Глава 24 - Деньги и любовь (1/1)

Я просыпаюсь, оттого что кто-то гладит мою руку. Это приятный способ проснуться. Мне не нужно открывать глаза, чтобы понять, что рядом со мной лежит Марта, я узнаю ее по всепоглощающему ощущению домашнего уюта. Дремать с ней, как сейчас, одна из моих любимых вещей в мире.Воспоминания о последних часах врываются в мои мысли. Теперь уже не так больно. Они выглядят как что-то очень далекое.- Доброе утро, - бормочу я с улыбкой, открывая глаза.- Сейчас семь часов вечера, и ужин готов, - отвечает она, улыбаясь. Она сидит на краю кровати, ее рука все еще на моей.- Правда что ли? Пожалуйста, можем мы остаться здесь, пока снова не наступит утро? - я пытаюсь дернуть ее за руку, чтобы опрокинуть на кровать, но она быстро высвобождается и вскакивает на ноги.- Неа, не выйдет. Я умираю с голоду, а у тебя есть работа, - она бросает что-то на кровать. - И надень это платье. Я хочу, чтобы ты была супер горячей сегодня вечером. Ты должна загладить свою вину передо мной. Что? Я приподнимаюсь на локте.- Почему? - я пытаюсь спросить, надеясь, что она не услышит панику в моем голосе. - Ты ещё спрашиваешь? Я знаю ее достаточно долго, чтобы понять, когда она что-то скрывает. Я думала, что обезвредила бомбу. Видимо, ошиблась. Мне нужно быть очень осторожной.Я поднимаюсь с кровати и подхожу к ней сзади. Она ищет что-то в шкафу. Я кладу руку ей на талию.- Милая, пожалуйста... это была адская неделя, прости… что я сделала не так?Я чувствую, как она напрягается от моего прикосновения, а затем со вздохом поворачивается ко мне. На её лице нежность. Может быть еще не все потеряно? - Ты исчезла, Пайпер… за последние несколько дней ты как будто и не существовала.…Я вижу печаль в ее глазах. О нет, как я могла причинить ей боль? Я кладу руку ей на щеку.- Марта… прости… я просто... я не хотела втягивать тебя в это безумие… у тебя и так столько всего на уме.- А ты не думала, что я смогу справиться и с твоими проблемами тоже? Мы женимся Пайпер, ты это помнишь? Мы должны делиться всем,что происходит. Это больно. Это чертовски больно.- Конечно помню. Ты права, и мне жаль... я не знала... ты должна мне поверить, - это правда. Не ложь. Правда, сказанная, чтобы скрыть большую ложь, но все же правда.Она обиженно смотрит на меня:-Когда случается что-то плохое, в первую очередь ты должна обратиться ко мне… Я хочу быть рядом с тобой.- И я хочу быть рядом с тобой. Это была запутанная ситуация. Такое больше никогда не повторится. Позволь мне всё исправить. Я прислоняюсь к ней и целую со всей нежностью. Она напряжена, но через некоторое время немного расслабляется, и когда поцелуй заканчивается, я вижу легкую улыбку в уголках ее губ, и знаю, что она начала прощать меня.- Прости... - снова повторяю я. И я говорю это настолько серьёзно, что мне хочется кричать. Она заслуживает целого мира, и я должна отдать его ей, потому что мне посчастливилось быть избранной ею, как любовь всей ее жизни.Она снова улыбается мне и кивает.После еще одного сладкого поцелуя я поворачиваюсь, чтобы пойти в ванную, поднимая цветастое платье, которое Марта бросила на кровать пять минут назад.- Я буду сегодня очень горячей, детка… Я слышу, как она смеется за моей спиной над моей глупой шуткой.Оказавшись в ванной, я смотрю на свое отражение в зеркале и хватаюсь за раковину так, что белеют костяшки пальцев. Я плохой человек. Но, может, я смогу все исправить. Я снова могу быть хорошей. Я изо всех сил борюсь со слезами. Чертовски сложно наносить тушь, когда ты плачешь.Трата времени. Именно этим я сейчас и занимаюсь. Я никогда не уделяла столько внимания деталям макияжа, особенно после Личфилда. Я нахожу это скучным и, в основном, бесполезным, так как мне нечего кому-либо доказывать. Но сейчас это единственное оправдание, которое я могу придумать, чтобы как можно дольше не выходить наружу к гостям. Особенно к троим из них. Когда Марта кричит мне с улицы, чтобы я шевелила задницей, потому что еда почти готова, у меня нет выбора, кроме как покинуть мою безопасную ванну и снова столкнуться с миром и реальностью того, что я натворила. Чудесный запах барбекю почти заставляет меня забыть обо всех неприятностях и вызывает урчание в желудке.Я смотрю в сторону грилей и, конечно же, мой взгляд падает на Алекс. Естественно. Ее волосы собраны в неряшливый хвост, на ней один из лагерных передников, а в руке вилка для мяса. Ее щеки покраснели оттого, что она слишком близко подошла к огню. Кажется, я никогда не видела ее с хвостиком.Рядом с ней, конечно же, Роза, объясняющая что-то, как будто это вопрос жизни и смерти. Алекс так сосредоточена на её словах, что даже не поднимает глаз. Я чувствую себя хорошо. Я могу смотреть правде в глаза, могу вести себя нормально перед Алекс. Пока я оглядываюсь в поисках Марты, Роза замечает меня и зовет по имени. Я оборачиваюсь и с улыбкой машу в ответ. Алекс переворачивает стейк из ребрышек. Она бросает на меня быстрый взгляд, а я продолжаю улыбаться. Я слишком далеко, чтобы заметить, есть ли улыбка у нее на лице или нет… Полагаю, мы ещё увидим.- Пайпер! Мы здесь! - знакомый голос. Я поворачиваюсь к Алекс спиной и иду к своей невесте, сидящей в компании Сэнди и трех бокалов красного вина.Сэнди такая красивая, что становится больно смотреть. С ней все в порядке, у нее милое платье и никакого макияжа, и она выглядит так, будто готова сфотографироваться для журнала мод. Взгляд чистого восхищения и любви, который бросает на меня Марта, не освобождает меня от чувства неполноценности.Я сажусь на стул рядом со скамейкой, где сидят Сэнди и Марта, и целую свою невесту, потому что она замечательная, и я отчаянно хочу быть той, кого она заслуживает.Несмотря на то что я чувствую внутри, снаружи стараюсь выглядеть гордой, ради Марты. И она говорит именно то, что я желаю услышать:- Ты такая горячая, детка…Я улыбаюсь в ответ. На моем лице самодовольная ухмылка. - Ты действительно прекрасна сегодня, Пайпер… - и этим Сэнди определенно убивает моё трехсекундное хорошее настроение. Она говорит искренне, и я думаю, что так оно и есть. Но она… не знаю. Это звучит глупо, но она сама выглядит как Виктория Сикрет, чтобы говорить такие комплименты. Мне.Но я не могу показывать, что действительно чувствую, поэтому отвечаю благодарностью и вопросом о новой хижине.- Новая каюта прелестна, спасибо. Я видела, что каждая построенная вами хижина имеет одинаковую структуру, но свою индивидуальность. Та, что была у нас раньше, была больше… деревенской. Эта немного более... крутая. Я заметила разные лампы, ковры и форму окон. Мне всё это нравится. Ты специально их выбирала?Я злюсь, потому что да, это именно то, что я хотела сделать с хижиной, и тот факт, что она заметила и оценила мою тяжелую работу, по какой-то неизвестной причине чертовски раздражает. Несмотря на то, что она одна из немногих, кто заметил эти мелкие детали.Я чувствую, как Марта улыбается рядом со мной. Она знает, как я люблю, когда люди говорят о красоте лагеря, и при других обстоятельствах я бы сияла от гордости, но если речь идёт о Сэнди, то я просто… я не могу. Но никто не должен знать. Поэтому я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на охватившее меня чувство неловкости и со смиренной улыбкой сосредотачиваюсь на единственной вещи, которая сейчас дает мне надежду: на третьем бокале красного вина, одиноко стоящем на столе.Я пью практически на пустой желудок, поэтому каждый глоток приближает меня к тому состоянию, в котором всё кажется проще и смешнее. Я не пьяница, конечно, но знаю, когда пара хороших бокалов красного может спасти положение. И это подходящий момент. Проходит время, и я уже смеюсь над шуткой, которую только что отпустила Сэнди. Я наливаю себе второй стакан.- Милая, ты хочешь выпить? Что мы празднуем? - Марта смеётся надо мной.- Просто… жизнь. И то, что никто не пострадал во время бури. И… то, что страховка покроет все... И… - я стараюсь придать как можно больше важности своим словам. - И то, что ты наконец-то здесь!Я беру бутылку красного вина и начинаю наполнять бокалы Марты и Сэнди.- Где мой стакан? - я чуть ли не проливаю вино, услышав голос Алекс. Я оборачиваюсь и бормочу что-то вроде: - О! Эй... привет… Эм... - это вызывает приступ смеха, исходящий от Марты и Сэнди, которые, вероятно, приняли мои слова за бессвязное бормотание пьяной женщины. Я смотрю Алекс в глаза. Это веселая или фальшивая улыбка? Не могу понять.Марта появляется рядом со мной с пустым стаканом. Где она его нашла? Я наполняю его почти до краев и ставлю на стол перед Алекс. Она садится на скамейку между Сэнди и Мартой и делает глоток.- Ммм… так вкусно. Что это? - она спрашивает меня.- Каберне Совиньон, моё любимое, - машинально отвечаю я.- Неужели? Я думала, ты больше любишь белое вино...- Что ж, эволюция вкуса… - я вижу, что ее улыбка исчезает при моих словах, но не могу понять, почему…- Итак, ты готова к лучшему мясу, которое когда-либо пробовала? Не хвастаюсь, но Роза мариновала его в течение 24 часов в чем-то, до сих пор не знаю в чём, но это вкусно… - Алекс меняет тему, и теперь разговаривает с Сэнди и Мартой, ни разу не оглянувшись на меня. Что я сделала? Что я такого сказала?Следующие несколько минут я молча размышляю о нашем разговоре, пока остальные дружелюбно беседуют. И тут до меня доходит. Я пила белое вино, когда мы были вместе. Вот же блин! И сказать про эволюцию вкуса было очень тонко… Да, я допустила небольшую оплошность, но, да ладно, никто ничего не заметил.Я снова пытаюсь прислушаться к разговору, чтобы вставить что-нибудь своё. Но тут появляется Роза с подносом, полным мяса и овощей на гриле. За этот запах можно умереть.- Марта, помоги мне! - требует она. Моя Марта первая встает на ноги. Не думаю, что Роза звала её, но ей сейчас нужна любая пара рук. Это оставляет меня, Сэнди и Алекс наедине. Я немедленно поднимаюсь и разыгрываю карту хозяина, пытаясь обойти и убедиться, что все заняли свои места.- Я могу чем-нибудь помочь? - спрашивает Сэнди. Черт, как она может быть такой вежливой? Из-за этого так трудно ее ненавидеть.- Да… ты можешь проверить, есть ли хотя бы одна бутылка воды на каждые шесть человек. Если нет, то ещё бутылки на кухне... спасибо, - добавляю я в конце, потому что обязана.- Идет, босс, - отвечает она и уже направляется на кухню.Раскладывая салфетки по столам, я чувствую чье-то присутствие за спиной. И не нужно быть гением, чтобы понять чье. Мне даже не надо догадываться, чего она от меня хочет. Поэтому я опережаю её вопрос:- Я сожалею о произошедшем… это просто… - я даже не пытаюсь смотреть на нее, потому что уже знаю, что меня ждет. Обвиняющий, встревоженный, злой взгляд. - Нам нужно быть осторожнее, - говорит она. Нам? Не мне? И почему в ее голосе нет ни гнева, ни обвинения? Я поворачиваю голову и смотрю на неё в замешательстве.Она там. С легкой улыбкой и рукой, полной салфеток, которые она протягивает мне. Я беру их, отражая выражение ее лица, и ничего не говорю, потому что, что тут скажешь? У меня нет слов.Через несколько минут, всё улажено и все сидят за столами. Я на скамейке, передо мной Марта и Сэнди, а Алекс сбоку. Это здорово, потому что таким образом мне не придется таращиться на нее весь ужин.Еда восхитительна, погода прекрасна, и вино блаженно скользит в мой желудок и мою душу. Я наливаю себе третий бокал и пытаюсь объяснить своей новой лучшей подруге Сэнди, почему я считаю, что система уголовного правосудия в США полностью разрушена. У Марты и Сэнди стаканы все еще полны, но не у Алекс. Она пьет даже быстрее меня, поэтому я наполняю и её бокал.- 60% людей, которые выходят из тюрем, возвращаются обратно в последующие три года… - заявляю я так твердо, как могу.- Я понимаю. И правда согласна с тобой, но думаю, что очень трудно определить вопрос, который требует большего внимания. Может быть, что-то нужно менять в корне, сажая в тюрьму только настоящих преступников, а не невинных, например. Я улыбаюсь. Потому что знаю, что она чувствует. Она добросердечная белая женщина, которая никогда не была в тюрьме. У нее добрые намерения. Я знаю это, потому что была такой же. - Слушай, я знаю, что ты имеешь в виду, и что это хорошо. Но то, чего ты хочешь, немного утопично. Самое главное-гуманизировать заключенных. Даже если ты не серийный убийца и не вор, если ты помещен в больную систему, где с тобой обращаются как с предметом, где ты даже не имеешь возможности почувствовать себя живым, как только ты освободишься, то закончишь так же, как серийный убийца или вор. Оторванный от мира и неспособный интегрироваться в общество, особенно если ты родился в культурной среде, где незаконность - это образ жизни, - я понимаю, что повысила голос. Это происходит все время, когда я говорю об этом. Думаю, моя бедная Марта знает наизусть все мои доводы.- Я понимаю ход твоих мыслей, но, откровенно говоря, не хочу быть неуважительной к этому вопросу, для меня трудно быть настолько вовлеченной в дело, находящееся так далеко от меня и моей жизни. В некотором смысле, мне легче эмоционально участвовать в таких вопросах, как дети, голодающие в Африке, и беженцы по всему миру, чем заключенные, которые платят за некоторые свои ошибки, которые, они, надеюсь, совершили. Я знаю, что мне очень повезло родиться в хорошей семье среднего класса, так что я не знаю в своём окружении никого, кто когда-либо сидел в тюрьме…Вино помогает мне преодолеть естественное отвращение к Сэнди. Она хочет добра. И я не могу винить ее в том, что она отдаёт предпочтение умирающим детям, а не тем, кто ограбил банк и живёт в тюрьме, где его кормят и есть где спать. Но, возможно, я смогу помочь ей стать более эмпатичной в этом вопросе.- Хорошо, ты права во всём, что сказала, кроме одного. Ты уже знаешь кое-кого, кто сидел в тюрьме, - спокойно констатирую я.Я чувствую, как Алекс слева от меня замирает. Она собиралась сделать глоток из бокала, но вместо этого застыла, держа руку в воздухе. Может, я и пьяна, но никогда не разоблачу ее. Боже, она должна это знать.Я смотрю на Сэнди, она озадаченно смотрит на меня, поэтому я просто открываю ей правду.Её глаза становятся больше, а на лице появляется маска недоверия.- Ч-Что?Я немного смеюсь над ее реакцией. Эта та же реакция, что и у всех людей, но это всё равно никогда не перестанет быть для меня ироничным.- Ага. 2 года и 2 месяца. И прежде чем ты что-нибудь скажешь… Нет, я никого не убивала. На ее лице все еще отражается шок. У меня нет проблем говорить об этом. Все в лагере уже знают о моем прошлом, а год назад Роза даже приходила на пару собраний Ассоциации Женщин-Заключенных.- Я... прости, правда… я не хотела как-либо тебя обидеть… - Не волнуйся, ты этого и не сделала. И все, что ты сказала, не неправильно... Это довольно распространенно - не чувствовать сострадания к заключенным. Мне также было плевать... ну, до того, как я стала частью системы, конечно. Я вижу, как Сэнди таращится на Алекс. Она ищет знак признания от своей девушки. Не знаю, отвечает ли она ей тем же, потому что не хочу поворачивать голову в ее сторону. Я смотрю на Марту. Она улыбается. Она всегда гордилась мной, тем, как я со всем справлялась, и тем, как я включила активизм в свою жизнь.- Вау… это действительно... чертовски невероятно... - лицо Сэнди все еще поражено последней новостью. Мне нравится так воздействовать на людей. Поэтому я делаю глоток вина и говорю ей то, чего она жаждет прямо сейчас:- Давай… спроси меня.- Серьёзно?Я смеюсь.- ДаНо затем сразу добавляю: Нет, подожди-ка, давай сделаем это веселее... угадай…Будет весело. Сэнди, смеясь, кивает головой. Думаю, у нас все хорошо.- О, Боже. Хорошо, хорошо… дай подумать... это так странно, я никогда не представляла тебя той, кто мог бы… не знаю… совершить преступление. Во-первых, ты действительно виновна? - Да, - твердо отвечаю я.- О Боже, - она качает головой. - Ладно, я выбираю очевидное… уклонение от уплаты налогов.Мы с Мартой смеемся. Это действительно смешно.- Неееет! Очевидное? Почему это очевидно?- Ну, белая, богатая... блондинка, - шутит она, и самое ужасное, что я нахожу это очень смешным. При других обстоятельствах, я думаю, мы могли бы стать друзьями.- Попробуй еще раз, друг мой, - говорит Марта.- О Боже, что же ты натворила? - драматично говорит Сэнди. Мы все смеемся за столом, включая трех золотых девочек, Кейт, Молли и Линду, которые теперь сидят рядом, присоединившись к нашей маленькой беседе. Они уже всё знают.- Милая… помоги мне, - говорит Сэнди Алекс.На этот раз, напрягаюсь я, потому что на секунду ясно вижу, что всё это довольно херово.- Не знаю… это трудно… э-э… Может быть, это как-то связано с таблетками? - Говорит Алекс. Я слышу беспокойство в ее словах.- Таблетки? - подхватывает Марта.- Ну да… может, я не знаю… может, ее отец был врачом, и она что-то у него взяла...На этот раз я отвечаю прямо и смотрю на нее: - Хорошая попытка, но нет… даже близко…Она выглядит довольно естественно. Хорошо.Теперь снова очередь Сэнди:- Это как-то связано с банками, Уолл-стрит, страховыми компаниями, акциями и тому подобным?- Не. Я бы сказала нет. Даже если речь идет о деньгах. - Боже, как это тяжело. Фальшивые деньги?- Нет. - Ограбление?- Неа - Я сдаюсь. Просто скажи… - Брось, разве ты не хочешь попробовать еще раз? - спрашивает Марта.- Не знаю...я действительно ничего не могу придумать…- Это была любовь! - почти кричит Линда.Все взгляды устремляются на нее.- Это любовь привела ее в тюрьму, - повторяет она.Мы много раз перешагивали через мой опыт. Один из ее детей сидел несколько лет назад. Она знает мою историю, и я не могу не улыбнуться ей. Это действительно была любовь.Я снова оборачиваюсь и вижу пару прекрасных глаз, уставившихся на меня. Сэнди все еще в замешательстве.- Она права. Это была любовь, - говорю я, чтобы еще больше запутать ее.- Деньги и любовь? - до неё всё никак не доходит.На этот раз отвечает Марта:- Да. Деньги и любовь. Она была в тюрьме за проституцию. И снова все за столом взрываются смехом. Проституция. Это что-то новенькое. Но исключительно смешное.Когда мы все успокаиваемся, Марта начинает объяснять:- Она была влюблена в девушку, которая была наркоторговцем, и которая заставила Пайпер провезти контрабандой деньги за наркотики. Только один раз. Это действительно странно, когда кто-то другой объясняет, почему ты была в тюрьме, и еще более странно, когда причина твоего заключения сидит сбоку от тебя. Но так будет лучше. Не думаю, что я сама смогла бы сейчас говорить. Слишком боюсь сказать что-то не то.Сэнди по-прежнему смотрит на меня, как олень на свет фар.- Это правда?- Да. Вот что случилось. Формально меня посадили за преступный сговор и отмывание денег.- Боже. И как это случилось? В смысле… тебя задержали в самолете или после посадки?- Никто не задерживал. Я прошла таможню без каких либо проблем. Ее замешательство на лице стало ещё более заметно.- Так… как...?Она смотрит на меня, но я, по правде, не хочу отвечать. Я быстро смотрю в сторону Марты и думаю, что она понимает мое беспокойство, поэтому отвечает за меня:- Ну, они расстались, и через 10 лет ее бывшая назвала ее в суде. Глаза Сэнди расширяются еще больше, если такое вообще возможно.- Нет, погоди. Позволь мне прояснить. Ты занималась контрабандой денег всего один раз в жизни, ты порвал с этой девушкой, и после 10-ти лет без каких-либо контактов, она назвала твое имя и отправила тебя в тюрьму?Это действительно сюрреалистично - слышать историю своей жизни, объясненную таким образом. Так намного сложнее, но да, факты верны, хотя я уже давно не испытываю такого негодования.- Да, это почти всё, - на этот раз отвечаю я. - Эта... чертова... сука! - восклицает Сэнди, и все за столом разражаются смехом. Линда и Молли даже аплодируют. Все, кроме, конечно, женщины, сидящей слева от меня, она же эта чертова сука.Но я ничего не могу с собой поделать. Даже если по факту всё верно, реальность - это совсем другое. И я хочу остановиться, клянусь, но я не могу не чувствовать желание утешить Алекс. Чтобы показать ей, что все не так. Я простила ее за то дерьмо, потому что делала с ней вещи и похуже. Я кладу левую руку ей на бедро и слегка сжимаю. Никто не видит этот жест под столом.Я оставляю руку на её бедре. Она ничего не делает и не отталкивает меня.- А ты знаешь, что с ней случилось? Она тоже попала в тюрьму?- Не только попала… она была в той же тюрьме, что и Пайпер! - теперь очередь Марты подлить масла в огонь. И снова все за столом разразились смехом. Я тоже улыбаюсь, но мне становится не по себе.- Да ну нахрен. Это намного лучше, чем бразильская мыльная опера. Так что ты сделала? Этот вопрос адресован мне. Я не могу его избежать.- Ничего… Я просто надеюсь, что эта беседа закончится.- Ничего? Я бы, по крайней мере, не знаю, сделала бы ее жизнь в тюрьме невыносимой.…Я пожимаю плечами с улыбкой, фальшивой, как трехдолларовая банкнота.- “Ни под чем” она не подразумевает, что бросила своего жениха, чтобы снова быть с ней вместе, только для того, чтобы ее приговор снова был продлен, когда та снова подставила Пайпер… Сейчас я ненавижу Марту. Правда ненавижу. Хотя знаю, что она просто пьяна и хочет как лучше. Но как она посмела…- Неужели? Ты мне этого не рассказывала, Пайпер! - говорит Линда с другого конца стола.Я рада, что они находят эту историю такой смешной и забавной. Я так чертовски рада. Есть причина, почему я не рассказала тебе всё, Линда, потому что это мое гребаное дело. Но я знаю, что единственный способ выбраться из этого-продолжать сиять фальшивой улыбкой. И нихера не говорить.- Боже, Пайпер. Пожалуйста, напиши об этом книгу. Это будет лучший бестселлер...клянусь. Я первая куплю её. Ты можешь назвать это "Девушка, которая меня заебала" или что-то в этом роде. И снова смех вокруг меня становится невыносимым. По шкале от 1 до 10, я сожалею на 11 баллов о том, что решила поговорить о тюрьме. Глупая Пайпер.- Ну. Не то, чтобы я хочу спасти честь моей невесты, но, просто, сообщая правдивые факты: как только сука вышла из тюрьмы, Пайпер узнала, что сама возвращается обратно еще на некоторое время, - добавляет Марта.Теперь все ликуют. Бог всемогущий.Я понимаю, что сжимаю руку, которая находится на бедре Алекс, потому что она кладет свою руку поверх моей и переплетает наши пальцы. Она единственная, кто сейчас понимает меня Единственная в этом гребаном мире, кто удерживает меня от срыва. Или, может, она просто хочет убить меня.- Серьёзно, Пайпер? И это то, что случилось?-Ну, это немного сложнее. Вам придется прочитать книгу, чтобы узнать все подробности. А теперь, можем мы, пожалуйста, перестать думать о моем темном прошлом и съесть это мясо, пока оно не остыло?- Конечно, можем! - говорит Кейт. - Могу я только добавить, что также очень рада, тому, что теперь ты завершила этот этап своей жизни и нашла красивую и милую девушку?Я улыбаюсь, потому что должна. Марта просто обнимает Кейт, которая сидит слева от нее. А от людей за столом доносится умиленное "ах".Алекс быстро высвобождает свою руку из моей.Возможно, для того, чтобы взять поднос с мясом, который ей передали.Возможно.