Глава 10. На нервах. (1/1)

Я стояла, шокированная происходящим и не понимающая, что эти люди здесь делают.По ту сторону стекла сидела взрослая женщина, явно за сорок, и молодая девушка двадцати лет. Я узнала их сразу, да и глупо бы было не узнать. Это были мать и младшая сестра моего погибшего Курта.Я опасливо скользила взглядом по Лауре Севиар – матери Курта, переводя недоуменный взгляд на Милли – его любимую младшую сестренку.Лаура смотрела на меня своими пронзительными голубыми глазами, как всегда с холодом и презрением, только усилившимся со смерти Курта. На ее худые плечи был надет черный классический пиджак, из-под которого виднелась белая блузка. Светло-русые волосы как всегда были зализаны в тугую шишку на макушке. Весь ее властный вид так и говорил о том, что еще одно неверное движение с моей стороны, и она меня просто сожрет. Именно сожрет.Я села на стул, стараясь унять внутри ощущение, не предвещающее ничего хорошего, переводя взгляд на Милли.

Невысокая двадцатилетняя девушка, с робко опущенной головой и рассыпавшимся по плечам волосами нежно-орехового цвета, так мило гармонировавших теплым зеленым свитером. Вся ее поза показывала, как ей не удобно здесь находиться, как она смущена.

Она всегда была милашкой и тихоней, а Курт с детства защищал ее от нападок остальных детей, не взирая на то, что она была дочерью от второго брака. Дочерью так нелюбимого им отчима.Милли была младше своего брата почти на шесть лет, и родилась через год после того, как Лаура бросила родного отца Курта в каком-то поселке, в котором они жили, и уехала с более перспективным мужчиной в город, ставшего в последствии ее мужем и отцом дочери. Я никогда не видела отца Курта, но по рассказам его самого, он просто точная его копия, а от того с сестричкой они вышли такие разные.Лаура, раздраженная моей медлительностью и игрой в гляделки, постучала в стекло, привлекая мое внимание и указывая на трубку для переговоров. Я кивнула и сняла ее, стараясь скрыть легкую дрожь в руках, всегда сопровождающую мою небольшую боязнь к этой властной женщине.Она сухо поприветствовала меня, не давая мне возможности ответить, сразу перешла к делу, рассказывая о том, что у нее не много времени. По ее словам, они узнали о моей беременности на прошлой неделе. Сейчас они только приехали от их семейного юриста, у которого они узнали интересовавшие их подробности. Я недоуменно хлопала глазами, конкретно не понимая, чего они от меня хотят. Милли несмело приподняла голову, позволяя мне увидеть ее затравленный взгляд, тут же поджимая своих пухлые яркие губы и вновь опуская голову.Значит, что-то серьезное.- Мэм. Пожалуйста, говорите прямо. Я не понимаю, что Вы пытаетесь мне сказать. Я вообще не понимаю, что Вам может быть от меня нужно.- От убийцы моего сына мне практически ничего не нужно. – резко оборвала она меня, злобно поправляя очки, делающие ее лицо еще более жестким. – Что-ж, если ты действительно такая глупая, в чем я никогда не сомневалась, то скажу прямо. – взяла себя она в руки и продолжила – Ты ведь прекрасно понимаешь, что, как только ты родишь, твоего ребенка направят прямиком в детский дом, где он должен дожидаться твоего освобождения.Я вздрогнула, сжимая пальцами столешницу. Она скептически взглянула на меня.- Что, ты даже об этом не подумала? Воистину глупая девчонка. Но я приехала не для того, чтобы сообщить тебе эту и без того ясную вещь. Как только родится ребенок, ты напишешь отказ от него. Моей Милли к тому моменту исполнится 21 год и она усыновит его, за месяц до его примерного рождения сыграв свадьбу с одной подходящей партией. Я не позволю, чтобы мой внук рос непонятно где. Более того, я никогда не позволю ему узнать, что он сын убийцы своего отца.Ее слова доходили до меня слишком медленно, таяще, отдаваясь в мозгу ее жестким голосом.Они хотят.. Усыновить моего ребенка? Забрать? Забрать Курта у меня?Внизу живота словно зажегся огонь, прощающий тело жгучей болью, заставляя меня зашипеть и согнуться, хватаясь за живот руками. Мне было больно, из глаз начали выступать слезы. До моего сознания наконец дошел весь смысл сказанных ею слов.Видимо, дошел он и до моего Курта, так отчаянно посылающего мне сигналы сейчас.- Нет! – вскрикнула я, стараясь не обращать внимания на боль и твердо смотреть ей в глаза. – Я не отдам тебе своего сына, Лаура. Я ни за что не отдам тебе его! Я скорее умру, чем кто-нибудь сможет забрать его у меня! Он все, что осталось у меня от Курта!Я кричала ей это, смотря в ее недоумевающие голубые глаза, постепенно оплетаемые дымкой гнева. Она явно не ожидала такого протеста. Живот горел, я ощущала, как по ногам струится что-то горячее, как намокают джинсы, но я не могла ничего поделать, продолжая твердить, что никогда не отдам своего малыша. Твердила, пока мой живот не свело волной такой горячей боли, что я закричала в голос, падая назад, вовремя подхваченная охранником. Дышать становилось все труднее, стены начали качаться, смазываться, пока, наконец, все не скрылось в непроглядной тьме, и я не потеряла сознание.

****Очнулась я, лежа в кабинете медсестры и вдыхая запах лекарств. Из моей левой руки торчала капельница с какой-то прозрачной жидкостью. Я слабо окликнула кого-нибудь, недовольно морщась от хриплости своего голоса.Ко мне подошла медсестра, смотрящая на меня с сочувствием и волнением.- Нона, Вы как себя чувствуете? У Вас чуть не произошло отторжение плода из-за сильных нервных переживаний.Я не понимала смысла ее слов, стараясь привстать на локтях. Все тело было слабое, словно онемевшее, почти не слушалось меня. Медсестра надавила мне на плечи, прося лежать, но я не обратила на нее внимание, стараясь встать вновь. Она снова надавила руками на плечи, сетуя.- Какая неугомонная! Нона, у Вас только что чуть выкидыш не случился, лежите, Вам говорят!Я замерла, наконец осознав смысл сказанных ей слов.- Только что?.. – все, что смогла выдавить я, находясь в вяло-испуганном состоянии.- Около десяти минут назад, когда Вы разговаривали с.. Нона! – вскликнула она, заметив, как я резко закрыла лицо рукой, содрогаясь в рыданиях.

Я вспомнила все, что происходило там, что эта женщина говорила мне. Перед глазами вновь вставало холодное лицо Лауры и виноватый вид Милли. Слезы из глаз лились с новой силой, мне было больно, страшно за моего ребенка, но даже такие сильные эмоции казались сейчас приглушенными, словно сквозь прозрачную пелену. Что они мне вкололи?Я снова провалилась в тревожный сон.Маленькое подобие главы, выставляю специально для автора заявки, который вот-вот уедет!Лучей добра всем =3