Экстракция (1/1)

- Не ожидал, что он придет на встречу лично.Шпион пожимает плечами в ответ. На самих переговорах его не было, но Хэви уверен, что он отлично все слышал, спрятавшись этажом выше.- Кстати, не поможешь мне? Если только сраный фриц не пиздит и ты действительно знаешь немецкий. - Хэви достает небольшую книгу и открывает запись от 24 августа 1967 года.- Хочешь, чтобы я перевел? - спрашивает Шпион, взяв дневник. Без сомнения, ему достаточно одного взгляда, чтобы определить его хозяина. - Это не слишком лично?- Я в курсе, о чем там. Мне нужно удостовериться.Шпион ведет пальцем по строке, читая медленно и иногда останавливаясь:- "Я очень устал. Битвы становится труднее выносить, несмотря на то, что раньше мы осиливали такие задания с легкостью. У всей команды просто отсутствуют силы. Я отлично знаю, что меня... Время не так тронуло?.. Что другие ощущают это же, однако мне все равно очень страшно. Я бы сейчас хотел только оставить все. Перебраться куда-нибудь на берег, купить маленький дом, завести несколько попугаев... - Шпион приподнимает бровь. - Даже если это будет недолго, я бы лучше окончил жизнь таким образом. Война все время выматывала меня, но в данный момент все становится еще хуже. Я знаю, что мои мечты... эм, глупы? Так что я никогда не расскажу о них. Но когда я... думаю о том, как все могло пойти, мне становится несколько лучше. Самый, хм, родной человек не сможет понять меня, и я не обвиняю его, ведь я сам выбрал место в жизни возле него. Он принял меня в тот раз, и я не имею права просить большего". Прости, если не совсем точно.- Спасибо. - Хэви откидывается на спинку стула. - Значит, он не соврал.Недолгое время они сидят молча.- Эрик был удивительным человеком, правда? - Шпион передает дневник обратно, вытягиваясь в кресле и складывая руки замком. Хэви кивает, зная, что кроме этой осторожной фразы Шпион никак не прокомментирует запись, не будет ни успокаивать, ни упрекать. Они с Эриком похожи в том, что никогда ничего не упоминали ни о семье, ни о близких. Только если Шпион, по признанию, делал это для того, чтобы никого из них невозможно было выследить, причину Эрика Хэви понять не может. И не сможет, пожалуй, уже никогда.Затем Хэви проходится по комнатам, объявляя собрание. Через пять минут все, кроме Медика, на месте.- Он долбаеб, поэтому начинаем без него, - невозмутимо заявляет Хэви, озвучивает суть задания и подводит предварительные итоги, перебирая бумаги, выданные ему Манном. - Значится, найти, напасть и отобрать. Первый пункт самый сложный, если я правильно понимаю. Рассчитываю с этим на Шпиона. Да, на тебя и Инженера. Потому что, будем честными с собой, поиском людей мы занимались не так уж часто.- Поиском людей, пропавших полгода назад, - подчеркивает Шпион.- Ты знаешь, что я взялся за это задание, потому что...- ...Кому еще мы нужны, - заканчивает Инженер. Хэви кивает: он часто повторял эту фразу в последнее время. Прозябать без работы не хочется, так что приходится порой браться и за грязную. И за весьма мутную, типа этой.- Но, к слову, деньги-то он предложил неплохие. - Хэви озвучивает сумму, и все как-то оживляются. - Я не сомневаюсь, что мы справимся с этим.- Только не позволь Медику истратить больше, чем мы получим в итоге, - подает голос Снайпер.Хэви хмыкает. Густав и правда тратит больно дохуя на свои эксперименты, которые толком не пригождаются команде. Надо бы урезать его запросы.В этот момент в коридоре раздаются шаги. Все умолкают, когда в комнату заходит Густав. Оглядев собравшихся, он, ловя заинтересованные взгляды, подходит к Хэви и садится на колени перед его креслом. Тот поначалу теряется от его поведения, но быстро приходит в себя и, откашлявшись, констатирует:- Двадцать минут опоздания. Я не буду повторять тебе лично. Ты бесполезен. Можешь быть свободным.- Вы злитесь на меня? - Медик поднимает голову, и лицо его выражает искреннее раскаяние. - Как я могу искупить свою вину?- Жди меня в моей комнате. И разденься.Густав трется щекой о колено Хэви, встает и под полную тишину направляется к двери. Там он, развернувшись лицом к собравшимся, делает реверанс, и потом удаляется окончательно. Хэви смотрит на всех. Беатрис пытается не заржать. Разведчик сидит с круглыми глазами. Шпион тактично отвернулся. Инженер добродушно улыбается. Солдат и Подрывник в недоумении. Лицо Снайпера закрыто шляпой.- Да ты же, блядь, ебаный альфа-самец, - присвистнув, говорит Разведчик, и в его голосе даже слышится восхищение. - Так и знал, что ты с ним замутил! А я вам говорил, что он пидорас!Хэви топает ногой, и Разведчик, как ошпаренный, вылетает из столовой. Хэви не собирается его догонять, вместо этого он как-то рассеянно улыбается вслед. Разведчик все еще быстро бегает и все еще самый молодой. Стало быть, переживет их всех.- То есть, по следам зубов он не догадался, - задумчиво произносит Беа.- Иди к черту! - беззлобно говорит Хэви и проводит рукой по шее, пытаясь нащупать следы. Пальцы натыкаются на струпья от царапин. Он чувствует, что его репутация подмокла. - В общем, сейчас работают Шпион и Инженер. Как зацепитесь за что-нибудь - подключайте остальных. Полагаю, собрание окончено.Зайдя в комнату, Хэви, не рассчитав силы, пожалуй, слишком громко хлопает дверью. Густав сидит посередине комнаты, обняв колени и устроив на них голову. Он смотрит на Хэви, когда тот подходит ближе, и смотрит так, будто сейчас станет о чем-то просить.- И что за сцены ты мне тут устраиваешь, позволь поинтересоваться? Возомнил себя актрисой? - Хэви выдергивает из шлевок ремень. - И с чего ты взял, что можешь позорить меня перед всей командой, сучоныш?- Рычите, а не кусаетесь, - усмехается Медик. Удар ноги откидывает его по крайней мере на метр. Не удержавшись, Густав падает на бок, пытается встать на четвереньки, но Хэви наступает на его шею, и он замирает.Хэви хлещет его ремнем, не думая, куда попадет. Он срывает на Медике всю накопившуюся злость: за его дерзость, за его язвительность, за полное нежелание подчиняться устоявшемуся в команде распорядку, за наглость, позволившую ему без спросу залезать в чужие внутренние органы, за его отношение к Эрику, за его хитрое ебло, замышляющее какую-то гадость - и останавливается, когда видит, что Медик рыдает. Хэви переворачивает его, чтобы убедиться, и чувствует сначала отвращение, а потом - вину. И последнее бесит еще сильнее, потому что Густав определенно нарвался сам, и вытирать за ним сопли Хэви совершенно не обязан. Но он в шоке, потому что впервые видит, чтобы мужчина плакал. Вот так, в открытую, давился слезами и всхлипывал.- Блядь! - Хэви бросает ремень и садится на корточки, поворачивая к себе покрасневшее мокрое лицо с подслеповатыми глазами. Им вновь завладевает желание его поцеловать.- Warum... П-почему Вы остановились?... - Дрожащие губы растягиваются в знакомой хитрой улыбке. - Или у Вас опал от того, что я рыдаю?Хэви опускает взгляд. Нихуя у него не опал. Снова грязно выругавшись, Хэви расстегивает ширинку, подтаскивает изодранные бедра Медика к себе и вставляет ему почти без смазки. Медик кричит, и Хэви знает, что ему больно, но не останавливается даже когда тот начинает вырываться, чего раньше никогда не делал. Происходящее моментально перестает быть игрой, но у них нет стоп-слова, у Медика нет никакого контроля над ситуацией, а у Хэви нет никакой обязанности сдерживаться.- Не нравится, киса? Мне тоже не нравится, когда под кожу лезут.Густав дергается вперед, но у Хэви достаточно веса, чтобы попросту придавить его к полу, и, вслушавшись в оборвавшийся глухой стон, трахать, трахать, трахать... Жар сопротивляющегося тела невыносим, боль не позволяет напряжению покинуть мышцы, и в ответ на каждое грубое движение Медик только сильнее сжимается, инстинктивно шарит руками по полу - будто это чем-то поможет ему. Хэви рычит, кончая в его охуенно узкую задницу, и вслед за вспышкой удовольствия чувствует стыд. Потому что - пусть Медик его и спровоцировал - это изнасилование; то, что грязнее и противнее самых изощренных практик. Так проблемы не решаются. А самое отвратительное - то, что Медик, добившийся своего, будет только рад. Нет, самое отвратительное - это то, что Хэви самому понравилось брать его силой.- Шлюшка из тебя отменная, но работать с тобой невозможно. - Хэви отстраняется от Медика, тело которого все еще сотрясают рыдания. Он подходит к письменному столу, чтобы достать сигареты из ящика, и замечает две вещи, которых там не было раньше. - Где ты это взял?Медик поворачивается на голос и прищуривается.- В дальнем углу кабинета. Я знал, что есть люди, которые любят грызть карандаши, но чтобы так...- Это не то, что ты думаешь, - с презрением говорит Хэви, крутя в руке карандаш. Почти целый, твердо-мягкий, плохо заточенный ножом и покрытый синей краской, явно продавленной зубами ближе к середине.Хэви смотрит на Густава, который приподнимает бедра и обхватывает член рукой. Предыдущее воздействие не то, что не сняло его возбуждение, но, похоже, еще и добавило. Хэви опирается локтем на стол и смотрит, как Медик кончает.- А насчет креста... Я думаю, это Ваш. Он православный.- Верно, - отвечает Хэви, поднимая со стола крестик с порванной цепочкой. Он потерял его, кажется, во втором бою с этой командой, но он знать не знал, что Эрик его нашел. Хэви даже представить не может, что эта церковная побрякушка для него значила, пока они еще не были вместе, и понимает, почему он до самого конца так и не вернул ее.***Хэви почти не помнил случаев, когда ему было плохо с Эриком. И когда дерьмовые периоды наступали в их жизни, Эрик был последним, кто был в этом виноват.Это произошло в тот период, когда поставки задерживались, оружия и медикаментов не хватало, а войну продолжать было нужно. Роковая случайность: оба не успели увернуться от осколочной гранаты, и вот те, кто оказались рядом, бросили оружие, чтобы помочь пострадавшим. Медику прилетело по ногам, Снайперу - в живот. Это было удачное попадание врага, которое вывело из строя сразу пятерых, потому что Хэви, Солдат и Подрывник не могли оставить их лежать.Медик, как только немного пришел в себя, сел и присмотрелся к Снайперу, который сначала вообще не шевелился, и неудивительно, ведь кровь расползлась по всему животу, и можно было подумать, что раны его смертельны. Но он вдруг застонал, и Эрик, сняв маску, дал Хэви указания: унести Снайпера на базу как можно аккуратнее и как можно быстрее и разрезать на нем одежду. Не спрашивая, как Медик в таком состоянии собрался кого-то оперировать и понимая, что только он сможет его унести, Хэви поднял стрелка на руки. Тот почему-то казался ужасно тяжелым, вдобавок Хэви не знал, на что нажимать больше - быстроту или аккуратность транспортировки. Это потом он понял, что от скорости ничего не зависело, потому что Медик доковылял, опираясь на сокомандников, намного позже. Но он не думал об этом, когда Снайпер стонал от каждого неудачного шага и хватался за одежду Хэви, когда все пропиталось кровью настолько, что она стекала по его рукам. Чертыхаясь, Хэви говорил какие-то успокаивающие слова - скорее себе, чем раненому бойцу, которого никак не покидало сознание. Каждый из команды видел подобное миллион раз, пока они работали на респауне, но Хэви понимал, к чему такие ранения могли привести сейчас.Хэви старался не смотреть на эти ужасные бордовые дыры в его животе, но когда через вечность Хэви наконец доставил его в медицинский кабинет и должен был обеспечить к ранам доступ, он увидел в просветах петли кишков и куски металла, и его потянуло блевать, а тело все покрылось холодной испариной. "Черта с два он выживет". Снайпер все шептал, как ему больно, звал кого-то - Хэви почему-то не запомнил, кого.Медик ввалился в кабинет уже без шлема и с криво перебинтованной ногой. Первым делом, когда Хэви помог ему снять броню, он бросился к умывальнику, затем накинул халат и надел маску. Просовывая руки в перчатки, Медик очень спокойным тоном объяснял Хэви, где здесь лежат нужные инструменты и вещества. Быстро разложив самое необходимое, Эрик набрал в шприц нужную дозу из какой-то баночки. Снайпер смотрел на них взглядом, лишенным хоть какой-то осмысленности, губы его беззвучно шевелились, а дыхание было шумным - хрипящим, но при том очень поверхностным, и давалось ему с явным трудом. "Тише... Тише". - Эрик положил ладонь на его щеку и заглянул ему в глаза. Снайпер взялся за его руку, зашипел, стискивая зубы, и Хэви видел, черт возьми, действительно видел, как жизнь уходит из него. Но он знал, что Эрик, как врач, не может от него отступиться, каким бы безнадежным он не был. "Спасибо. Ты больше ничем не можешь помочь". - Хэви не сразу понял, что Эрик обращается к нему. Вздохнув, Медик отвернулся от Снайпера. "Выйди". Хэви встрепенулся, кивнул и покинул кабинет. Без этой просьбы он бы никогда не оставил Медика наедине с умирающим Снайпером. Он тщетно пытался отвлечься от того, что происходило в операционной - мысли сами собой упорно возвращались к этому. Иногда он приходил и стоял под дверью в кабинет, прислушиваясь, потом шел в столовую и мерил ее шагами. Дважды он выходил на улицу покурить. Трижды пытался читать вчерашнюю газету, много раз пытался отвлечься на включенное радио. Он не отразил, когда вернулись чудом одержавшие победу остальные члены команды. Хэви хватило несколько минут до базы и еще пары в кабинете, чтобы его била нескончаемая мелкая дрожь, чтобы тошнота поселилась на уровне горла и чтобы перед глазами раз за разом вставали окровавленные кишки, проглядывающие сквозь рваные кожу и мясо. Он понятия не имел, как Эрик провел наедине со Снайпером много часов. Хэви не выдержал, кажется, на седьмом - приоткрыл дверь кабинета и заглянул внутрь. Зайдя в комнату, Хэви, не рассчитав силы, пожалуй, слишком громко хлопнул дверью. Запах стоял ужасный. Снайпер лежал на столе, местами его живот и грудь были покрыты тонкими стежками швов, причем было видно, где Медик заканчивал работу - там нитки были видны реже и наложены менее аккуратно, причем кожа была сшита не везде. Под боком у Снайпера в небольшой красной луже лежали какие-то подсохшие обрывки не только мышц, но и слизистой. Но, несмотря на это, Снайпер дышал - все еще неглубоко, но более менее спокойно и ровно. Раз он до сих пор был жив, какие-то шансы у него были.Эрик сидел в углу комнаты, обняв колени и устроив на них голову. Он посмотрел на Хэви, когда тот подходил ближе, и посмотрел так, будто сейчас станет о чем-то просить.Хэви снял с него забрызганный кровью халат и маску, и тот начал говорить тихо: "Я сделал все, что мог. Передай им, чтобы не допустили пролежней и чтобы не поили его и не кормили первое время, когда он очнется. Если очнется, - нервно усмехнулся Эрик. - Помоги мне добраться до комнаты, пожалуйста"."Конечно", - ответил Хэви, беря его на руки. Медик обвил его шею и уткнулся туда лицом. "Мне надо будет вытащить осколки", - произнес он, когда они шли мимо стола. Хэви остановился, спрашивая: "Ты ведь не справишься с этим сам?"" Сам - нет". - Медик протянул руку и отложил пинцет с изогнутыми концами, скальпель, бинты и вату. "Нужно будет прокипятить. И воды. Пару литров. И у меня кончилось обезболивающее". Хэви шепотом выругался, отнес Эрика в комнату и там уже начал говорить в полный голос. "Я не возьмусь за это. Я не смогу делать тебе больно. Какого хрена ты не оставил анестетика для себя?"Медик открыл было рот, но выражение вины на его лице вдруг сменилось злостью. "А ты не понимаешь, почему?! Ты же нес его! Ты сам видел, как ему было больно, как он страдал! Он просто не дал бы мне провести операцию, если бы я не вколол ему все, что было". Хэви хлопнул себя по лбу и сел на кровать рядом. "Попроси кого-нибудь другого"."Во-первых, кроме тебя здесь никто не сможет. - Медик начал разматывать бинт у себя на ноге. - Во-вторых, я не хочу, чтобы меня касался кто-то кроме тебя. Я не могу им довериться. Я боюсь. Мне некому помочь кроме тебя".Если бы Хэви плохо его знал, он бы подумал, что Эрик капризничает. Но это не было в его характере. Если он говорил об этом, значит, действительно не мог по-другому."Было бы у меня обезболивающее, я бы попытался как-нибудь сделать это сам. Но сейчас у меня уже не работают руки, да и просто вырублюсь, если попытаюсь".Хэви взглянул на его раны, и видеть их на нем было больнее, чем на Снайпере или даже на себе. Повреждения казались менее серьезными, но мысль о том, чтобы залезть туда, чтобы их трогать, вызывали очередной приступ тошноты. "Эрик, я не справлюсь".Тогда Медик положил руку на плечо Хэви - будто бы это он должен был его успокаивать - и произнес так, будто не его собираются ковырять наживую, хотя пару раз его голос вздрогнул: "Я тоже не хочу этого. Но если ты этого не сделаешь, у меня может начаться заражение. Я думаю, тебе будет проще пережить мою боль, чем это. Я никогда не стал бы просить тебя об этом, если бы у меня был выбор".Хэви ненадолго обнял его, потом дал ножницы со стола и ушел готовить все нужное. На кухне, к счастью, было несколько литров кипяченой воды, а за обработку инструментов взялась Поджигатель. Когда Хэви вернулся, Медик разделся до водолазки, снял берцы, а штанину обрезал на уровне колена и просто закатал. Он попросил принести рентгеновский снимок из кабинета - видимо, Эрик успел сделать его до того, как усталость свалила его в прямом смысле. На пленке хорошо было видно, где застряли куски металла, и она служила для Медика своеобразной картой. Большой удачей было то, что они не задели костей и крупных сосудов.Судя по всему, Эрик не собирался покидать комнату Хэви, поэтому тот сразу приготовил постельное белье, зная, что они все тут кровью зальют, и принес таз, в котором промывал покалеченную ногу. На этом этапе Медик еще мог шипеть и сжимать край кровати, но все было впереди. Однако и Хэви за это время успел хоть как-то морально подготовиться к неизбежному. Он переставил поближе к постели настольную лампу, и, пока споласкивал руки в спирте, Медик продолжал объяснять ему, что делать. " …И еще - не останавливайся, если я буду орать. Не отвлекайся. Буду сопротивляться - примени силу".Хэви прикусил губу, чтобы не сказать снова, что он не сможет. Это были слишком ужасные условия, чтобы их выполнять. "Может, дать тебе водки?""Я должен буду проконтролировать твои действия", - ответил Эрик, и был прав: для Хэви раны выглядели как дыра в коже, начиненная чем-то, похожим на фарш. Он не имел четкого представления о том, как выглядят разные слои кожи, и учиться этому сейчас не было времени, поэтому Эрик, как мог, давал разъяснения и почти всю дорогу смотрел сам. "Вот здесь ткани мертвые. Срезай к чертям", - говорил он, а потом рвал простыни пальцами. "Я думаю, она где-то ниже, нащупай пальцем", - советовал он, а потом вскрикивал, когда Хэви погружал в рану пинцет, пытаясь вытащить осколок, и именно тогда Хэви понял, как отвратительно смотрится металл в сочетании с человеческой плотью. Он достал из голени пять кусков разного размера, и один - из бедра. С одной раной он никак не мог справиться, потому что Эрик вопил, как будто его пытают, при любой попытке к ней прикоснуться. К тому времени он уже наполовину отключился, почти не говорил и реагировал только на боль. "И что прикажешь с тобой делать?" - обессиленно спросил Хэви, щелкая пинцетом. Эрик закрыл покрасневшие глаза, сглотнул и откинул голову на стену позади, к которой жался, когда старался не дернуться - прекрасно знал, чем это чревато. Потом протянул руку, указывая на стол: "Можешь передать мне карандаш?" Хэви кивнул и выполнил просьбу, не понимая, зачем это понадобилось, и удивляясь собственной недогадливости, когда Эрик сжал карандаш зубами и произнес еле разборчиво: "Продолжай".И, хотя Хэви сильно волновался, ведь легко мог навредить больше, чем помочь, руки его не дрожали, и, пусть движения были не отточенными, но достаточно уверенными."По-моему, я достал все, что мог", - сказал Хэви, когда закончил, сравнивая рентгеновский снимок и маленькую кучку осколков под правой рукой. Он осмотрел окровавленную простынь, выжидающе глянул на Эрика, отмечая бледность его лица, огромные зрачки, придававшие ему сходство с совой. "Рентген. Еще раз. На всякий случай", - отрешенно произнес Медик. Хэви отложил инструменты и придвинулся ближе, вытаскивая карандаш из его рта. Глаза мокро блестели, и Медик шмыгнул, стирая рукой влагу с ресниц, несколько раз вздрогнул, глубоко вдохнул, явно стараясь не расплакаться. Хэви аккуратно прижался к его губам, почувствовал на них вкус крови и - о, боже! - какими эти губы были горячими и как приятно их было целовать. Хэви никогда не признался ему, что из всех поцелуев именно этот, на грани слез, сильнее всего врезался ему в память, принес больше всего наслаждения и больше всего стыда. Как мог он получать удовольствие в такой момент?После просмотра нового снимка дело оставалось за малым - обработать кожу антисептиком и наложить повязку. И только когда Хэви покончил и с этим, Медик попросил полстакана водки. Он никогда не пил, но в тот единственный раз Хэви узнал, что Эрик пьянел моментально. Он заправил постель, раздел Медика окончательно, зная, что его, скорее всего, будет знобить. Тот уснул быстро и проспал больше суток, а как только пришел в себя, стал ругаться, что его не разбудили раньше, чтобы он мог отследить состояние Снайпера.Заботу о стрелке, который месяц вообще не вставал, взяла на себя Беатрис. Позже она призналась, что у нее была чисто женская необходимость заботиться о детях, а так как у нее детей никогда не было, она выразила свой инстинкт на Снайпере. Тот выздоравливал очень тяжело, но в конечном итоге оклемался.Эрик же по возможности отказывался от помощи, и, как только смог, стал самостоятельно передвигаться по базе, пусть и опираясь на стены. Хэви был бы рад и дальше носить его на руках, но, видимо, Медику не нравилось чувствовать себя слабым в этой ситуации.Хэви сидел на кровати, поглаживая его волосы, когда он сказал: "Ужасно, когда от тебя зависит чья-то жизнь, а ты не знаешь, что делать". Хэви понимающе кивнул - он знал, что Медик никогда не делал операции на внутренних органах. Впоследствии Хэви прочувствовал это на своей шкуре.