33. Страшная тайна (2/2)
— Конечно же нет, ты чего? — шикнул он и обнял Эйджиро за шею. — А теперь расскажи мне все, чтобы я знал кому стереть память и этот секрет остался только между нами.
— Кацу… — благодарные объятия оказались чертовски крепкими.
Эйджиро немного полежал молча, а потом сбивчиво рассказал о том самом декабрьском дне, когда он, после очередного неприятного ужина, пришел к себе, и расстроенный лег спать пораньше. А потом проснулся от того, что задыхается: кто-то очень сильно прижимал подушку к его лицу.
— То есть тебя пытались задушить? — как можно спокойнее уточнил Бакуго, хотя внутри все аж заледенело от понимания, что Эйджиро едва не убили. — А порез на животе? Их было двое?
— Нет, он был один. Просто я частично трансформировался с перепугу и скинул его с себя. Нападавший, судя по шраму через все лицо, многое на своем веку повидал, но даже на него моя внешность произвела неизгладимое ощущение: он сразу же вытащил два странных ножа и кинулся с ними на меня.
— И успел тебя неплохо так полоснуть… — закончил его фразу Бакуго, стараясь очень сдерживаться, чтобы не заводиться: это же тайна, да и Эйджиро так себя не вел, когда его слушал. Однако все-таки у него вырвалось: — Мразь… А ты почему не укрепил чешую? Ты же можешь!
— Со мной такое было впервые… и я растерялся, Кацу, — Эйджиро расстроенно выдохнул, а Бакуго поспешил его погладить по спине, и выписать себе мысленный подзатыльник за неумение сохранять хладнокровие в нужные моменты.
— Все в порядке, это я глупость спросил, Эйджи. Не бери в голову… Я бы тоже растерялся, оказавшись впервые в жизни один на один с опытным бойцом, вооруженным двумя ножами… Продолжай, пожалуйста.
— Ну… В общем, было так больно и страшно, что все помнится как в тумане, — признался Эйджиро, нервно ежась в объятиях Бакуго. — Я в какой-то миг так разозлился, Кацу, — я не хотел умирать вот так вот глупо и сам набросился на него. Схватил за обе руки и сам не понял как пламя с рук перекинулось ему на одежду…
— Этот мужик же должен был заорать от боли на весь дворец. Как тебе удалось его заткнуть?
— Это прозвучит ужасно… — Эйджиро замялся, но после заверения Бакуго, что его ничем не напугать, признался: — Я дунул ему огнем в открытый рот, чтобы он не орал, а потом, когда он умер, поглотил огонь и вместе с трупом вылетел с балкона.
— А вот это ты хорошо придумал, — похвалил его Бакуго и одобрительно пару раз похлопал по спине, перед тем как задать дополнительные вопросы: — Ты выбросил мертвеца в море, правильно понимаю? А кто-нибудь это мог тебя видеть, как думаешь? Стоит мне страже стирать память?
— Да, я выбросил труп в море, — Эйджиро, на которого похвала даже в таком происшествии, как заметание следов после непреднамеренного убийства, возымела терапевтический эффект, расслабился и уже более непринужденно затараторил дальше: — Тогда был жуткий шторм, помнишь? Так что, даже если кто-то из стражи и видел странное летающее существо с черным-пречерным человеком в руках, то явно решил, что ему померещилось в такую-то непогоду… А потом, когда я отлетел подальше, перекинулся драконом и направился к берегу. Ну, а чем все закончилось, ты прекрасно знаешь… Если бы не ты, я бы точно не выжил тогда.
— Ну что ж, теперь я знаю всю историю от начала до конца и я рад, что был там и помог тебе, — Бакуго погладил замолчавшего Эйджиро по затылку и чмокнул в висок. — Ты молодец, правда. Нет, я под впечатлением, Эйджи… Ты один на один справился с убийцей и хранил эту тайну в одиночку.
— Не совсем в одиночку: Мина тоже все знает. Она-то и придумала, что у меня типа какая-то хитрая лихорадка, так что меня надо было ото всех изолировать и лечить только ей — она такой переболела.
— Мина тоже молодец, не буду спорить.
— Так что мою тайну знаете теперь вы двое.
— Нет. Про нападение знает ещё, как минимум, один человек — тот, кто заплатил убийце, — Бакуго нахмурился и снова одернул себя: нельзя заводиться по-новой и заставлять Эйджиро снова чувствовать себя неуютно. — Есть идеи, кто это мог быть? Королева? Советник? Кто-то из знати?
— Вообще никаких… Со знатью я особо не общаюсь, с советником тоже — это прерогатива матушки… А что до нее самой, то мне как-то даже не верится, что она могла кому-то заплатить, чтобы меня задушили во сне… Она же всё-таки мать…
— Какая-то она странная мать, тебе не кажется? Совсем не похожая ни на мою, ни на Мину, — Бакуго не был согласен с доводами друга и продолжил развивать свою мысль: — Да и Мина, кстати, считает, что ту интересуют только деньги и власть, а это очень даже весомая причина, знаешь ли…
Эйджиро отодвинулся и посмотрел Бакуго в глаза.
— Да, королева не такая теплая и любящая, как Мицуки и Мина, но это тоже не повод подозревать ее в предумышленном убийстве, Кацу.
— Тогда приведи мне ещё причину, что это не она, — упёрся Бакуго, как тогда на родительской кухне, когда они спорили о деньгах.
— Пусть это прозвучит малодушно, но я не хочу ее подозревать, — признался Эйджиро и вздохнул. — Кацу, может не будем об этом, а? У меня теперь артефакт неуязвимости, с того самого дня ни одного нападения не было…
Бакуго замолчал, обдумывая свой ответ. С одной стороны такое желание было непонятно: как это не хотеть найти кого-то, кто такое с тобой сделал, а с другой — он должен поддержать решение своего лучшего друга…
— Хорошо, не будем об этом, — он внешне согласился, а внутренне ещё больше уверился, что его план по-тихому разобраться с виновником нападения был верным: Эйджиро слишком добродушен для такого. — Ты прав, сейчас тебе никто навредить не может, а правда, раньше или позже, сама раскроется…
— Спасибо, — Эйджиро придвинулся обратно и пристроил голову на плече Бакуго. — Нахрен все это, просто обними меня, а?
— Не вопрос, — Бакуго решил, что пару минут сасаелией без воды точно выдержит.
— Ой, — Эйджиро резко поднял голову и вытаращился на щупальца, которые его оплели всего и мягко сжали. — Но ведь мы не в воде… Высохнут же.
— За пару минут вряд ли, — довольно оскалился Бакуго, укладывая щупальцем голову друга обратно на свое плечо.
— Кацу, ты… — Эйджиро осекся на после начала фраза, шумно выдохнул, помолчал и закончил: — Временами мне не хватает слов, чтобы выразить насколько я счастлив, что у меня есть ты.
— Скажи, что просто меня обожаешь в такие моменты, — решил не вовремя пошутить Бакуго и сам опешил, когда Эйджиро дёрнул голову вверх и посмотрел ему в глаза.
— Ну ведь это абсолютная правда, — я тебя обожаю и восхищаюсь тобой, — взгляд красных глаз был совершенно серьезным.
— Кхм… — Бакуго поперхнулся воздухом от такого ответа и внезапно почувствовал какую-то необъяснимую неловкость. — Как-то интересно твоя фраза прозвучала, но да ладно. Я тебя тоже временами обожаю, чтобы ты знал.
— Правда? — радостно заулыбался Эйджиро и ласково погладил щупальца.
— Правда-правда. Кстати, а что это было?
— Ты о чем?
— Когда я проснулся. Это был поцелуй?
Эйджиро мгновенно растерялся и порозовел.
— Нет, это была первая помощь: дыхание изо рта в рот и массаж сердца. Я читал, что так обычно спасают тех, кто тонет. Надо вдуть воздух в лёгкие и нажимать на грудную клетку, чтобы «запустить» сердце. Ну, чтобы оно начало биться… — быстро затараторил он, явно пытаясь скрыть свое смущение. — Я, конечно, никогда практически этого не делал и ты не утонул, но ничего другого мне просто в голову не пришло…
— Ах вот оно что, — Бакуго задумчиво пожевал губу, а потом хитро посмотрел на Эйджиро. — А научишь меня оказывать первую помощь?
— Зачем? Ты же подводный житель и утонуть не можешь…
— Ну, а вдруг понадобится? Я же все больше общаюсь с людьми…
Вообще-то Бакуго было наплевать на спасение утопающих — никого он спасать не собирался, просто ещё раз захотелось повторить прикосновение губ к губам — это было дико приятно. Но ведь для этого нужна веская причина в человеческом мире, правильно? Эйджиро вряд ли такое его желание поймет: они два парня, друзья, с чего бы им просто так касаться губ друг друга? Они же не парень с девушкой, которые планируют пожениться и заниматься всякими интимными вещами, как это у людей принято…
— А, ну да, — Эйджиро обдумал его ответ и улыбнулся. — Хорошо. Я ещё раз перечитаю процедуру, чтобы научить тебя правильно и потренируемся, ладно?
— Отлично, — щупальца неприятно зачесались и Бакуго поспешил их трансформировать в ноги.
Эйджиро хихикнул, когда внезапно погладил Бакуго по бедру, дескать, так нечестно быстро превращаться, но тут же еще раз поблагодарил, что тот для него столько делает. За дверью внезапно загавкало и Бакуго, вместо ответа, что и для него делают много, заворчал: ему хотелось еще вот так вот поваляться на кровати и поразговаривать, но, похоже, все остальные уже проснулись, раз прислали за ними Одеялко.
Он махнул рукой, приоткрывая дверь магией, и ухмыльнулся, когда на кровать заскочил питомец, и радостно понесся к ним здороваться. Щеночек облизал им обоим лица и начал носиться по кровати туда-сюда, замирая у края и вопросительно на них поглядывая.
— Пора вставать, умываться и тащиться в столовую, — страдальчески закатил глаза Бакуго, которому никуда не хотелось, но он понимал, что без магии подводная рыбалка не состоится и Мина с родителями расстроятся.
Эйджиро, уловив его настроение, лукаво улыбнулся и облизнулся.
— Спорим, ещё вкусный торт остался и пирожков, наверное, снова напекли… Они такие румяные, горячие и прямо тают во рту… Вкуснотища…
Бакуго неодобрительно зыркнул на друга, знающего его слабое место, а потом пафосно махнул рукой.
— Ради торта и пирожков можно и встать, уговорил.
— Ну вот видишь, — продолжил его дальше соблазнять Эйджиро. — Поплаваем, вернёмся, полежим в ванной или в гамаке, пока готовится, можем поиграть в бадминтон или снова в фанты. В общем, интересных и приятных причин, чтобы выйти из комнаты, куча.
— Все, я понял, — картинно шикнул на него Бакуго и первым выпрыгнул из кровати. — Давай, шевелись, пока всю вкусную еду не съели.
— Хорошо, — заулыбался Эйджиро, быстро выбираясь следом и направляясь в ванную за решительно настроенным Бакуго и радостно скачущим щеночком.