделаю все, что запланировал, и буду тусоваться в комнате — ждать тебя и читать этот несчастный роман — надо же, в конце концов, узнать, что было дальше.

— Договорились, — Эйджиро погладил его по щеке. — А наделаешь нам алколеденцов?

— Наделаю. Такие же крепкие или послабее?

— Не, такие же. Послабее будет неинтересно.