знак. солнечно. (1/1)
Острое зубило кольнуло, порезало, скакнуло в сторону от внезапного движения. Эска резко дернул головой, но успел только проводить взглядом круп удаляющейся лошади. Ее веселое ржание от нечаянной свободы охрипшим колокольчиком зазвенело по округе. Вслед сразу же метнулась быстрая тень. Эска приложил правую ладонь ко лбу, козырьком руки пытался загородиться от солнца, всматриваясь вдаль. Сзади заворчал, запричитал, зашаркал ногами, приближающийся Стефаний.Эска, не обращая на него внимания, замер в своей наблюдательной позе. Инструменты забыты и раскиданы по земле, невысокая деревянная калитка, требующая ремонта, покосившись, прислонена к забору.Перед глазами плыли мириады крошечных светлых пятен. Солнечные капли мешали видеть четко, но темная тень становилась все больше, топот копыт усиливался. Две черные лошади, подняв ветер, влетели в загон одновременно, но на одной был всадник, а на другой – нет. Эска повел плечами, опустил ладонь. Марк, ожидая пока Стефаний привяжет беглянку, гарцевал вокруг этих двоих кругами. Потом спрыгнул легко - уже привычно плавно стек на землю по гладкому лошадиному боку, отдал поводья своей лошади Стефанию, проводил троицу взглядом, обернулся к Эске, глазами скользнул сверху вниз, и готовое к улыбке лицо вдруг нахмурилось. Марк развернулся и быстро ушел вслед за Стефанием в конюшню. Эска недоуменно свел брови, опустил глаза. Ох. Красные полосы хаотично разрисовали его левую кисть: густоватые выпуклые линии тянулись к концам пальцев, где набухали, росли, и отделяясь от кожи падали на траву толстые, жирные капли. Эска приподнял ладонь . Кровь потекла в обратную сторону, окрашивая больше кожи красным. Серая туча накрыла солнце, и некоторые кровяные ручейки заблестели глубоким черным цветом. Эска некоторое время рассматривал руку,- раны не было видно, потом опустил ее, все-равно вытереть было нечем, посмотрел на разбросанные инструменты, которые нужно было собрать. Он подошел к забору, когда из-за спины его окликнули:- Эй.Марк стоял перед ним, держа в руке мокрую чистую тряпку, другая, длинным бинтом, висела на плече. Он взял его пораненную руку повыше кисти, чуть приподнял и осторожно стал вытирать кровь. Мягкие круговые движения стирали красный с его руки.Эска заворожено смотрел, как новые ручейки крови исчезают, не успев вытечь из своего устья. Руку стало пощипывать, только сейчас пришла боль.Марк еще раз промокнул ссадину, прижал рану тканью, подержал немного. Когда он отнял уже алую тряпицу, то брови его вдруг взметнулись вверх . Марк бросил короткий взгляд ему на лицо, потом опять на раненую кисть. Пальцы его, сильные и теплые, опустились вначале на запястье, потом ладонь обхватила ладонь, приподняла выше, притянула ближе. Марк держал его руку у самой груди и пристально рассматривал рану от зубила. Эска наклонил голову, огляделся исподтишка, одними глазами: никого кругом не было. Только они одни. И Марк держал его за руку. Крепко. Мягко. Долго.Марк вздрогнул, будто очнувшись. Поднял на него улыбающееся лицо. Облако, заслоняющее солнце, прошло и опять запестрело в глазах, окутывая чувством нереальности происходящего. Глаза у Марка казались совсем светлыми, прозрачными, только рыжие искристые точки вспыхивали в их глубине.-Тау,- сказал он, и уголки его губ утянуло выше.Эска приподнялся на носках, почти встал на цыпочки, чтобы четко увидеть то, про что говорил Марк. Руку его тот так и не выпустил.Две близко посаженные ссадины по форме напоминали вытянутые изогнутые капли, одна над другой. Как молот, как сломанный крест, как какая-нибудь буква незнакомого алфавита.Эска вопросительно приподнял брови.- Знак Митры,- пояснил Марк и улыбнулся шире: тепло, солнечно. Он улыбался все время, пока перевязывал ему руку.