43. Ответный ход (1/2)
Бакуго повесил на вертикальную корягу информационную табличку с новым приемным временем и улыбнулся: все, теперь для страждущих он доступен только в определенные дни и часы. Свистнул Одеялку, который гонялся за какой-то мелкой рыбешкой, и, пропустив того внутрь первым, плотно завесил вход водорослями и поставил защитный купол.
— Так, а теперь я собираюсь опробовать новую технологию — буду смотреть лекцию лежа на кровати и через шар. Ты со мной? — Бакуго оглянулся на питомца, который решил проверить не осталось ли в песке креветок.
Скатик тут же оторвался от изучения угла, подплыл к нему и показал плавником сначала на шкаф, в который Бакуго рано утром загрузил креветок, крабов и рыбу, а потом на спальню
— Предлагаешь не только слушать лекцию и лежать, но и жевать при этом?
Питомец радостно замотал головой и Бакуго хмыкнул: а что, идея очень даже неплохая. Насыпав им обоим большую миску креветок и подхватив «следящий» шар, он направился в спальню. Установив хрустальную сферу на прикроватную тумбочку, погрузил комнату в полумрак и махнул рукой: на стене напротив тут же появилось изображение еще пустого класса.
Бакуго прилег, откинувшись на подушки и придерживая щупальцами пиалу. Сжевал пару креветок и тут же радостно оскалился, когда в класс вошел преподаватель и подошел к своему столу. Ощущения от наблюдения таким вот образом были весьма непривычными — в реальности лежать на кровати в подводной пещере и щупальцами доставать креветки из миски, при этом чувствовать себя человеком и учеником, присутствующим в классе на лекции, — даже словами эту двойственность сложно описать…
Одеялко улегся на него и легонько пошлепал плавником по боку, мол, хозяин и меня не забывай угощать. Бакуго выудил из пиалы креветку побольше и протянул скатику. Тот воспитанно взял и метнулся на пол — лакомиться. Бакуго кинул ему вдогонку еще горсть и впился глазами в изображение: в класс заскочил солнечно улыбающийся Эйджиро.
В груди сразу потеплело и Бакуго расплылся в широкой улыбке в ответ, наблюдая как тот здоровается с учителем, радостно тараторит о домашнем задании и неуклюже присаживается с тетрадками за стол. Он не видел друга все утро — надо было собрать ингредиенты и порыбачить — и сейчас все никак не мог насмотреться на горящие от восторга красные глаза, жестикулирующие загорелые руки и двигающиеся губы, которые ужасно хотелось чмокнуть.
— Добрый день! — прозвучавшее приветствие, вошедшего в класс Шото, как-то непривычно резануло слух.
Бакуго нехотя перевел взгляд с Эйджиро на бледное лицо с розовым ожогом вокруг левого глаза и прищурился — что-то явно было не так — в голосе Шото чувствовалась какая-то необъяснимая уверенность, а на губах виднелась, едва заметная, правда, но улыбка.
«И с какого это перепугу мы начали держаться так самоуверенно, да еще и улыбаться?»
Бакуго поменял угол обзора, приблизил изображение и начал его двигать вверх-вниз, внимательно рассматривая Шото словно какую-то подопытную зверушку. Внешне вроде ничего особо не поменялось: все те же разноцветные глаза: правый — серый, а левый — голубой; некрасивый ожог на том же месте; красно-белые волосы по обыкновению аккуратно уложены, штаны и белая рубашка отглажены…
«Но ведь неспроста Шото так самоуверенно держится, правильно?»
Бакуго нахмурился, сжевал пару креветок и снова напряженно уставился на этого надменного мудака — что-то же должно поменяться, раз он ведет себя не как всегда, ведь так?
«Изменения, Бакуго, подмечай изменения! — шикнул он на самого себя, максимально приближая изображение лица Шото. — Так, самоуверенная улыбочка — это раз; в целом выглядит более расслабленным, чем на прошлом занятии — это два; на учителя смотрит не демонстративно, как до этого, а выжидающе — это три».
Доброжелательное приветствие преподавателя застигло сосредоточенного Бакуго врасплох: он чертыхнулся и отодвинул изображение немного назад, но расслабляться отнюдь не собирался — что-то ему подсказывало, что изменения в поведении Шото явно не случайны…
— Готовы? Все задания получилось сделать? — поинтересовался учитель, разглядывая своих студентов.
Шото и Эйджиро синхронно кивнули, а Бакуго немного поерзал и примял позади себя подушки, чтобы спина не затекала, пока он будет слушать лекцию и следить за развитием событий в классе. Тем временем Шото раскрыл тетрадь, сунул ручку в чернильницу, а сам сложил руки на столе, сцепил пальцы в замок и оценивающе посмотрел на преподавателя. Эйджиро тоже открыл тетрадь, но тут же про нее успешно забыл: весь подался вперед, заинтересованно блестя глазами и ожидая дальнейших указаний учителя.
— А сейчас я бы хотел провести с вами практическое занятие. У нас же деловая коммуникация, верно? — улыбка преподавателя была немного лукавой.
Бакуго в спальне довольно оскалился — практическое задание это хорошо — Шото обязательно что-нибудь да ляпнет, закономерно зашипит, когда его снова дернут за волосы, и перестанет так самоуверенно улыбаться.
— Сегодня я бы хотел, чтобы вы обменялись тетрадями и, по очереди, вслух, зачитали письма друг друга — будем коллективно разбирать ошибки, если таковые будут.
После этих слов довольная улыбка на лице Бакуго перетекла в злорадную ухмылку: Шото точно не согласится участвовать в таком практическом занятии, если он тогда правильно разгадал его реакцию в классе, — для него выставлять что-то личное на всеобщее обозрение равносильно смерти, да еще и в присутствии Эйджиро, который в прошлый раз его играючи уделал…
«Так, считаем до пяти, а потом будет «ой»… Пять, четыре, три, два, один… Что?!»
Бакуго оказался прав и неправ одновременно. Как только улыбающийся Эйджиро первым протянул Шото свою тетрадь, тот холодно на него посмотрел и обратился к учителю:
— При всем уважении, но я отказываюсь меняться тетрадями и участвовать в таком практическом задании. Хотите знать, что я написал, — читайте. Про себя. Но никакого чтения вслух моих писем и тем более коллективного разбора ошибок не будет, — отчеканил Шото.
И когда он ожидаемо не зашипел, после своего выпада, ведь по факту он никому не нахамил и не проявил неуважения, Бакуго поначалу разочарованно выдохнул, а потом буквально примерз к кровати от внезапного осознания: неужели этот надменный мудак понял когда и за что его дергают за волосы и воспитательная мера изжила себя?!
— Но, принц Шото, у нас же предмет общения… — на мгновение растерялся учитель. — Это нормально коллективно разбирать вопросы и проводить работу над ошибками.
— Мы можем коллективно разбирать вопросы, но вот работу над ошибками я предпочту проводить с вами один на один, — еще более уверенно ответил Шото и улыбка на его лице проявилась четче. — Или вы хотите, чтобы о ваших инновационных методах узнала королева? Не думаю, что ей такой стиль обучения понравится.
«Сука, он точно понял!» — горькая досада захлестнула Бакуго и ему стоило невероятных усилий удержаться и не шарахнуть Шото хотя бы слабым разрядом тока…
Снова вовремя вспомнились слова Мины о последствиях решений, принимаемых на эмоциях, и, вместо тока, Бакуго громко и витиевато заматерился. Когда его подотпустило, преподаватель уже успел справиться с собой и переиграть сегодняшнее занятие: собрал тетради для проверки, а принцам, чтобы не тратили время зря, пока он проверяет, раздал какие-то рисунки про виды прямого общения и попросил ознакомиться.
Бакуго искренне восхитился выдержкой этого человека и решил, что он не хуже — тоже научится себя лучше в руках держать. Сплавал за успокоительным зельем, плюхнулся обратно на кровать и серьезно задумался о новом плане — пора переходить к более кардинальным воспитательным мерам, раз Шото такой сообразительный.
«Для победы над противником нужна грамотная стратегия, а для грамотной стратегии надо знать слабые места оппонента…» — к месту всплыли в памяти нравоучения дедушки.
И тут Бакуго снова сочно выматерился, но уже на себя самого: со всей этой круговертью с копированием бестиария, лекциями, совместным домашним заданием, он так и не воспользовался своим нахождением во дворце и не осмотрел комнату Шото. Да, он следил за ним на лекциях, во время обедов и ужинов, подглядывал по вечерам между разговорами с родителями и Эйджиро, но самое-то главное мог и упустить, ибо, как не уставал повторять дедушка: «Все серьезные решения принимаются за закрытыми дверями».
— Вот это я стормозил, так стормозил… — снова чертыхнулся Бакуго, наблюдая, как Шото и Эйджиро внимательно изучают раздаточный материал. — Все, в понедельник, во время первой лекции, надо обшарить комнату Шото с пола до потолка!»
А потом он вспомнил, что до сих пор так и не узнал, где находится спальня этого надменного мудака.
«Бля… Ладно, можно спросить у Мины. Точно, хороший вариант. Быстро обшарю и поплыву домой, чтобы успеть на деловую коммуникацию, хотя… можно и у Денки узнать. Именно! Как раз вставлю мозг и типа подключу к расследованию. Красота!»
Внезапно в голову пришла мысль, что Эйджиро может опять попросить остаться до утра. Тогда как? Когда обыскивать комнату Шото, если вроде как можно, как и до этого, сидеть с ним рядом на лекциях и читать что-то свое? Бакуго поскреб затылок: будет странно, если на одну лекцию он типа не пойдет, а на вторую, которую не хочет пропускать, — явится…
«Ой, да так и скажу, что хочу с Денки немного времени провести, делов-то…»
Выстроив до конца план действий на понедельник, он доел креветки, допил успокаивающее зелье и растекся по кровати — стало совсем хорошо: тело сыто переваривало обед, сверху плюхнулся Одеялко, Шото перестал так сильно бесить…
«А ведь уже вечером буду есть вкусную еду, а потом валяться с Эйджиро на мягкой кровати, обниматься и разговаривать, а потом следить за парочками через шар подглядывания — ну, вообще красота…»
Пока Бакуго мечтательно улыбался своим мыслям, преподаватель закончил проверять домашнее задание принцев. Вернул тетради и похвалил их обоих за замечательные письма: разбирать нечего — оба постарались на славу. Эйджиро победно посмотрел на Шото, а тот тихонечко фыркнул. Бакуго, конечно, совсем чуть-чуть, расстроился, что Шото не проиграл, но быстро отмахнулся, — плевать — до надменного мудака он скоро доберется, а сейчас послушает интересную и полезную информацию…
***</p>
— Зацените мою новую технологию, — пафосно объявил Бакуго, вытаскивая из сумки стеклянный шар и гордо демонстрируя его родителям.
Те громко ахнули, когда он ненадолго затемнил гостиную и вывел на стену изображение комнаты Эйджиро, максимально увеличивая изображение кровати.
— Охренеть… — восхищенно выдохнула мать, когда кровать будто прыгнула навстречу и стали видны даже мелкие морщинки на покрывале.
Бакуго, довольно скалясь, подвигал обзор вперед-назад и по сторонам, наслаждаясь видом ошарашенных родителей, и дернул подбородком вверх: минутка заслуженного триумфа, как говорится.
— А, сделаешь… — начала было мать, но Бакуго ее насмешливо перебил:
— Сделаю тебе такой же. И Мине сделаю. Но только после того, как кто-то мне притащит еще два крупных кристалла… а то у меня сырье закончилось.
— Вот ведь поганец, скажи, Масару? Слова ему не скажи! — фыркнула мать, легонько шлепая его щупальцем и закатывая глаза. — И что ты будешь с ним делать?
— Не знаю, Мицуки, как нам теперь с тобой жить… В собственном доме перебивают! — отец сделал скорбное лицо и укоризненно посмотрел на Бакуго.
Несколько мгновений они втроем откровенно ломали комедию: родители укоризненно смотрели на Бакуго, неодобрительно качая головами, а он, скрестив руки на груди, скучающе разглядывал гостиную, пока первой не выдержала именно мать — расхохоталась и кинулась к нему обниматься. К матери присоединился отец и они ненадолго замерли все втроем, крепко обнявшись, а потом она щелкнула Бакуго по носу и картинно заворчала, что надо уважать ее седины и дать высказаться.
— Да я тебе просто время экономию, ма, угомонись. Мы же все знаем, что тебе нужен собственный экземпляр любого моего произведения, будь то зелье, наливка или хрустальная актиния, — усмехнулся он. — Ты просто любишь все новое и необычное.
— Кстати, это не совсем правда, Кацуки, — тут же не согласился отец. — Это не только поэтому.
— Тогда почему?
— Потому, что сильно любит тебя и очень гордится каждым твоим достижением. Чтобы ты знал, Мицуки хранит все твои подарки, начиная с самого детства. Я узнал об этом, когда ты переехал, — нашел ее ночью в гостиной, перебирающей в большой коробке камушки, кусочки кораллов, пластинки с рисунками… В коробке также было все то, что ты ей приносил с горящими глазами после исследования затонувших кораблей, — отец с обожанием посмотрел на порозовевшую мать, кусающую губы. — И я же вижу как она любуется звездным небом в спальне или светящейся актинией в гостиной и тихо приговаривает какой ты у нее замечательный, будто я не услышу…
— Все-таки слышал, да? — мать невольно покраснела и постаралась спрятать глаза.
— Конечно, дорогая, — отец чмокнул ее в щеку и снова посмотрел на Бакуго. — А как Мицуки заботится о полипах, которые мы тогда притащили из пещеры? Не дай морской Бог мы забудем их покормить… Так что дело совсем не в тяге к необычному и новому, Кацуки.