64. Утренние проводы (2/2)

— А, когда она была беременна мной, как все проходило?

— Тогда в начале ее не тошнило так сильно, да и спала она нормально, — немного подумав, ответил отец, ставя перед ним миску с крабами, морской капустой и водорослями. — На последних месяцах ей было очень тяжело — ты был достаточно крупным ребенком. Мицуки очень уставала, поэтому последние два месяца я почти безвылазно провел дома, заботясь о ее состоянии. Твоей маме было сложно не только физически, но и морально — ты же знаешь как она не любит быть беспомощной и полностью зависящей от кого-то еще, но вместе мы справились. Роды тоже были нелегкими, но Мицуки — боец, поэтому и эту битву выиграла с честью.

— Ничего себе… — выдохнул потрясенный Бакуго.

Он даже и не подозревал, что процесс вынашивания ребенка настолько тяжел для обоих родителей. В очередной раз стало стыдно за свое прошлое поведение: столько обидных слов он родителям наговорил, столько раз заставлял за себя волноваться, столько горя причинил, месяцами не проведывая их…

— Я такая неблагодарная скотина, оказывается… — сдавленно признался Бакуго, уставившись в свою миску и густо покраснев. — Я ни разу не задумался сколько усилий было вложено в то, чтобы я элементарно появился на свет, не говоря уже о дальнейшей заботе на протяжении многих лет… Я ужасный сын.

— Кацуки, ты не был ужасным сыном, перестань, — отец передвинул стул ближе и обнял его руками и щупальцами. — Да, ты был неудобным, резким, дерзким, жутко самостоятельным и взрослым. Вернее, ты и сейчас такой — таков уж твой характер. Но ты стал мягче, Кацуки. Научился прислушиваться, извиняться, признавать свои ошибки, поддерживать, подбадривать — это огромные изменения. Мы тебя любили тогда и любим сейчас. Просто сейчас ты нам позволяешь больше любить себя, понимаешь? Ты спрашиваешь, советуешься, прислушиваешься и это делает нас с Мицуки жутко счастливыми, ведь какой родитель не захочет быть своему ребенку не только папой и мамой, но ещё и другом?

— Короче, не совсем я пропащий, да? — усмехнулся Бакуго.

— Совершенно не пропащий, Кацуки. И день ото дня становишься все лучше и лучше. И я очень тебя люблю и неимоверно горжусь, что у меня такой сын. И Мицуки гордится. А про Рио я вообще молчу — тот в тебе и Эйджиро души не чает.

— А ты, пап? Ты тоже в Эйджи души не чаешь?

— Спрашиваешь ещё. Конечно. Пусть я не воспитывал Эйджиро с самого рождения, но это не мешает мне считать его своим вторым сыном.

— А то, что мы с Эйджи вместе… Это никак не ломает твою логику?

— Абсолютно нет. Я хочу, чтобы оба моих сына были счастливы, вот и все. А теперь ешь давай. Уверен, ты успел проголодаться за ночь.

Бакуго покраснел по новой и послушно принялся завтракать, посматривая на отца. Тот занимался тем же самым: ел, поглаживал его щупальцами и, улыбаясь, рассматривал.

— Чего? — не выдержал Бакуго.

— Просто соскучился по тебе, — еще шире улыбнулся отец. — Давно мы так с тобой вдвоем не сидели и не разговаривали. Мне этого не хватало.

— И мне, пап. И мне.

Они в молчании доели, а потом отец засобирался.

— Ну что, Кацуки, приятно было с тобой позавтракать и пообщаться с глазу на глаз, но надо уже на работу отправляться…

— Конечно, пап, ты о чем? Посуду оставь, я помою — надо же ма помогать.

— Ты сам-то только оправился… — пожурил его отец. — Не переусердствуй, ладно?

— Геройствовать не буду, — заулыбался Бакуго. — А то получу по шапке от всех. Знаем — проходили. Но две миски я точно могу помыть.

— Хорошо, но только две и в кровать, хорошо?

— Так точно! — хихикнул Бакуго и кинулся отцу на шею. — Спасибо, пап. За все. А теперь спокойно плыви на работу, мы с дедом позаботиться о ма.

— Хорошо, — отец потрепал его по волосам и перекинул ремень сумки через плечо. — Может чего-то особенного хочешь на ужин?

— Я бы от мидий не отказался, если ты места знаешь.

— Хорошо, будут тебе мидии. Мицуки их тоже любит, — улыбнулся отец и махнул ему рукой. — Все, до скорого!

— Пока пап, — Бакуго махнул в ответ и поплыл на кухню обратно.

Вымыв посуду, он переместился в гостиную, очень надеясь, что шар в ней, и не придется шариться по спальне родителей и будить мать. На его счастье шар стоял на столе в окружении разномастных коробочек. Бакуго плюхнулся на стул и начал с интересом открывать каждую, рассматривая содержимое. В самой маленькой коробочке оказалось несколько кубиков с точками на каждой стороне — от одной до шести; в той, что побольше, были пластинки из темного дерева, поделенные напополам с разным сочетанием точек на каждой; ну, а в самой большой коробочке, похожей на шахматную, лежали деревянные кружки черного и белого цветов.

Бакуго заинтересовано всё осмотрел, потрогал и сложил как было: потом спросит как во все это играть, а сейчас самое время узнать новости. Подвинув к себе шар поближе, он вспомнил убранство комнаты второго принца Алекстразы и уставился на стену. На ней тут же появилось изображение лежащего на кровати Шото и королевы, сидящей рядом и протирающей ему лицо и руки влажной тряпочкой.

— Шото, ты уже можешь немного улыбаться, — восхитилась королева и Бакуго тут же приблизил изображение, чтобы самолично убедиться.

Уголки губ Шото, действительно были приподняты вверх, а взгляд разноцветных глаз был теплый, а не высокомерный. Бакуго удивленно выдохнул, — все-таки таким видеть Шото было чертовски непривычно, — и продолжил наблюдать за этими двоими.

— Не перестану благодарить Эйджиро, что он достал для тебя зелья и мази, — королева улыбнулась, водя тряпочкой по щекам сына. — Ты очень быстро идёшь на поправку, милый мой. Глядишь, скоро станешь совсем самостоятельным.

Шото выразительно моргнул и улыбка его матери стала шире.

— Именно, Шото. Ты уже большой молодец, а дальше будет только лучше, — заверила она, продолжая свои манипуляции. Протерев все лицо, она положила тряпочку в миску, стоящую на прикроватной тумбочке, и повернулась к сыну. — Так, я закончила. Что дальше? В уборную хочешь?

Ресницы Шото снова медленно опустились и поднялись

— Поняла. Сейчас позову Ханту, — королева пригладила красно-белые волосы так, чтобы они не лезли принцу в глаза, и встала со стула. — Тогда я за завтраком, а вы тут приводите себя в порядок.

Губы Шото немного дернулись, когда королева чмокнула его в лоб и стремительно вышла из комнаты, а в нее через мгновение вбежал черноволосый энергичный улыбчивый парень.

— Ваше величество, я уже лечу! — он быстро отбросил одеяло, аккуратно взял на руки принца, одетого в милую темно-синюю пижаму со звёздочками, и решительно пошагал к двери в туалет.

Бакуго невольно улыбнулся и решил дальше не подсматривать за этими двумя — пусть приводят себя в порядок без него. Быстро переключив изображение на кухню, он принялся высматривать Денки. Однако блондинчика на кухне не было, как и не было ни во дворе, ни в дровяном сарае или кладовке. Бакуго недовольно цыкнул и начал одно за другим проверять служебные помещения. Парочка нашлась в прачечной, вернее в комнате рядом.

Денки орудовал какой-то железякой над тканью, разглаживая ее, при этом воодушевленно тарахтя о каких-то приключениях пиратов, а Урарака, улыбаясь, слушала его и складывала разглаженные куски ткани. Когда она повернулась, чтобы положить сложенную ткань в аккуратную стопку, Бакуго заприметил у нее на шее янтарный кулон клевера и довольно заулыбался: похоже, отношения парочки сдвинулись с мертвой точки за эти три недели.

Когда же Урараку окрикнули из другого помещения и она, погладив Денки по плечу, упорхнула, Бакуго хлопнул ладонью по столу и заулыбался.

— Иш что творят! Красавчики!

Внезапно он расслышал звуки рвоты и бросился в спальню. Матери там не было. Бакуго рванул к туалету. Звуки стали громче.

«Все, как и говорил отец», — нахмурился он и поплыл на кухню за специальным дедушкиным зельем.

Когда из туалета показалась побледневшая мать и увидела улыбающегося Бакуго, протягивающего ей бутылочку, она мгновенно порозовела.

— Почему не рассказала про тошноту и тяжелую беременность? — укорил ее Бакуго.

— А ты почему не рассказал, что уже настолько поправился?

— Я собирался, но ты меня опередила.

— Ладно, мы друг друга подловили, — усмехнулась мать, быстро выпивая зелье и осторожно выдыхая. — Не сказала, потому, что ты сам еле живой был, куда тебе ещё обо мне волноваться?

— Ну вот я ожил и теперь буду о тебе заботиться, пока отец на работе, — цыкнул на нее Бакуго. — И не спорь, поняла?

— И не буду, — вымученно улыбнулась она. — Может пойдем полежим ещё? Пока отец не приплыл?

— К тебе или ко мне?

— Звучало двусмысленно, — усмехнулась мать, стараясь шуткой разрядить неловкую атмосферу.

— Да и пофиг.

— Тогда к тебе. Туалет ближе, раз ты уже в курсе.

— Замётано, — Бакуго улыбнулся ей, приобнял за талию и они медленно поплыли в комнату. — И не скрывай от меня больше свое недомогание, ладно?

— Уговорил. Буду теперь тебе постоянно жаловаться где у меня что болит.

— Можешь уже начинать, — хмыкнул он, помогая ей прилечь и устраиваясь рядом. — Должен же я тоже брать ответственность за подарок, который сам же заказал.

— Хорошо, бери ответственность за свой подарок, я не против, — устало улыбнулась мать. — Как насчет почитать роман про раба и султана дальше? Мне надо отвлечься.

— Не вопрос, — Бакуго щупальцем подхватил книжку с тумбочки и зашуршал страницами. — Только я буду читать медленнее деда, ладно? Я еще не настолько натренировался.

— Ой, да ладно тебе, — мать поерзала, устраиваясь поудобнее. — Сначала медленно, а потом разгонишься. Так всегда бывает.

— Тогда ладно, — хмыкнул Бакуго, находя место, на котором они вчера остановились. — А теперь слушай...