"Теремок" (команда Отори) (1/1)

Зима в этом году оказалась снежной, морозной. Дороги замело, реки сковало льдом. Острый, пробирающий до костей ветер надёжно запер горожан за стенами домов, в которых они на все лады кляли смену сезонов и необратимость бытия.То были благоприятные условия для укрепления всевозможными нечистыми силами своих позиций.Сделав сей не внушающий оптимизма вывод, Хошитани клацнул зубами от холода и захлопнул хлипкую сёдзи. Пусть он ни минуты своей жизни не был реалистом, в текущих условиях закоченеть до смерти представлялось куда более вероятным, чем стать жертвой происков мистических созданий.Одно было невыносимо: стремление согреться отнимало все силы. Хошитани изнывал от скуки.Хошитани Юта, и в лучшие периоды своей жизни не способный похвастаться высокой занятостью и толпами клиентов, ищущих его мастерства в искусстве оммёдо, праздно и невесело проводил день за днём в своём расшатанном всеми ветрами доме. Точно одержимый он бродил из комнаты в комнату, из угла в угол, вслед за движущимися с течением времени тенями, заунывно подвывая и всё глубже погружаясь в пучину того отчаянья, за границей которого происходит прощание с человечностью.Об истинных масштабах личностной катастрофы Хошитани заставил задуматься явившийся на порог его дома староста. Насупленный и хмурый, очевидно, крайне недовольный необходимостью выходить на мороз, он любезно сообщил, что если Хошитани и впредь станет нарушать покой улицы своими чудовищными завываниями, его самого подвергнут изгоняющему экзорцизму. Пристыженный Хошитани решил после этого проявить сдержанность в своих страданиях, в чём преуспел: на другой день к нему постучалась сердобольная соседка с целью выяснить, не помер ли он.– Не помер, – скорбно произнёс Хошитани: везунчиком он был, ничего не скажешь.– Ну, это, наверное, хорошо, – от души порадовалась за него добрейшая соседушка, присовокупив к высказыванию следующее: – Вы будьте аккуратнее, сэнсей. Молва говорит, тут лисицы осмелели, из леса выходят, повадились кур таскать прямо средь бела дня.В ответ не успевший ничего испытать в отношении сказанного Хошитани сумел выдавить из себя только что-то вроде ?А-а…?, за что оказался одарен уничижительным взглядом и скупым прощанием. Может даже и проклятьем, но от него он был застрахован амулетами, развешанными по всему дому и красной тесьмой, завязанной на запястье.Сколько себя помнил, оберег всегда был с ним. Ровно как и воспоминания о чём-то смутном, но очень важном.Нужно было что-то с собой делать.Но ничего не делалось, ничего не предпринималось. Мороз крепчал, и все силы уходили на растопку печи да приготовление скудной пищи, что поддержала бы в нём силы пережить ещё один день.В рассуждениях о смене жизненного пути и принятии духовного сана, Хошитани трапезничал. Водянистый мисо-суп почти не имел вкуса, но огонь очага грел и в одной только этой малости Хошитани видел повод самому себе улыбнуться.Раздавшийся деревянный треск со двора застал Хошитани врасплох. Он вскочил на ноги, больно ударившись о бортик ирори и расплескав суп, но ни одно, ни другое не было важнее услышанного шума. Так скрипела дверь скособоченного сарая. Хошитани точно знал, что закрытая откидным колышком, сама по себе она ни за что бы не открылась.Плотнее запахнув хаори, Хошитани выскользнул за сёдзи, ведущую в сад. Под ногами скрипел снег, и невозможно было двигаться бесшумно. Но о том не стоило беспокоиться, потому как страшные грохот и треск, заглушающие все прочие звуки, доносились из ветхой пристройки, ютящейся на краю участка. Встревожено кричали куры, и возмущался раздосадованный петух. За их громогласным клёкотом почти терялся человеческий голос. Словно бы чем-то искажённая человеческая речь.– Да что б вас!Приблизившись, Хошитани заметил в снегу неглубокие звериные лёгкие следы, тянущиеся от забора, за которым простиралось чистое поле. Опасливо заглянув за дверной проём, увидел и их обладателя.В то время как куры со страху забрались под самую крышу по частично обрушенному насесту, маленькая лисичка с сияющим светлым мехом беспокойно металась по застланному слежавшейся соломой полу, силясь измыслить способ добраться за добычи. Обрушив полки и расшвыряв небогатую утварь, она никак не могла забраться наверх.– Всё, надоело! Спалю вас огнями!На конце пушистого хвоста зажёгся причудливый, ни на что не похожий огонёк, мерцающий разными цветами. Призрачный огонь охватил и когтистые лапы, но не тронул сухую траву. Сгусток пламени загорелся перед остроносой мордочкой, лиса припала на лапы, словно готовясь к прыжку, вздыбив шерсть и зарычав.Хошитани выбрал этот момент для того, чтобы раскрыть себя: он никогда не был хорош в планировании.– Постой!Лиса подскочила, в прыжке развернулась к Хошитани, прижавшись к земле ещё ниже, изогнув спину, готовая наброситься или сбежать. Огни разгорелись ярче и отражались в лисьих глазах. В них он увидел всё то, что видел всегда, сталкиваясь с мистическими существами: звериную злобу и страх.– Прошу, не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого, обещаю.Голос Хошитани никак нельзя было назвать успокаивающим. Находясь вне себя от беспокойства он частил и бормотал, нагромождая слова поверх друг друга, вновь надеясь на чудо, на то, что хоть что-то затронет сердце живого существа перед ним.– Я Хошитани Юта, некоторые зовут меня Абэ-но Юта, потому что человек с такой фамилией жил здесь когда-то давно, будучи, как и я, оммёдзи. Не выдающийся, конечно, я, не он! Но что-то я умею, что-то даже мне по плечу. Никогда не знаю, что это и всегда удивляюсь, когда получается. И зла никому не желаю! Я не трону кицунэ и пальцем! Я безобиден. Ты можешь мне поверить.?Пожалуйста, поверь мне!??Я так хочу, чтобы ты мне поверил!..??…Я так хочу, чтобы мне поверил хоть кто-нибудь…?Закончив свою пылкую декламацию, Хошитани вдруг осознал, что выбился из сил и упал на колени, дрожа всем телом. Дыхание сбилось, сердце грохотало, и он понял, насколько сильно ему хотелось быть услышанным.Хотя самое важное он снова так и не произнёс вслух.– Пожалуйста, – прошептал он, через силу улыбнувшись. – Позволь мне поделиться с тобой скромным ужином. Только, пожалуйста, не трогай моих кур. Мне и без того стыдно перед ними.Кицунэ внимательно наблюдала за ним. Огни вокруг погасли, искорки от них словно бы поселились в лисьих глазах, придав им волшебный блеск.– Смешной ты, – раздался юный мальчишеский голос, – И имя у тебя странное.Хошитани смущённо усмехнулся.– Я часто это слышу.– Я совсем не почувствовал твоего присутствия. Если бы ты замыслил что-то дурное, то сделал бы это, не раскрывая себя, ведь так?– Видишь, я такой простак.Выражение на лисьей мордочке было сложно прочесть, Хошитани не мог сказать, было ли в изгибе пасти что-то, что можно было назвать улыбкой. Но он почувствовал тепло, глядя в чужие золотые глаза.Хошитани протянул руку. Помедлив немного, демонический лис положил на его ладонь свою лапку. От восторга у Хошитани перехватило дыхание, он разулыбался как идиот, заворожено наблюдая за тем, как мерцающий свет окутывает звериную фигуру. На её месте возник человек – светловолосый юноша с мягкими и округлыми чертами лица, с задорно торчащими пышными кудрями, в светло-жёлтом кимоно, которое совсем не выглядело тёплым. Но само его присутствие пролилось на Хошитани лучом согревающего света.– Меня зовут Наюки Тору, – сказал он, пожимая Хошитани руку.Он последовал за Хошитани в его дом, сел у очага. С благодарностью принял чашку с тёплым супом. А потом, закончив есть, с улыбкой сказал:– Твоя еда на вкус ужасна.И остался.* * *С тех пор, как Наюки поселился в доме Хошитани, прошло чуть меньше месяца. За это время Хошитани вынужденно пересмотрел свой образ жизни. Взяв на себя заботы о доме, Наюки обязал его озаботиться обеспечением всего, что он сочтёт для этого нужным, из-за чего впервые за долгое время Хошитани вновь занялся поисками работы. Минуло ползимы, сильные морозы остались позади, но снег не таял, затрудняя путь. И всё равно Хошитани каждый день выходил в город.Однажды, проходя через заснеженную чёрно-белую аллею вдоль реки, Хошитани заметил большую кошку причудливого алого цвета – солнце садилось на западе и его лучи зажигали искрами снег и кристаллики льда, яркой каймой объяв шерстинки – точно костёр, разожжённый на перекрёстке. Хошитани остановился, поражённый зрелищем и… охваченный страхом.Стыдно было в том признаться, но он боялся кошек. Настолько, что всерьёз подумывал над тем, чтобы сделать крюк, лишь бы обойти непредсказуемое животное.– Кисонька, хорошая, может, ты позволишь мне пройти?..Кончики кошачьих ушей дрогнули, едва заметно дёрнулся хвост, угрожающий вид которого едва не заставил Хошитани заскулить и сжаться в комок от ужаса. В следующий миг кошка повернула к нему голову, смерив взглядом страшных алых глаз. Хошитани не успел прочесть по ним свою судьбу, ведь зажмурился от ужаса. До ушей донёсся странный хмыкающий звук, но, открыв глаза, Хошитани не увидел никого, кто мог его издать. Кошка как сидела посреди дороги, так и продолжила. Хошитани почти что смирился с необходимостью убраться подобру-поздорову, как вдруг странное мельтешение привлекло его внимание: упавшее ниже солнце удлинило тени – перед глазами мелькнул кошачий хвост и его тёмная тень. Но, присмотревшись, Хошитани понял, что тень не была тенью. У кошки был раздвоенный хвост, а значит это…– Баканэко! – воскликнул Хошитани, на мгновение забыв про страх.Шерсть на кошке встала дыбом, она словно бы увеличилась в размере. Ещё страшнее была её разросшаяся в догорающем солнечном свете аура. Рычащий мужской голос был подобен ледяному дыханию ветра.– Сам ты бака, придурок! – огрызнулся кот, оскалившись. – Я нэкомата! Невежа!– П-прости… Постой! – крикнул ему Хошитани, сам не зная зачем. Сверху раздался громкий вороний крик и хлопанье крыльев. Снег с потревоженных веток сорвался вниз, упав между ними, кот быстро метнулся в заросли цветущих камелий и был таков.По возвращении домой Хошитани так и сказал Наюки:– Представляешь, меня сегодня обругал кот за то, что я неуважительно к нему обратился.– Умеешь ты попадать в нелепые ситуации. Что поделать, кошки существа своенравные и требуют особого подхода. Тем более тот, о ком ты говоришь.– Ты знаешь его?– В округе лишь одна нэкомата. Тенгендзи Какеру. Я бы на твоём месте не рассчитывал с ним подружиться.– Почему?– Он не любит людей. Скорее даже, он их презирает. И брезгует употреблять в пищу. Возможно, просто не умеет готовить.– Ы…– Шучу. Но в остальном всё так, как есть. С этим ничего не поделаешь.Хошитани не нравилось, когда его оценивали так же, как и всех прочих, приравнивая к чему-то усреднённому. Но Наюки был прав, с этим ничего нельзя было поделать.И, тем не менее, судьба снова и снова сводила их на узких тропках: во второй раз Хошитани встретил Тенгендзи на мосту, соединяющем центральную и восточную части города. Тенгендзи прошёл мимо, всем своим естеством излучая презрение ко всему миру, даже не взглянув в сторону Хошитани, что прижался к перилам с другой стороны моста. Наслаждающийся мизантропией кот скрылся во дворах, и Хошитани испытал облегчение столь сильное, что, выдохнув, потерял равновесие и едва не сверзился с моста. Вскрикнул удивлённо, когда в спину дохнула невозможным жаром пустота, и вдруг обрёл опору, похожую на касание рук.– Осторожней же надо быть, человек в сложной ситуации.Хошитани и поблагодарить не успел, оглянувшись на своего спасителя – того уже и след простыл, за спиной никого не было. Лишь одинокий спутник, одетый не по погоде, брёл по дороге, помахивая флягой, внушающей трепет своими габаритами. Хошитани вовсе не заметил, чтобы тот проходил мимо. Впрочем, он был так напуган, что в недостатке внимательности ничего удивительного не находил.Между тем, дни шли своим чередом, а выбросить из головы одного кота никак не получалось, потому как случайные встречи с ним продолжали происходить. Хошитани стал замечать его всё ближе и ближе к собственному дому. Каждый день Хошитани с опаской выходил на улицу, страшась услышать о ком-нибудь насмерть загрызенном, но Тенгендзи людоедством не промышлял, а при более пристальном наблюдении так и вовсе скучал. А ещё разговаривал сам с собой. И не только.Вновь Хошитани заметил Тенгендзи ранним утром, когда вместе с Наюки вышел за водой. И услышал такой разговор:– Слушай, успокойся ты уже. Он не твоя собственность. Когда захочет, тогда и вернётся. Не верится, что я это говорю, но он же кот! Тебе ли не знать, как они себя ведут.– Да знаю я! Но всё равно беспокоюсь! Он ведь такой миленький! Вдруг его кто-то украдёт! Я же этого не переживу!– Боже-боже.– А ты не переживёшь того, что я этого не переживу!– Тенгендзи, прошу тебя, не делай меня частью своих безумных фантазий.– Если не будешь помогать, так хоть не мешай!– Тебе уже ничто не поможет, ты безнадёжен.Тенгендзи сидел на скамейке рядом с колодцем, куда падал одинокий тёплый луч зимнего солнца. Раздвоенный хвост беспокойно метался из стороны в сторону, из чего Хошитани сделал вывод об испытываемых им переживаниях. На вороте же сидела крупная птица, похожая на ворона, иссиня-чёрная, единственное светлое пятно на которой располагалось на шее – Хошитани с удивлением разобрал чёткий контур белого полумесяца.Ворон заметил их первым и предупредительно каркнул, после чего, прянув ушами и дёрнув хвостом, Тенгендзи обернулся с явно выраженным на кошачьей морде раздражением. Ворон перелетел на гребень колодезной крыши, где потоптался, смяв снег. И каркнул, абсолютно по-человечески. В то время как кот с раздвоенным хвостом столь же по-человечески цыкнул.Наюки придержал Хошитани за рукав кимоно, но удержать от причинения добра не успел.– Что-то случилось? Ты потерял кого-то?– Не твоё дело! – выкрикнул Тенгендзи и, спрыгнув на землю, убежал прочь. Ворон проводил его немигающим взглядом, который затем перевёл на Хошитани и Наюки.– А ты...? – хотел было Наюки что-то сказать, но ворон прервал его очередным фальшивым ?кар? и взмыл в небо, подняв крыльями небольшой ветряной вихрь.– Это странно, – поделился соображениями Хошитани, глядя ему вослед. – Долгие месяцы я не встречал никого, а тут вдруг в одно время появились кицунэ, нэкомата и теперь ещё кто? Тэнгу? С ума сойти.– Как вернёмся, увидим на пороге дома они.– Не шути так!Демона на своём пороге они не застали, но обнаруженные на свежевыпавшем снеге кошачьи следы напугали Хошитани куда сильнее. Икая и страшась каждого звука, спрятавшись за Наюки, он обошёл вместе с ним дом, следуя за цепочкой следов, вышел в сад. С этой стороны дома на энгаве преспокойно сидел кот. У Хошитани душа ушла в пятки, когда он к ним обернулся, но, не выказывая агрессии или страха, лишь дружелюбно мяукнул, словно приветствуя. Самый обыкновенный тёмно-серый кот на земле, с сощуренными жёлтыми глазами, белой грудкой и в ?носочках?, с колокольчиком на алой ленточке, завязанной вокруг шеи. Хошитани даже испытал непривычное чувство умиления, с безопасного расстояния наблюдая за Наюки, что рискнул приблизиться и даже погладить странного пришельца.– Это нелепо, – позже мягко пожурил его Наюки. – Ты боишься кошек, но не испугался кого-то вроде меня. Прости, но это смешно.Хошитани не нашёлся с ответом – вдруг раздавшийся птичий крик отвлёк его: давешний ворон с полумесяцем разглядывал их с заснеженной ветки, качая головой. Но сорвался с места раньше, чем Хошитани окликнул его. Он, впрочем, не расстроился, отчего-то уверенный, что они ещё встретятся.Кот играл в саду до захода солнца. В сгустившихся сумерках он, точно то было само собой разумеющимся, поскрёбся в дом и Наюки впустил его. Кот какое-то время ещё постоял в проходе, всматриваясь в зимнюю ночь, вслушиваясь в её звуки, слабо мяукнул.Перед сном Наюки принял свою звериную форму, но кот не испугался его, преспокойно заснув рядом, позволив лисьему хвосту накрыть себя. Глядя на них, Хошитани смаковал испытываемое чувство нежности. Языки пламени посреди очага бросали пляшущие отсветы вокруг. Текущие по щекам слёзы быстро нагревались у открытого огня. Хошитани засыпал в океане тёплого света.Послышавшаяся песня не разбудила его, он и не осознал, что очнулся. Но огонь ирори потух, и холодом тянуло от приоткрытой в сад сёдзи. Наюки спал, спрятав мордочку под пушистым хвостом, но кота с ним рядом не было. ?Убежал?, – с сожалением подумал Хошитани. Он поднялся, чтобы закрыть сёдзи. В полусне ему почудилось, что узкая полоска тусклого света словно зовёт его. Приблизившись, он вновь услышал песню. Тихое мелодичное мурлыканье, чувства без слов.Хошитани выглянул на веранду, и увидел давешнего кота, лежащего на коленях юноши в ярком красно-жёлтом кимоно с цветочным узором. Было похоже на рисунок, изображённый чьей-то талантливой рукой, влюблённой в лето. Чуждый снежной пустоте вокруг. Чуждый человеческому.На самом деле Хошитани сразу его узнал.– Мы не похищали твоего кота, – на всякий случай сказал он.– Я знаю, – ответил Тенгендзи. Кот на его коленях согласно мяукнул, и на лице Тенгендзи расцвело влюблённое выражение, глядя на которое, Хошитани подумал: ?Интересно, каким ещё он может быть?..?И сказал:– Я знаю, кошкам не по душе холод. Может, зайдёте внутрь?Лицо Тенгендзи приобрело удивлённое выражение. Он согласился словно бы по растерянности, а потом в мгновение ока сменил выражение на высокомерное, сделав вид, что оказать ему особое внимание следовало с самого начала.– Можно подумать, что в вашем доме тепло, – фыркнул при этом.– Будет тепло, – пообещал Хошитани с широкой-широкой улыбкой на лице.Наюки загадочно над чем-то посмеивался в широкий рукав кимоно.Тенгендзи Какеру и его кот Тавиан остались на завтрак. Ушли до обеда и гуляли полдня. Вечером вернулись. И с тех пор возвращались всегда.* * *Когда снег начал таять, у каждого живого существа возникло обманчивое ощущение раннего приближения весны. Пребывая в приподнятом настроении, все обитатели дома Хошитани предвкушали скорое наступление тепла и вдыхали воображаемые цветочные ароматы, собравшись за обедом вокруг очага, когда вдруг стены затряслись от мощного стука. Хошитани от неожиданности подскочил, а Наюки и Тенгендзи обратились в животных. Зловонная тёмная аура затмила свет.– Прошу прощения, – послышался предупреждающий низкий рык, прежде чем входная створка сёдзи отъехала в сторону и на пороге возникла тёмная высокая фигура. Сделав шаг вперёд, звук которого дрожью разнёсся по комнате, незваный визитёр замер, без интереса осматривая ошалело вылупившихся на него людей и зверей. Выразительно хмыкнул, заметив огни и оскаленные в его сторону клыки, многозначительно поигрывая могучей палицей, что держал в руке словно пушинку. Босой и с оголённой грудью, пахнущий жаром преисподней и саке, чертовски запоздавший со времён сделанного Наюки предсказания – рогатый демон стоял перед ними.Хошитани крякнул, кхекнул, никак не мог справиться с омертвевшим во рту языком, неестественно улыбнулся, приветственно вскинув дрожащую руку.– Д-доб-брый день…На лице демона отразилось явное облегчение.– Слава богу, вы умеете разговаривать. А то я уж готов был паниковать. Извините, что прерываю… что вы тут делали. В общем, такое дело – я ищу некого А... Би? Бу? Абу?– Абэ?– Да, его.– Абэ-но Сэймей жил в этом доме до меня. Много лет назад. Меня зовут Хошитани Юта и я тоже оммёдзи, поэтому некоторые зовут меня Абэ-но Юта.– В самом деле? – выразил сомнение демон, оценивающе наклонив голову и приложив палец к подбородку. – Вроде там было что-то другое... ну да неважно. У тебя тут хорошо. Я останусь?–Д-да, п-пожалуйста.– Заранее прошу прощения за неприглядный вид. Я уже не помню, когда последний раз нормально ел. Я утратил свой человеческий облик, и у меня нет сил для превращения, так что не судите строго. Меня зовут Куга Шу.– Очень приятно, – буркнул Хошитани.– Ты в своём уме?! – окрысился на него разъярённый Тенгендзи, алая шерсть на котором встала дыбом. – Кто это, по-твоему?! Он демон!– Сказал говорящий кот, – невозмутимо сказал Куга.– Я нэкомата!– Буду знать, что говорящие коты так себя называют.– Они место в преисподней! Кто тебя выпустил?!– О, там очень интересная история. Потом расскажу. Вы же ели? Давайте есть.Игнорируя пышущего негодованием Тенгендзи, Тавиан подбежал к Куге без опаски, приветственно мяукнул и потёрся мордочкой протянутую ладонь.– Не приближайся к нему! – в мгновение ока превратившийся Тенгендзи оказался рядом, выхватил Тавиана из-под носа Куги, прижав к себе, как самое драгоценное сокровище.Куга присвистнул, оглядывая его с ног до головы.– А девкой был бы краше, – заключил он.Тенгендзи бы наверняка попытался выцарапать Куге глаза, но в момент, когда он уже почти сформулировал законченную мысль из ругательств, в дом залетел ворон. Сделав круг над головами собравшихся, приземлился на плечо Куги. Тот, в отличие от всех прочих, нисколько ему не удивился.– Успокойся, Тенгендзи. Незачем становиться неврастеником раньше времени. До марта ещё две недели.– Цукигами?!– Приятно знать, что ты меня не забыл, заведя новых друзей.Всё происходящее вдруг перестало казаться Хошитани странным. Наступил момент просвещения, и внутри что-то ширилось и рвалось наружу, заставляя его глупо улыбаться.– Ты тэнгу? – спросил он.– Да, – ответил ворон. Взмахнув крыльями, он поднялся в воздух, а на пол приземлился уже человеком в монашеском одеянии с веером в руках. – Я наблюдал за вами всеми. И за тобой, оммёдзи Хошитани Юта. Меня зовут Цукигами Кайто, и я как вы уже догадались, тэнгу. Отличаюсь умом и сообразительность и полагаю, что вашей славной компании не помешает кто-то вроде меня.Хошитани не верил.– Но… почему?– Кто знает… – пожал плечами Цукигами, легкомысленно улыбнувшись. – Просто это похоже на правильное решение. Есть чувство, что так должно быть.Цукигами обвёл взглядом комнату, их всех в ней. И Хошитани повторил за ним.Встретился взглядом с Наюки, что, уже вернув себе человеческий облик, ответил ему нежной улыбкой. Появившийся в начале зимы, согревший своими огнями и спасший от одиночества.Посмотрел на румяного Тенгендзи с сияющими глазами. Возникший перед ним словно возмущение в пространстве, он скрасил скуку своей страстью.Уже без опаски взглянул на Кугу, словно на старого друга, узнавая ощущение присутствия надёжной опоры за спиной. Пришедший из преисподней, чтобы просто быть рядом.Ощутив на себе взгляд Цукигами, повернулся к нему, всмотрелся в новое лицо, узнавая, вспоминая, всё в нём, так словно знал всю жизнь. Из-за его слов, из-за одной лишь улыбки, полной уверенности в том, что всё правильно.– В моей жизни не было ничего более настоящего, чем то, что происходит сейчас, – сказал Хошитани. – Похоже на чудо.Это было началом чего-то удивительного.– Вы позволите мне остаться с вами?Они все смотрели на него.– А-а… Не обращайте на него внимания. Вы быстро привыкнете к тому, что он дурак.– Ня!– Кажется, я уже привык.– Как и я.– Куга-кун, Цукигами-кун, присаживайтесь, я найду для вас тарелки.Хошитани зажмурился, сильно-сильно, до чёрных мушек и взрывающихся звёзд перед глазами, глубоко вздохнул, выдохнул. Вздохнул ещё раз. И, прислушиваясь к голосам вокруг себя, поверил.Это навсегда.