"Всепобеждающая сила" (Фуюсава Рё, Тацуми Руи) (1/1)

– Фуюсава-сэмпай, а пойдёмте на свидание.Это из ряда вон выходящее предложение было озвучено Тацуми с кроткой ?я сама невинность?-улыбкой на тонких губах. Фуюсава на такие улыбки уже насмотрелся, один Нандзё чего стоил. Впрочем, откровенного ?ты всё равно мне ничего не сделаешь?-нахальства, которым частенько тот грешил (в дополнение ко всем прочим его грехам), в выражении губ Тацуми не ощущалось, что в определённой степени интриговало, провоцируя в Фуюсаве любопытство естествоиспытателя: оно есть, но он его не видит, или его всё-таки действительно нет?Фуюсава медленно повернулся вместе с креслом, соединил кончики пальцев перед собой, увенчав отточенную композицию ответной улыбкой. И сказал с характерным для себя красноречием:– М-м?Тацуми было нелегко смутить или сбить с толку. Улыбка лишь стала ярче.– Вы как-то упоминали один ресторан, очень лестно о нём отозвавшись. Сводите меня туда. Когда у вас будет свободное время.К своему собственному удивлению, горестный вздох по удручающе малому количеству имеющегося в его распоряжении свободного времени, вышел у Фуюсавы болезненно искренним.– Боюсь, я не могу гарантировать, когда у меня будет свободное время и будет ли оно вообще. Я могу дать адрес, сходишь вместе с друзьями. – Сэмпай, – вкрадчиво произнёс Тацуми, каким-то неуловимым движением чуть подавшись вперёд, но одним только этим опасно приблизившись к личному пространству Фуюсавы.Подавив порыв инстинктивно отпрянуть, Фуюсава вглядывался в выражение лица напротив, высматривая в нём тени. Как назло, высокое полуденное солнце смело их к двери – лицо Тацуми было сияюще белоснежным без единого изъяна. Мимолётная мысль заполнила собой тот малый участок сознания, в рамках которого Фуюсава хранил все романтические и сентиментальные глупости, что иногда приходили ему в голову: ?Тацуми Руи к лицу зима?.– Сэмпай, – повторил Тацуми и Фуюсава, снова, с некоторым удивлением обнаружил себя в кресле в своём кабинете, засмотревшимся и так глупо утратившим чувство времени. У него возникло ощущение, доставившее мало удовольствия, что Тацуми может запросто прочесть его мысли. Иначе чем ещё обоснована его определённо понимающая улыбка. – Если бы я этого хотел, то так бы и попросил. Фуюсава почувствовал себя очень глупо, но, разумеется, ничем этого не выдал. Тацуми умел быть откровенным, в отличие от него. Даже работа бок о бок с Шики и другими всё ещё не приучила его к этой особенности, присущей искренним и открытым добрым людям. Проще было с ехидно подыгрывающим ему Чиаки. Проще было с злобно бубнящим Касугано. Непросто было с оптимистичным и проницательным Иринацу. Совсем тяжело было с Шики по целому ряду причин. Абсолютно невыносимо было с Хошитани. А с Тацуми было… странно.– Ты хочешь, чтобы я показал тебе свой любимый ресторан? Фуюсава полагал, что выбрав оптимально безопасную формулировку, уберёг себя от избыточных потрясений или, по крайней мере, минимизировал их пагубное влияние. Но он вдруг с небывалой ясностью осознал, что не готов к подобному разговору даже в шутку. – Да, – милостиво ответил Тацуми. – Я заинтересован.– Что ж, я не против. Но вынужден просить тебя подождать.Тацуми выглядел довольным, отвечая:– Без проблем. Мой номер у вас есть, дадите знать, как у вас появится время. Прощаясь, Тацуми пожелал ему хорошего дня, прежде чем скрыться за дверью, а Фуюсава вновь впал в задумчивое состояние, недоумевая, с каких пор у него есть контактный телефон Тацуми. Очевидно, в его приобретении имелась практическая важность во время подготовки к фестивалю, но о всех формальных (и безусловно значительных) причинах Фуюсава вспомнил с явным промедлением. А свободное время нашлось удивительно скоро. Вечером в четверг, проверяя записи в еженедельнике, Фуюсава обнаружил, что занятость свою он самым наглым образом преувеличил, потому как всё воскресенье было обескураживающе свободным от всякой конструктивной деятельности. Но от звонка Тацуми отказался, отдав преимущество обезличенному электронному сообщению, избавившему его от произношения непривычных слов и ещё более болезненной необходимости слушать голос Тацуми в телефоне. Но к назначенному времени Фуюсава был полностью подготовлен, и подготовка эта была безукоризненной. Ничто в его идеально отглаженном облике не свидетельствовало о кропотливых сборах, он с облегчением ощущал себя самим собой, настроившись на приятное времяпровождение. В конце концов, он сам давненько не был в любимом месте и истосковался по вкусной еде, а компания Тацуми обещала разнообразие, которого ему так не хватало. Внешний облик Тацуми не вопил о том, что он само совершенство, но Фуюсава мысленно отметил, что недавно помутившая его рассудок мысль оказалась верной. Тацуми действительно к лицу была зима. Им повезло с погодой, был солнечный и морозный день, хрупкое стекло инея, покрывающее всё вокруг, напоминало взгляд Тацуми. Но это явно было не тем, о чём Фуюсаве стоило думать.– Честно признаться, я немного взволновал, – радостно поделился откровением Тацуми, вышагивая вровень с Фуюсавой, что было настолько естественно, что даже комфортно. Фуюсава расслабился.– Чем? – усмехнулся он. – Ну как же? – невинно, но лукаво удивился-улыбнулся смущённо-нет Тацуми. – Свидание ведь.Фуюсава об этом не забыл, конечно же, но предпочёл не помнить, запретив себе придавать значение тому, что было сказано с тем невинным выражением, которое нельзя было ни в чём подозревать. В симпатии тоже. Фуюсава попросту уже давно перестал ожидать от других, что они станут испытывать к нему такого рода чувства. Не издевается же над ним его кохай?– Что ты под этим подразумеваешь? – уточнил он, холодным ровным тоном, что обычно заставлял людей сильно задуматься над ответом. Вероятно, с Тацуми это не работало или же его ответ был готов уже давно.Они как раз подходили к двери, поэтому Тацуми остановился, опередив Фуюсаву на шаг, и обернулся к нему, заглядывая в лицо:– Новый опыт, – ответил он.Фуюсава не мог сказать, что не одобряет подобного. Поэтому улыбнулся в ответ, удивляясь той лёгкости, которая его при этом наполнила.Когда они вошли в зал, едва отзвучал звон колокольчика, раздался взбудораженный возглас:– Тацуми! Фуюсава-сэмпай!– Хошитани! – приветственно помахал рукой Тацуми. Лёд под ногами Фуюсавы пошёл трещинами. В глубине зала, откуда неуёмный Хошитани активно возмущал общественный порядок, неистово махая рукой, Шики рядом с ним тихо улыбался – только проснулся, наверное – смотрел словно бы сочувствующе.– Тацуми? – медленно произнёс Фуюсава.– Фуюсава-сэмпай? – в тон ему ответил Тацуми. – Это ведь не счастливая случайность?– Ни в коем случае. Улыбка Тацуми – ?его королевское величество изволит развлекаться? – складывается из десятка оттенков. Фуюсаву накрывает пониманием того, что нет во всей их академии человека честнее Нандзё или, по крайне мере, уж точно нет никого более коварного, чем наследник всеми уважаемого Хираги-сэмпая.– О втором свидании тебе придётся умолять меня, стоя на коленях.Тацуми невозмутимо пожал плечом в лёгком намёке на вежливое равнодушие.– С такого ракурса я вас ещё не видел. Кстати, – Тацуми повернулся к Фуюсаве и сказал, дождавшись, когда тот ответил на его взгляд, – минуту назад вы были очень смешным. – Рад стараться, – сухо отозвался Фуюсава, набравшись, наконец, решимости пойти вперёд, лишь бы не спровоцировать на активные действия по их сопровождению Хошитани. С него станется. Вернувшись домой поздно вечером, Фуюсава ощущал приятную физическую усталость и чуть менее приятную усталость психологическую. Голова гудела от смеха Хошитани, насмешек Шики и взгляда Тацуми, которым тот так часто обращался к окну.Фуюсава закрыл глаза, запрокинув голову на спинку дивана. Под веками плясали цветные пятна, похожие на крупные снежинки, готовые сложиться в самый красочный сон на свете.Звук входящего сообщения вырвал Фуюсаву из оцепенения. Свет от экрана ослепил и без того уставшие слезящиеся глаза.Голос Тацуми звучал в его голове, повторяя прочитанное:Иней на стекле рисует очень красивые картины.Они непостижимы, но тем великолепнее, чем скорее тают под солнцем.В мимолётности их всепобеждающая сила.Это разбивает мне сердце.Я в вас влюблён.