1. First Light (1/1)

Боль передавалась по электрическим венам. Нечто давно забытое в туманном сне. Сначала почувствовалось покалывание, будто онемевший участок тела пытается вернуть свою чувствительность. А потом, как резкий выстрел, боль набросилась и вцепилась в левую половину лица, вгрызаясь в недра черепа, это заставило издать рычащий болезненный стон и придти в себя.По ушам ударил противный писк кардиографа, прерывистый и очень быстрый. Сквозь заледеневшее стекло тесной капсулы нельзя было разглядеть ничего, кроме мутных светящихся пятен среди мрака. Дышать было тяжело, и причина тому — трубка в трахее от аппарата искусственной вентиляции лёгких. И она словно пустила корни вниз по телу — приросла намертво.Встроенная зрительная камера вместо левого глаза, как раз на месте которого по проводам растекалась эта пронзительный боль, пыталась сфокусироваться, но, увы, безуспешно. Поэтому два глаза вместе зрительно не давали понять, что именно произошло. На Земле обещали, что пробуждение из долгого сна будет абсолютно безопасным и безболезненным, но тут уже было понятно, что что-то не так. Аварийное пробуждение командира экспедиции могло означать лишь одно — что-то случилось, что-то пошло не так.На зрение особо полагаться нельзя, поэтому пришлось вслушиваться в ужасно осточертевший писк кардиографа, провода от которого снаружи тянулись к оголённому торсу. Кроме него внутри капсулы были слышны шум кислородного насоса от аппарата искусственной вентиляции лёгких и работа мотора криокамеры, который гудел всё тише и тише, от чего тело начало приходить в себя и просыпаться.Руки не слушались совершенно, но сильнейшая одышка давала мотивацию двигать ими и быстрее отсюда выбраться. Правая протезированная рука по памяти нашла сбоку переключатель блокировки капсулы, лёгкий щелчок — и крышка отошла с места, выпуская изнутри в помещение холодный пар, от чего прозрачное окошко на крышке лишь сильнее запотело, но оно уже не нужно. Толчок крышки вперёд на пути к свободе, наконец ?холодильник? сменяет привычная ещё с Земли комнатная температура, оттого появляется ежесекундное наслаждение. Единственное понимание сейчас приходит только о том, что искусственная гравитация отключена, а потому тело просто валится в пустоту и повисает в пространстве на трубке, торчащей из горла. Первое, что приходит в голову — просто выдернуть эту намертво засевшую трубку. Неосторожный рывок — и её место занимает пустота и новая волна резкой боли, только уже в глотке. Сама она змеёй повисает в стороне, отливая небесно-голубым в свете лампочек ряда таких же криокамер. Вторая рука, собрав букет из проводов, без церемоний сорвала каждый датчик с груди и одарила помещение непрерывным писком, ещё противнее, чем предыдущий. Глубокий вдох — наконец-то долгожданная лёгкость. Кислород, благо, в помещении есть, лишь гравитации нет. И это даже сейчас на руку, не смотря на то, что тело давно затекло от долгих лет без движения. Для начала нужно было отдышаться.Тупая боль в черепе и разрывающая боль в горле уходить и не думали, а во рту появился лишь липкий и противный вкус ржавчины. Нужно было осторожнее вынимать трубку, но тогда было не до осторожности — просто быстрее высвободиться из капсулы полностью.Кровь переполнила глотку и маленькими чёрными шариками от каждого слабого сокращения разлеталась по помещению. Расслабляться нельзя — для начала нужно выяснить, почему именно произошло аварийное отключение крионасоса.В помещении криокамер экипажа всего шесть, и у каждого светилось окошечко, у каждого мерно пищал кардиограф, смешиваясь в одну непостоянную какофонию вразнобой. Но это успокаивало — каждый из шести членов экипажа жив, командир в том числе. Если что-то произошло, то они понадобятся ему. На ведь на борту ещё пять тысяч человек.Ящик в стене оказывается открыт, и внутри с трудом находится синий комбинезон, — форма экипажа экспедиции, — и он ничем не отличается от других пяти таких же, кроме как тем, что на груди слева у него на бирке вышита фамилия Штауффенберг. Меньше минуты ушло на то, чтобы в него облачиться. Командир экспедиции снова берётся за своё дело. Ужасно ответственное.Датчик на выходе прилежно узнаёт отпечаток ладони, как и раньше. Густая тьма коридора, открывшегося за дверьми, ничего хорошего не предвещала. Единственное, что можно было разобрать даже более-менее прояснившимся взглядом — это мириады огоньков на приборных панелях вдоль всего коридора, они мигали и совсем тихо попискивали, но в тишине плотных стен это было слышно отчётливо. Это так похоже на огни больших городов на Земле... И каждое прикосновение к стене для передвижения с тихим металлическим стуком тоже ясно отдавалось далеко вперёд, обрываясь у плотных дверей, за которым находилось самое ценное: пять тысяч человеческих жизней — полный экипаж межзвёздной экспедиции.Ещё на Земле Штауффенберг, как командир, был твёрдо уверен в себе, только такого человека бы и смогли поставить на ответственную роль руководителя. Для этой экспедиции в экипаж подбирали молодых людей не старше сорока, отчаившихся одиночек или молодых бездетных пар, которые мечтают о чём-то особенном в своей жизни. Грубо говоря, в этой экспедиции собрана колония для заселения людьми другой планеты. В 2544 году была обнаружена экзопланета, абсолютно пригодная для проживания и находящаяся в тридцати пяти световых лет от Земли. А звать её стали просто — Земля-2. И, спустя пять лет, экспедиция в ту звёздную систему в один конец была готова. Не смотря на приличную скорость усовершенствованного ионного топлива лететь туда — ровно век. И земные руководители экспедиции за это время не раз сменились, но сейчас стоял лишь один вопрос — сколько на самом деле прошло времени?Руководящий экипаж Штауффенберг подбирал сам, и каждый из пяти человек в нём для него были самыми близкими, теми, кому он доверяет. Собственный подручный, двое механиков и врач с медсестрой — это всё, что требовалось. Сколько бы лет не прошло с начала освоения космоса, а психологическая совместимость всегда присутствовала в подборе экипажей. Что до колонии, то космическое агенство, от которого была направлена экспедиция, открыла набор со своими параметрами, и достаточно быстро набралось много желающих, из которых уже по различным строгим проверкам, начиная от состояния здоровья и заканчивая семейным положением и социальным статусом, отбирали людей. Так и была готова очень важная экспедиция для человечества, ведь впервые люди заселяли планету в другой звёздной системе.Но никогда нельзя быть уверенным на сто процентов, что всё пойдёт по плану.Очередной датчик возле двери, Штауффенберг хмуро его оглядывает и без лишних размышлений прикладывает уцелевшую ладонь. Но тут происходит то, на что он никак не расчитывал — дверь заблокировало полностью. Быть может, аварийное отключение командирской криокамеры случилось как раз из-за короткого замыкания и с этим нужно разобраться?За плотной стальной дверью в кромешной тьме и аварийных тусклых лампах находятся огромные залы с самым сокровенным — ряды криокамер с людьми, погружёнными в долгий многолетний сон, будто зимнюю спячку. Пять тысяч жизней, и за каждую из них Штауффенберг несёт ответственность. И путь туда закрыт. Второй возможный путь — только командный блок и капитанский мостик управления. Возможно, там найдётся ответ на вопрос о том, что произошло.На другом конце коридора дверь с покорным вздохом послушно отходит, это не может не радовать. Командный пункт и помещение с экипажем находится отдельно от колонии, таков порядок. За дверью предстаёт тёмное, почти не освещённое помещение с рядом кресел у пульта управления, и перед ним главное — широкий иллюминатор, за которым расстилалась абсолютная чернота, лишь местами, не сдвигаясь, виднелись слабо светящиеся белые точки звёзд. В стекле тускло отражались огни приборов панели. Как же долго командир не видел открытого космоса... Сколько?Перебираясь руками по выступам стены, Штауффенберг добрался до пульта управления. Ему, как высококлассному специалисту, которому доверили эту миссию, было несложно очень быстро оценить обстановку корабля в целом. Действительно произошло короткое замыкание, на световой схеме блока питания ясно было отображено, какие отсеки и системы остались без электричества. Часть жилых помещений оставалась без питания из-за этого, а значит криокамеры отключены, и по той же причине заблокирована дверь. Оставалось только надеяться, что люди в них очнулись и успешно выбрались наружу. Проверить это никак нельзя по другую сторону бронированной звуконепроницаемой двери. Худший вариант в таком случае... Нет, о нём думать не хотелось.Командный блок с трюмом экипажа находится на аварийном питании, и то генератор уже на пределе своих возможностей, неизвестно сколько без вмешательства он сможет поддерживать системы жизнеобеспечения. Штауффенберг запустил общую аналитику систем корабля, которая минут через десять показала, что больше всего пострадал гравитационный блок — похоже именно там и случилось замыкание. А меньше всего — воздушная система, которую дополнительно подпитывал аварийный генератор, и именно поэтому командир не задохнулся, как только выбрался из криокамеры.Пульт управления был частично выключен. Тоже замкнуло. Радиолокационная система и звёздная карта отключены, и ни одна попытка их запустить не обернулась успехом. К своему ужасу Штауффенберг ещё обнаружил, что автопилот отключился из-за замыкания и не работает, а значит корабль давно мог сбиться с курса, всё ещё толкаемый в неизвестность по инерции после отключения двигателей. Тогда это просто ужасно — огромная межзвёздная экспедиция затерялась в космическом пространстве вдалеке от дома. А что насчёт связи с Землёй, почему она не предприняла попытки перезапустить системы?Система связи не оказалось отключенной, хоть и работала через раз. Командир смог зажечь информационную панель, встроенную в панорамный иллюминатор перед пультом управления. Календарь и часы оказались отключены и при запуске систем показывали классическое ?00:00:00 01.01.2000?, начав отсчитывать при включении секунды с этих параметров. Во входящих в систему было обнаружено более сотни системных сообщений и сообщений от командного пункта с Земли. Дальше же система работать отказывалась — требовалось введение пароля для просмотра входящих, хотя, вроде как, расчёта на пароль не было никогда, и командиру он неизвестен. Единственное сообщение, которое отображалось, как последнее, было отправлено с Земли с пометкой даты 15.05.2649 23:36. Как раз через сто лет после старта экспедиции, ровно через неделю расчитывалось прибытие к Земле-2. Тогда который сейчас год? Может быть, прибытие завтра? И тем не менее при таком раскладе была бы видна звезда, по которой пять лет учили ориентироваться, но впереди расстилалась только непроглядная чернота и далёкие тусклые звёзды, совершенно чужие и враждебные. Ясно было одно — корабль сбился с курса. Как давно случилось замыкание и как давно он потерял путь было неизвестно. Отключенные системы не могли предоставить отчёт об этом. Автонастройка даты и времени успеха не дала, попытка связаться с Землёй отозвалась лишь чужеродными глухими помехами и тишиной в эфире, а единственное видимое сообщение было зашифровано и заперто под очередным бессмысленным и неизвестным командиру паролем. Штауффенберг почувствовал лишь потерянность и собственную беспомощность. Он ничего не мог сделать и находился в абсолютном неведении обо всём, и это его пугало так же сильно, как и бесило. Чувство собственной беспомощности при грузе ответственности на плечах сделала его сдержанный и властный нрав в миг напуганным и мелко дрожащим от боли и страха. Может, Земле просто надоело с ними возиться?Безвыходная паника подкатывала с низа живота до самого горла и резким ударом отдалась хриплым и противным кашлем, что внутри глотки бурлил в кровавой массе из-за неудачно выдернутой трубки. Командир озлобленно сплюнул липкую слизь, повисшую тёмным шариком посреди помещения, и, откинувшись на спину, обхватил себя руками, закрыл глаза.Штауффенберг, отправляясь в эту экспедицию, был отчаянным и знал, что никогда больше не увидит родную планету, но он считал, что ему нечего терять. Все самые близкие ему люди находились с ним на борту, и он стремился вместе с ними к лучшей жизни вдали от земной суеты на идентичной ей планете, отличающейся лишь тем, что она абсолютно пустует. И это его манило, его манила неизвестность, дух покорителя. Ему ведь даже не пришлось бороться за место командования — его выдвинули на комиссии сразу же, как профессионала с отличием. И он гордился этим местом, гордился этой экспедицией. И пообещал себе, что во что бы то ни стало доберётся вместе со своей командой до этой таинственной и девственно чистой экзопланеты. А обещания он сдерживает всегда.Поэтому нельзя поддаваться панике.?Кто, если не ты, Клаус?? — мысленно произнёс он сам себе с тихим вздохом.К тому же он не один. Он всегда находится рядом с твёрдым плечом своей преданной команды.Помощь механиков сейчас была бы очень нужна, они должны справиться с проблемами шифрования и замыкания. Командир отобрал исключительно лучших. Врачи бы тоже были сейчас кстати.Сквозь режущую глотку боль Штауффенберг сделал ещё несколько дыхательных циклов, взяв себя в руки. Командир не должен давать слабину.Развернувшись в условиях микрогравитации, он оттолкнулся ногами от спинки кресла и направился назад, в трюм, в помещение, где сейчас всё ещё в криокамерах мирно уже который год спала его команда.Пора браться за дело.