Глава 8 (1/1)
За дверью камеры опять послышались шаги. Только если с утра они были торопливыми, то сейчас человек, явно гордо чеканил каждый шаг. Это шел капитан Ауффенберг. Шагал он неторопливым четким шагом. У офицера было хорошее настроение. Довольная улыбка на его лице это доказывала. Капитан остановился у двери красноармейца. Нет, тут в каждой камере был русский или красноармеец, но офицеру доложили, что именно в этой комнате был особенно смелый, глупый и нахально борзый русский.Эх, жаль будет такого убивать. Полковник мог бы его заставить работать на Великую Германию, но и старший офицер был не дурак: этот русский никогда бы не надел форму немецкой армии, а о работе на немцев можно было и вообще забыть.
Ауффнберг ненадолго задержался напротив железной двери, поправляя форму. Сержант, охранявший русского офицера, повертел ключом в замке, и открыл дверь. Капитан зашел первый, а за ним подтянулся и солдат. Офицер брезгливо осмотрел полусидевшего на полу Костю: гимнастерка парня была полностью пропитана кровью от полученных несколько часов назад увечий, когда его били. Юноша медленно открыл глаза и посмотрел на своего нового палача. Потом перевел взгляд на сержанта. И опять на капитана.Удобней устроившись, Лисицын спросил капитана:- Зачем пожаловал? Все равно ничего не скажу, - облокотившись на стену, лейтенант взглядом пронзал палача.
- Idiot! Alle russischen Idioten! (Идиот! Все русские идиоты!) – проговорил капитан. - Würden uns alles sagen, und wir würden dich gehen lassen.( Рассказал бы нам все, и мы бы тебя отпустили). Noch würde gro?en Deutschlands bald auf dieser Erde herrschen.( Все равно Великая Германия уже скоро будет властвовать на этой земле.)- Ага! Как же! – понял по некоторым словам, да и по интонации речь Ауффнберга Костя. – Да скорее ваш фюрер сдохнет, чем Германия мир захватит. Сил у нее не хватит.- Shut up!(Молчать!) – побагровел капитан. По сути, он был как собака – речь русскую понимал, да ничего ответить на языке славян не мог.- Steh auf!(Встать!) – крикнул он, и его голос пошел эхом по маленькой комнате. - Folgen Sie mir! (Следуй за мной!) – и, развернувшись, Ауффенберг зашагал прочь из сырого помещения.Косте ничего не оставалось делать, как стиснуть зубы и, не обращая никакого внимания на то, что каждое движение достает ему неимоверную боль, пойти за капитаном.Лисицын думал, что его опять ведут в штаб, дабы узнать от него любую информацию. Каковым же было его удивление, когда вместо кабинета полковникаего вывели на улицу.Впервые за несколько дней Костя увидел не черный потолок с едва светившей лампочкой над головой, а голубое безоблачное небо, с ярко светившим солнцем.Подняв голову и зажмурившись, лейтенант улыбнулся. Именно под таким небом они впервые с Юлькой нормально поговорили… Черт, Юля! Костя открыл глаза, и улыбка быстро сползла с его уст. Она же там вся извелась, бедная. Тяжелая судьба у дивчины. В неполных девятнадцать лет столько натерпеться, насмотреться на смерть людей. Да ей бы сидеть у окошка, да глядеть на улицу, когда с работы муж придет. Да колыбельку качать, детишек убаюкивать. А она – в медсестры подалась… Храбрая. Смелая. Но в то же время такая одинокая и беззащитная…От печальных мыслей лейтенанта оторвал капитан, приказавший ему садиться в грузовик. За красноармейцем залезли еще два рядовых солдата немецкой армии. Ауффенбергпоехал спереди на мотоциклетке.
Облокотившись на переднюю стенку кузова, Костя смотрел на дорогу. Слева и справа от него сидели немцы.?Был бы один – справился.А так… Еще и подбитый, вдобавок?, - грустно подумал лейтенант.Солдаты СС были серьезны. Каждый из них держал в руках автомат, направленный дулом в красноармейца. Путь на свободу был полностью закрыт.Под вечер грузовик и мотоциклетка добрались до места казни. Рядовой солдат выпрыгнул из кузова и, не спуская прицела с русского офицера, ожидал его. Второй же подтолкнул Костю к краю кузова и столкнул его. Приземлившись на руки, лейтенант заскрипел зубами. Но долго ему мучиться не пришлось – боец Германии его, как котенка, поднял за шкирку, и толкнул вперед.-Vorw?rts!(Вперед!) – приказал второй солдат.Еле перебирая ногами измученный, избитый, истощенный лейтенант повиновался приказу. Сзади немецкие солдаты о чем-то говорили, время от времени посмеиваясь. Костя лишь зло засопел. Умирать в неполные двадцать три года он не желал. Надо было что-то придумывать. Но что? Что придумаешь, когда каждый шаг, каждое движение придает такую мучительную боль. Брось он сейчас все силы на атаку этих ?зеленых? солдат, то не останется, чтобы уйти отсель. Нет, здесь нужен другой способ. Но… какой?Впереди показался деревянный сарай.?Странно, зачем меня туда ведут??, - пронеслось у юноши в голове. Возле двери хлипкого сарая стоял еще одинрядовой немец, но постарше тех, которые вели пленника. Солдаты поздоровались, пожав друг другу руки. Перекинувшись парой слов, старый сержант открыл дверь и, впихнув туда красноармейца, плотно затворил дверь.Внутри старого перекошенного сарайчика оказалось совсем пусто, если не считать разбросанной по полу соломы и старой поломанной телеги, доверху наполненной все той же соломой.На середине комнаты лежал человек. Как только дверь открылась, он приподнялся на руках и посмотрел на своего нового товарища по несчастью. Выглядел он не лучше Кости: все тело бойца было в синяках, ссадинах, кровоточащих ранах. Правая нога сияла свежей раной – видно солдата недавно пытали: лодыжка кровоточила.- Красноармеец? – подозрительно спросил побитый солдат, вглядываясь в глаза Кости. Лисицын, опустившись на землю, кивнул. – Меня Дмитрием зовут, - представился пленник.- Костя, - проговорил лейтенант, одновременно осматривая помещение.- Где воевал? – продолжал расспрашивать Дима нового знакомого, чтобы хоть как-то поддержать разговор.- 50-ая стрелковая дивизия, - без энтузиазма ответил офицер. – А ты откуда будешь?- Летчик я. Мой самолет эти гады немецкие сбили. Чудомв живых остался. Но потом понял, что лучше бы умер, чем в плен попасть.- А я на задании попался. Приказ капитана был – уничтожить штаб противника. Трое нас было – остался я один. Задание выполнил на ?отлично?. Меня волной отшвырнуло. Потом сознание потерял. Очнулся – а надо мной уже два немца стоит. Они меня в штабе, в лагере военнопленных сначала пытали, а потом вот, сюда почему-то перевезли, - поведал свою историю Костя.- Расстреляют тебя. Как пить дать, расстреляют, - грустно проговорил Димка.- Да это я уж понял… - договорить лейтенанту не дал звук открывающейся двери. На пороге показался капитан. Рядом с ним возвышался ефрейтор, положив руки на висевший автомат.- Glück für Sie, ein russischer Soldat. (Повезло тебе, русский солдат), - проговорил Ауффенберг.
- В чем же? – начал закипать Костя. – В том, что меня в плен взяли? В том, что меня пытали? Или в том, что меня расстреляют?! – перешел на крик лейтенант.Дабы остудить горячий нрав пленника, ефрейтор открыл огонь по земле. Лисицын рукой прикрыл лицо. Его примеру последовал и Дмитрий.
- Der n?chste - wird in euch freigegeben werden. (Следующие будут выпущены в вас), - все также беззаботно произнес капитан. - Und glücklich Sie, dass Sie nicht schie?en heute. (А повезло тебе в том, что сегодня тебя расстреливать не будут). Morgen.(Завтра.)- С чего такая честь? – по новой начал закипать Лисицын.-Die Reihenfolge der Kol. (Приказ полковника.)- кинув уничтожающий взгляд на бойца, капитан, поспешил удалиться. В глазахлейтенанта горела непередаваемая злость, которую он почти всю выпустил на своего палача.
Димка смотрел на своего нового товарища с нескрываемым восхищением.- Я смотрю – ты парень хороший, смелый… Да и поздоровее меня будешь. Словом, помогу я тебе, - проговорил солдат.- Чем? Убьешь меня, чтобы под немецкими пулями не мучился? – усмехнулся Костя.- Шутишь, значит не все потеряно, - ничуть не обидевшись, сказал Димка.- Как тут с охраной? – поинтересовался Лисицын.- Один охранник возле двери, и по периметру. Ты же сюда шел, все видел.- Ну, да… - почесал затылок лейтенант.
- На ночь охрана усиливается, но не на немного. Проскочить вполне реально, - продолжил Дима.- Да, но как отсюда выбраться? – развел руками Костя, указывая на окружающее помещение.- Смотри, - на руках подползя к стенке, красноармеец убрал солому и отодвинул дощечку. – Пару дней копал. Ты, - оценивающе посмотрел он на товарища, - легко пролезешь.
- Здорово! – оценил старания бойца Лисицын. – Куда этот путь ведет?- Вылезешь, впереди тебя будет чистое поле, слева лес охраняемый, справа тоже лес. Если все пройдет гладко, и до поля добежишь, не поймав хвост, считай – свободен, как птица.- А как же ты?- Я бы с радостью, но только немец, собака, ногу прострелил. Да и не добегу я, тяжело двигаться – немцы постарались, - сплюнул Дмитрий. – Пойдешь позже, когда стемнеет. А лучшего всего – ночью.Костя лишь задумчиво кивнул, соглашаясь с напарником.
Хоть на дворе и стояла глубокая ночь, в темном сарайчике о сне никто даже и не думал. Лейтенант нервно стучал пальцами по соломенному полу. Дима жевал соломинку. Время от времени на пороге кто-то топтался – апрельская ночь была еще прохладной.Красноармеец подполз к тайнику, и начал откапывать его. Костя подошел к товарищу и активно начал помогать ему. Никто не проронил ни звука. Спустя пары минут дело было завершено.- Пора? – неуверенно спросил Костя, глядя на лаз.
- Да, - одними губами произнес Дима.- Ты все-таки остаешься? – с грустью посмотрел лейтенант на своего спасителя.- Да, - тяжело вздохнув, произнес боец. – Кость,- офицер обернулся, - а где твоя дивизия сейчас воюет?
- Западнее Гжатска, - неуверенно ответил Лисицын. – Ну, по крайней мере, так было три дня назад, - усмехнулся он.
- Лейтенант, не в службу, а в дружбу, - Дима пополз к старой сломанной телеге и, покопавшись там пару минут, отдал Косте портсигар. – Если выживешь – а я в это верю, и дойдешь до Гжатска, я, кстати, от туда родом, отдай матери портсигар, и передай, что Димка, ее сын Димка, сражался до победного. И пусть не рыдаетзря, - улыбнувшись, проговорил боец.- Обязательно отдам, - ответил Лисицын и, лежа на животе, пролез сквозь дыру. – Спасибо, - сидя на корточках за сараем прошептал он. – Держись, Димка, Родина тебя не забудет!- Удачи, - так же шепотом ответил боец.Костя, быстрыми перебежками добрался до первой точки контрольного пункта, где он окунулся в кромешную тьму. ?Хоть бы не проверяли, хоть бы не проверяли?, - крутилось в голове у юноши. Если кто-то из солдат зайдет в сарай, и увидит, что одного пленника не хватает – будет очень плохо. Не только Димке. Лисицын почти добежал до дороги, которая отделяла поле от немецкого полигона, как послышались чьи-то крики.- Entkommen! (Сбежал!) – донесся обрывок очень громкого разговора Косте. Оглянувшись назад, лейтенант со всей силы припустил бежать.Офицер бежал не оглядываясь. Бежал, не разбирая дороги. Изредка у него проскакивали мысли, от куда у него столько сил. Вначале погони слышалисьдлинные автоматные очереди. Но потом все поутихло. Но Костя не решался остановиться и посмотреть назад.Страх того, что его расстреляют здесь, в чистом поле заставлял юношу передвигать ногами.Спустя некоторое время парень решил остановиться и оглянуться назад. Никого не было. Никто за ним не гнался. Лагерь военнопленных был далеко позади. Куда ни глянь, растелилось огромное черное поле. Пройдя еще немного вперед, Костя опять осмотрелся: вроде там, вдалеке, стояла хатка, и сквозь плохо закрытое окошко на улицу пробирался крохотный луч света. Лисицын решил идти туда. Делать было нечего. Сил были на исходе, ощущения от того, что на нем раны, усиливались. Дойдя до половины пути, лейтенант обессилено опустился на землю. Ноги ужасно гудели.?Все равно не сдамся?, - подумал офицер и, сжав кулаки, пополз по сырой холодной земле. Доползя до забора, Костя облокотился на него и прикрыл глаза. Скоро уже светать начнет. Чего зря жильцов по ночам пугать. Ну, а там…Будь, что будет.