Новое открытие (1/1)

Так я и принялся продвигаться сквозь джунгли, стремясь как можно скорее уйти от этих людей, я шагал очень быстро.Я был вне себя, и знал это. Все приняли сторону Сойера.Я знаю таких ?красавчиков?. К таким всегда хорошее отношение, положительную мотивацию их поступков всегда домысливают, прекрасные девушки сначала их боятся, а потом и млеют. Предложил в ответ на его душевную боль, потерю Джулиет, сделать вопиющий поступок, похитить ребенка - пожалуйста! Такие всегда отыгрываются на остальных.Обойдя ту поляну, на которой, по всей видимости, располагалась еще не откопанная крышка люка, я спустился в низину. Пройдя пару десятков шагов, я увидел перед собой красивую панораму - яркий солнечный свет. Деревья на отдалении. И широкий водоем, напоминающий русло реки, с характерным плеском воды. Небо синее-синее. Присмотревшись, я увидел, что вода стекает сверху, где у пригорка присутствует разлом, образуя мини-водопад. Оттуда-то струи и стекали сплошным вертикальным потоком, образуя водоем. А присмотревшись еще раз, теперь уже на гладь воды, я увидел лежащий кокос. Не так дурно, подумал я, для того, кто теперь решил быть самому по себе, - подумал я, подходя ближе, чтобы забрать провиант, доставшийся мне так легко.Но ступить в воду было не так просто. Был риск намочить обувь.Все же прошел, стараясь ступать очень аккуратно, и подобрал плод. Да, он пригодится, подумал я, и распаковал рюкзак, чтобы провизию туда уложить. Ногам было не очень приятно - вода все-таки была опасно холодной, и хорошо, что обувь была крепка. Дальнейшее пребывание здесь было бы вредно для здоровья, и могло быть даже чревато воспалением легких, лихорадкой и даже смертью. Но что, если поискать здесь еще упавших плодов?Стараясь действовать очень споро, я вышел на сухое место. Проклятье, ноги, кажется, действительно промокли. Но на открытом месте солнышко палило серьезно, напекая голову. Я принялся ходить вдоль ручья с целью добыть еще провианта. Мною опять овладели раздумья.За какого человека принимают такого, как Сойер?За того, кто умеет себя поставить так, что он может делать асоциальные поступки – и никто ничего ему не скажет.За того, кто может ударить другого по одному только подозрению, как он это сделал в отношении Чжина, а потом говорить мне, что это – не мое дело, тогда как он в это дело уже вмешался.За того, кто может сказать Чарли, нянчащемуся с ребенком (который был вынужден это делать, потому что Клер, вот незадача, вырубилась после тяжелых родов) что-то вроде ?хочешь быть няней – прежде научись этому?. Чарли не смог держать это в себе и выговорился ей. А Клер рассказала об этом мне на одном из осмотров. Отвечать как-то, да еще с ребенком на руках, было нежелательно – ведь кто знает, чего от Сойера можно было ожидать – ведь он уже показал себя человеком своеобразным. Да вообще, вся его манера рассуждения о том, как ребенок ?кричит и воняет? не позволяла называть его заслуживающим доверия.За того, кто умеет выглядеть победившим, потому что все будут помнить только победителя в драке, и никто не будет помнить, что победитель схватился за лежащую на земле палку и ударил между ног. В истории становятся успешными только победители. Ведь для этого надо каждый раз, рассматривая победителя, выполнять умственное усилие. А люди глупы.Он держал меня своей правой рукой, которую я ему лечил после того, как он так горделиво показал себя гордецом перед нами, а бил, дубасил меня своей левой рукой, которую я ему излечил после того, как он оказался подстреленным, на грани жизни и смерти.Он избил и Буна, когда тот полез в его вещи, вещи, украденные у всех, ради того, чтобы помочь сестре, а затем делал вид, будто ингалятор вообще есть у него. Очень интересная позиция – кто-то соблюдает мораль, и доброго слова в свой адрес никогда не услышит, а кто-то... устраивает всякие вещи, демонстрирует на публику свои психологические заскоки, и люди на него умиляются, домысливая, какой он хороший, а потом один раз что-то хорошее сделает – и уже нет предела восхищению!..Каково было себя чувствовать Чжину, когда на его жену напали, а Сойер выступал перед всеми на пляже, заявляя, как здорово он украл оружие? Как минимум, если бы Чжин был человеком такого склада, то первое ,что он должен был сделать – наскочить на Сойера, сказав что-то вроде ?Мать твою, что ты об этом знаешь??, но людей склада Сойера на острове нет. В нашем коллективе он был тем, кто ранее вращался в криминальных кругах. И, конечно, была еще Кейт.Мне всегда было удивительно и лестно, но с первых минут эта женщина со мной общалась. И ей не надоедало, она не уходила. И это вызывало удивление, ведь я совершенно не владею навыками общения с противоположным полом. И вот у нас все дошло до совместной семейной жизни. Но любой мираж рано или поздно проходит, на то он и мираж... Она ушла от меня.Я не способен никого обмануть, никем манипулировать. У меня даже нет понимания, как это делается. Не могу сказать, будто понимание это вовсе ко мне не приходило. Наверное, к человеку с мало-мальски развитым интеллектом подобные мысли совсем-то уж не могут не приходить. Но как только понимание основ манипулирования ко мне приходило, я от него отмахивался, как от надоедливой мухи, и вскоре оно приходить перестало. Потому что любое манипулирование – мерзость. Это превращение другого человека, другой личности, в инструмент для твоих действий. Любое манипулирование – это не что иное, как вмешательство во внутренний мир человека и в его самое сокровенное. За механической работой, осматриванием ручья, я и сам не заметил, как полет моей мысли дошел до абстрактных материй. Но вот рассуждения пришлось прервать, потому что я добрался до цели, увидев в воде еще один фрукт, желтого цвета. Папайю. Иначе, кроме как опять ступая в воду, до него было не добраться. Видно, ручей был длиннее и шире, чем я мог предполагать.Я нагнулся, подобрал фрукт, и только хотел было потрясти, чтобы не класть в рюкзак сырой плод, но увидел прямо перед собой сам водопад. Вода отчаянно шумела, но брызги до меня не долетали. Поневоле засмотрелся, успевая опять снять рюкзак, надетый на плечи, расстегнуть застежку, чтобы вновь пополнить свой запас. Вид падающих струй меня словно бы дразнил подойти поближе, ведь даже фляги у меня не было. Сквозь проносящуюся мимо меня недоступную воду я мог рассмотреть каменистую породу. Все-таки не утерпел, подошел, игнорируя мокрые ноги, очень быстро подставил ладони, набирая в них воду, желая не пить ее, вполне возможно, полную микробов, но хотя бы умыть ею руки и лицо. И вот, приведя себя в порядок, я присмотрелся опять.Мне кажется? Или за водой проход?Был только один способ это выяснить. Решившись, я рванулся вперед. В худшем случае - намокну и выставлю себя кретином. А что - в лучшем?..Мое сердце содрогнулось от шквала холодной воды, ничего нельзя было разглядеть. Казалось, что вот-вот я упрусь в каменистую породу, насквозь вымокнув. Но нет. Я перестал чувствовать холод! Струи остались позади. Только мерзкое чувство мокрой одежды на себе. Передо мной совершенно однозначно был проход.Шагая вперед, я направился дальше. Вдруг как будет все-таки тупик? Но вот пространство передо мной стало более ровным, являя собой коридор. Очень короткий. Что же в конце его? Я прошел дальше, мимо аккуратно вытесанных стен, чувствуя ровный звук своих шагов. Поглядев на потолок, я увидел какую-то игру теней. Не сразу я понял, что это - тот самый водоем, а вода проносится теперь уже не подо мной, а надо мной! А потолок, по всей видимости, сделан из дармовского небьющегося стекла. Но вид был совсем не прозрачным - проносящиеся потоки жидкости делали изображение до безобразия мутным. Но что же в конце коридора?В конце было что-то похожее на дверь, с октагоном, характерным для Дхармы Инишиатив. Но на ней не было ни ручки, ни чего-нибудь похожего. Дверь была заблокирована наглухо. И больше ничего я не нашел. Дергано оглянулся, но понял, что выгляжу глупо. Понятное дело, что никто не мог пробраться за мной. Да и вряд ли кто здесь меня найдет. Но надо было выбираться. Что бы я ни открыл, находиться там было глупо.Но что это за место, располагающееся очень близко от нас, а мы за все время так и не обнаружили его? Есть ли здесь связь с "Лебедем"? Кому потребовалось отесывать стены, пряча этот тайник за водопадом? Наконец, уцелел ли этот коридор после того, как мы взорвали бункер "Лебедя"? Эти, и подобные им вопросы, проносились у меня в голове, пока я был вынужден, проклятье, выбираться опять через холодные струи. Островные загадки даже на время отвлекли меня от переживаний. Но я так пал духом, что даже не стал раздеваться, чтобы выжимать мокрую одежду.Выйдя наружу, я немного постоял, желая обсохнуть, а потом направился в джунгли, в неизвестном мне направлении. А умное солнышко впитывало влагу с моей одежды с каждой минуты все лучше и лучше. У меня не было сил, чтобы попытаться что-то исправить, пессимизм опять завладел мной. Передо мной не было ничего, кроме неведомой дороги. Дороги, ведущей в дальние дали.