Инверсия (1/1)

Хэви ошибся: Медик очень даже прыгает в его кровать. И делает это без спроса.Хэви просыпается от ощущения горячих рук на своей груди, и, в полусне осознавая, в чем дело, едва не пинает наглую суку по лицу, потому что это одна из тех ночей, когда Хэви все же удается заснуть. С чего Медик взял, что может так делать?Почему-то Хэви решает его проигнорировать, хотя самым правильным действием было бы гнать взашей. Говоря честно, Хэви пребывает в полной растерянности по поводу того, как поставить Медика на место, потому что словами он не понимает, а применение грубой силы ему нравится. Все сложнее, чем предполагалось изначально. Если Медику что-то нужно, он способен взять это самостоятельно.Хотя Хэви сам теплый спросонья, жар тела Медика чувствуется даже через одежду. Он заползает под одеяло и сразу спускается к паху Хэви, нащупывая член через белье. Даже сквозь ткань это довольно приятно; Медик гладит его, нажимает пальцами, приникает полураскрытыми губами и резко выдыхает. Недолго возится с трусами, стаскивая их не полностью, только до колен, и обхватывает орган уже ртом. Хэви немного раздражает такая сосредоточенность на члене - будто у него нет других мест, до которых можно дотронуться. Однако естественные реакции организма не заставляют себя ждать, и трение головкой о нёбо Медика их только усиливает. Медик сжимает в ладони его мошонку - не грубо, но ощутимо - умело, и Хэви, к своему стыду, приподнимается ему навстречу. И, окончательно проснувшись, откидывает одеяло в сторону, являя Медика лунному свету, залившему комнату. Даже в темноте Хэви видит, как его собственный член и губы Медика пошло поблескивают от влаги.Вздохнув, Хэви протягивает руку и снимает очки с Медика - тот ненадолго замирает, позволяя это сделать, а затем продолжает сосать уже с новой силой, постанывая так, будто получает от происходящего больше всего удовольствия. Напоследок потыкавшись кончиком языка в уретру, он отстраняется, и, еще не до конца выровняв дыхание, поворачивается к окну.- Какая красивая луна.Хэви не до этого, но он пытается поддержать тему. Выходит глупо и бессмысленно.- У тебя всегда недотрах в полнолуние?- В такие ночи мне особенно сильно не хватает Вашего члена в заднице. - Медик улыбается и ненадолго отворачивается, торопливо, раздраженно скидывая одежду, будто до последнего надеялся, что без этого можно будет обойтись. Он не любит тратить время на одежду, хотя ему в ней явно жарко. Вообще, на базе и ночью вполне можно было обойтись рубашкой и брюками, а он зачем-то одет в свой медицинский халат - значит, опять не спит ночью. На сон у него времени нет, а на еблю - есть. Хэви задает вопрос, который его давно интересует:- Ты трахаешь себя пальцами каждый раз перед тем, как пойти ко мне?Медик как раз направляет в себя его член.- Ja*, именно так и делаю, иногда не только пальцами. Не хочу отвлекаться на это потом. Я должен быть достаточно подготовлен, чтобы этот монстр в меня влез. Иначе это может быть неприятно... для Вас.Хэви усмехается "монстру"; он мог бы сейчас толкнуться навстречу и войти во всю длину, но ему нравится, что Медик все делает сам. Быть ведущим партнером у того получается немного хуже.Медик не понимает ценность прелюдий, которыми Хэви привык заниматься долго - они ему просто не нужны. Для него естественно всегда быть готовым к сексу, и он не жалуется, что все происходит слишком быстро.Медик, насадившись почти до конца и начав двигаться, упирается в плечи Хэви и наклоняется к его лицу; Хэви неосознанно тянется навстречу, но их губы так и не соприкасаются, и это больно укалывает его. Он сам может назвать тысячу причин, почему он не должен этого делать: потому что Медик запросто может высмеять его, потому что Медик только что отсасывал у него, потому что этот поцелуй никогда не будет похож на те, что у Хэви когда-то были, но имеет ли это значение, если Хэви так этого хочется?Имеет.Хэви отвлекает от раздумий укус в шею.- Вы хотите делать это сами? - громко шепчет Медик. - Хотите пихать пальцы в мою дырку, разводить их внутри, растягивать меня?Хэви не отвечает. Слова Медика противны, - кого вообще такое возбуждает? - и эта развратность вновь поражает. Хэви не может попросить Медика не говорить так, но может просто заткнуть ему рот в следующий раз.Медик яростно двигает бедрами, не замедляясь ни на секунду. Он неаккуратен и резок, он горячий и даже немного скользкий от пота, он шумно, быстро дышит и крупно дрожит. Хэви хочется обнять его, взять инициативу в свои руки и притормозить темп. Естественно, он этого не делает. Смешно, но Хэви чувствует себя игрушкой для секса.Лаская себя рукой, Медик что-то шепчет - Хэви прислушивается, но не понимает, и делает вывод - на немецком. Очень скоро Хэви чувствует, как на его живот падают тяжелые теплые капли.- Сволочь, - сквозь зубы шипит он, и все же прижимает к себе Медика: не в акте близости, но в акте принуждения, потому что объятия Хэви - не те, из которых легко выбраться. - Кто. Тебе. Сказал. Что. Ты. Можешь. Кончать. Первым?Ровно по слову на размашистый, сильный толчок. Медик вцепляется в плечи Хэви и глухо стонет, уткнувшись лицом в подушку. И, может быть, от его наигранной беззащитности Хэви и кончает.Хэви вроде бы и удовлетворен, и в то же время - нет. Он получил оргазм, но его телом не овладевает расслабленность или сонность, он не устал, не утомлен и мог бы заниматься этим еще как минимум столько же времени.Медик одевается и уходит, как ни в чем не бывало, только бросает на пороге: "Danke**" - и закрывает за собой дверь в освещенный коридор. Хэви стирает с себя его сперму простыней, думая о том, что обязательно сменит постельное белье. Пролежав в бессмысленных попытках уснуть еще час, он решает, что ему нужен свежий воздух и встает с кровати.Над крыльцом подвешена яркая лампа, и Хэви встает в круг света, идущий от нее, прямо в его центр. Он не сразу замечает Инженера, сидящего у стены, как раз в месте, куда лампа уже не достала лучистой лапой. Тот забавно выглядит, когда подгибает свои механические ноги. В принципе, Инженер может стоять весь день или даже несколько суток. Сидит он только по инерции.- Не спится? – Механик закашливается, но достает еще одну сигарету. Хэви, мотает головой, подходит и садится рядом.Небо вблизи пустынь всегда красиво, и сейчас оно выглядит так, будто кто-то рассыпал соль по черному бархату. На едва светлеющем горизонте видны силуэты кактусов, в которых, быть может, живут сычи – Хэви слышал что-то о таком. Ночь очень теплая, но Хэви почему-то чувствует холод, который, кажется, идет изнутри. Это бесит его, и заставляет чувствовать себя тряпкой.- Вы все-таки трахаетесь, - задумчиво произносит Инженер, выдыхая длинную струю дыма.- Да. И я до сих пор не понимаю, зачем ты полез в это. Неужели заботился о моих чувствах? - Хэви корчит гримасу, как будто хлебнул переслащенного чая.- Я думал, это важно.- Это было важно. Четыре года назад. Но вы все почему-то меня испугались. Кто я вообще такой, что собственная команда меня боится?!Инженер чешет отросшую щетину на двойном подбородке.- Ты же знаешь, мы все тогда были растеряны. Мне жаль, и я бы искренне извинился, если бы не знал, что никогда не заслужу твоего прощения.Хэви закрывает глаза, хмурясь - всегда неприятно об этом вспоминать. Некоторое время они сидят молча.Фонарь застилает огромная тень - это вокруг лампы мечется мотылек. Он то садится на край плафона, то, хлопая беспорядочно крыльями, как в истерическом припадке, пытается сесть на лампу; в итоге все-таки касаясь ее, и, видимо, подпалив крыло, он медленно падает на бетонный пол крыльца, пару раз дергаясь, прежде чем замереть.- Я слышал, как он кричит. Ты не сильно его обижаешь?- Он сам просит меня об этом. Или ты думаешь, что я внезапно превратился в насильника?- В тебе всегда была эта жилка. - Инженер хрипло смеется, а Хэви закатывает глаза. Заебись имидж._____________ *Ja - да.**Danke - спасибо._____________***Первая весна, которую Эрик и Хэви встретили уже вместе, была светлой и свежей. Она наступила рано и неожиданно, сразу стало тепло и из земли понаклевывались нежно-зеленые ростки. Они лезли из любого угла, из любого комочка земли, даже из, казалось бы, неплодородного песка. Хэви не обращал на них внимания. Ему было плевать на только начинающие жить листики, исчезавшие под ребристой подошвой его сапог, он без угрызений совести ступал по едва расправившейся после снега траве.Природа пробуждалась от долгого сна, набирала полную грудь воздуха, наливалась энергией, и Хэви чувствовал, как с ним происходит то же самое. Да и не только с ним - Снайперу стало проще сидеть на одном месте неподвижно по нескольку часов, у Инженера не примерзали руки к постройкам, Поджигательница не шлепалась неуклюже на льду в своем громоздком костюме. Только Шпион страдал - у него началась аллергия на пыльцу, и если бой был днем, то врагов порой больше пугало внезапное чихание за спиной, чем ножи в ней.Медику нравилось гулять по просторным зеленеющим лугам. Он был личностью немного мечтательной, для него было нормальным уединиться на пару часов, а потом вернуться в хорошем настроении и продолжить работу с большим воодушевлением. Если Эрика не было на базе, Хэви знал, что искать его нужно именно в окрестных лугах, впрочем, Эрик всегда отчитывался, куда уходит, лишь изредка упоминая лес или берег реки - мало ли, когда понадобится его помощь. Иногда Хэви присоединялся к нему, если ему становилось скучно.Обыкновенно Медик сидел в траве спиной к базе. Могло показаться, что в команде его держат насильно, и что ему хочется сбежать на свободу, к тонкоствольным деревьям, чистым ручьям, мягкому мху и теплым камням. Эрик всегда вздрагивал, когда Хэви подходил сзади, да так до самого конца и не привык.Хэви как сейчас помнил то утро - было светло, но солнце не стремилось выжечь глаза, дул несильный ветер. Выйдя из здания, Хэви вгляделся в сторону фронта, но, никого там не увидев, обошел базу кругом, очутившись с задней ее стороны. Вдалеке было видно темную фигуру, к которой Хэви и направился.Медик прятался в невысоких еще колосьях. Хэви, хотя и не мог увидеть его лица, был почти уверен, что у него закрыты глаза. Опустившись на колени прямо за спиной Эрика, Хэви обнял его плечи и уткнулся губами в светлую макушку. Как всегда, Эрик сначала напрягся, а потом положил руки поверх ладоней Хэви, которые были значительно больше по сравнению с его собственными. Так они и сидели некоторое время, окруженные умиротворением и спокойствием, вслушиваясь в легкий шелест травы, колышимой ветром, и собственное дыхание. "Небо такое чистое. Мне нравится", - сказал Медик, откидывая голову на плечо Хэви. Тот поднял глаза, всматриваясь в лазурную высь без единого облачка. Далеко-далеко пролетела какая-то птица.Эрик развернулся лицом к Хэви, обхватил руками его шею и упал на спину, утягивая его за собой. Широко открытые глаза, казалось, отражали это небо - весеннее, светлое, ясное, бесконечно голубое, очнувшееся от зимней тоски. Пальцы прошлись по скуле, по бакенбарде, протиснулись под платок и стянули его с головы. Хэви сразу начал чувствовать себя уязвимым. Ерунда, конечно, но он перед сокомандниками его почти не снимал. Порыв ветра сразу же раздул еще пока длинноватые волосы, уронил их на глаза. Хэви пригладил их обратно и наклонился, целуя теплые губы Эрика. "Я люблю тебя", - буквально выдохнул он на ухо Медика; тот зажмурился с совершенно счастливым видом - и стало совсем неважным, что они вели себя как воркующие голубки, а не как солдаты.У Медика в кабинете был целый шкаф книг. Один роман и десятки - анатомических атласов, медицинских учебных пособий и книг о различных болезнях. Медик знал их очень хорошо, если не сказать наизусть, но проблема была в том, что это все было только теорией. Медик знал, как перевязывать раны, лечить некоторые болезни, но ни разу не проводил полостных операций. Он не был хирургом в полной мере, но этого на тот момент и не требовалось - все раны исцелялись сами собой после смерти и последующего возрождения. Хэви эти книги особо не интересовали, пару раз он брал их в руки, смотрел иллюстрации, пробегался взглядом по страницам, но без терминов разобраться оказалось слишком сложно, так что он предпочел жить в неведении.Пару полок шкафа в его кабинете занимали тетради - толстые, с серой обложкой. Они появились там не сразу, сначала их была только парочка, затем стопка, а потом они уже не влезали на одну полку и появлялись на следующей. Но у них было достаточно времени, чтобы стать потрепанными: страницы желтели и мялись, чернила выцветали, а Медик делал все новые и новые записи. Не раз Хэви видел тетрадь в руках у Медика во время бесед, которые тот иногда проводил со всеми членами команды. На каждого была заведена как минимум одна такая тетрадь, Медик очень берег их и переносил на новую базу даже самые старые.Что такое эрогенные зоны, Хэви впервые узнал от Медика. Точнее, он знал это на очень примитивном уровне: например, знал, что прикосновения к члену приятны, знал, где ласкать женщину, чтобы она потекла. Но понятия не имел о том, насколько чувствительными могут быть задняя сторона шеи, спина между лопаток, мочки ушей, ступни, внутренние стороны бедер... Несколько раз Медик доводил Хэви до исступления, вообще не трогая его член. Сжимал губами его соски, облизывал их; терся кончиком носа об уши, целовал его колени. Было странно позволять Эрику это делать, но это действительно очень сильно возбуждало - стоило только как следует прислушаться к ощущениям.В одноместной кровати было тесно, и, хотя Медик уже не мерз по ночам, возвращаться в свою кровать он явно не собирался. Впрочем, Хэви и не пытался выгнать его - он уже просто не мог представить, как можно уснуть без Эрика под боком, без чужого тела, ставшего таким родным и близким. Двое мужчин не должны были спать в одной постели, но как теперь могло быть по-другому, Хэви не знал. И знать, в общем-то, не хотел.