XI. (1/1)

- Да послушайте же вы!- кричал светловолосый парень на разбушевавшихся в зале людей. Вид у парня был жутко измотанный, утомленный. Кулаками он упирался в стол. – Вы что, разве не понимаете?! Страна на грани распада! Еще немного - и случиться непоправимое! Народ устал воевать на два фронта. Ему нужен отдых, а не ваши бессмысленные пустые обещания. Столько жизней уже потеряно! Вы что, хотите, чтобы количество жертв увеличилось вдвое, если не втрое?! Тогда вопрос: если все погибнут, кто вас будет слушать и кто будет за вами идти? Я же предлагаю... - Ваше предложение слишком низко и позорно! Мы никогда не опустимся до такого, Иван, - прервал юношу какой-то чиновник. - Вы – можете не опускаться и не слушать меня. А народ, людей Вы спросили?! Чего хотят они?! – испепеляющим взглядом Россия смотрел на этого лысого, усатого коротышку. - Они хотят воевать дальше. И народ никогда не поддержит Вашу идею, Иван. Он посчитает это позорным поступком – бежать от врага! - А он и не будет бежать! – Не унимался Брагинский: - Побег с поля боя и чисто дипломатический выход из войны – совсем разные вещи! - Раз Вы такой рассудительный, товарищ Брагинский, почему же пришли к нам? Почему же сами не можете сделать этот шаг? – Иронично изогнул бровь коротышка, все с тем же едким голоском. - Да я... Да Вы... Вы все... Вы же сами меня практически лишили всей власти! Вы же разделили меня буквально пополам, с двумя абсолютно одинаковыми партиями, но с разными названиями! – Юноша сжал кулаки, бросая злостный взгляд на этого лысого. - Хорошо-о.., - хитренько протянул тот, - тогда кто же будет слушать Ваш детский лепет и такие пояснения? Народ? Люди?- Или семьи, вдовы и сироты, которые потеряли своих родных: отцов и матерей, дочерей и сыновей, братьев и сестер, мужей и жен? Право же – никто!- Товарищ Брагинский, но мы же верим в то, что еще сможем поставить Германию на колени, - донесся до Ивана спокойный голос мужчины в летах, восседавшего в конце длинного стола. Парень искривил рот в безумной улыбке и издал странный смешок. Боже, этот человек несет сущий бред! - Не достаточно всего лишь верить, товарищ Малышев. Надо еще и быть реалистами, уметь разглядывать сквозь облако наших мечт и желаний реальную ситуацию и реальные возможности, - приобретая предыдущее выражение лица, сухо ответил Иван. - Мы больше не можем вести войну. Мы обескровлены! Я - обескровлен! Неужели не ясно, что эта война уже не сможет принести нам победу?! Она – только смерть для людей! И я взываю: одумайтесь, опомнитесь! Еще можно все остановить, уберечь от смерти тысячи жизней! - Товарищ Брагинский, мы все Вас выслушали. А теперь мы должны подумать, - лениво протянул тот самый коротышка. - Товарищ Архипов... Грубо говоря, Вы предлагаете мне заткнуться и выйти из зала? – процедил Иван, еле сдерживая себя. - Как не скверно это говорить, но... да, - товарищ Архипов, явно довольный реакцией на его слова, расслабленно откинулся на спинку кресла и усмехнулся. - Товарищ Брагинский, прошу прощения. Может, товарищ Архипов неправильно высказался, но.., - человек, который сидел рядом с Архиповым виновато развел руками. - И Вы туда же, товарищ Львов? – На лице России появилось чистое удивление. Но в следующий момент оно вновь приобрело серьезность и суровость. Ах да, ведь некий товарищ Львов же был председателем Временного правительства, что поддерживало идею «до победного конца». - Я, как и большинство моих... однопартийцев, тоже считаю, что надо повременить с выходом из войны. Может, все еще обернется для нас в лучшую сторону. - И сотнями тысяч смертей моих граждан в придачу! – Выпалил Брагинский. – Ничего уже не изменится! Страна идет к краху, к поражению, она не может больше сдерживать такой бешеный напор и противостоять такому сильному давлению, как со стороны внутренней сложившейся в ней обстановке, так и со стороны других стран! Вы все это видите, - и Иван бесцеремонно ткнул указательным пальцем, показывая на каждого. Его глаза яро горели, впрочем, как и давно уже наболевшая душа. – Вы все это видите, однако не хотите этого признать! Вы же герои! Я уйду. Но когда вы все поймете – будет уже поздно. Брагинский, резко развернувшись, стремительным шагом направился к дверям. Он знал, что собравшиеся в зале все равно будут стоять на своем, пропустив всю его тираду мимо ушей. Но когда они все же поймут, что он был прав, будет действительно поздно. Слишком поздно... За Иваном Брагинским с громким стуком захлопнулись тяжелые двери.