1. Золотистый туман (1/1)

Весна 1973POV ДэвидЗа кулисами толпятся люди. Я спешу мимо них и будто никого не замечаю. Все они в тумане. В золотистом сияющем тумане, застилающим мои глаза.В ушах всё ещё слышатся отголоски собственных изречений, звучание инструментов и безумный рёв фанатов.– Дэвид, к тебе пришли! – кричит мне кто-то знакомый.Я отмахиваюсь. Не сейчас. Сейчас я не здесь.Всё ещё чувствую неудержимый экстаз. Да, пожалуй, это стоит назвать именно так.Мне не приходилось испытывать сильные эмоции, дыша одним воздухом с каким-либо человеком, заглядывая ему в глаза и отмечая мельчайшие изменения в их выражении, чувствуя чужие прикосновения. Всего этого в моей жизни было много, да только всё это снаружи. А внутри не проходит оцепенение. Не приходилось мне и дико волноваться до ломки в костях, сбившегося дыхания и холодного пота, выступающего на лбу. Но оказываясь на сцене и начиная петь, я всегда начинаю чувствовать. Это удивительное перевоплощение. Всё потому что чувствовать не может Дэвид. А вот Зигги вполне себе способен.И сейчас Дэвида нет. Есть только Зигги.– Дэвид! – продолжают упорно звать меня.Да отстаньте же! Я только что закончил ?Rock 'n' Roll Suicide?. Я где-то на переферии жизни и смерти. Мне не до вас.– Дэвид!Всё настойчивее. Всё громче. Как противное жужжание дрели. Аж режет слух.Туман резко рассеивается. Я чисто инстинктивно вскидываю руку, хочу поймать ускользающую эйфорию, но ничего не выходит.И вот снова абсолютный холод внутри. Снова Дэвид. Здравствуйте, мать вашу, я вернулся.– Ну что ещё?Вокруг меня больше нет мерцающей бесконечности неизвестного пространства. Я за кулисами в тесных служебных помещениях, где, кажется, давным-давно не делали ремонт: старая штукатурка кое-где осыпалась, стены покрашены в какой-то остутствующий болотно-сероватый цвет. Меня окружает бардак и суета, носящиеся в приступах неоправданной суетливости туда-сюда люди: многочисленные осветители, ассистенты, менеджеры, охрана.Вдруг начинает мешать густо наложенная косметика, попавшая в глаза, в спандексе, плотно обтягивающим тело, становится нестерпимо душно.– За кулисы пришёл...Я оборачиваюсь. И уже можно не озвучивать. На пороге двери ведущей в задние помещения, сквозняк из которых ощущается даже здесь, стоит Мик Джаггер, освещаемый белёсыми ядовитыми лампами из коридора позади него.Его в наше время узнает любой: растрёпанная каштановая шевелюра, рубашка, неряшливо заправленная в слегка потёртые брюки клёш, что, конечно же, небрежно лишь внешне, а, на самом деле, тщательно подобрано. Уж я-то могу отличить стиль от его отсутствия. Светлый мягкий дружелюбный взгляд с интересом упирается в меня, совсем неприкрыто, буквально обнажающе.Я предельно удивлён. Надо же, сам солист легендарных Rolling Stones здесь.И кумир моей юности. Улыбаюсь, приветствую гостя.– Чем обязан?– Хочу выразить своё восхищение, – заявляет он. – Концерт был потрясающий.Я рад это слышать. Чувство гордости охватывает меня. Похвала от такого человека многого стоит. Авторитет Джаггера в нашем кругу неоспорим. Подумать только! Когда мне было лет восемнадцать, я и представить себе не мог, что сам Мик Джаггер будет приходить ко мне после концерта. В то время я искренне восхищался творчеством его группы. Собственно, восхищаюсь им и по сей день. Нам всегда есть чему научиться у других. Наверное, я ещё не привык. Моя популярность, надо сказать, растёт очень быстро. Мне до сих пор никак не перестать удивляться, когда кто-то известный и авторитетный начинает общаться со мной вот так вот запросто. Думаю, со временем начну относиться к этому спокойнее, уже не буду обращать особого внимания. Весь этот безумный мир постепенно делает тебя своим, ты с ним сливаешься и уже никогда не будешь существовать отдельно.– Спасибо, – признательно киваю и протягиваю ладонь для рукопожатия. Джаггер делает несколько шагов навстречу. Но происходит то, чего я не ожидал. Резкие объятия. В нос ударяет запах чужого одеколона, запах кожи, виски, чего-то очень мужского, но вовсе не вычурного. Мои потные ладони неловко касаются худых плеч. Признаться честно, близкий физический контакт меня всегда нервировал, но сейчас я испытываю слишком много приятных ощущений от похвалы, что отрицательных эмоций у меня не возникает.И я чувствую едва заметное волнение. Потому что, хоть я уже и привык, всё равно странно ощущать себя звездой мирового масштаба. Странно и чертовски приятно. Многие пытались, многие положили на это жизни, но добился именно ты. Значит, в тебе есть что-то особенное.– Успехов, Дэвид, – раздаётся у меня над ухом.Киваю с признательностью. Потому что это действительно много значит.– Что ж, мне пора. Увидимся.Скомканная и быстрая вышла встреча. Он исчезает так же неожиданно, как и появился. Короткий эпизод. Однако весьма существенный для меня.И вот, я уже в пустоту произношу задумчивое ответное:– Увидимся.