Глава одиннадцатая: Ученик с норовом (1/1)

30.03.17, четверг, день– Миша, скажи мне честно – ты специально изображаешь идиота?– Нет, просто я не понял, что значит ?дайто-рю?!– Значит, ты точно идиот! Это же основы, база, без которой ты не поймёшь ничего! Разговор идёт на повышенных тонах, и я уже почти выдохлась. Первая тренировка, чёрт! А я всего лишь попыталась объяснить значение названия нашего боевого стиля, мы даже к практической части ещё не подошли! Я вновь посмотрела на Мишу – да уж, практикой мы сегодня вряд ли будем заниматься. Мой первый персональный ученик выглядит как чуть подсохшее желе: пальцем ткни ему в бок – он заколышется. – Так, давай ещё раз…Утром, как только проснулась сама, я пошла проведать Мишу, но в комнате его не оказалось. Я зашла на кухню, потом в зал, постучалась в ванную комнату, даже заглянула в комнату папы, но нашла Мишу только у входной двери снаружи: он сидел на корточках и курил. У его ног кучкой лежали окурки, много окурков – не менее десяти-пятнадцати штук. Взгляд пустой, лицо помятое. Однако мешки под глазами исчезли, а щёки и подбородок – чисто выбриты. Миша сосредоточенно смотрел на куст аукубы, который стоит в вазоне напротив. Я помахала ладошкой перед его лицом, и только тогда он очнулся. Проснулся Миша, как оказалось, ещё ночью, в 3:34. Ещё час он пытался заснуть обратно. Но не получилось, поэтому он вышел покурить. И застыл ещё на два часа. Я заставила его собрать и выкинуть окурки в урну, почти за руку завела в дом и отвела на кухню. В домашнем тепле Миша окончательно пришёл в себя и предложил помочь мне с готовкой. В ответ я поставила перед ним тарелку с разогретым в микроволновке карри и рисом. Они остались со вчера, но Миша не кажется мне особенно привередливым – так и оказалось: он ел, как обычно, быстро и молча. Параллельно к нам присоединился папа. Он немного удивлённо покосился на Мишу, поздоровался с нами и спросил, как моё здоровье. Самочувствие стало куда лучше – всё потому, что я хорошо выспалась и соблюдала вчера почти постельный режим. Так я и ответила папе. Действительно, вчера я разве что сидела в телефоне и общалась с одноклассниками. Предупреждение Старика я не забыла, и о Мише ничего не рассказывала. О том, каким образом добралась домой, я выдумала историю с автостопом и дешёвыми билетами на поезд. Вот тут моя дорогая репутация мне помогла: поверили мне вроде бы все. Экскурсия продолжилась, и ребята съездили на космодром Утиноура – Инстаграм забит фотографиями комплексов запуска и контроля полётов. Но завидовать или скучать мне не пришлось – записи, комментарии и сообщения со словами поддержки в мой адрес резко подняли настроение. Ребята пообещали завалить сувенирами по макушку по возвращении в Осаку. Я едва успевала отвечать благодарностями, душа пела и летала…Как только папа присел рядом со мной, Миша положил палочки возле абсолютно пустой тарелки.– Спасибо, всё было очень вкусно, – сказал он и громко зевнул, закрыв рот ладонью. Папа обратился к нему на русском, скорее всего, спросив о здоровье. Миша почесал щёку и что-то ответил. – Михайру-сан говорит, что он бы ещё немного поспал, если возможно, у него кружится голова. Что скажешь, личный тренер? – папа посмотрел на меня с усмешкой.– Что это дурацкая идея, – буркнула я, встала и отнесла тарелки к раковине. – В смысле, назначить меня его тренером – это действительно дурацкая идея. Ты вот русский язык знаешь, тебе будет гораздо проще его учить – что ж ты его сам в личные ученики не возьмёшь?!– А ты знаешь его самого, – спокойно ответил папа. – Именно тебе будет куда проще учить нашего дорогого гостя, так как вы уже знакомы и общались раньше. Но что более важно – ты имеешь полное право называться мастером. Ты подтвердила этот ранг, вернувшись домой из настоящего ада – войны. Мне одновременно и приятно слышать эти слова, и немного страшно от воспоминаний, промелькнувших в памяти. Если я так плохо реагирую на это, каково же Мише? Сам этот ?Михайру-сан? сидит с непроницаемым лицом и переводит пустые взгляды с меня на папу. А словах папы, всё-таки, есть определённая логика. Чёрт, может я и папин заместитель, и мастером им признана, и тренировки уже вела – но они всегда были групповыми! Чем индивидуальные занятия отличаются от групповых – вот это мне, как мастеру, и предстоит узнать. А всё-таки приятно!?Ученика? я всё-таки отпустила поспать ещё три часа. Пока Миша досыпал, я успела вымыть посуду, доказать папе, что я в полном порядке, сходить в душ, заново перевязать след от укуса и принять участие в общей тренировке – сегодня группа собралась в полном составе. В процессе я выяснила, что ничуть не убавила в навыках за время поездки – все ката* на всех уровнях я исполнила абсолютно точно и правильно. Тренировка и отдых после неё и заняли эти три часа, но идти наверх и будить Мишу мне не пришлось – он сам встретил меня на пороге комнаты, многозначительно постучав пальцем по наручным часам. Я решила начать с тестов. В смысле, с измерения физических показателей Миши – сила, скорость и выносливость. Бегать по нашему небольшому залу, что сначала предложил Миша, было бы глупо, поэтому я переоделась в спортивную форму для бега на улице: легинсы, лёгкие кроссовки, футболку и курточку – всё-таки на улице ещё довольно прохладно. Ну и спортивный топ под футболку, обязательно: без него (или хорошего лифчика) мне бегать и хоть как-то активно двигаться совершенно невозможно. Миша же… а Миша переодеваться не стал. В том смысле, что одеть хотя бы свою полосатую рубашку он наотрез отказался, а сменить камуфляжные штаны и шнурованные ботинки ему оказалось не на что. Поэтому на пробежку он вышел в той же папиной старой футболке, в которой спал. Тесты я решила проводить в парке, неподалёку. На самом деле это просто большая детская площадка с качелями, столиками для пинг-понга и парочкой совсем невысоких горок. Но других спортивных площадок поблизости, кроме школьных, у нас в квартале нет – а школьные всегда закрыты заборами. Прямоугольник парка даст мне возможность проверить Мишу на челночный бег и бег на время, а металлическая перекладина на качелях – на подтягивания. Растяжку, ловкость и выносливость в целом можно проверить где угодно.Миша показал отличные результаты: лёгкая пробежка от дома до площадки, метров двести, даже не заставила его дыхание измениться. Этот позёр даже закурил по пути, за что тут же получил от меня нагоняй и короткую лекцию о вреде совмещения пробежек и сигарет. Миша только недовольно что-то проворчал и выкинул окурок в урну возле площадки. Челночный бег, отжимания и подтягивания тоже не вызвали у него никаких проблем, и под конец подхода Миша поднялся по пояс над перекладиной и сделал два переворота подряд. Интересный трюк, надо будет самой попробовать, но…Он выполнил эти упражнения почти с ленцой, как будто хотел сказать, что может и не такое, но сам молчал. Даже во время последнего теста, десятиминутной пробежки, когда за ним с криками ?Хаха! Гайдзин! Гигант-гайдзин!!!? увязалась малышня пяти-шести лет. Однако Миша не сказал ни слова и даже не ускорился. Он вообще как-то слабо реагировал на окружающий мир – ничему не удивлялся точно. Детей я отгонять не стала, потому что им самим вскоре наскучило бегать за молчаливым иностранцем. Из этих тестов и вообще поведения Миши мне стали понятны две вещи: он глубоко погрузился в себя и его физическая форма в полном порядке. Тестирование Миши закончилось и мы побежали обратно, в додзё. Воодушевлённая такими результатами, я хотела было сразу начать настоящую тренировку, даже переоделась в уваги и хакама*, но… Миша упорно продолжает тупить на теории. До сих пор!…– Итак: что такое ?дзюцу?? – Это просто: навык или умение, – напряжённо ответил Миша.– Правильно, тогда что такое ?дзю-дзюцу?? – Тоже просто: умение драться без оружия. – И?… – я внимательно посмотрела ему в лицо. – И ?мягкая техника?, помню, – раздражённо буркнул он. – Какой в этом смысл?! Да хоть ?тёплая техника?, Казама, ты меня драться будешь учить или японскому языку?– Его тебе тоже будет полезно выучить, – фыркнула я. – Тебе ещё повезло, что я я хорошо знаю английский: японцы очень редко знают какой-либо другой язык, кроме родного. – Что, в школе плохо учат? – удивился Миша.– Да, и языковой практики мало – в Японию редко приезжают иностранцы, готовые учить своим языкам и знающие японский одновременно. То есть, не очень редко, на самом деле, но в школах они не преподают.– Скорее, это японский язык просто очень сложный, – съязвил Миша, но я только согласно кивнула и задала следующий вопрос:– Что такое ?ай?? – Гармония. ?Ки? – душа. – Неправильно! Чёрт, целый час ведь тебе объясняла! Лучше запомни это понятие один словом: ?айки? – это не метод и не техника, это… мм… – я задумалась над правильным словом. Всё же, теорию папа объяснил бы ему лучше, но он недавно ушёл в магазин за продуктами – третий едок серьёзно меняет нашу продовольственную корзину.– Принцип? – подсказал Миша, впрочем, без особого энтузиазма. Ему тоже не очень нравятся наши бесплодные попытки понять друг друга и перевести ключевые понятия с японского языка на русский через английский. – Да, подходит! Итак, ?айки? – это принцип действия в бою: ?толкать, когда вас тянут, и тянуть, когда вас толкают?, – я сопровождала свои пояснения активной жестикуляцией, вызвав усмешку на лице Миши. – То есть, не отвечать силой на силу противника, а использовать собственную силу противника против него, понял?– Как в айкидо, что ли? – спросил Миша, вселив в меня надежду:– Скорее, это айкидо копирует в нашем стиле этот принцип, – я наставительно подняла палец вверх. – Основатель этого боевого искусства, Уэсиба Морихэй, тоже изучал дайто-рю айки-дзюдзюцу, и взял оттуда основной принцип ?айки?. Который гласит что?… – я внимательно уставилась Мише в лицо. – Что-то совсем противоположное моему стилю жизни, – хмыкнул он. Я хотела было опять дать гневную отповедь, но вспомнила его слова, сказанные пару дней назад, в дороге: ?Я поступаю с человеком так, как он поступает со мной. Если в бою человек хочет убить меня – я убью его?. Именно в тот момент я как раз хотела убить Мишу, и от этого воспоминания мне до сих пор немного стыдно. Но ведь эти два принципа полностью противоположны, при этом принцип Миши – невероятно идиотский! И как мне теперь его учить нашему стилю? Ломать его жизненные принципы? Да и должна ли я это делать?!– Это всего лишь принцип в боевом искусстве, – Миша точно либо мысли читать умеет, либо по моему лицу и так всё понятно. – Мне не трудно будет совмещать оба этих принципа: один по жизни, другой в рукопашном бою. – Невозможно! – запротестовала я. – Тогда никакого смысла учить тебя нет: ты не сможешь достигнуть душевной гармонии и полностью…– Казама, я не ослышался? – Миша картинно удивился и оттопырил пальцами правое ухо, повернув голову вбок. – У меня подозревают шизофрению, о какой душевной гармонии речь?– Это твой Голос опять вырывается наружу?! – я напряглась.– Нет, он спит, – Миша помрачнел. – Я его не слышу. Пока не слышу. Вот так. Научить шизофреника с идиотским стилем жизни семейному стилю боевого искусства. За две недели. Вау.– Ладно, что такое ?айки? – я понял. Теперь давай разберёмся с самым сложным – что же такое ?дайто-рю?? – Миша говорил это в раздражении, всем видом показывая, что ему самому наплевать на учёбу.– Ты вообще хочешь учиться? – спросила я его прямо, как он сам не раз просил делать. – Ты говоришь это так, как будто тебе лично – всё равно! – Да, потому что лично мне – всё равно! – резко кивнул Миша. – Итак? Что такое…– Так на кой чёрт мне тебе что-то объяснять?! – моё терпение лопнуло, я вскочила на ноги. – Если ты хочешь чему-то научиться – надо этим действительно интересоваться! – Мне – не надо, – парировал Миша, не двигаясь с места. – У меня есть другая причина – приказ. Я следую приказу товарища полковника, а не своему желанию! Миша немного помолчал, успокоившись и вернув своему лицу непроницаемый вид. – Поверь мне, Казама, для меня приказ – это лучшая мотивация. Я сейчас не знаю, чего хочу сам, кроме как напиться до потери сознания. Но нет – я держу себя в руках. Поэтому, пожалуйста, – Миша неожиданно поклонился мне в пол, склонив лицо к татами, – Казама Аска, научи меня вашему стилю дайто-рю айки-дзюдзюцу, чтобы не значили эти слова. Научи меня, как эффективно драться без оружия, потому что этого требует приказ моего командира. Я обещаю подчиняться тебе, как наставнику и делать всё, что я могу и не могу, чтобы научиться. И вновь эта мрачная решимость. Мне даже почудилась некая тень за спиной, будто этот довольно жуткий Старик стоит за мной, и Миша кланяется именно ему, а не мне. Я отвела взгляд в сторону, чтобы не смущаться дальше. Удивительная способность подавлять себя и неосознанно следовать нашему основному принципу – ?Останавливать конфликт? – но полное внутреннее несогласие. На секунду я даже восхитилась его силой воли, и это придало мне уверенности:– Хорошо, – я села обратно и тоже поклонилась Мише, но как мастер ученику: немного наклонив корпус и коснувшись татами пальцами. – Я тоже буду стараться научить тебя. Но для начала нам нужно ещё кое-что, кроме теории, – мне в голову пришла отличная мысль. – Практика? – Миша приподнялся, его лицо чуть посветлело. – Нет, тебе нужна форма для занятий! – я встала и с удовольствием потянулась, хитро улыбнувшись Мише. – Мы пойдём в торговый центр, подожди меня у входа, я подойду через три-четыре минуты. – А чем плоха эта одежда?… – но я не стала его слушать и быстро вышла из зала. Вполне в его собственном стиле, ха! Сопротивляться и саботировать мои планы Миша не стал, и когда я переоделась в выходную одежду и вышла в прихожую, он уже шнуровал свои тяжелые ботинки. – А на какие деньги мы идём покупать мне одежду? – Миша застыл в согнутом положении. – У меня в карманах пусто, и за деньгами мне надо ехать в консульство не раньше, чем завтра. – Ничего, я тебе одолжу, – я помахала ему перед носом купюрой в 10000 йен, которая всё-таки осталась в моём кошельке. – Завтра как раз и отдашь. На предложение поехать на машине я ответила отказом – до торгового центра с моими любимыми недорогими магазинами совсем недалеко, поэтому мы пошли пешком. Половину дороги Миша морщился от шума, потому что мы шли по тротуару у проспекта. Причём Миша почему-то шёл всё время по правой стороне, постоянно уворачиваясь от идущих наперерез горожан. Пришлось ему напомнить, что в Японии левостороннее движение не только на дороге. Торговый центр, в который мы шли обновить Мише гардероб, зажат между крупной узловой станцией ?Тэннодзи? и ещё одним торговым центром, высоченным пятидесятиэтажным зданием. Разумеется, Мишу заинтересовала эта махина:– Это, что ли, торговый центр?– Если бы, цены там просто ужасные! – я усмехнулась. – Это, скорее, огромная площадка для спуска денег в унитаз. Нам в соседний, идём. Миша проявил себя вполне достойно, по крайней мере, для японца – он точно также лениво и безынициативно плёлся за мной из магазина в магазин. Ладно хоть он выбрал себе нормальные айкидоги* чёрного цвета с белым поясом, как раз для новичка. Миша почему-то назвал эту форму ?кимоно?, но сама одежда ему понравилась, я видела это по лицу. Наверное, его порадовала вышитая на спине жёлтым двуглавая птица, вроде бы орёл – по словам Миши, она очень похожа на российский герб. На оставшиеся 7500 йен я предложила ему подобрать обычную одежду, но… Сначала он наотрез отказался, сказав, что его и эта футболка устраивает. Но мой неоспоримый аргумент ?Ты в ней все две недели ходить будешь?!? его быстро переубедил. И когда он вышел из кабинки, ооо… Это был какой-то нелепый, чёрный спортивный костюм с тремя белыми полосками повсюду, как минимум на размер больше нужного. На голове Миши была кожаная кепка, тоже чёрная. А на ногах, ох… большущие, остроносые туфли. Разумеется, чёрные. Довершали этот ужас модельера штанины, заправленные в носки. – М-Миша, – я едва удерживаюсь от хохота, пока он с недоумением переводит взгляд с меня на себя в зеркале, – это так мужчины в России одеваются, да?! – Я так одеваюсь, – мрачно буркнул он, поправляя кепку перед зеркалом. – Ну, или одевался. Сколько-то там лет назад.Я всё-таки удержалась, и, вместо хохота и издёвок, сама подобрала ему практичную и довольно красивую, на мой вкус, одежду: серые джинсы, две сменные пары по тысяче йен каждая; несколько футболок, по настоятельной просьбе Миши – неярких, спокойных цветов: одна синяя, две серых и ещё одна белая. Купить себе нижнее бельё и носки он сподобился сам, мне этим заниматься не хотелось совсем. Хотя Миша сказал, что в +15°С ему совсем не холодно, я не стала его слушать и всучила ему тёмно-серую трикотажную куртку, куда менее убогую, чем эта чёрная с полосками. По поводу обуви мы долго спорили – Миша заявил, что в его тяжёлых ботинках и тепло, и даже бегать ему в них удобно, а зашнуровывать их он пообещал быстрее, но я всё же убедила его купить простенькие чёрные кроссовки.В результате изначально недовольный и нервный Миша оказался даже обрадован – он внимательно осмотрел себя в зеркале, и на его лице я заметила одобрение и даже удовольствие. Вокруг Миши, пока он ходил мимо стеллажей с одеждой, крутилась маленькая девочка, восторженно глядевшая на иностранца. В конце концов, девочку нашла её мама и увела, со словами: ?Не мешай, видишь – девушка красивая, с парнем по магазинам гуляет?. Какая… какая глупая мысль! Вздорная и абсолютно лишённая всякого смысла: Миша мой ученик, человек, которому я помогаю решить его проблемы. Вот и всё. Так что, как мастер, я приказала ему побыстрее одеваться, собираться и идти домой. В таком приподнятом настроении он и теорию понимать стал гораздо лучше – когда мы вернулись, Миша потребовал немедленно вернуться к тренировке и довольно бойко повторил всё название, без ошибок дав определения каждой части:–…а ?дайто-рю? – это тоже принцип, это принцип немедленной контратаки, как только противник схватил меня за одежду или часть тела. – Отлично! – я хлопнула кулаком по ладони и одобрительно покивала. – А теперь можешь целиком перевести на понятный себе язык? – Да, – кивнул Миша. – Дайто-рю айки-дзюдзюцу – это стиль самообороны без оружия, в полном контакте с противником, основанный на принципах контратаки и использовании силы противника против него самого. – Молодец, всё верно! – похвалила я его. – Ну, разве сложно было повторить это с первого раза? – Если бы ты говорила всё так же понятно – да, мог бы и повторить, – Миша улыбнулся и спросил: – Ну теперь-то можно подойти к практике? Я с сомнением поглядела сначала на своего ученика, а затем на часы над дверью: 16:47. Ох, небось опять будет… ладно, попытаемся.– Да, вполне, – я поднялась и приняла стойку. – Начнём с позиции…Нет, в этот раз я не ошиблась в Мише. Весь мой энтузиазм улетучился уже через 10 минут: Миша продолжил тупить, теперь уже на практике. #Уваги и хакама – форма для занятия будо, боевыми искусствами: хлопчатобумажная куртка и штаны-юбка соответственно. Хакама имеет право носить только мастер додзё или ученики от 1-го дана и выше. #Ката – формализованная последовательность движений, связанных принципами ведения поединка с воображаемым противником или группой противников. По сути, является квинтэссенцией техники конкретного стиля боевых искусств.#Айкидоги – один из вариантов кэйкоги, формы для занятия будо. Состоит из уваги, пояса и штанов. Пояс в дзюдзюцу может иметь разные цвета, в зависимости от ранга. Новички (6-й кю) носят белый пояс. ***31.03.17, пятница, день– А ты что забыла в консульстве? – спросил я Коротышку, которая уже уселась слева от меня и закрыла дверь машины. – Мне тоже интересно! – безапелляционно заявила она. – К тому же, я знаю Осаку, как свои пять пальцев, а ещё я твой наставник – мне будет полезно поприсутствовать на твоём лечении.Я вздохнул и коротко выматерился сквозь зубы. – Чего-чего? – на её самодовольной рожице так и читается: ?Я всё о тебе узнаю, до последней строчки твоей биографии?. – Я говорю, ремень пристегни, – я сделал не менее ласковое выражение лица и запустил мотор. Утром я вновь поднялся довольно рано, мышцы после тренировки совсем не болят – всё потому, что вместо конкретных приёмов Коротышка решила начать с геометрии. Как ещё описать её довольно нелепые попытки объяснить мне эту свою ?базу? – ума не приложу. ?Треугольник-круг-квадрат?, – повторяла она каждый раз, как только у меня получалось встать в нужную ей стойку.Нам то и дело не хватало языкового запаса, чтобы понять друг друга правильно. В итоге, мы оба настолько разозлились, что Коротышке пришлось прекратить тренировку – она потом честно призналась, что готова была наброситься на меня с кулаками. Впрочем, тренировка шла уже третий час, и Казама-старший пару раз заходил проведать нас, но Коротышка почти рычанием вынуждала его ретироваться. Однако в 21:10 тренировка всё-таки закончилась, и мы разошлись кто-куда: лично я пошёл курить, потому что от продолжительного воздержания у меня опять начали опухать уши. От этого мне сначала показалось, что на улице меня кто-то окликнул, причём на русском:– Эй, братан, как жизнь?!Я потушил сигарету и оглянулся: сумерки снижают видимость, но оказалось, что не в ночном зрении тут проблема:…ещё раз, Ивлев, спрашиваю – как жизнь?…Пришлось зажечь окурок заново. Я сделал одну, почти пустую и невкусную затяжку, и окончательно потушил сигарету – об тыльную сторону ладони. Больно – очень, это же не фокусы с тушением бычка об ладонь, а на самом деле – об рукав огнеупорной куртки или ремешок часов. Кожа немедленно покраснела и зачесалась. Хороша у меня жизнь, всё в порядке – и будет ещё лучше, сука.Сигареты решил экономить – я перетащил из ?Ласточки? в дом плащ-палатку, бронежилет и рюкзак, в котором обнаружил почти пустой блок сигарет – осталось всего три пачки. В дверь постучали, и уже вполне спокойная Казама пригласила меня к столу. Не знаю, какими успокоительными пользовалась она, но пока я курил и таскал в дом своё снаряжение, Казама успела переодеться в домашнее – всё та же полосатая майка и короткие шорты. Судя по мокрым кончикам волос и полотенцу на шее – ещё и в душ сходить. Я же просто переоделся и спустился вниз. Потеть на тренировке мне не пришлось. Ужин был коротким и довольно лёгким: чашка риса и пара котлет в панировке, свиных. После сугубо лепёшечной, куриной и бараньей диеты в Сирии, и своеобразной системы приёма пищи в нашей части, любые гражданские блюда для меня вполне себе деликатес. Я съел свой ужин с большим удовольствием, но просить добавки не стал – не уверен, что это в рамках японских правил приличия.Голос за этот день себя никак проявил, поэтому я решил, что смогу сегодня выспаться естественным путём. Отчасти так и было – кошмары мне снились без комментариев этого пидора. Я рано проснулся как раз от полного пресыщения кошмарами. Мои погибшие сослуживцы, ужасы Сирийской войны и два ярко красных визора на чёрной боевой маске. От желания вздёрнуться на ремне, зацепив его за светильник под потолком, меня остановил тот факт, что потолок в моей комнате был всего на сантиметров тридцать выше меня.Голова гудела неслабо. Я ещё немного повалялся, пытаясь взбодриться, потом плюнул на это дело, оделся в кимоно (или ?айкидоги?, как упорно его называет Казама) и открыл дверь. Коротышка встретила меня на пороге – куда более свежая и бодрая чем я. Она похрустела костяшками и задорно спросила:– Ну что, ученик, время для тренировки?!– Время для душа, бритья и чистки зубов, – я взял несессер с полочки у входа, обошёл её сбоку и спустился по лестнице. Казама только вздохнула мне в спину, то ли печально, то ли обиженно, и пошла следом. На первом этаже, метнувшись в одну из комнат, она вручила мне широкое махровое полотенце и пошла дожидаться меня в зале. Мылся я холодной водой, но не по своему желанию – бойлер для подогрева приветливо мигал мне на отметке ?20°С?. Кто-то очень любит плескаться в тёплой водичке и не думает о других…Ладно, хрен ли мне жаловаться, когда мою мутную голову только холодная вода и способна прочистить? Я насухо, до красноты кожи вытерся выданным полотенцем, тщательно побрился и почистил зубы, оделся и пошёл в зал. Когда я открыл дверь, я застал моих добрых хозяев за отработкой приёмов. – Вот, Казама, об этом я и говорю! – подражая её любимому жесту, я ткнул пальцем в их сторону. – Мне нужно научиться приёмам, а не геометрии. Но сама тренировка прошла как и предыдущая – в повторении ?треугольника, круга, квадрата?. Разве что сначала я как следует размялся под руководством обоих японцев, а затем, после надоевшей уже геометрии, мастер Каташи выдал мне палку – обычную деревянную палку с хорошо ошкуренной и лакированной поверхностью, после чего вышел. Казама предложила мне взять палку обеими руками, наподобие ?меча или короткого посоха, как тебе будет удобнее?. На ум пришли давным-давно забытые навыки штыкового боя, с показательными выступлениями которого я бывал пару раз на городских праздниках, во Владике и Уссурийске. Показуха, конечно, кто теперь в штыковую атаку бегает, но я подчинился и взял палку как ?Калашников? с примкнутым штыком. Только теперь начался ?экшн? – с криком ?Защищайся!? Казама налетела на меня со второй палкой. Оказалось, что я немного ошибся – штыковой бой мои мышцы ещё помнят. Но Казама атаковала очень точно и быстро, и удары я всё-таки пропускал. Хотя эти удары были скорее намёками – она просто показывала, куда можно как следует ударить. Казама взяла палку как меч, за один из концов, двумя руками. Мы спарринговали так, без слов, где-то 15 минут. Её движения были плавными, чёткими, а я скорее метался из стороны в сторону, пытаясь подловить её и уколоть. Получилось всего один раз – и то Казама мгновенно контратаковала. Кончик моей палки остановился у её груди, а палка Коротышки оказалась в опасной близости от моей шеи. Недолгий зрительный контакт, я вижу в её глазах азарт. Казама убрала палку и довольно сказала:– Ну вот, говорил, что не понимаешь меня – а сам прекрасно выполняешь ?треугольник-круг-квадрат?! Только… – она задумчиво посмотрела на палку в моих руках, – посохом можно не только колоть, знаешь ли. – Меня учили только колоть… ну, или бить прикладом, задней частью винтовки. Я взял палку как автомат и приложился плечом к одному из концов, а потом резко взмахнул им в сторону Казамы. Она ожидаемо легко отбила удар и с одобрением кивнула мне. Заниматься дальше возможности не осталось – скоро должна прийти основная группа, поэтому мы с Казамой пошли завтракать. От жаренной во фритюре рыбы я отказался, поэтому моим завтраком стал рис и соевый соус. И вопросы Коротышки вприкуску:– Так где тебя учили драться посохом? – она вручила мне кружку с американо, села напротив и начала завтракать, периодически поглядывая на меня и ожидая ответа. – Ты серьёзно думаешь, что я буду тебе рассказывать что-то ещё? – я немного отпил кофе и добавил ещё одну ложку сахара.– А почему бы и нет? – она прожевала кусочек рыбы и пожала плечами. – Чтобы понимать, чему мне тебя учить, я ведь должна знать, что ты уже умеешь и где ты этому научился. – Стрелять из различного огнестрельного оружия и попадать в цель, управлять небольшим отрядом солдат, прыгать с парашютом, устанавливать и обезвреживать мины и взрывчатку, водить почти все виды наземного транспорта, чинить несложные механизмы и электронику, вести допрос пленных, играть на гитаре и фокусы на основе ловкости рук показывать, – я загибал пальцы по мере перечисления. – Всему этому я научился в Вооружённых силах Российской Федерации. – Очень информативно, особенно по поводу фокусов, – скептически заметила Коротышка, постучав палочками. – Мне нужно знать больше. – Я ещё кое-что умею, – я доверительно наклонился к столу и поманил её пальцем поближе. Коротышка инстинктивно придвинулась вперёд и выставила левое ушко, по которому я дал несильный щелбан и добавил: – Хранить государственную тайну. – Ай! – она потёрла мочку уха, но в драку не полезла, только надулась и обиженно фыркнула: – Какая государственная тайна?! Этот твой старикашка прямо мне заявил, что меня пытались похитить ваши шпионы – при этом сам сказал, что он почти тем же самым занимается, и тебе предлагает шпионом стать! Это такая специальная русская секретность, да? – язвительно спросила она.– Разведчиком, не шпионом… – негромко ответил я и сделал вид, что не слышу её новых и новых вопросов. Крыть мне нечем, разве что привычно кивнуть в сторону начальственных погон, типа ?это для офицерской головы вопрос, а я простой сержант, хоть и старший, мне похуй?. Вопросом секретности я сам мучаюсь второй день – и это не касается моей биографии. О своей жизни мне просто не очень хочется рассказывать. И никогда не хотелось в принципе, история ни о чём.Я быстро дожевал рис, допил кофе и отнёс посуду к раковине, продолжая игнорировать вопросы Коротышки. В конце концов, она просто окликнула меня в голос:– Рэйджи, чёрт возьми! Ты оглох?! – Спасибо, всё было очень вкусно, – кивнул я с самым непроницаемым выражением лица, хотя эта кличка настроения не прибавила. – Мне пора ехать по делам, надеюсь, что сегодня ещё будет время для тренировки. Я вышел из кухни и поднялся к себе. Переоделся – всё-таки неплохие шмотки подобрала мне Казама. Удобно, ничто ни к чему не липнет, углов не задеваешь – я искренне считал раньше, что так удобно может быть только в ?трениках? или форме. Куртку застегнул наполовину, не очень-то и холодно на улице. С сомнением поглядел на ?Калашников?: очень ровно и точно, будто разрубленный на две половинки автомат совсем не оружие. Пистолета я тоже лишился, надо было тогда в пиццерии взять ?Глоки? хотя бы, да вот запрет на трофеи въелся в подкорку ещё в Сирии. Пришлось ограничиться ножами, один за спину, второй под рукав. Осака не кажется мне городом на военном положении – слишком всё спокойно, на мой взгляд. Нет, полиции на улице очень много, конечно, но ни блокпостов, ни усиленных патрулей. На улицах шумно, хотя довольно чисто для такого большого города, даже очень чисто. Я достал из кармана кителя листочек с маршрутом… А что, вполне понятно – точный адрес и разумный совет воспользоваться навигатором. Вот только телефон у меня сел. Ага, тут с другой стороны ещё более подробный маршрут с ориентирами по местности. Путь неблизкий, но реальный. Я спустился, зашнуровал кроссовки, вышел и сел в машину, полный решимости отправиться на первый сеанс мытья мозгов, но… Глупо ведь было ждать, что Коротышка отвяжется так просто, да? …естественно, Ивлев, я тебе уже сотый раз повторяю – прирезал бы сучку ещё той ночью, в придорожном мотеле, и дело с концом…А тебя никто и не спрашивал, гандон. Я как бы невзначай потянулся левой рукой к спине, как будто хотел почесать поясницу, а на самом деле нащупал острие штык-ножа и надавил на него кончиком безымянного пальца. Сидя за рулём делать это не очень удобно, но зато муть в голове исчезла. В этом есть и минус: бесконечные вопросы Коротышки стали звучать ещё отчётливее и громче, хотя казалось бы – куда уж громче? – Слушай, Казама! – я перебил её патетический спич о каком-то там этикете между наставником и учеником. – Ты чего добиваешься? – Своей цели – помочь тебе, – с абсолютно детской непосредственностью заявила она. В этот раз тоже крыть нечем, я смутно помню, что действительно просил у неё помощи. Смотреть в её кристально чистый взгляд, блядь, невыносимо!– Мы, русские, называем это ?медвежья услуга?. – В каком смысле ?медвежья?? – она даже чуть-чуть побледнела, но не похоже, что от злости. – В смысле, это помощь, которую оказывают из лучших побуждений, а в результате такая помощь только вредит. Быть может ты забыла, но моё прошлое – это не то, что мне действительно приятно вспоминать. Сбавь обороты, пожалуйста.– Да, ты прав, – Казама перестала нервно коситься на меня и отвела взгляд. – Вот здесь надо повернуть направо, наверное. – А если точно? – Сейчас… – она достала телефон и включила навигатор. ?Пять пальцев?, да? Я даже не особо удивился. Путь действительно неблизкий, мы пересекли полгорода и пару раз попали в пробки. Причём во второй раз – на полчаса. Коротышка точно бы не усидела всё это время молча, но она неожиданно достойно потратила его – на рассказ об Осаке. Как ни странно, рассказ мне понравился: Казама говорила вдохновенно, иногда от восторга переходя на японский. Пришлось иногда намекать ей, что рассказ, конечно, интересный, но за дорогой тоже надо следить – и ей, как штурману, надо больше всех.Сам город меня впечатлил – я активно оглядывался по сторонам, пока мы катили к консульству. Никогда не видел таких густонаселённые города, не считая Москвы. Комментарии Казамы совсем не мешали – наоборот: что-то, на первый взгляд, дикое и непонятное становилось очевидным и ясным. Меня удивил контраст – кварталы одноэтажных и двухэтажных домов соседствовали с небоскрёбами до сотни этажей. Повсюду реклама, неоновая и обычная, и хотя иероглифы ничего мне не говорят, эта реклама кажется кричащей и очень навязчивой. А ещё повсюду – речные каналы: узкие и широкие, параллельные и пересекающиеся. Мы пересекли несколько мостов подряд.Проезжая по одному из них, я заметил вдалеке что-то похожее на цитадель. Это был Замок Осаки, как объяснила мне Казама, наследие японского средневековья. Замок, впрочем, не похож ни на Цитадель Алеппо, ни на Крак-де-Шевалье, так как даже издалека я заметил, что он деревянный. Но впечатление замок вызвал надлежащее – особенно тем, что со слов Казамы, он со всех сторон окружён рвом с водой. Кроме восклицаний в духе ?Осака – самый лучший город на Земле!?, Казама откровенно говорила и о проблемах. Даже когда мы выбрались из очередной пробки (ключевая проблема), она продолжала расписывать как красоты города, так и его больные точки. Казама говорила в духе искренней любви к своей малой родине – при полном и честном принятии Осаки, как города с кучей проблем и недостатков, но очень любимого и родного:– А ещё у нас огромное количество театров, самых разных! Bunraku, kabuki, manzay – много разных! – Я не знаю ни одного, – покачал головой я, осторожно обгоняя рейсовый автобус. – Я не так что бы часто хожу в театры. Далеко ещё до консульства?– Нет, – она вновь показала мне экран телефона. – Метров четыреста по этой улице, а потом направо. – А там небольшой пруд, угу… – ориентиры не подвели, и вскоре мы припарковались недалеко от здания кубической формы, с красной вертикальной полосой и окнами посередине. Ворота призывно открыты, рядом вьётся государственный флаг – всё как положено – ?Все страны в гости к нам!?. У ворот таблички: ?Генеральное консульство Российской Федерации в г. Осака?, на двух языках. Всё, точно не ошиблись – только вот особой радости никто не испытывает. Казаме – просто интересно, мне – по барабану, а вот Голос чуть не визжит от ненависти. А вот это придало бодрости, мы зашли на территорию. Нам повезло – Смирнов как раз вышел на крыльцо, покурить наверное. В отличие от позавчерашнего облика, одет он в какой-то чёрный мундир, без погон, но с петлицами. Гестаповец издалека заприметил нас – и вроде бы даже не удивился присутствию Казамы. Смирнов поздоровался с нами поочерёдно, по-русски и по-японски. От перекура он всё-таки не отказался, и Казаме пришлось нас подождать в трёх метрах рядом. Но она не скучала, с интересом рассматривая стенды с какой-то консульской ерундой, пока мы обсудили насущные дела.– Вот, паспорт для начала, – Смирнов перешёл к делу сразу, минуя формальности. – Ваше имя, дата и место рождения остались старыми, господин консул поменял остальные данные и стёр всё, что имелось на вас у ФМС. Это водительское удостоверение, международного образца, категории мы открыли вам все, на всякий случай. С той шарашкой, где вы ?арендовали? этот минивэн, вопросы улажены, документы на машину оформлены на ваше новое удостоверение. Давайте сюда телефон того парнишки. Я протянул ему севшую в ноль ?мобилу?, получив взамен простенький на вид смартфон с зарядным устройством. – По сути, это и есть простенький смартфон, – угадал он мои мысли, – просто очень крепкий, как та древняя ?Нокиа?, и ?симка? здесь с самым лучшим тарифом, который можно организовать. Доступ в интернет – безлимит, оплачено из ваших средств на месяц вперёд. Номер – на задней стороне крышки. Смирнов похлопал себя по карманам, затем достал из внутреннего кармана кителя пластиковый прямоугольник:– Вот, это карточка одного из местных банков, туда переведены все сбережения. Оплата обучения и проживания в додзё Казама уже произведена, бегать и искать подходящий банкомат не надо, – он криво улыбнулся.– Все-то сбережения зачем? – грустно вздохнул я. – Мне и трети этой суммы за глаза хватит, – но Смирнов только пожал плечами, типа ?Этим вовсе не я занимался?. – Спрашивать как образом вы провели деньги по японским банкам тоже смысла нет, правильно понимаю? – Правильно понимаете. Это ?загранник?, – он протянул мне ещё один паспорт, потолще обычного, – тут 3-х месячная туристическая виза в Японию. – Что? – незнакомое слово зацепило. – Что такое ?виза?? – Документ, разрешающий въезд в страну, – после секундного замешательства ответил Смирнов. – Я мог бы догадаться, у вас ведь никогда не было загранпаспорта, верно? Я кивнул. За границей я бывал всего в двух странах – в Сирии и Китае. В Сирию 83-я бригада отправилась вообще без заметного лично мне документооборота. А в Китай я катался ещё подростком, по липовым ?приглашениям?, которые за небольшие деньги мог организовать каждый второй ?дядя Ляо из Дуннина?, обитавший на Китайском рынке. В этот самый Дуннин я и катался с пацанами, затариться китайской всякой-всячиной немного дешевле, чем в Уссурийске. – Вот что, Михаил, пойдёмте в кабинет, там обсудим остальное и проведём сеанс психоанализа, – прежде чем я успел что-то сказать, Смирнов обернулся к Коротышке: – Kazama-san, kite kudasai – anata no tasuke ga hitsuyodesu!– Она-то вам зачем? – я поспешил за ним внутрь здания, но ответ я получил только в кабинете на втором этаже консульства:– А вы думаете, вам одному нужна помощь? – с искренним удивлением посмотрел на меня Смирнов. – Плюс к тому, я воспользуюсь искренним желанием Казамы-сан помогать людям, чтобы помочь вам, Михаил. Сейчас мы начнём сеанс.Кабинет его обставлен весьма скудно – рабочий стол и кресло, ноутбук, несколько полок с картонными папками. Ещё два стула посередине помещения, один за другим, и всё. Не могу сказать с полной уверенностью, но это совсем не аскетичный японский стиль, кабинет действительно почти пустой, как будто Смирнов только что переехал сюда работать. В этом, наверное, есть какой-то смысл, какая-то необходимость. Смирнов выдвинул ящик стола и достал оттуда знакомый автопереводчик. Коротышка, которой он протянул это устройство, с сомнением и нежеланием посмотрела на него. – Казама-сан, watashi wa o yakusoku shimasu – kono jiten de MМихайру-сан wa chikatte imasen! Tsugi wa suwatte kudasai, – с этими словами он сел на стул и сделал нам обоим приглашающий жест: – Присаживайтесь, Михаил. Свободным оставался только стул прямо перед ним; Коротышка, уверенно надевшая автопереводчик, взялась за кресло на колёсиках возле стола, подвинула его к свободному стулу и села. – И всё же, могу я попросить вас удалить Казаму из помещения? – я посмотрел Смирнову прямо в глаза, краем взгляда заметив вполне искреннюю обиду на лице Коротышки. – Мне будет…– Нет, не можете, – спокойно, не отводя взгляд, ответил Смирнов и повторил: – Присаживайтесь, Михаил.– Что за заклинание вы использовали? Как вы уговорили её надеть автопереводчик? – спросил я, всё-таки сев на свободный стул. Я сразу учуял некоторое напряжение – инстинктивно захотелось чуть обернуться. – Не оборачивайтесь, оба! – тихо, но твёрдо сказал Смирнов. – Я сказал Казаме-сан, что вы не будете материться во время сеанса. Постарайтесь выполнить моё обещание.