Эпилог (1/1)

Бар ?Новый Орлеан? уже давно не отвечал своему названию. Когда-то он действительно был свеж и нов, манил посетителей блестящими дверями и рядами бутылок, но уже давно утратил свой лоск. Он доживал свой век, как старые одноэтажки в некоторых московских районах в ожидании сноса, но упрямо старался делать вид, будто ничего не произошло.За темной стойкой, давно вышедшей из моды, собралась компания из трех человек. Точнее, назвать это компанией у засыпающей барменши язык не поворачивался. Компания — это когда люди если и не пришли сразу вместе, то уж по крайней мере завязывают друг с другом разговор, столкнувшись лицом к лицу. Но высокая блондинка с длинным лицом пошло потягивала через трубочку водку с соком в полном молчании, бородатый алкаш в светлом плаще мрачно курил в углу, и только один господин в бежевом костюме выглядел достаточно участливым и готовым к беседе.— А вот не подскажете ли вы мне, а что это за интересная квадратная бутылочка?Барменша обернулась, нашла глазами нужную бутылку и цокнула языком.— Это амаретто. Миндальный ликер. Ничего такой.— А какой в нем миндаль? — озабоченно нахмурился господин. — Часом не горький?— Да уж не знаю... — протянула девушка, сдвинув брови. — А какая разница, если вдруг и горький?— Продукты с горьким миндалем в пищу употреблять нельзя, — пояснил господин. — В нем содержится яд, который в желудке человека превращается в цианид.— А как же тогда все пьют?— А точно так же, как южные корейцы едят японскую рыбу фугу: помолясь и наудачу.Барменша фыркнула:— С чего вдруг южным корейцам есть японскую рыбу фугу?Господин в бежевом развел руками:— Экзотика. Заморский деликатес. И вероятность летального исхода практически стопроцентна. А всякий мало-мальски духовно развитый южный кореец в глубине души мечтает о смерти изысканной и скоропостижной.— Цианид, говорят, миндалем пахнет, — мечтательно произнесла вдруг блондинка с водкой. Господин в бежевом цыкнул зубом:— Это уж кому как. Кому-то и миндалем, а кому-то запаха не имеет.— Интересно. И чем это определяется?— Науке пока не известно. Полагаю, врожденным чувством прекрасного.— А плесни мне этого миндального. — Внезапно пробудившийся алкаш вынул из кармана пальто и выложил на стол помятую и затертую тысячу. — На все.Его не удивляли косые взгляды, которые он то и дело ловил от собравшихся. Выглядел он и правда неважно, но на то, как он полагал, имелись свои весомые причины. Забрав стакан, в котором плескалась добрая четверть бутылки, Меглин вернулся в свой угол, изо всех сил стараясь делать вид, что не заметил, как посмотрел на него господин в бежевом.Итальянский ореховый ликер амаретто оказался, как и следовало ожидать, разводной подделкой польского мысловицкого производства. Ничего в нем не было настоящего, от спирта до орехового привкуса. Лишь горечь была неподдельна.