2. Как двадцать третье декабря? (2/2)
Это было самое замечательное время в жизни Бакуго: дедушка так много всего знал и умел, что рот у маленького Кацуки почти не закрывался. Все, свободное ото сна и тренировок, время он терроризировал дедушку своими «деда, а расскажи почему», «деда, а покажи как», «деда, а вот это зачем?». И дедушка терпеливо рассказывал, объяснял и показывал. Именно он научил Бакуго колдовать, варить зелья, драться, чтобы внук умел постоять за себя не только при помощи магии.
Именно он открыл Бакуго красоту и разнообразие подводного мира, но и показал другой — с землей и небом. Обучил его языку людей и научил трансформировать щупальца в ноги. Дедушка любил мир людей, в котором провел очень много времени и невольно в своем внуке разжег нешуточный интерес к неизведанным местам, необычным вещам, к небу, суше, наземным животным, традициям людей и много чему другому. Восторг Бакуго был запредельным — столько всего интересного вне моря!
Он долго упрашивал дедушку показать ему все то, о чем тот рассказывал и почти его уломал, если бы не мать. Та категорически запретила вылазки на поверхность, тем более длительные путешествия, пока он не станет взрослым и независимым. И Бакуго пришлось смириться: маму он очень любил и решил не расстраивать ее прежде времени. Подумаешь — подождать несколько лет, а потом, когда станет взрослым, они с дедушкой отправятся в кругосветное путешествие…
Однако тоска по миру людей совсем заела дедушку, которому пришлось надолго остаться в море из-за воспитания внука, поэтому, чтобы не ссориться и не расстраивать всех, дедушка тихонечко смылся из дома, оставив записку, что больше не может сидеть в море — отправился мир повидать. Бакуго выждал неделю, надеясь, что дедушка передумает и возвратится к нему, но этого не произошло. Он, в расстроенных чувствах, вернулся к родителям и долго молча страдал, замкнувшись в себе и огрызаясь на отца и мать, которые по сути не были ни в чем виноваты…
В один прекрасный день, он решил, что пора бы ему потихоньку готовиться к осуществлению своей мечты: кругосветному путешествию без дедушки. Хватит сидеть у родителей на шее и трепать им нервы, пятнадцать лет — самый подходящий возраст, чтобы повзрослеть и стать самостоятельным. Бакуго объявил о своем решении родителям, а те, конечно же, закономерно расстроились, запричитали — не слишком ли рано для независимости, и попытались переубедить своего решительно настроенного сына — они совсем не против жить втроем и дальше.
Бакуго оценил заботу и обеспокоенность отца и матери, поблагодарил за такую поддержку, но от своего решения не отказался, о чем открыто им и заявил. Дескать, здорово, что у него такие замечательные и понимающие родители, которые совсем не против и дальше терпеть его кислую мину и огрызания, но ему нужны перемены. Родители поворчали-поворчали и сдались. Втроём вернулись в дедушкин дом, разобрали его вещи, всплакнули, что променял их на мир людей, повспоминали добрым словом, пожелали удачи и счастья, собрали то, что может пригодиться Бакуго в его самостоятельной жизни и перенесли в его теперешний дом…
— Блин, опять я ностальгирую, увидев актинии, — ругнулся Бакуго, когда его легонечко тронул за щупальце Одеялко, улыбнулся скатику и поплыл к кораблю, который уже виднелся вдалеке.
Подплыв к нему ближе, Бакуго привычно замер, забывая как дышать: каждый раз этот огромный, лежащий на боку, лайнер, как его называл дедушка, повергал его в трепет. Как люди могли построить такую махину, будучи с него ростом? Дедушка, правда, рассказывал, что такой корабль строят целые толпы людей и не один день и все равно не верилось, что это создание рук человека…
А материалы? Там же было не только дерево, которое ему было знакомо, но ещё и твердое железо и хрупкое стекло. Бакуго знал названия и как они выглядят, но вот как они «добываются» и «обрабатываются», не понимал. А плавает пароход как? Что это за штука — паровая машина? Жаль, что они с дедушкой так и не выбрались посмотреть в мир людей как эти самые корабли строятся…
Мимо него пронеслась стайка рыбок, и Бакуго тряхнул головой, прогоняя охватившее его оцепенение и снимая сумку с плеча: так сподручнее будет исследовать это самое судно, когда сумка не шлёпает по бедру, а в ней не звенят бутылки и склянки. Спрятав свои «подарки» родителям за обшивкой судна, они вместе с Одеялком поплыли вверх — к каютам, в которых было столько всего интересного.
Он сразу направился к тем, которые ещё не успел осмотреть и очень надеялся, что все самое интересное не растащили русалки, которые были страшно падкими на всякие побрякушки и блестящие вещи. Открыв дверь запертого помещения магией, Бакуго впустил скатика, вплыл сам и начал осматриваться. Посреди комнатки висело два «стула», которые не прикреплялись каким-то хитроумным способом к полу, как кровать, шкаф и комод.
Кровать и стулья Бакуго не интересовали, что нельзя было сказать о содержимом шкафа или комода. Из прошлых исследований затонувших кораблей вместе с дедушкой, он уже знал, что люди все самое ценное хранят за закрытыми дверями. Из открытого шкафа на него вывалилась одежда, которую так любили люди, но Бакуго не понимал этой странной привычки.
Он начал выдвигать шкафчики, в которых снова была одежда, но другая — нижнее белье, как это называл дедушка, но никаких коробок или шкатулок в шкафу не было. Скатик удобно примостился на кровати и наблюдал за ним, легонечко шевеля хвостом. Бакуго недовольно цыкнул и переместился к комоду, который тоже был заперт. В одно мгновение сломав хитроумные человеческие замки, он, с предвкушением, выдвинул первый ящик и радостно заулыбался: целых три коробочки!
Взяв, немного подрагивающими от нетерпения, руками ту, что побольше, Бакуго открыл ее. «Шкатулка» — так это правильно называлось, была полна разных «женских штучек». Как раз то, что ему требовалось для подарка матери: тут были и гребни с разными камнями, ленты, какие-то железные штуки, названия и назначения которых он не знал, небольшая расческа и зеркальце, которое открывалось и закрывалось крышкой.
— Отличный улов! — поцокал языком Бакуго и потянулся к коробке поменьше.
В той лежала блестящая металлическая круглая штука с цепочкой и такая же коробочка с замочком.
«Какие необычные часы, — подумал Бакуго, рассматривая палочки с заострёнными кончиками и цифры по кругу. — Получаются их можно носить с собой, чтобы смотреть время».
Время тоже было странным понятием для него, как и сама идея, что его надо настолько четко и так часто «измерять». Бакуго закатил глаза, недовольно цыкнул, отмахиваясь от своих привычных мыслей, что люди и их заморочки иногда слишком странные, и начал возиться с замочком на коробочке. Внутри оказалась выгнутая деревянная трубка.
Бакуго недоуменно покрутил ее в пальцах, рассматривая небольшое отверстие с одного конца и большое с другого. Хмыкнул, приложил к губам и дунул: из другого конца вылетело много мелких пузырьков и он довольно улыбнулся.
«Подарю отцу, пусть дует и развлекается», — решил он, пряча диковинный предмет в коробочку и закрывая шкатулку.
Настал черед последней шкатулки. В ней были украшения. Бакуго бесцеремонно вытряхнул все на комод и принялся разглядывать и ощупывать. Из всего только жемчуг был ему знаком, потому, что они с дедушкой сами собирали его, чтобы сделать бусы в подарок маме. Он сразу же отложил в сторону жемчужные бусы, серьги и браслет и продолжил дальше разбирать, перепутавшиеся между собой, украшения.
Здесь было много всего девчачьего, но и для Бакуго нашлась обновка — кулон на тонкой желтой цепочке с длинным красным камнем под цвет его глаз. Он подёргал цепочку, которая выглядела достаточно хлипкой и решил, что дома поменяет на кожаный шнурок, которых у него было предостаточно. Долго возился, пытаясь открыть миниатюрный замок, разозлился, когда не получилось, кинул несчастный кулон вместе с остальными украшениями обратно в коробочку: попросит мать помочь, у нее пальцы проворнее.
Крепко обхватив каждую коробочку щупальцем, Бакуго, проверил остальные ящики, но там ничего интересного, ну кроме пары шейных платков и ремня для отца, не оказалось. Он поманил скатика щупальцем, мол, следуй за мной, и выскользнул обратно в коридор.
— Одеялко, я нашел хорошие подарки, так что мы с тобой плывём к родителям, угу?
Скатик покрутился вокруг собственной оси, выражая радость, и замер, ожидая пока хозяин поставит на двери магическую метку для самого себя, чтобы потом, по второму кругу, не шариться в тех каютах, в которых уже был.
Бакуго разобрался с меткой, погладил Одеялко и медленно поплыл со своими сокровищами к сумке, а потом к родителям, очень надеясь, что те дома, а мама перестанет на него дуться, когда увидит, что он для нее приготовил.