У дракона должно быть три головы (Аид/Персефона, гет) (1/1)
***—?А не жестоко собственного сына да в Тартар? —?пальцы касаются чаши, поднесенной расторопным слугой, только пить не хочется, мозолистая рука лишь слегка покачивает мастос* с вином, мутя багровую гладь, но глупо было бы не накрыть на стол, младший братец не частый гость здесь, нужно уважить. Забавно было бы если тот кого прозвали Гостеприимным, нарушил бы закон этого самого гостеприимства. Зевс хмур и явно не в духе. Что же ты, брат, не весел? Отбил же трон, бунт подавил, а праздновать не хочешь. Неужели и правда так Аполлона любил? Глупый ты, брат. Он же как отражение на тебя похож, или себя молодым не помнишь? Гордый, златокудрый, сильный, даром что не кифаред. Странно что не углядел.—?Что бы другим не повадно было.– Зевс залпом вливает в себя вино. Жмуриться, и тут же обращается на меня грозовым небом под бровями.– Тебе то легче говорить, у тебя детей и нет, думаешь мне сладко сына родного туда отправлять? Но я уже принял решение, и он не один понёс наказание. Не ждал я что бы Аполлон…– мимолётная ухмылка касается губ, почти незаметно, миг и прошла. Слышал я как ты их карал, ещё утром, даже сюда, под землю, крики Геры вперемешку с ударами бича донеслись, а над Посейдоном разве что рыбы не смеются, что бы Кронид да смертному служил… Но в одном ты прав. Нет у меня детей (, а хотелось бы, да?).—?А от кого ждал? От Ареса небось? —?Зевс горько улыбается. От кого же ещё? Зло ты с ним, с нелюбимым сыном своим. И требовал с него больше, и наказывал чаще, строже чем других, он, наверное, больше времени среди смертных сосланным провёл, чем на Олимпе. Только вот, Арес никогда бы и не помыслил на тебя идти, смотрит он на тебя побитым, но преданным щенком. Да и не надо ему это, он воин, а не царь. Забавно не правда ли, брат?—?А сам то ты, разве не боишься, что однажды и твое время пройдет? —?Громовержец смотрит на пустую чашу и даже не хочет слышать ответа. Страшно. Мы ведь бессмертные боги, нам все дозволено! Никто нам не ровня! Никто не указ! Но разве Уран или Кронос не боялись думать, что однажды падут? Боялись и были правы.Только, знаешь, со мной этот трюк не пройдет. У дракона должно быть три головы, и я отрастил себе ещё две.***—?Я долго ждал тебя, моя царица.– остроскулое лицо подземного владыки трогает лёгкая улыбка, и кажется, что в чёрных глазах пробиваются звёзды. Он обнимает жену и та обвивает его вьюном. На душе у Невидимки сладко и спокойно, пока Весна не поднимает на него глаза, в них мешается тревога и вопрос.—?Скажи, отец правда сбросил Апполона в Тартар? —?Аид вздыхает, ну что это такое? Едва встретить успел, а она о другом спрашивает, разве так можно при живом то муже? Хотя ей идёт этот запыхавшийся вид, вон щёки как зарумянились…так гляди и ушёл бы в свои мысли о красоте жены, если бы Персефона не вцепилась во владычью тунику тонкими пальчиками, и не потряхивала с лихорадочным блеском в глазах.– Скажи, милый, скажи! Правда??Хороша, Тифон побери. Может ей почаще за кого переживать? Вон Зевс как расстарался, целая куча братьев, хоть каждый день кого в Тартар бросай…?Он накрывает её руку ладонью и пытается успокоить. Всё-таки это, действительно, её брат, и какое-то время он был ей очень близок (ревность где-то забитым зверем рычит).—?Да, но он понёс заслуженную кару. Он взбунтовался против своего царя и отца. Слава, что Зевс вовсе не убил его. Мой брат довольно щепетилен в вопросе своего…царствования, и ты знаешь об этом.—?Но…это же Аполлон …как так вышло? —?ох, добрая Персефона, ты ещё такая юная, такая чистая. В глазах твоих стоят слёзы, и ты не веришь, что тот лучезарный юноша, посвящавший тебе песни и стихи, может оказаться заговорщиком. Он ведь любимый сын Громовержца, разве он смог бы пойти на отца? Конечно. Каков отец, таков и сын. В своё время так же поступили и Кронос свергнувший Урана, и сам Зевс, грех было бы нарушать традицию, вот Ликей и испытал свои силы. Не получилось.Подземный царь усмехается горько, он ведь это всё знает. Но как ей это всё объяснить? Она сама однажды поймет. Всё однажды понимают. Он обхватывает лицо плачущей Весны ладонями, и большими пальцами вытирает влажные дорожки слёз. Терпеть их не может.—?Не нужно, не плачь. Апполон ведь в живых остался, не зря в любимчиках значится. А Зевс отойдёт, отходчивый, пускай и с дурным норовом братец.Апполон виноват. Он понёс наказание. Заслуженное. Если бы бунт произошел в моём царстве, заговорщиков тоже ждал бы Тартар или изгнание, а для подземного это хуже погибели.– он касается сухими губами её волос. И кажется, это простое действие немного успокаивает взволнованную девушку.– Ты устала с дороги, тебе нужно отдохнуть, к тому же эти дурные вести…пойдем, ты выпьешь настойки Гекаты, и тебе станет легче.***Аид лежит зарывшись носом в кудри Персефоны. Хорошо. В огнях свечей они переливаются медью с золотом. Красиво. Наверно, это единственное из всех земных сокровищ, которое он ни за что и ни кому не отдаст.Глубокий вдох. От неё все ещё пахнет свежескошенной травой и луговыми цветами. И, кажется, что мрачное царство наполняется медово-солнечным светом. Так бы и лежал всю жизнь вот так, кожа к коже. Подземный владыка блаженно закрывает веки, проныра Сон не частый гость у своего царя.Тонкие пальчики касаются смоли.—?Аид, милый… Я подумала, ведь мой отец очень велик и грозен, но все же. против него совершили заговор. И…Я хотела спросить, что если такое произойдет здесь? Такое возможно, да? —?Аид разлепил сомкнутые ресницы и опускает взгляд на Персефону. Ну на что тебе эти мысли, милая? Разве ты не под защитой? Разве не сможет тебя уберечь мечник в чёрном шлеме? Вздох-выдох (который уже за этот день?).?Молодая жена, это хорошо!? говорили они, " Кровь горячая, просыпу не даст!? говорили они. То-то и оно. Не даёт. У молодых слишком много вопросов и мало ответов. Нет бы, лежать преспокойно, эх, отвечать приходится. Аид сбрасывает последние капли зелья Гипноса с себя и садится на ложе. Учить тебя царствовать, юная владычица?—?Это власть, Кора.- Весна вздрагивает, когда Аид называет ее прежним именем, тот всегда обращался к ней именно ?Кора? когда хотел поговорить о чем-то важном?— Здесь всегда кто-то захочет попытать себя и залезть повыше. Всегда есть риск, что-то кто-то взбунтуется, недовольные найдутся во все времена.—?А раньше? Раньше, когда ты только стал царем, бунтовали?—?Да, было дело. Как бы я не был дружен с подземными, я всё-таки чужак с поверхности. Нужно было заслужить уважение, построить новые порядки и обзавестись союзниками.—?Союзниками?—?Да, крепкий тыл и оборона. Вот что помогает воину. Эту стратегию я вёл и здесь. Первым стал Танат, мой побратим, он познакомил меня с этими землями и Гекатой, она стала второй. Они отличались от других, им не нужна была власть, они лишь хотели что бы в подземной мире наступил порядок. Без контроля Тартар бушевал, сейчас он скован. Примерно того же хотел и я. Мы сошлись. Поначалу Геката была моими ушами, сейчас когда мое господство неоспоримо, этого не требуется, но она хороший советник. Танат всегда прикроет спину, в нём сомневаться не приходиться. Он не нарушит клятв. Смерть не врёт.—?Крепкий тыл и оборона…– повторила юная царица, запоминая. Учись, учись, милосердие Аида, ты ведь больше не босоногая девочка с зелёных лугов. Тебе надо стать мудрее и хитрее, маленькая смышлёная богиня.—?Да, правильно. Не бойся, сколько бы бунтов не произошло,?— бледные пальцы ласково приподнимают подбородок богини устремляя ее взор прямо на супруга, чей голос спустился до доверительного полушёпота. —?меня не свергнут. Зевс, Посейдон, они слишком охочи до власти, не понимая, что это огромный валун и нет проку тащить его одному, если тебе вдобавок будут мешать. И однажды моим братьям это аукнется. Когда-нибудь появится ещё один ?Аполлон? и ещё один, и ещё, пока одному из них не повезёт отнять этот валун и повторить ту же самую ошибку. Потащить всё на себе. —?он притянул Персефону ещё ближе к себе за плечи и коснулся губами лба, а затем щёк.– Поэтому не беспокойся, пока у меня есть тыл и оборона, всё хорошо.– Аид утягивает жену на себя, попутно целуя в губы, пока та думает о том что бы стать четвёртой. Ведь так её царь точно будет защищен со всех сторон, верно?