XXXV (1/1)

?Приеду к семи. Жди меня?, – сказал ему Какеру.Тихий спальный район ничем не был примечателен, кроме самого того факта, что кто-то вроде Тенгендзи имел здесь квартиру. Как и было условлено, Кайто добрался до его дома, приехав на час раньше. Усталость от проведённого на ногах дня дала о себе знать, так что Кайто устроился на детской площадке неподалёку от подъезда, не обращая внимания на холод, становящийся всё сильнее, по мере того, как солнце опускалось всё ближе и ближе к невидимой линии горизонта. Горячее зарево подсвечивало облака на темнеющем небе. Сидя на скрипучих качелях, Кайто, не думая ни о чём, смотрел в небо, глубоко вдыхая в себя прелый осенний запах. Подувший ветер взволновал окрашенную оттенками красного листву клёнов, уронив несколько резных листков к ногам Кайто.Когда вокруг площадки, один за другим, зажглись фонари, небо уже приобрело глубокий черничный оттенок, на фоне которого красные лиственные узоры, освещённые искусственным светом, казались особенно яркими.Какеру появился из темноты. Кайто сумел рассмотреть его лишь тогда, когда он вышел на освещённую аллею. Широко шагая, он выглядел встревоженным. Выскочил из машины, не запахнув светлый плащ, не закрыв даже лицо маской или свободно трепыхающемся на ветру длинным шарфом. И, наверное, только кошачья переноска в руках не позволила ему сорваться на бег. Кайто поднялся, шагнул навстречу, отбросив капюшон и опустив наушники. Улыбнувшись, как-то по-особенному ощущая неловкость ситуации. Тем более, что всё приближающийся Какеру вовсе не менялся в лице, на котором застыло напряжённое выражение, словно он вовсе не видел Кайто. Но когда разделяющее их расстояние уменьшилось до пары шагов, Какеру, заставив Кайто мысленно содрогнуться, спросил:– Придумал, что скажешь?Застигнутый врасплох, Кайто не успел выдумать ничего лучше, кроме как быть обескураживающе искренним.– Нет, – честно ответил он.– Ты знаешь, кто ты, Цукигами.– А то. Но не тот, кто ты подумал. Это всё прецессия [1]. Я потерял верное направление из-за неё.– Твоя страсть в драматизированию никуда не делась, я смотрю.– Ты что-то путаешь. Разве это не твоя отличительная черта?– Знаешь, чем больше ты будешь в таком духе говорить, тем меньше будет становиться вероятность того, что я признаюсь, что рад тебя видеть. Не стой на месте, пойдём.Кайто, осознавший вдруг разочарование от не случившихся приветственных объятий, механически отозвался на слова Какеру, последовав за ним. Глядя в его спину, он рассуждал о том, изменилось ли в его друге что-либо. Он в определённой степени повзрослел, плечи казались шире, а из осанки исчезло всё то, что ещё могло напоминать о юноше, которым он когда-то был. Волосы, уложенные иначе, растрепались. Профиль лица заострился и словно бы стал твёрже. Кайто даже рассмотрел маленькую царапину на линии челюсти, наверняка оставленную бритвой. Почти два года прошло.Кайто ощущал себя другим внутри, но внешне не изменившимся. Они пересекли холл и достигли лифта, когда Какеру заговорил вновь:– Ты изменился, – сказал он.Кайто не сдержал смешка.– Мне кажется, что ты говоришь то, что я хочу услышать.– Ты хотел это услышать? – удивлённо вскинул брови Какеру. – Я имел в виду, что выражение твоего лица стало глупее. Как у Хошитани.Кайто, утратив дар речи, уставился на Какеру, который мужественно пытался не засмеяться, но под пристальным взглядом не сдержался. Прижав сомкнутую ладонь ко рту, он сдавленно захихикал.– Сочту за комплимент, – фыркнул Кайто. Он ощущал, как внутри растёт что-то тёплое, становится всё больше, заполняя собой, не оставляя ни одного пустого места. Войдя в лифт, они встали рядом, соприкасаясь плечами. Прежде чем молчание успело стать неловким, Кайто нарушил его, кивнув на сумку.– Ты что-то говорил про то, что не будешь больше таскать Тавиана с собой.Словно в ответ на своё услышанное имя, Тавиан мяукнул. И Какеру, по своему обыкновению, обратился сначала к нему, а не к Кайто.– Потерпи ещё немного, скоро будем дома, – нежно прошептал он. Кайто едва не закатил глаза к потолку, но судя по тому, с каким видом Какеру на него посмотрел, в полной мере скрыть свои эмоции не сумел. – Не пойми неправильно. Я его не для своего удовольствия взял и уж точно не ради тебя. Он попросился со мной. Пока я был в особняке, ходил попятам, сам в машину влез, пришлось вернуться за переноской. Это всецело его решение, а не моё. – Да-да, конечно, – понимающе кивнул Кайто и всё-таки сдавленно выдохнул воздух, не сдержав рвущийся наружу смех. – Господи, – произнёс он, утирая выступившие на глазах слёзы. Посмотрев на Какеру, впервые прямо за всё недолгое время их встречи, он признался в том, что уже не мог в себе держать: – Я скучал.Глаза Какеру на мгновение расширились, свет в них словно бы стал ярче. Он улыбнулся – мягко, нежно, – а в следующую секунду со знакомым высокомерием усмехнулся.– Ещё бы, – фыркнул он.Окрасивший его щёки румянец был почти незаметен.Открыв дверь и войдя в прихожую, первым делом Какеру выпустил из переноски кота. По его хлопку в гостиной зажёгся тусклый тёплый свет. В этом слабом освещении Какеру вмиг превратился в того, кого Кайто хорошо знал. Кого помнил. Кого, такого же, оставил какое-то время назад. ?Если будешь обнимать, сейчас самое время, – послышался Кайто чей-то смутно знакомый голос. – Другого такого шанса не будет?.Кому бы он ни принадлежал, голос был прав.В кольце рук Какеру Кайто почувствовал себя очень маленьким.Он вдруг осознал, что его здесь ждали.?С возвращением меня?.* * *Можешь ничего не говорить. И так знаю. Конечно, это было глупо с моей стороны. Бросить всё, чтобы сломя голову улететь за океан, – это не звучит, как хорошая идея. Но так было нужно и я не жалею об этом. Пусть сделанное мною тогда решение во многом было навязано братом, я думаю, практически уверен в том, что он знал о том, что мне нужно. Не только я был нужен ему. Он хотел дать мне то, что помогло бы мне справиться с кризисом, в условия которого я сам себя загнал. Хотя мы разные, но всё-таки мы братья. Между нами связь. Он видел, как меня тяготит его слава, видел, как я пытался убежать. А когда словно бы наступило время освобождения, появился Уозуми, в которого я влюбился так же, как в своё время влюбился Харуто. И я снова вернулся к тому, от чего, как я думал, избавился. Он знал и об этом. Не мог не знать. Не мог не понимать. Поэтому только с ним рядом я мог примириться с самим собой, разобраться, найти необходимое мне решение. Пойми меня правильно, вы – ты, Куга, Хошитани и Наюки, – лучшее, что есть (было?) в моей жизни. Но вы – это анестезия, лекарство. Мне нужна была операция. Мне нужно было, чтобы кто-то вывернул меня наизнанку, показал мне, кто я есть, мне нужно было с этим справиться своими силами, иначе в этом бы не было никакого смысла. И вот, по истечении срока своего добровольного изгнания, я, вот же ирония, не могу сказать, что разобрался во всём. Но, по крайней мере, я больше не жалею о том, что было. Я не жалею о том, что испытывал, что чувствовал, во что верил, потому что это всё – Я. Этим я не оберегу себя от совершения ошибок в будущем. Но это то необходимое мне знание, без которого я не выживу, без которого прекращу своё существование. Мой эгоизм, самообман и легкомысленность – это всё я. Моя слабость, моя любовь к брату – это всё я. Привязанность к тебе и только хорошие воспоминания об Уозуми – это всё моё и это тоже я. Прошлое, настоящее и будущее – всё это во мне. Мы космический мусор, звёздная пыль, помнишь же? Почему мне потребовалось так много времени, чтобы это понять? Хороший вопрос. Но в Америке я не сидел без дела и часто выпадал из себя настолько, что терял счёт времени. Я мог бы вернуться раньше, ещё зимой. Но, подозреваю, тогда на космические силы повлиял мой брат, потому что на меня вдруг снова свалилась работа. Я узнал много нового. По сути, сейчас мне снова предстоит всё начать сначала, но хотя бы от болезненного процесса самоидентификации я избавлен. ?Кто хочет родиться, тот должен разрушить мир? [2]. Да, что-то в этом есть.Прости, что не звонил. Не писал. Если не простишь, я пойму. Но, знаешь, я был в курсе многих вещей. Я слушал радио. И, пожалуй, это единственная дилемма, которую я не могу разрешить до сих пор. Мне нравится играть на сцене, мне нравится петь и танцевать, играть чужие роли – мне это по вкусу. И я хочу вернуться на радио. Смогу ли я совмещать? Всё-таки я не столь великолепен как ты. Но, думаю, посвятить себя тому, что люблю, мне под силу.Я всё говорю и говорю, а ведь решительно был настроен на то, чтобы молчать. Я не собирался перед тобой исповедоваться. Хах, что-то опять пошло не так.Расскажи ты что-нибудь. Что-нибудь, что заставит меня улыбнуться.А, ты уже спишь… И перед кем я распинаюсь?Похоже на моноспектакль…Тавиан? Я мешаю тебе спать или луна? Удивительно, даже звёзды видны. Веришь, нет, но я только недавно узнал, какая звезда называется Полярной [3]. Лишь недавно я сумел её рассмотреть. Звезду, указывающую путь, – я нашёл её. * * *Кайто проснулся на заре, вместе с солнцем, разбуженный первым тёплым лучом. Какеру тихо собирался, чтобы уйти. Заметив, что Кайто открыл глаза, он приблизился, и Кайто скорее прочёл по губам, чем услышал:– Разбудил? Прости. Я сейчас уйду, вернусь вечером. Дождись меня. Звони, если что. Спи.И мягко прикоснулся губами к его лбу.После чего Кайто поглотила темнота. А в следующее мгновение он очнулся в пустой комнате.Он подумал, что ему всё приснилось.При свете дня Кайто сумел разглядеть, что квартира Тенгендзи перестала иметь нежилой вид. Исчезли коробки, а на стенах появились заставленные полки, количество вещей на которых вызывало мысль о том, что с момента последнего визита Кайто прошло больше, чем два года. Среди книг теснилась стопка сценариев и нотных листов. И даже пара томов манги и новая новелла за авторством Нандзё. Найдя аннотацию занимательной, Кайто мысленно решил проблему того, чем он будет заниматься в чужой квартире. На полке под телевизором Кайто нашёл пару дисков: несколько мюзиклов и dvd, над обложкой одного из которых продолжал хихикать ещё на протяжении нескольких минут. Правда, только после того, как предварительно справился с охватившим его оцепенением. Это был тот самый фильм, съёмки которого упоминал Секай, главные роли в котором исполняли Уозуми и Тенгендзи.Вспомнив о Секае, Кайто включил радио. Оставив его играть фоном, он направился в ванную. Он был здесь вчера вечером, но в тот момент не обратил внимания на заполненную вещами корзину. И кучу разноцветных зубных щёток в стаканчике на раковине не заметил.?Зачем ему одному столько?? – думал Кайто, умываясь. После, вытираясь фиолетовым полотенцем, он на несколько секунд выпал из реальности, вдруг ясно вспомнив прошедший вечер и то, в частности, что Какеру ничего о себе не рассказал. В маленькой тесной кухне, залитой солнечным светом, на микроволновой печи дремал Тавиан. При появлении Кайто он поднял мордочку и приветственно махнул хвостом. Кайто был солидарен с котом, признав в кухне самоё уютное место в квартире. Жёлто-зелёная, она казалась захламлённой, хотя в ней не было ничего лишнего. Поставив чайник, Кайто нашёл в стенном шкафу чашку, удивившись при этом тому, что их на полке было больше двух. Но набор напитков не отличался разнообразием, предлагая зелёный чай и чёрный кофе на выбор. В холодильнике, дверца которого была залеплена большим количеством магнитов, нашёлся пакет молока с несколькими каплями на дне, завалявшиеся яблоки и несколько банок с кошачьими консервами. Почему-то Кайто это успокоило: если и произошли в Какеру перемены, они были незначительны. Наибольший же интерес представляла карта, висящая над столом, вся усеянная разноцветными кнопками, отмечающими разные страны. Изучая её, Кайто думал сложить из отдельных точек цельный маршрут, но быстро оставил все попытки, потому как никакой системы гипотетический путешественник не придерживался. Вновь оглянувшись на холодильник, Кайто принялся соотносить магниты с обозначенными на них названиями стран и городов с картой. Совпадений было немного, но от углубления процесса исследования Кайто отвлекла мысль-сожаление о том, что покупкой сувениров из Америки он не озаботился. Впрочем, магнит с изображением Си-Эн Тауэра [4] нашёлся на холодильнике и так, что спровоцировало в голове Кайто мысль о всемирном заговоре.Свисток закипевшего чайника и музыкальная заставка радиопрограммы Мирая из гостиной раздались одновременно.Заварив себе чай, с книгой в руках Кайто устроился в кресле у балкона, дверь на который открыл, чтобы вдохнуть в лёгкие свежий осенний воздух. – Утро, уважаемые все! Замечательное утро, осмелюсь даже сказать! Снова в эфире я, Мирай Секай, с удовольствием транслирую ?Day-star Radio? для вас! Удивительно, но я проснулся сегодня с полной уверенностью, что на улице вовсю цветёт весна. Каково же было моё удивление, когда я выглянул в окно, можете себе представить? Это заставило меня задуматься о том, что смена времён года в первую очередь происходит у нас в голове. Вообще все перемены начинаются в голове. Берегите свои головы от солнечного удара, потому как синоптики обещают на удивление тёплую погоду. Октябрь, октябрь, ау, ты ли это? Я, впрочем, не жалуюсь. Разве ж не приятно, когда тебя балуют? Вот и я с удовольствием вас побалую хорошей песней [5]. Приветствую, мои старые добрые любимые…Сквозь охватившую его дрёму Кайто слушал музыку, которая звучала словно снаружи, смешавшись с уличными звуками. Неразличимые голоса, шум машин, вой проносящихся в отдалении мотоциклов, тонущий в гуле ветра, завывающего среди крыш многоэтажных домов. Щелчок открываемого замка разбудил Кайто. Открыв глаза, он прислушался к раздающимся в прихожей звукам. – Кот, ты здесь. Как это тебя угораздило? – прозвучал голос, заставивший Кайто рывком подняться и уставиться на вошедшего.С Тавианом на руках в дверях гостиной стоял Куга.– О, привет, – сказал он своим обычным спокойным тоном, так словно вернулся в комнату общежития после подработки.– Какая встреча, – произнёс Кайто, смущённый, удивлённый и обрадованный одновременно. – Это мои слова, – ответил Шу, опустив кота на спинку дивана. – Тенгендзи предупредил, что подобрал кое-кого, но я подумал, что это снова кот.– Снова?– Были прецеденты.– Весело вы живёте.– И не говори.С этими словами Шу приблизился и Кайто поднялся ему навстречу, позволив чужим большим рукам обнять его.– Рад видеть, – сказал Шу.– И я тебя.Отстранившись, Кайто воспользовался возможностью рассмотреть Шу, неожиданно для себя смутившись ответному вниманию. – Хорошо выглядишь, – усмехнулся Шу.– Ты тоже ничего, – в тон ему ответил Кайто. – Имидж сменил?Шу, тронув пальцами подстриженные волосы [6], пожал плечом, чему-то улыбнувшись.– Самую малость, – сказал он и в следующую секунду задал вопрос: – Ты ел что-нибудь?– Эм, нет.– Подумай, что хочешь. Закажем. Я сам готов слона съесть.Последние слова Шу произнёс уже из спальни, в которой принялся стучать дверцами шкафов и выдвижных ящиков.– Подождёшь, пока я душ приму? – спросил Шу, вновь появившись в гостиной.– Да, конечно, – ровным тоном ответил Кайто. Шу кивнул и скрылся в коридоре, вместе с метнувшимся за ним Тавианом. Кайто же вновь уселся в кресле, раскрыв книгу, которую так и не начал читать. Вдруг привидевшаяся улыбка Нандзё показалась как никогда уместной. И Секай, словно попав в одну волну со вселенной, ностальгируя, поставил ?Face-off? [7].Кайто опустил взгляд на футболку, которую накануне всучил ему Какеру. Теперь он точно знал, кому она принадлежала.?Я мог бы и догадаться?.К тому времени как Шу вышел из ванной, Кайто перестал глупо хихикать. Сделав заказ, они дожидались курьера, сидя на диване и грызя яблоки. Успокоенный комфортной, такой знакомой тишиной, Кайто почувствовал себя достаточно наглым, чтобы начать задавать вопросы.– Я выпал из жизни на некоторое время, так что буду признателен, если ты прояснишь текущую обстановку. Вы с Тенгендзи всё-таки вместе? – Ну, насколько это вообще возможно с нашим уровнем занятости, – невозмутимо ответил Шу. – Неужели ты любил его всё это время? Больше трёх лет вы не общались, так ведь?Шу усмехнулся, запрокинув голову на спинку дивана. – Я не думал, что был влюблён, – признался он, глядя в потолок. – Не до этого было. Но, тем не менее, почувствовал себя влюблённым снова, когда увидел его. Впервые за долгое время. С момента свадьбы Инумине, наверное… Когда она была?.. В общем, мы тогда случайно встретились. На вечеринке. Вроде тех, на которых я подрабатывал. Это был не очень хороший период, Китахара к тому времени уже ушёл из группы, а я ощущал себя тем же мальчишкой-официантом, которым был когда-то. А Тенгендзи… – произнеся имя, Шу улыбнулся, и Кайто заметил, как изменилось его лицо. Вдруг дневной свет померк, Кайто вернулся назад во времени, когда он лежал на этом самом диване, а у его ног на полу сидел Какеру и рассказывал о человеке, который был ему дорог. Образы прошлого и настоящего слились воедино и, открыв глаза, Кайто увидел залитую закатным светом гостиную. Какеру, сидящего на полу с Тавианом на коленях, прижавшегося спиной к ногам Шу. И Кайто не хотел моргать, боясь развеять видение.Конечно, он не смог его удержать. Но испытанное чувство близости к чему-то очень важному для его друзей не исчезло, согревая изнутри.– Можешь себе представить, он был так рад меня видеть. Хотя мы так и не помирились с тех пор, ну, ты знаешь. Он не изменился. И я почувствовал себя прежним. В тот момент мы оказались нужны друг другу. Возможно, я был для него лишь напоминанием о славном прошлом. Он скучал по Хошитани, Наюки. По тебе. На моём месте мог быть ты, кто угодно из вас – Тенгендзи был бы рад любому.– Но едва ли любой из нас мог оказаться… в твоём текущем положении.Шу странно улыбнулся, отчего у Кайто по спине пробежали холодные мурашки.– Когда он начал меня отчитывать, я не сдержался. Его очень легко любить. В общем... как-то так получилось. Благословление Хошитани мы уже получили. Ты не выглядишь удивлённым. Тенгендзи боится признаваться Наюки, а я говорю, что тот наверняка и так всё знает, и если чего и стоит опасаться, то лишь рассказов о его собственных похождениях, – Шу усмехнулся, но вдруг помрачнел. – Я не знаю, как долго это продлится. И не хочу знать. Хочу поверить, что это всё… что-то значит.Кайто промолчал, не стал и напрягать Шу пристальным вниманием, отвернувшись. – А что группа? – спросил он. – Почему вы разбежались?– М-м, – потянувшись за новым яблоком, Шу подкинул его в руке. – Можно сказать, что приоритеты сменились. Чтобы продержаться на плаву в качестве музыкальной группы нужно совершать слишком много лишних… телодвижений, – неискренне ухмыльнувшись, Шу вздохнул. – Первым, кто против этого взбунтовался, был Китахара. Но, откровенно говоря, он лишь первым выразил общую мысль. Нам хотелось петь, играть, выступать на сцене. Но не хотелось посещать какие-то рекламные акции, участвовать в глупых передачах. Оказалось, что мы не были готовы к этой стороне профессиональной работы. Саотомэ-сан с нами то и дело ругался, называл ?наивными идеалистами?. Был прав, конечно. Но если бы мы продолжили в том же духе, я возненавидел бы музыку. Так что пока я актёр младшего звена, жизнь которого заполнена сплошными репетициями и подработками, как в славном прошлом, меня это устаивает. Мне нужен такой период, чтобы восстановиться. – Невежа, – шутливо произнёс Кайто.– Вот-вот, и Тенгендзи так говорит. Я раздражаю его шутками о том, что скоро сяду ему на шею. Правда, то, что с некоторых пор он воспринимает это спокойно, меня уже самого беспокоит…– А сольная работа как же?– Приостановлена. Я в ней пока не заинтересован.– Подумать только, с какой уверенностью ты говоришь о том, что постоянной работы у тебя, по сути, нет, и твоя текущая жизненная ситуация не отличается стабильностью.– Разве тебя не вдохновляет мой пример? – усмехнулся Шу. Но глуповатая, так не идущая ему ухмылка не задержалась на его лице долго. Расслабившись, Шу спокойным тоном продолжил: – Это всё дурное влияние. Ты знаешь, какой Китахара? Он то и дело говорит, что ни для чего не станет напрягаться. Но при этом он никогда не ищет простых путей. Постоянно пытается доказать окружающим и самому себе, что он способен на что угодно, ему всё по плечу. Право слово, если однажды он выдвинет свою кандидатуру в депутаты, я не удивлюсь. И это в нём, откровенно говоря, восхищает. Этим он напоминает мне Тенгендзи, – заметив оставленную Кайто на столике перед диваном книгу, Шу улыбнулся и продолжил: – Нандзё оказался плодовитым беллетристом. И у него сохранились хорошие отношения с Китахарой. Идею для этой книги, кстати, они придумали вместе. В шутку. Драматическую историю с грустным концом. Пять рыдающих Тораиши из пяти.– А он-то сам как? – Занялся шпионажем.– Ха?– Шучу. Наверное, – одновременно усмехнувшись и пожав плечом, в ответ на недоумённый взгляд Кайто Шу пояснил: – Просто он перешёл в другое агентство, о котором до этого ни слова хорошего не сказал. Так что, может, и в самом деле он там ведёт подрывную деятельность по заданию Саотомэ-сана. С него станется. Он жесток к своим врагам.В этот момент раздался звонок в дверь. Поднявшись, Шу ненадолго оставил Кайто наедине со своими суматошно роящимися в голове случайными мыслями. Обо всём подряд и обо всех. О тех даже, о ком до сих пор ни разу не вспоминал. Ему вдруг захотелось, чтобы Шу скорее продолжил рассказывать обо всём, что ему известно.Шу вернулся с двумя коробками пиццы в руках и пакетом, в котором звенели стеклянные бутылки.Кайто нахмурил брови, с улыбкой уточнил:– Будем пить? – А что, ты против? У меня выходной и хорошее настроение.– Нет, я не против, – со смешком ответил Кайто, приняв одну из пивных бутылок из рук Шу. – Тенгендзи будет ворчать.– Конечно, он будет ворчать. Чтобы увеличить эту вероятность, предлагаю ещё и фильм посмотреть. Тенгендзи запрещает и отказывается вообще признавать своё участие в съёмках, так что мне ужасно любопытно, что же там такого. Открыв бутылку, Шу прижался губами к горлышку и, сделав глоток, с нечитаемым выражением, с едва слышимой вопросительной интонацией, произнёс: – Готов увидеть Уозуми?Дрогнув, пальцы Кайто сильнее сжали прохладное стекло, едва не соскользнув. Тело отреагировало быстрее, чем Кайто сумел сформулировать в голове своё отношение к сказанным словам.– Пожалуй, нет, – заключил он.– Тогда пей, – просто сказал Шу. И осторожно добавил: – Если я скажу, что ты сейчас улыбаешься совсем как твой брат, ты это спокойно воспримешь? – Нет, – со смешком фыркнул Кайто. – Я разобью бутылку о твою голову.Шу удовлетворённо кивнул, как и всегда признавая физический метод решения всех проблем самым действенным. – Тогда всё хорошо, – подытожил он с улыбкой.– А что с Наюки? – спросил Кайто после первого глотка. Пиво оказалось холодным и горько-пряным на вкус, что неожиданно пришлось ему по душе. – Как он?– М-м… – задумчиво протянул Шу. – Последний раз мы виделись месяц назад. Или нет? Нет, даже больше, на день рождения Тенгендзи. У него всё хорошо. Получает удовольствие от катания по стране и уже совсем не нервничает перед камерой. Пожалуй, со времён школы Наюки изменился сильнее других и в лучшую сторону.– …Это намёк?– …Нет?Кайто качнул головой, словив себя на мысли, что получает удовольствие от общения с Шу. От того, как тот шутит и говорит серьёзно, не боясь задеть, не деликатничая. При всём этом Кайто заметил, что Шу определённо стал мягче. Он больше говорил, но и чаще улыбался. И в сочетании с искрящимся взглядом тёмных мудрых глаз его улыбка практически очаровывала. Как долго он видел перед глазами только улыбку брата, что перестал замечать, насколько удивительными могли быть лица других людей?– Я думал, – произнёс Кайто после паузы, не заметив, как заполнил её очередным глотком, – что Наюки будет держать на месте семейный магазин.Шу понимающе кивнул.– Теперь, когда выходит его программа, их семейный магазинчик стал достоянием своего района. Его родители могут позволить себя нанять рабочих, так что участие Наюки или его сестёр не требуется. Про Угаву и Вторую знаешь ведь? – ?Цумуги? ты хотел сказать?– Я знаю, как их зовут. Первая и Вторая [8]. Как и знаю, что кот это Кот. В общем, Цумуги обосновалась в Киото, открыла там ателье. А Юки – здесь. Ну и без Тенгендзи не обошлось, конечно же. Хотя сёстры и угрожали ему расправой, он расхваливал их перед всеми своими знакомыми, так что у них появились очарованные их талантом спонсоры. У них всё только начинается. Про остальных особо рассказывать нечего. Тацуми, Саватари и Агеха играют, повсюду играют. Ткни наугад в любую постановку – с вероятностью девяносто процентов увидишь в касте кого-то из них. О, кстати, твои кохаи, близнецы которые, теперь тоже под крылом Саотомэ. Полагаю, что у него на них большие планы. ?А остальные как же?? – едва не спросил Кайто, но удержался. Уж отчёта о своих учениках от Куги он требовать не мог. Но пообещал себе, что обязательно выяснит всё сам.– Чувство такое, словно что-то забыл, – произнёс Шу, вырывая Кайто из омута не радужных рассуждений. – Что-то важное…– Хошитани? – предположил Кайто.– Точно, Хошитани. Хотя я уже перестал понимать, что с ним происходит и зачем происходит. О нём больше сможет Тенгендзи рассказать. Он до сих пор пытается вникнуть, что творится у него в голове. Простым смертным систему ?miracle? не понять.– Где он сейчас?– Всё там же. В бегах. Периодически заглядывает, но чаще шлёт открытки, отчитываясь о своём местоположении. Хотя обычно к тому времени, когда открытка доходит до Тенгендзи, Хошитани уже где-то в другой стране.– Дай угадаю. Его маршрут совпадает с траекторией движения кометы, aka Отори-сэмпай?– С переменным успехом, я бы сказал, – усмехнулся Шу. – У Хошитани с Отори странные отношения. Отори убегает, а Хошитани преследует. Логично предположить, что Хошитани преследует, потому что Отори убегает, но я в том уже не уверен. Может, Отори потому и убегает, что Хошитани преследует. Но, в любом случае, оба получают от этого удовольствие, ведь проще остановиться и поговорить, а они этого почему-то не делают. ?Я гнался за тобой много лет, чтобы сказать, как ты мне безразличен? [9] – что-то вроде этого.– Действительно, странно, – согласился Кайто, явственно ощущая, как всякое осознание ?странности? с каждой секундой становится всё менее и менее чётким. Прошло ещё несколько непреодолимо долгих мгновений, проведённых в тишине, прежде чем Кайто осознал, что алкоголь ударил ему в голову. Внимательно же следящий за ним Шу выглядел нисколько не подверженным пагубному влиянию и улыбался невыносимо проницательно. Кайто вздохнул. Спросил:– Как там фильм называется?..Какеру появился перед ними, когда на улице уже стемнело. Они не включили свет и потому некоторое время растерянно смотрели на неожиданно материализовавшегося друга, словно тот вышел к ним из погасшего экрана телевизора. – И что вы тут делаете, невежи? – хмуро осведомился он. Шу и Кайто, сонно щурясь, переглянусь и, придя к общему мнению, хором его озвучили:– Спим.– Пить меньше надо, – назидательно сообщил им Какеру. Отвернулся, чтобы уйти, но бывшие соседи успели схватить его за запястья и усадить на диван между собой.Кайто посмеивался, в то время как Шу повернул лицо Какеру к себе и, игнорируя все шумные протесты, поцеловал. Тесно прижавшись, удерживая лицо Какеру в своих ладонях, изголодавшись, соскучившись. Кайто механически хлопнул ладонями, зажигая под потолком свет. С трудом поднявшись, ощущая, как ноют мышцы после долгих часов, проведённых в неудобной позе, он задел батарею пустых бутылок, которая покачнулась и с грохотом рассыпалась по полу. Кайто зажмурился, пересилив порыв извиниться, но под шумок ретироваться в ванную не успел, запутавшись в своих и чужих ногах.Какеру, в попытке отстраниться, по-кошачьи зашипел, но разорвав требовательный поцелуй, не вскочил, а обратил взгляд, смущённый и разозлённый, на застывшего Кайто. Шу, положив голову на плечо Какеру, продолжая обнимать его, смотрел на Кайто снизу вверх. Его нога, ступнёй которой он упёрся в столешницу, преграждала ему путь. И Кайто, глядя на них, не ощущая ничего, кроме неловкости и нежности, вынужден был задуматься о том, действительно ли он хочет куда-то уйти. – Куда собрался? – строго спросил Какеру.– В душ, – чистосердечно признался Кайто. – В душ первым пойду я, – твёрдо сказал Какеру. Выпутавшись из рук Шу, словно из паутины, он поднялся, бросив напоследок: – Приберитесь здесь. Вам должно быть стыдно перед Тавианом. Шу и Кайто переглянулись и синхронно повернули головы к Тавиану, сидящему на кресле. Слегка ехидный кошачий лик как никогда был похож на ангельский.– Действительно стыдно, – без раскаянья пробормотал Шу. Поднявшись, он ошарашил Кайто, сказав: – Прости за это.Кайто моргнул, качнул головой. Наклонившись за бутылками, сказал:– Это я должен извиняться.Чтобы его голос звучал внятно, Кайто пришлось приложить определённые усилия. На его взгляд, это было самое забавное в слабом опьянении: сохраняя способность здраво рассуждать, было невозможно контролировать тело. Улыбка, которая растягивала его губы, нисколько не вязалась со словами, которые ему хотелось сказать. – Если ты захочешь сейчас уйти, Тенгендзи разозлится, – сказал Шу, словно прочтя его мысли.Кайто подумал, что, должно быть, отвык от чужой проницательности. Или же испытанная им неловкость при виде произведенной демонстрации была столь очевидной. Он подумал, что Шу мог поцеловать Какеру у него на глазах специально. Но думать было некогда.Он зашёл вслед за Шу в тёмную кухню. В царящем в ней сумраке говорить было легче.– Я не хочу уходить, – признался Кайто. – Но я не хочу мешать.– Ты не мешаешь. Я вовсе не против, если нас будет трое.– …Ты ведь это несерьёзно?Шу, спрятав бутылки в шкаф, обернулся к Кайто с плутовской улыбкой на губах.– А что ты подумал? Кайто сокрушённо вздохнул, признавая поражение.– Не издевайся надо мной, – попросил он, слабо улыбнувшись. Шу мягко улыбнулся ему в ответ. Он подошёл к окну и, оперевшись о подоконник, выглянул наружу. Увидев лишь своё тёмное отражение и Кайто позади себя.– Я не издеваюсь, просто хочу прояснить, – заговорил он. – Нам с Тенгендзи потребовалось некоторое время, чтобы понять, что мы не можем просто быть друзьями. Первое время я его и слушать не мог, желая только заткнуть ему чем-нибудь рот. Позже осознал, что сделать это я хочу одним определённым образом. И стало проще. Так что мы сэкономим время, если будем откровенны. Я задам вопросы. Возможные ответы ?да? или ?нет? – всё просто.– А порефлексировать как же? – с иронией произнёс Кайто, прислонившись к кухонному столу. – Сделаешь это потом, – невозмутимо ответил Шу. – Нужно ли тебе от Тенгендзи что-то кроме дружбы?Снедаемый любопытством, Кайто мгновение боролся с соблазном спросить Шу, ревнует ли он. Но это было глупо. К тому же, его ответ был:– Нет.– Сильно ли смущает тебя тот факт, что мы с Тенгендзи не друзья?– Нет, – снова ответил Кайто, уверенный в своей правоте. Шу кивнул, расслабленно усмехнувшись.– В таком случае, – произнёс он, – быть вместе нормально. Никому из нас не нужно уходить и никому не нужно закрывать глаза или уши. Нас не могут связывать никакие глупые стереотипные условия. Я не стану скрывать, что люблю Тенгендзи. Он не станет делать вид, что его это не касается. И ты не думай о других и делай то, что хочется. Это только звучит сложно.Услышав, как хлопнула дверь ванной, Шу отпрянул от подоконника. Проходя мимо Кайто, он остановился. Когда их взгляды встретились, Шу сказал:– Ты не должен прикладывать никаких усилий, чтобы быть самим собой.Кайто потрясённо замер, пока его не разобрал смех.– Сдаюсь, – с трудом пробормотал он. – Ты за полчаса сделал вывод, к которому я шёл несколько лет. Это тоже дурное влияние? – И твоё тоже, – улыбнулся Шу.Действительно, было просто. Развалившись на разложенном диване, доедать пиццу и спаивать остатками пива Какеру. Рассказывать о том, что было в Нью-Йорке и Торонто, неожиданно осознавая, как много хорошего произошло с ним за несколько последних месяцев. Смеяться над историями Шу и закатывать глаза от вздора Какеру. Говорить глупости или смеяться над чужими глупостями. Признаваться в сложном и неловком, выслушивать откровения других. Касаться самому и испытывать чужие касания. Всё это было несложно.Быть вместе было просто.Вновь ощущая, как его накрывает сон, Кайто пытался противиться ему. Он и так спал слишком долго, он потратил так много времени на не нужный отдых. И весь сегодняшний день, наполненный словами и образами, был похож на сон. И всё же снова его веки стремились сомкнуться. Закрыть глаза. И погрузиться в тёплый уютный сон. Он засыпал под тихое бормотание Какеру и Шу, неразборчивую речь на инопланетном языке, музыку сфер, космический шум. Тишину. Ему приснился брат, говорящий по телефону с Уозуми. Харуто сидел на подоконнике, освещённый солнцем. Асаки стоял на балконе, вглядываясь в освещённую луной и светом звёзд ночь. Они оба смеялись. И кто-то кому-то передавал привет. Кайто появился между ними, встав у дверей, на границе двух миров.?Умолкните вы уже, в конце концов. Дайте поспать?.?Мы тут ни при чём. Этой твой сон?.?И непринуждённо болтаем мы потому, что ты хотел это услышать?. ?Ну ладно, я понял. Мы станем приглядывать за тобой молча?.?Ночью?.?И днём?.?Как солнце?.?И луна?.?Твой путь всегда будет освещён?.?Верно. Но вы слишком много болтаете. Мой свет не ваша заслуга?.?Мой свет – моя поляриссима?. * * *