"Тораиши-кун" (kid!Тораиши Изуми, kid!Куга Шу) (1/1)

С Кугой Шу шутки плохи, Изуми это сразу понял. От одноклассников Шу отличался абсолютной невозмутимостью. Спокойный и сдержанный, он выглядел неприступным. Его отстранённость пугала, но Изуми несколько раз слышал, как девчонки смущённо хихикают, переговариваясь и бросая на мрачного, но симпатичного ?Кугу-куна? смущённые взгляды.?Конкурент!? – заключил Изуми и, вознамерившись во что бы то ни стало отыскать в неприятеле недостатки и слабые стороны, принялся следить за ним со значительно возросшим энтузиазмом.Из увиденного в последующие недели Изуми сделал несколько выводов. Первый из которых заключался в том, что Куга Шу был молчаливым, но не избегал общения, если разговор с ним инициировал кто-то другой. Одноклассники, тоже заметившие эту его особенность, стали теплее к нему относиться, так что у него даже появились приятели, с которыми он ходил вместе в столовую. Но в буфете он ничего не покупал, а его домашнее бенто обычно состояло из разваренного риса и омлета. От угощений, предложенных сердобольными сочувствующими, никогда не отказывался, но всегда ровным голосом уточнял ?Точно можно?? и только после сердечных заверений сдержанно благодарил. Девочки повадились подкладывать ему еду систематически к вящей зависти мальчишек.У Изуми кулаки чесались врезать по невозмутимой наглой морде, ни за что одаренной такими дарами. И он был убеждён, что подобное желание возникало не у него одного. Но когда один из его одноклассников, забияка Мори, не пришёл на занятия, многие мальчишки, с кем до этого Шу разделял обеды, стали смотреть на него косо. Приятель Изуми, с которым он играл в бейсбол, доверительно поведал ему по секрету о том, что Мори попал в больницу с вывихом плеча.– И у Тани, заметил? Синяк под глазом, сливовый такой. Это Куга сделал, – доверительно сообщил он.– Э-э, – только и ответил Изуми, мысленно делая пометку о том, что Шу лучше не злить.После этого случая, каким-то удивительным образом обошедшегося без вмешательства учителей, друзей у Шу сразу стало меньше. И даже девочки перестали донимать его навязчивым вниманием, хотя бросать в его сторону томные взгляды не прекратили. Но Шу не выглядел подавленным или расстроенным тем, что прежние друзья вдруг стали врагами. С неизменным невозмутимым выражением он обедал в одиночестве в классе или уходил куда-то. Изуми заметил за собой чувство дискомфорта, которое он начал при этом испытывать. Потеряв один из поводов злиться на своего соперника, Изуми на время впал в пассивное состояние, из-за чего даже стал отказывать друзьям сыграть в бейсбол после уроков. ?Поссорился с кем-то?? – участливо интересовалась его мать. – ?Да нет же!? – неизменно огрызался Изуми, запираясь в комнате. Лёжа на кровати с томиком манги в руках, он едва вникал в сюжет, мысленно костеря всех и вся. ?Да что она понимает!? – фырчал недовольно, в конце концов, увлекаясь чтением настолько, что все неприятные мысли улетучивались из его головы. То, что полюбившаяся ему манга была ?девчачьими слёзодавилками?, он обнаружил впервые лишь тогда, когда друзья высмеяли его вкусы, после того как он поделился с ними восторгом от прочитанного. Изуми оскорбился, но его недовольство было сопровождено смехом товарищей. ?И они тоже не понимают?, – горестно думал он, натянуто улыбаясь, позволяя вовлечь себя в очередной бессмысленный разговор или глупую игру. А Шу тихо дремал, спрятав лицо в сомкнутых локтях, сидя за партой на своём последнем, самом завидном месте у окна на фоне ограниченного рамой ослепительно голубого неба. ?А он бы понял?? – подумал Изуми, но, устыдившись, прогнал случайную мысль прочь.Шу был невнимательным. На уроках учителя часто его теребили и делали замечания, когда он словно бы уносился прочь в своих мыслях и не слушал, что ему говорят.– ?В этом мире человеку лучше быть ровным, без уголков. Круглый предмет катится благополучно, а вот угловатый только ломает себе бока и на каждом шагу нарывается на неприятности. Углы стираются, и это причиняет боль? [1], – прочёл Арисака-сэнсей, преподающий литературу. Поправив свои очки, он оглядел класс – Изуми втянул голову в плечи и согнулся за книгой, – и, остановившись на Шу, подал ему знак рукой с просьбой подняться. – Скажи, как ты думаешь, что имел в виду автор? Шу, ни на секунду не задумавшись, ровным тоном ответил: – Я думаю, только сам автор может это знать [2].Ребята прыснули со смеху. Даже обескураженный Арисака-сэнсей добродушно усмехнулся. – Вас, молодой человек, извиняет только удивительная самоуверенность, с которой вы даёте неверный ответ, – заметил он, позволив Шу сесть.Изуми смеялся, закрыв рот рукой. Скосив глаза в сторону Шу, увидев нисколько не изменившееся лицо, он ощутил, как от сдерживаемого смеха на глазах выступили слёзы.?Дурак он, что ли? … Такой поймёт, ага, конечно?.Сделав соответствующее заключение об умственных способностях Шу, Изуми воспрянул духом, уверившись, что оценки-то у него уж явно повыше будут.В день, когда Изуми выяснил, где Шу пропадает на большой перемене, шёл дождь. Шу вышел из класса в самом начале перемены, не взяв ничего с собой. Изуми только успел достать свою коробку с обедом, но отложил её в сторону. Поднявшись с места, он ошарашил своих друзей и себя самого тем, что выбежал из класса, крикнув на ходу, что собирается купить булочку в буфете. Но, преследуя спину Шу, он побежал в другую от столовой сторону.Он пришёл за ним в библиотеку. Переждав пару секунд, когда Шу скрылся за дверью, Изуми вошёл следом, опасливо оглядываясь по сторонам. Он впервые пришёл сюда один, без особой на то причины. Пахло книгами и пылью. В тишине было слышно, как по стёклам барабанит дождь. За регистрационным столом никого не было. Изуми заметил старушку-библиотекаря – Янамото-сан, выглянувшую из-за горы книг, водружённой на стремянку. Она с приветливой улыбкой поприветствовала Шу. Изуми опешил, заметив ответную улыбку на лице обычно хмурого одноклассника, из-за чего атмосфера сразу стала казаться ему зловещей.– Оя, новое лицо, – Изуми едва не подпрыгнул на месте, когда Янамото-сан обратила на него внимание. Растерявшись, он замер, словно кот, припавший на лапы в ожидании, наблюдая за тем, как старушка приближается к нему. – Чем могу помочь, молодой человек?– Я… Эм… Изуми заметил, как Шу, выглядывая из-за спины библиотекаря, посмотрел в его сторону с лёгким намёком на лестное любопытство, лишившее Изуми дара речи. Но, ничем не выдав своей заинтересованности, Шу углубился в книжные ряды. Изуми не мог позволить себе уйти теперь, когда его самого обнаружили. Это было бы позорным бегством. К тому же он хотел узнать, что именно Шу читает. Сам он слабо представлял, что вообще в библиотеках есть.Улыбнувшись той самой улыбкой, которая очаровывала бабушек из торговых палаток по соседству с его домом, он спросил:– А манга у вас есть? – Хех, кое-что имеется, – усмехнулась Янамото-сан – Иди в конец четвёртого ряда, у дальней стены есть стенд. На радость Изуми, новые посетители отвлекли внимание Янамаото-сан и он проворным зверьком юркнул за книжные ряды. Шу он обнаружил в одном из них. Под табличкой-указателем, на которой было написано ?Музыка?, Шу вычитывал названия, водя по корешкам книг рукой и привстав на цыпочки. В этот момент Изуми горячо пообещал себе, что он обязательно будет выше Шу, когда вырастет. Не задерживаясь, пока его не заметили, Изуми поторопился скрыться с места преступления, направившись, интереса ради, к полке с мангой. Не зря же пришёл.Зачитавшись, он прослушал звонок и очнулся только тогда, когда Янамото-сан окликнула его.Изуми вернулся в класс с опозданием. Запыхавшись от бега, он с трудом пробормотал извинения перед учителем и занял своё место, выслушав нудные нотации. С тоской посмотрев на нетронутую коробку с обедом, Изуми горестно вздохнул, ощутив запоздало охватившее его чувство голода.Шу, как обычно, сидел на своём месте у окна, так словно и не уходил никуда. ?Предатель?, – подумал Изуми.В конце летнего сезона дождей, Изуми, придя в школу, заметил, как у их классной комнаты усталого вида молодая женщина извиняется перед их учителем, низко наклоняя голову. Попрощавшись, она прошла мимо Изуми. Тот оглянулся ей вослед, завороженный показавшимися знакомыми чертами. На классном часу учитель сообщил, что Шу заболел [3].Его не было несколько дней. Всё это время дождь, который, казалось отступил, шёл не переставая. Изуми, с тоской глядел в окно, не отвлекаясь на отсутствующий тёмный силуэт перед ним. Всё было неправильно, и виноват в этом был ясно кто.Поэтому, когда Арисака-сэнсей, в очередной раз обратив внимание на отсутствие Шу, хотел уж было обратиться к старосте с просьбой отнести ему материалы для домашнего задания, Изуми подскочил с места, вытягивая руку вверх. – Я это сделаю! Я занесу распечатки!Казалось, время остановилось. До сих пор гудящий класс притих, и даже капли перестали настойчиво стучать по стеклу. Изуми ощущал на себе два десятка удивлённых взглядов и бесстрашно улыбнулся. – Хорошо, – согласился обескураженный учитель. – Подойдёшь ко мне после урока.Арисака-сэнсей, не выказывая удивления тому, что вызвавшийся добровольцем Изуми не знает, где Шу живёт, дал ему адрес, выписав его из журнала. Краем глаза заглянув в него, найдя глазами личные данные Шу, Изуми сделал ещё одно открытие, заставившее его раздражённо цыкнуть.?Старше меня на десять дней, гад эдакий…?Дождь сопровождал его в пути. Удерживая над головой зонт, Изуми шлёпал по лужам, вскоре перестав сверяться с картой, узнав в спальном районе, указанном в адресе, соседний со своим домом квартал. Выискивал дом Шу, Изуми нервно барабанил по ручке зонта, мысленно проговаривая слова, с которыми постучится в дверь, чтобы в следующее мгновение зло трясти голову, гоня их прочь.Нужный дом и нужная дверь нашлись скорее, чем Изуми растерял всю свою решимость. На свете не было ничего более естественного, чем впервые в жизни нажать на незнакомую кнопку дверного звонка.Почти попрощавшись с готовым разорваться сердцем, Изуми провёл долгие секунды за порогом, прежде чем ему открыла та же женщина, которую он увидел в школе. С бледным лицом и тёмными кругами под запавшими глазами, она робко улыбнулась ему. Такую же улыбку Изуми видел единственный раз, но узнал её сразу же. – Добрый день, Куга-сан, – вежливо поздоровался он, ощущая, как крепнет его уверенность в правильности происходящего. – Я одноклассник Шу-у… Куги-куна, принёс распечатки. Тораиши Изуми меня зовут.Его мама – женщина с тонкими пальцами, держащаяся за дверь с растерянным видом, не могла быть никем другим – тихонько воскликнула, прижав ладонь к губам. – Тораиши-кун?.. Ах, ну конечно! – воскликнула она. Шире распахнув дверь, приглашая Изуми войти, она вдруг преобразилась, начав быстро говорить и суетливо двигаться: – Прости меня за растерянность, пожалуйста. Такой ливень на улице, нельзя же тебя в такую погоду отпустить. Ты заходи, заходи, а то вот промок весь совсем, подождёшь. Такой путь проделал, спасибо за заботу о моём сыне. Мы оба бестолковые совсем. Заходи, снимай обувь. Ты прости за беспорядок. Я чая тебе приготовлю. Устраивайся. Тесно, конечно. Прости за это. Я быстро.Изуми, оставив попытки вставить хоть слово, позволил урагану подхватить себя, усадить за стол посреди маленькой гостиной. Возясь на кухне, Куга-сан что-то напевала под нос, но вскоре Изуми перестал слышать её голос. В тревожной тишине стучали часы и звенели капли дождя, бьющие о стальной каркас и гудящие в водостоке.Получив возможность оглянуться, Изуми обратил внимание на скудную обстановку комнаты. Выключенный телевизор в углу выглядел пугающим, полка около него была вся завалена лекарствами. И вернувшаяся из кухни с чашкой чая в руках Куга-сан выглядела словно бы перегоревшей, поникшей, как цветок без влаги. Болезнь сына отражалась в её глазах, сжатых губах и утративших силу руках. Поставив чашку перед Изуми, она присела рядом, словно потерянный призрак, нервно поглядывая за окно.Проследив за её взглядом, Изуми заметил на подоконнике тонкую высокую вазу с тремя ирисами. Удивившись, что не заметил её сразу, он вдруг увидел комнату в совсем другом свете. И дождь, вырисовывающий узоры по стеклу, перестал казаться ему беспокойным. Бесшумно шевеля губами, набираясь смелости, он кашлянул, привлекая внимание, и пропел [4]:– ?I'm singing in the rain, just singing in the rain…?Куга-сан вздрогнула, медленно повернула лицо к Изуми с застывшей у подбородка рукой. Смущённый сверх всякой меры, Изуми глотнул чая и притихшим тоном признался:– А как там дальше поётся, я не знаю.Куга-сан долгое время молчала и вдруг, закрыв рот ладонью, рассмеялась. Завороженный, слушая смех, изменивший женщину перед ним, Изуми не верил своим глазам и ушам.– ?What a glorious feelin', I'm happy again?, – дрожащим от смеха голосом нараспев произнесла Куга-сан.Встретившись взглядами, они обменялись улыбками и оба рассмеялись. Изуми чувствовал себя прекрасно, наблюдая, как преобразилось лицо женщины, словно бы осветившееся изнутри тёплым светом.И вдруг вздрогнул, едва не расплескав чай.– Мам, – раздался слабый голос Шу и сёдзи за спиной Изуми отъехала в сторону. Изуми опасливо обернулся и увидел осунувшегося и измученного болезнью Шу, выглядывающего из смежной затенённой комнаты. Куга-сан метнулась к нему, прижавшись рукой к его лбу. В попытке отстраниться, Шу качнул всклоченной головой. С трудом выговаривая каждое слово, он твёрдо произнёс: – Мам, мне уже лучше, правда. Не беспокойся обо мне. Ты можешь вернуться на работу. Всё будет хорошо.На лице Куги-сан мешались свет и тени. – Как же… – слабым голосом произнесла она. Её губы подрагивали помня улыбку. – Тебе правда лучше?Шу не успел ответить, потому что Изуми, обернувшись к ним, широко ухмыляясь, сказал:– Я за ним присмотрю! Правда-правда, не беспокойтесь.Шу метнул на него взгляд из-под отросшей чёлки, но ничем не выдав своего удивления, если он вообще на него способен, – в чём Изуми уже начал сомневаться, – только кивнул матери.Куга-сан обернулась к Изуми со смесью надежды и мольбы во взгляде.– Тебя это правда не затруднит? Не боишься?.. – Да что вы?! – воскликнул с вдохновением Изуми, кулаком ударив себя в грудь. – Я никогда не болею! И способствую исцелению других, зуб даю. Тигры, знаете, священные животные.Куга-сан с нежностью улыбнулась ему, отчего Изуми почувствовал, как краска залила ему щёки. Держа одну ладонь на щеке Шу, второй Куга-сан погладила Изуми по голове. – Спасибо тебе, – мягко произнесла она.Когда за спешно собравшейся Кугой-сан захлопнулась дверь, Шу и Изуми ещё долго сидели в тишине. В конце концов, Шу сходил в ванную, умылся и вернулся со стаканом воды из кухни, усевшись на место, которое раньше занимала его мать. Изуми, сидя в неудобной зажатой позе, мечтал провалиться сквозь землю.– Ты тоже можешь идти, – нарушил Шу звенящую дождём тишину.Изуми обиженно взвился, запальчиво воскликнув:– Ещё чего! Я же пообещал твоей матери!..Шу тихонько хмыкнул, пожав плечом, как знаешь, мол. Изуми, продолжая мысленно бороться с негодованием, решился допить чай, когда голос Шу вновь нарушил его покой.– Ты следил за мной.– Скажешь тоже! В библиотеке это была случайность!– И в столовой.– Туда все ходят!– И в классе.– Да у тебя паранойя! Изуми покраснел до корней волос. Втянув голову в плечи, избегая смотреть на Шу, он отвернулся, уставившись в стену, пробормотал:– Я просто решил, что ты мой соперник. А раз ты мой соперник, то всегда должен быть в наилучшей форме. Не могу смириться с тем, что ты позволил себе заболеть… – Ты слишком много манги читаешь. Тораиши-кун.– Ч-что?!В приступе праведного негодования, Изуми набрался храбрости посмотреть на бессовестно оскорбляющего Шу, и обомлел. В слабой улыбке, появившейся на лице Шу, было лукавство. И бескрайнее небо чистой, искренней радости.И ничего на свете Изуми не хотелось так же сильно, как улыбнуться в ответ. __________[1] Цитата из книги Сосэки Нацумэ ?Ваш покорный слуга кот?;[2] То же самое Куга сказал в cd-драме со второго бонус-диска первого сезона аниме, посвящённой подготовке к пересдаче экзамена;[3] Отсылка к событиям из именной cd-драмы ?Куга Шу?;[4] Слова из известной композиции ?Singing In the Rain?, звучащей в мюзикле ?Поющие под дождём? (https://www.kinopoisk.ru/film/poyushchie-pod-dozhdem-1952-368/).