Глава 15 (1/1)

Прошло 3 дня, а казалось минула уже вечность, и как же я успела за это время пожалеть о том, что вернулась домой. Как же жестоко пошутила надо мной судьба, подарила крохотный шанс на любовь и так скоро его отобрала. Не веселили более праздники и гуляния, пропало желание тренироваться, да даже общаться с друзьями. Завершив все дела с Оскаром и подписав договор на выгодных для нас условиях, я сбросила с себя маску веселья и отвечала отказом на любую попытку посла встретиться со мной. Видеть его не хотелось, впрочем и не только его.—?Я хочу уехать, Государь,?— молвила я, идя рядом с правителем по заснеженной аллее,?— Сил нет смотреть на то, как Фёдор Алексеевич других девушек притягивает, словом нежным, да взглядом лукавым.—?Не торопись княжна, всё может измениться,?— спокойно сказал Царь, и я услышала неподдельное сожаление в его голосе, хотя мне могло показаться.—?Не могу более ждать, устала терзать собственное сердце,?— тяжело вздохнула я, отворачиваясь и обхватывая собственные плечи руками, будто стараясь укрыться от мрака и холода которые царили у меня в душе,?— Когда уезжала учиться в Европу, мечтала своё счастье найти, родственную душу. Мечтала влюбиться по-настоящему и обрести счастье с любимым человеком. Потом выросла, чувства остыли, глупые желания остались в прошлом, и я думала, что смогла заковать собственное сердце в нерушимые цепи, обратить его в сверкающий драгоценный камень. А потом вернулась домой и встретила здесь этого… уж, прости меня, Государь, но невыносимого, наглого, бессовестного опричника, и он незаметно стал подтачивать мою защиту своей искренностью, которую столь старательно скрывал за ехидством. И я доверилась, открылась ему и постепенно влюбилась, а он растоптал мои чувства и обратил их в прах.—?Тебе больно Валерия, но прошу, дай Федору время. Останься в слободе до моих именин, а коли ничего не изменится, так езжай куда хочешь, неволить не стану,?— погрузившись в задумчивое состояние, молвил Иван Васильевич.—?Как тебе будет угодно, Государь,?— кивнула я и вновь погрустнела,?— Если влюбляться и любить так больно, то я не хочу испытать этого вновь. Ведь не чувствовать совсем ничего?— это заманчиво, особенно, когда чувствуешь себя столь отвратительно.—?Настоящая любовь?— это непросто, но, поверь, княжна, она стоит того, чтобы за неё бороться, потому что, если её потеряешь, ничем не заменишь. Я знаю какого это лучше многих,?— покачал головой Царь, с укором глядя на меня.—?Любовь?— это слабость, Государь,?— бросила я и, поклонившись, направилась обратно в свои покои.И ведь я верила в то, что говорила, раньше даже представить себе не могла, что мне может быть так плохо от каких-то глупых слов. Мне было наплевать на то, что там про меня говорят другие, но не в этот раз, не с Басмановым. Все эти три дня он будто специально на моих глазах флиртовал то с одной девицей, то с другой, а я губы в тонкую полоску сжимала, не отворачивалась, смотрела, пусть даже не думает о том, что сможет меня сломать, пусть не видит моей слабости. Хочу, чтобы опричник считал, что мне всё равно, что я играла ровно так же, как играл он, стоило только увидеть его, как на лице появлялась ехидная усмешка и ни одна лишняя эмоция не могла проникнуть сквозь эту маску. Но с каждым днём изображать надменность и безразличие становилось всё сложнее, так же как и находиться в слободе, здесь всё напоминало об опричнике и это было невыносимо.—?Сестра, что происходит? Ты ходишь сама не своя последние несколько дней. Кто-то тебя обидел? —?я столь сильно углубилась в лабиринт собственных мыслей, что не заметила Никиту, который появился передо мной и теперь внимательно вглядывался в моё лицо, выискивая в глазах ответ на заданный вопрос.—?Всё хорошо, брат,?— на моих губах мгновенно появилась мягкая улыбка, а маска не позволяла Никите увидеть больше, чем следовало. Я привыкла справляться со своей болью, с невзгодами и проблемами сама и не позволяла никому залезать ко мне в душу и теперь убедилась насколько была права.—?Просто устала немного, оттого и кажусь задумчивой или печальной,?— молвила я и, кивнув брату, как бы говоря, что всё хорошо направилась к конюшням. Находиться в слободе более сил не было, а потому, велев подготовить мне Мрака, я собралась на прогулку, быть может, это поможет развеять ту тьму, что царит сейчас в моей душе.Выехав за пределы слободы, я почувствовала, что дышать стало, куда легче, а потому сразу дала коню свободу и поскакала по заснеженной дороге в сторону реки. Ветер трепал распущенные волосы, путая их, заставляя отпустить все грустные мысли и довериться Мраку. Как я и думала быстрая скачка и отсутствие каких- либо напоминаний о существовании в моём мире опричника помогли временно обуздать те чувства которые рвали на куски мою душу. В слободу я возвращалась, чувствуя себя намного лучше, даже настроение немного улучшилось, но ненадолго, его мне вновь испортил Басманов. Когда я только соскочила с коня и обратила свой взор в сторону крыльца, там стояли и о чём-то более чем мило общались кравчий и дочь одного из бояр. Губы сами собой в тонкую полоску превратились и раны на сердце, которые казалось только покрылись тонкой корочкой, вновь начали кровоточить, комок застрял в горле и слёзы чуть на глаза не навернулись, до боли обидно было. Но я лишь гордо подняла голову и прошествовала в сторону конюшен, ведя под уздцы Мрака и стараясь не смотреть в сторону крыльца. Я?— княжна, тёмная ведьма и не стану вновь лить слёзы из-за какого-то опричника, как бы сильно я не была влюблена и как бы сильно он не ранил меня. Оставив коня на попечение слуг, я направилась в свои покои и обратив взгляд в сторону открытой галереи, тысячу раз пожалела об этом, так как встретилась взглядом с Басмановым и мне стоило невероятного усилия, подавить слёзы, которые вновь подступили к горлу. Опричник снисходительно усмехнулся, а в моих глазах заполыхала ярость, смешанная с жгучей обидой. Он один мог вызвать в моей душе такую смесь чувств и самым страшным было то, что я до сих пор была влюблена, оттого и было так больно глядеть на его похождения.Не помню, как я добралась до опочивальни, но стоило двери захлопнуться, как я прижалась к ней спиной, сползла на пол и закрыв рот рукой, беззвучно разрыдалась…POV АвторЗа эти три дня не только Лера думала обо всём произошедшем, Фёдор размышлял над словами Государя. Надо было отпустить Серебряную, но он не мог: сильная, умная, красивая княжна прочно поселилась в сердце опричника. А потому выход был только один, не дать ей приблизиться, показать какой он на самом деле, жесткий, играющий на чужих чувствах опричник, пусть возненавидит его, потому что любовь?— это слабость. Враги мечтают его уничтожить и смогут сделать это стоит только найти лазейку, которой может стать княжна. Валерия стала дорога ему и он не хочет чтобы ей навредили. Он флиртовал с другими девицами на глазах Валерии, с этими пустышками, которые и ногтя её не стоят. Басманов видел, как ей больно и продолжал своё темное дело. Сегодня, когда княжна вернулась с прогулки, они впервые за три дня встретились взглядом и сердце опричника пропустило удар. Столько бесконечной боли, тоски, злости и обиды было в глазах девушки, она будто постепенно начинала обращаться в блёклую тень самой себя, и Басманов понял, что больше как бы он не хотел её отталкивать, не сможет. Если это ссора продолжится, произойдёт то о чём предупреждал своего кравчего Государь, он потеряет Леру навсегда. В княжне был стержень, который мог впечатлить любого, а сейчас Басманов был как никто другой близок к тому, чтобы сломать его. Но он был влюблён, влюблён по уши в эту своенравную и уникальную девушку. Наверное опричник ощутил это ещё тогда, когда Валерия вернулась в слободу из своего имения, и он увидел её, улыбающуюся, раскрасневшуюся от мороза, с рассыпавшимися по плечам тёмными локонами и сияющими от счастья карими глазами, но осознал только сейчас. Когда она взглянула на него сегодня, Фёдор увидел, что её душа рыдает, а сердце кровью обливается и понял, что рука у него не поднимется, надломить тот стержень внутри Леры. А потому, всё же наступив на горло собственному самолюбию, он направился в сторону покоев княжны, подошёл ближе и собрался уже было открыть дверь, как услышал приглушённые всхлипы по ту сторону и замер. Она рыдала из-за него, он виноват, он старательно ранил её сердце последние три дня. Фёдор прижался лбом к двери и отпустил ручку, а по ту сторону, Лера закусила губу, пытаясь сдержать рыдания. Больно было обоим…***Варвара вот уже третьи сутки не отходила от постели Вячеслава. Сказывалось использование магии и новая, неудавшаяся попытка прорваться в сон Серебряной. Когда Сицкая вошла в комнату ведьмака он лежал на полу и тело его сводила судорога, а глаза закатились. Он был не из этого мира, а у возвращения из мёртвых очень большая цена. Именно поэтому Варвара дни и ночи проводила у постели своего возлюбленного мага, питая его собственной жизненной силой и, вспоминая тот день, когда он впервые пришёл к ней.Это было за 2 месяца до приезда в слободу княжны Серебряной, Варвара жила одна в лесной избушке, вдали от чужих глаз, славилась в ближайшей деревне как травница и отличный лекарь. Одной поздней ночью, когда она уже собиралась ложиться спать, в дверь постучали. Стоило только знахарке открыть её, как на порог упал красивый мужчина с белыми длинными волосами, бледной кожей и жёлтыми глазами, всё его тело было покрыто глубокими кровоточащими, рваными ранами. Быстро втащив страдальца в дом, Варвара приступила к лечению. Долго выхаживала его, но старания её не прошли даром и одним ранним утром странник приоткрыл глаза и слабо попросил,?— Воды…С тех пор между ними установился контакт и мужчина начал общаться с ней. Сицкая сильно смущалась и краснела всякий раз, когда видела как странник, которого, как оказалось зовут Вячеслав, садился на кровати и её взору открывался обнажённый торс гостя. С каждым днём они всё больше сближались и однажды, когда колдун достаточно окреп, он поцеловал свою спасительницу и утянул её за собой на ложе. За одну ночь Вячеслав сделал из смущающейся девушки, распутницу, не без помощи магии разумеется. Варвара в пылу страсти и не обратила внимания на то, что время текло, куда медленней, чем ему полагалось. Ведьмак использовал её, а Сицкая влюбилась в него без памяти и вбила себе в голову идею, что сможет спасти своего мага. В конечном итоге Вячеслав рассказал девушке о своих планах и она, слепо довершившись ему, стала верной прислужницей и любовницей колдуна.Даже теперь, проводя третьи сутки без сна и отдавая почти все свои силы на возвращение мага в мир живых, Варвара ни о чём не жалела.POV Валерия.Я подскочила на кровати, особо не раздумывая набросила на плечи халат и выбежала из спальни. Через несколько минут, остановившись перед дверью кравчего, я постучала. Во мне сейчас смешалось столько эмоций, что я забыла и о нашей ссоре и о том, что за окном глубокая ночь. Басманов открыл откровенно зевая и с неприкрытым удивлением воззрился на меня: ?Серебряная? Тебе не говорили, что по ночам нормальные люди спят??—?Говорили, Басманов,?— ехидно бросила я, входя в его покои и на несколько секунд задерживая взгляд на голом торсе кравчего, сердце в груди сладко ёкнуло,?— Но у меня такие новости, что они не могут подождать до утра!И тут до меня дошла суть всей ситуации. Я ночью пришла в опочивальню к человеку, который терзал моё сердце последние несколько дней, даже не задумалась, просто прибежала именно к нему. Видимо потому, что привыкла к тому, что Басманов всегда меня выслушает и именно с ним я могу обсудить всё что происходит. Но сейчас это было не уместно,?— Прости, я потревожила твой сон. Мне не стоило приходить. Новость подождёт до утра.Я опустила взгляд и направилась в сторону двери, но Басманов перехватил моё запястье,?— Я был не прав, извини.Мне потребовалось несколько секунд на то, чтобы осмыслить его слова. Фёдор Басманов извинился передо мной. Я должна была подумать прежде, чем принять решение, если он всякий раз из-за мелкой ссоры будет устраивать весь тот фарс, который творился в слободе последние три дня, я не стану его прощать и подобных выходок терпеть не буду.—?Я видела мага, но на этот раз сном руководила именно я. Ему плохо, он на грани жизни и смерти,?— рассказала я садясь в одно из кресел,?— Видимо это из-за того, что ведьмак не из нашего времени.—?За магию всегда надо платить, а особенно за такую серьёзную,?— согласился со мной кравчий, опускаясь напротив и видимо принимая тот факт, что мне надо подумать.—?Сицкая делится с ним своей жизненной энергией. И ещё я видела историю их знакомства,?— поделилась я и вкратце пересказала свой сон.Опричник внимательно меня выслушал и задумчиво протянул,?— Надолго Сицкой не хватит, а значит он начнёт действовать очень скоро. Было бы неплохо узнать что за ритуал он хочет провести и зачем ему нужна ты. И…—?Государю просто мстит,?— пожала плечами я предугадывая его следующую фразу,?— Суть ритуала мы всё равно не узнаем и всё что нам остаётся, это ждать.И закончив говорить, зевнула, вновь захотелось спать и волнами стала накатывать усталость.—?Тут Серебряная, ты права,?— согласился со мной кравчий,?— Иди к себе, утро ещё не скоро. Ты успеешь выспаться."Какая забота, как мило",- не без сарказма ответила я про себя,а после встала, направилась к двери и напоследок добавила,?— Я подумаю, Басманов.—?Спокойной ночи, ведьмочка.—? Спокойной ночи, опричник.POV ГрозныйПрошло два дня после моего разговора с Валерией, и я начал замечать определённые перемены. Княжна повеселела, вновь стала искренне улыбаться, да и Федя вновь стал самим собой. Если они и не помирились, то старательно идут в этом направлении. Оторвавшись от дел государственных, я решил выйти в сад, а то перед глазами уже рябило от доносов, прошений, грамот разнообразных.В конце заснеженной аллеи я увидел Валерию.—?Доброго дня, княжна Серебряная, прекрасная погода, не считаете? —?весьма неожиданной была реакция Валерии на мое обычное приветствие, ее глаза загорелись, улыбка окрасила ее лицо, она прямо светилась. Что разительно отличало её от той грустной, будто загнанной девушки которая говорила со мной пару дней назад.—?Доброго дня, Государь, погода и правда сегодня хорошая. Тоже наслаждаюсь ей. Не составите компанию?—?С удовольствием.И мы медленно пошли по тихому саду, наслаждаясь красотой зимней, русской сказки.—?Валерия, как обстоят дела твои?—?Все хорошо, Государь. Благодарю за заботу.—?Недавно разговорился с твоим братом, до сих пор не могу поверить, что вы с Никитой родственники, уж, больно разные,?— небольшой смех, похожий на журчание ручейка раздался из уст девушки.—?Что правда, то правда. Ничего от тебя Государь не скроешь. К счастью иль к сожалению сей факт, но я рада, что мы с ним разные, впрочем это совершенно не мешает нам быть братом и сестрой.—?Да, это хорошо. Расскажу тебе забавную новость, которую он мне поведал о востоке. Представляешь, княжна, у них там принято танцевать у султана девкам молодым обнажёнными. Вот так срам. Ума не приложу, чему все дивятся. У нас что принято?— одеться красиво и танцевать ярко, а у них… Ой, позабавил Никитка…—?Что ты, царе, не так всё. Не нагими танцуют девицы, а в костюме, просто открыт он, но то уже не стыдно, все, что можно видно, но самое важное что только для мужа предназначено, скрыто. Султану пусть во время танца и многое показывают, но не всё. Да и танцуют там лишь наложницы из его гарема, им можно. Слыхала я о таких танцах, всего видала в Европе. Да и не только слыхала, умею. Это не так трудно,?— гордо ответила Валерия, чуть усмехнувшись.—?Да, что ты, княжна. Умеешь?—?удивился я.—?Конечно! Хочешь Государь, покажу? Подарок такой сделаю на грядущий праздник? Сам и скажешь, каков этот танец, и что же в нем интересного.—?Смелая ты, скажу честно, но не откажусь, раз сама предложила. Бывать этому! —?властно ответил я.—?Только, царе, если не по нраву придется, тут уж я не виноватая буду,?— добавила Серебряная усмехнувшись.—?Будь по твоему…На этом и закончился наш разговор, шли мы дальше в молчании и каждый в своих мыслях.POV Валерия.В день именин Государя вся слобода на ушах стояла, порой мне казалось, что только особо приближённые к Царю люди сохраняют хладнокровие. Басманов пропадал на кухне исполняя свой долг кравчего и, следя за приготовлениями к вечернему пиру. Я совершенно не волновалась, слуги подготовили комнату недалеко от зала, в которой мне можно будет переодеться и подготовится к своему выходу, наряд у меня был, музыкантов мне раздобыл Годунов по приказу Государя, а сам танец он идёт от сердца, как услышу музыку, так тело само начнёт двигаться в такт. Ожидание подогревало интерес, кровь быстрее бежала по венам, сердце трепетало. Впрочем своим телом я владела идеально, оно было послушно моей мысли и это самое главное во время танца. Вечер наступил незаметно, минула первая часть пира, преподнесли свои подарки иностранные послы, бояре и опричники ни раз успели опрокинуть чарки с алкоголем за здравие Государя, а в зал незаметно вошли музыканты, я переглянулась с правителем, он кивнул и я подобно тени выскользнула из зала.Когда слуги погасили часть свечей, дверь зала скрипнула, и я вошла обратно облаченная в черный плащ с капюшоном, все взгляды обратились на меня. Одна секунда, две и накидка падает на пол открывая всем мой алый наряд. Штаны из лёгкой, полупрозрачной ткани открывали чужому взору длинные ноги, к поясу крепился длинный, плотный шлейф, интимные места были скрыты бархатом винного цвета, бюстгальтер был сделан из шёлка, а руки украшали золотые браслеты, к которым крепились рукава из всё той же полупрозрачной, летящей ткани. По плечам были рассыпаны распущенные тёмные локоны. Когда заиграла музыка я начала свой танец, меня не волновали восхищённые и удивлённые взгляды бояр, опричников и послов, я смотрела в васильковые глаза Феди и танцевала для него, только для него. Медленные движения, которые завораживали гостей, притягивали взор, плавные покачивания бедрами, неспешные повороты, пусть посмотрят как из искры раздувается настоящее пламя. Танцуют не телом, танцуют душой, эмоциями, чувствами. Вдруг музыка на миг замерла, мои руки взметнулись вверх как крылья птицы, а голова опала на грудь. Я встретилась взглядом с Басмановым, подмигнула и, хитро улыбнувшись, качнула бёдрами. И тут музыка полыхнула, а я крутанулась на месте, танец ускорился, во мне разгорелось пламя, резкие повороты, движения рук и бёдер сливались в один невероятный поток, о которого было невозможно оторвать взора. Это было откровенно, притягательно, это было послание, и Федя я уверена смог его прочитать.?Ты нужен мне, ты прощён?.Я плела узор из своего танца, то опадая на пол и прогибаясь, то кружась по залу и мягкими движениями рук, приманивая взоры окружающих. Взгляд лукавых карих глаз скользил по ним, но лишь на кравчем замирал, а он смотрел в ответ и не мог оторваться. Когда прозвучала последняя нота мелодии, я опустилась на пол и, раскинув руки, подобно раненому лебедю склонила голову. Все молчали, а я поднялась, поклонилась Государю и, подхватив плащ, выскользнула из зала. И только спустя несколько секунд по залу прокатилась первая волна восторженных ахов, охов и вздохов, я усмехнулась и пошла переодеваться.Когда я уже сидела перед зеркалом и расчёсывала свои длинные волнистые локоны в комнату вошёл Басманов.—?Довольно безрассудно так провоцировать их,?— чуть поморщился он.—?Но признай, что это было красиво и тебе понравилось,?— усмехнулась я, поднимая взгляд на кравчего.—?Это было мммм… не плохо,?— протянул Басманов, надевая маску безразличия.Я закатила глаза, поднялась, подошла к Феде, и пока он не сморозил ещё что-нибудь наглое или едкое обняла его за шею и, встав на носочки поцеловала. Надоело ждать, не хочу больше терпеть и будь, что будет. Его губы были на удивление мягкими, сладковатыми и хранили легкий вкус вина, меня окутывал запах яблок и цветов, отрываться не хотелось. Я жаждала того, чтобы он ответил и Федя не заставил себя долго ждать. Его руки легки на мою талию притягивая ещё ближе, исступлённо и жадно впиваясь в мои горячие, бесстыдные губы, бесцеремонно раздвигая языком и вторгаясь во влажный рот. Я теряла голову от этого поцелуя, зарывалась пальцами в чёрные кудри опричника и отвечала, бесконечно сильно желая, не отрываться от него. Первый поцелуй с тем в кого влюблена, нечто трепетное, сладкое, невероятное. От той нежности, которой сменилась первая страсть щемило сердце. Я потеряла счёт времени, утопая в тёплых объятиях Феди и поцелуе. Когда я отстранилась, губы пылали, в глазах сверкало счастье и, встретившись взглядом с опричником, я увидела в васильковых глазах нежность и влюблённость, и мне этого было достаточно. Подхватив свой наряд, я направилась к выходу из комнаты, открыла дверь, а на пороге обернулась и бросила Феде счастливую, немного лукавую улыбку, он ответил тем же. И слова здесь были излишни…