71. Обещанный сюрприз (2/2)

— Ты уверен, что это приятный сюрприз? — немного скептически поинтересовался он. — Выглядит жутковато уже на входе. Даже не хочется думать, что там внутри…

— Доверься мне, ладно? — Бакуго взял его за руку и переплел их пальцы. — Иногда внешность бывает очень обманчивой…

— Хорошо. Только не смейся, если я буду дергаться, ладно? У меня такое бывает в темных местах…

— Я не буду смеяться, Эйджи. Я сам не люблю темные места ни на суше, ни под водой — хрен знает, что там в этом мраке может таиться, — он погладил напрягшегося Эйджиро щупальцами. — Но в этот раз все будет по-другому, поверь.

— Я тебе верю, Кацу, — тот тряхнул головой и доверчиво улыбнулся. — Раз ты говоришь, что будет по-другому, — будет по-другому.

Бакуго ласково чмокнул улыбающиеся губы, обнял своего парня покрепче и переместился сразу же внутрь пещеры.

— Боже мой… — ошарашенно выдохнул Эйджиро, когда открыл глаза. Да, да, он всё-таки умудрился зажмуриться, но Бакуго сделал вид, что ничего такого не заметил. — Как же красиво!

Пришлось согласиться, что красиво аж жуть. И Бакуго нисколько не покривил душой, сказав такое — зрелище получилось намного эффектнее, того, что он себе представлял, когда соединял вместе две магии.

«Деду бы понравилось… — подумалось ему. — Никакого риска пораниться или угодить в лапы какого-нибудь крупного хищника…»

— Кацу, так уже было или это ты наколдовал? — Эйджиро посмотрел на него широко распахнутыми глазами, водя рукой в ярко-голубой воде.

— Я это, я, Эйджи, — самодовольно улыбнулся Бакуго. — Деда с меня взял обещание, что я обязательно наколдую парочку мощных фонарей для нас с тобой, когда соберемся исследовать пещеры изнутри, ведь в них совершенно не проникает свет. А если не проникает свет, то, сам понимаешь, здесь могло бы быть много незваных гостей… Поэтому я решил превратить саму воду в источник света, чтобы ни одна тварь, уж наверняка, в пещерах надолго не задержалась.

— Ты просто поразителен, Кацу... — Эйджиро кинулся ему на шею. — Нет, ты просто гениален! И тварей прогнал, и создал такое чудо!

Бакуго покраснел от такого высокопарного комплимента, но про себя согласился — ему, на самом деле, удалось сотворить нечто необыкновенное. К тому же сама пещера — сплошь усеянная внушительными каменными выростами — добавляла зрелищу колоритности. Массивные сталактиты и сталагмиты — с самого дна и до потолка — вдобавок ко всему еще и образовывали живописные проемы разного размера и формы, а в некоторых местах, по словам деда, длинные витиеватые коридоры.

— Юхуууу!!! — Эйджиро оттолкнулся от ближайшего сталактита ногами и рыбкой скользнул в овальный проход. — Даа!!! Кацу, получилось!

Бакуго хохотнул от такой непосредственной реакции своего парня и предложил ему устроить водные гонки между «каменными сосульками». Эйджиро взвизгнул от восторга, резво убрал крылья с хвостом и устроил ему внеплановую чмокательную атаку.

— Только можно не так быстро, как в море? Ну, чтобы побалдеть от красоты такой… — осторожно внес он свои коррективы.

— Можно и помедленнее, — охотно согласился Бакуго, обнимая его за талию и шепча заклинание.

Магия воды вмиг придала ему нужно ускорение и они поплыли вперед, плавно огибая отдельные сталактиты и сталагмиты, и проплывая между сросшимися. В пещерах не было вездесущих мелких рыбок и медуз, которые постоянно мельтешили перед глазами в море, не было анемон и колышущихся то тут, то там водорослей… Здесь было бы непривычно пусто, даже безжизненно, если бы Бакуго не додумался наколдовать ярко-голубую, создающую ни с чем несравнимую атмосферу.

— Кацу, как в сказке, правда? — будто подслушав его мысли, спросил Эйджиро. — У меня такое ощущение, что мы не плывем, а летим высоко-высоко в небе, и скоро покажется солнце.

— А мне ощущается, будто мы между мирами... Одни в бесконечном безмолвном пространстве и нам надо добраться до дома…

— Так ты себя чувствовал, когда был без сознания, да?

— Да. Только пространство было черным и единственным источником света была Алекстраза.

— Наверное, было страшно и одиноко? — Эйджиро обнял его покрепче, искренне сочувствуя.

— Сначала не было: тьма мне казалась очень уютной. Но потом, когда я понял, что я могу остаться в ней навсегда и никогда к тебе не вернуться — вот тогда я чуть не обделался... — признался Бакуго, чмокая его в висок. — Я об этом, кстати, никому не рассказывал. Даже деду. Я пиздец как боялся не вернуться к тебе, Эйджи — в жизни ничего так не боялся, как этого… Но ты меня вернул.

— Знаешь, Кацу, я тоже страшно боялся пропустить момент, когда тебе потребуется моя помощь… О том, что ты можешь не вернуться, я запретил себе думать. Шли дни, а ты просто лежал на кровати, и с каждым днем мне становилось все страшнее и страшнее... А потом я услышал твой крик, будто за миллиарды километров отсюда, и настолько сильно захотел тебя увидеть, что думал меня там разорвет от напряжения. И тогда красный камень загорелся ярко-ярко и я, наконец-то, смог вздохнуть посвободнее — достучался, смог...

Пока Эйджиро говорил, Бакуго из последних сил сдерживался и целенаправленно плыл к следующей пещере. Именно она должна была стать тем местом, в котором он признается в любви этому потрясающему парню. И все совпало идеальнее некуда: они вынырнули на поверхность небольшого подземного озера ровно в тот момент, когда Эйджиро закончил свой монолог, и тут же задохнулся от окружающего великолепия — на стенах подводной пещеры в отблесках воды, словно звездочки, блестели сотни кристаллов.

— Это же… алмазы? — ошарашенно выдохнул Эйджиро, посмотрев на Бакуго.

— Нет, это прозрачный циркон, как сказал дед. Этот камень постоянно путают с алмазами, которые не обладают никакими магическими свойствами, зато дико ценятся в твоем мире.

— А какими магическими свойствами обладает прозрачный циркон?

— Обличает ложь и обман, раскрывает пороки и злых умыслы, наделяет обладателя даром ясновидения. Этот камень любит чистых и честных людей, а попав в руки достойного хозяина, развивает интеллект и сообразительность, вселяет уверенность в собственные силы, а также снимает эмоциональное напряжение и способен защищать своего обладателя от негативного влияния темных личностей. Вот.

— Нихрена себе… — округлил глаза Эйджиро.

— Ага.

Бакуго махнул рукой и с десяток «звездочек» погасли: камушки выскользнули из стены и переместились ему в руку. Он сжал их в кулаке и прошептал заклинание: через мгновение на его ладони уже лежали тонкие кольца из циркона.

— Знаешь, Эйджи, ты напоминаешь мне море, которое я жутко люблю, — вы с ним очень похожи: ты также можешь быть спокойным и ласковым, как оно в штиль, и эмоциональным и чудовищно сильным, каким море бывает во время шторма… — Бакуго взял своего парня за руку. — А я обожаю море. Оно меня завораживает. Но больше него меня завораживаешь именно ты, Эйджи. За это короткое время ты стал мне ближе и важнее моря, столько всего мне открыл и показал… Ты был со мной и в горе, и в радости, ты меня успокаивал, поддерживал, подбадривал, вернул с того света, не побоявшись провести ритуал… Я люблю тебя, Эйджи, так сильно люблю, что уже задолбался сдерживаться и молчать об этом.

Эйджиро счастливо заулыбался, когда Бакуго надел ему на палец цирконовое кольцо поверх того, что уже было, и заговорил:

— А я всегда любил небо и море. Даже небо немножечко больше, чем море, ведь в нем я мог свободно летать, а плавать под водой — нет. Но появился ты и это стало возможным. С тобой столько всего стало возможным, Кацу, что ты себе даже не представляешь, — глаза Эйджиро заблестели. — Ты мне понравился с нашей первой встречи, и с каждым разом нравился все больше… И я сам не понял как влюбился в тебя. И это самое замечательное чувство, что я испытывал в своей жизни, и я тоже задолбался молчать об этом. Поэтому знай, Кацу, я тоже тебя люблю! И вот.

Он выбрал из колец одно и надел ему на палец.

— Теперь ты от меня не избавишься.

— Я и не собирался от тебя избавляться, дурень. Теперь ты сам от меня никуда не денешься, — заулыбался Бакуго, чмокая его в нос. — Подожди секунду, разберусь с остальными, и поцелую нормально.

Он снял с шеи кожаный шнурок, нанизал на него оставшиеся кольца, крепко обнял своего парня и поцеловал нормально, как и обещал. И вроде Эйджиро был тем же самым, и губы такие же, как и с утра, но Бакуго вмиг захлестнуло такое обилие эмоций, что перед глазами заплавали разноцветные круги. Похоже, Эйджиро переживал то же самое — он внезапно обмяк и ослабевшим голосом признался:

— Кацу, я сейчас, по-моему, в обморок грохнусь…

— Ну, это вряд ли, — хмыкнул Бакуго, погладив его щупальцами. — Кто ж тебе даст грохнуться-то?

— Не, ну правда… Перед глазами разноцветные круги плавают, сердце бухает, коленки подгибаются — все симптомы обморока…

— Я, конечно, не специалист, но не думаю, что это обморок, Эйджи, — Бакуго чмокнул его в лоб. — Скорее всего у нас обоих переизбыток эмоций.

— Типа так хорошо, что даже плохо?

— Что-то типа того. Может стоит вернуться на берег? Воздухом там подышать, чтобы прийти в чувство?

— Да, наверное, стоит обрести, так сказать, твердую почву под ногами, — согласился Эйджиро и просяще посмотрел на него. — Но мы ещё раз сюда приплывем?

— Конечно. Думаю, надо нам всей компанией сюда наведаться: родители и Мина с Хитоши будут в полном восторге.

— И чтобы была голубая вода! — потребовал Эйджиро.

— Будет тебе голубая вода, — усмехнулся Бакуго. — А теперь держись — обратно поплывем быстрее.

— Хорошо, — Эйджиро прижался к нему теснее. — И ты мне ещё обещал звезду из янтаря, кстати.

— И звезда тебе из янтаря будет, не переживай, — заверил его Бакуго, погружаясь обратно в воду и тут же набирая нешуточную скорость. — Доплывем до пляжа и наколдую.