XXIX (1/1)

Кайто допускал возможность того, что по приезду в Америку, он окунётся в совершенно иной мир. Мысленно он готовился к переменам.Это было ни к чему.Потому как весь его мир замкнулся вокруг брата. Тёмная и светлая стороны луны – они были одним целым. Всё прочее – холодный тёмный космос вокруг – не имело значения. И даже силы земного и солнечного притяжения были лишь факторами, определяющими траекторию их движения. Она была просчитана, она была определена. И даже она не имела значения.* * *Харуто снимал двухкомнатную квартиру, об уборке которой вспоминал, в лучшем случае, раз в месяц, для чего вызывал клининговую службу. Предупреждённый о ?небольшом беспорядке? Кайто переступил порог квартиры впервые, готовый к худшему. Опыт общения и жизни под одной крышей сыграл добрую службу. Кайто сумел сдержать внутри себя обречённый вздох и даже не посмотрел с укоризной в сторону невинно улыбающегося брата. Даже увидев ворох бумаг на журнальном столике, помятых и замусоленных. Не поморщившись при виде батареи пустых бутылок. Не бросив презрительный взгляд на наполненную пепельницу. Лишь едва вздрогнул, заметив вскрытые пачки незнакомых лекарств. – Ох, забыл окно закрыть, когда уходил, – непринуждённо смеясь, сказал Харуто, проходя мимо Кайто. – Зябко что-то, не находишь?– Что это? – упавшим голосом спросил Кайто, взяв блистер с незнакомыми таблетками в руки.Он смотрел в спину Харуто, стоящего у окна. Белый свет затемнил его фигуру, смазал контуры. Кайто привиделся заполнивший комнату въедливый дым, раздражающий слизистую оболочку глаз. Кайто ощущал, как тёмная вязкая злость наполняет его.Плечи Харуто поднялись и опустились. Кайто не услышал, но осознал его вдох. Он сам вздохнул, мысленно призывая себя к спокойствию. И тогда Харуто обернулся к нему, но выражения его лица из-за яркого света было не разобрать. Его улыбка была еле видна и, быть может, на самом деле существовала лишь в памяти Кайто.Кайто помнил Харуто улыбающимся. Никогда не было иначе.– У меня были некоторые проблемы со сном, – ровным извиняющимся тоном произнёс Харуто. – Ничего серьёзного.Кайто оглянулся на заваленный грязными бумагами стол, пепельницу и бутылки. – За дурака меня держишь? – спросил он, удивившись прозвучавшему в голосе спокойствию. – Может, скажешь ещё, что у тебя часто бывают гости, не дающие тебе спать?– Можно и так сказать, – с мягкой полуулыбкой согласился Харуто, выходя за пределы искажающего света. – Они приходят ночью… Кайто сбросил на пол рюкзак, снял куртку. И, приблизившись к Харуто, заглянул в его лицо и спросил:– Что случилось?Его улыбка дрогнула, на долю мгновения приподнялись в изумлении брови. А потом с губ сорвалось неслышное дыхание-смешок, взгляд потеплел и наполнился нежностью. Харуто склонил голову к плечу Кайто, не решаясь прикоснуться руками. Ощущая его смятение, как своё собственное, Кайто протянул ладони ему навстречу. Переплетя пальцы, слушая дыхание, они заново врастали друг в друга, согреваясь жизненной силой, возвращая себе утраченные чувства.Естественное состояние гармонии, единства тел и душ.Словно вернув себе утраченный фрагмент, приняв его в себя, Кайто ощутил покинувшую его ранее цельность.Так было правильно.* * *Кайто не думал о том, чем будет заниматься в Нью-Йорке. Харуто, воодушевлённый уже одним только его присутствием рядом, ни к чему его не принуждал и не торопил, так что первый месяц Кайто провёл, приводя в порядок квартиру и свои мысли.Оставаясь в одиночестве, он развлекал себя чтением (книги, в отличие от рабочих бумаг, находились в порядке, сложенные по алфавиту на полке), а уставая, слушал радио. Он не заметил, как приобрёл привычку обязательно включать радио утром четверга в десять часов.В это время в Японии, в Токии, было одиннадцать часов вечера – время программы Мирая. – Земля, дорогие мои полуночники, сами знаете, слухами полнится. Из последнего, самое забавное, что нашлось – неожиданная помолвка всеми известной звезды из мира Кабуки. Да-да, о Тенгендзи Какеру-саме речь. Ушлые папарацци что-то увидели, кого-то запечатлели на размытой фотографии и поспешили сделать скоропалительные выводы о том, что один из самых завидных женихов мира японского искусства приказал долго жить в своём холостом положении. Казусы случаются, да, уважаемые мои слушатели. Но менеджер семьи Тенгендзи поспешил опровергнуть этот нелепый слух. Благо, Какеру-кун-сэмпай не единственный наследник семьи, род Тенгендзи ветвист, так что на нём одном ответственность за продолжение рода не лежит. Так что фанатки могут выдохнуть спокойно и лелеять светлый непогрешимый образ кумира в своей голове. Кстати, сам Тенгендзи-сама в своём недавнем интервью подтвердил слова менеджера, от себя добавив, что на подобную ерунду у него нет времени. Если подумать, то у него никогда нет времени. Но с учётом того, в скольких проектах он задействован, есть предположение, что Тенгендзи Какеру-сама живёт по каким-то своим альтернативным космическим часам. Лично у меня складывается чувство, что за год, который я проработал вашим верным рабом, Какеру-кун-сэмпай прожил все пять. Воистину, из другой вселенной человек. По этому поводу – песня.Перебирая вещи из шкафа, отбрасывая в сторону давно не стиранные рубашки, Кайто тихо подпевал Дэвиду Боуи, улыбаясь и сочувствуя майору Тому [1]. И звёзды сегодня выглядят совсем иначе,Ведь я здесь – сижу в жестяной банке высоко над миром.Планета Земля синяя, и я ничего не могу поделать.* * *