Глава 8. История двух безымянных падших (1/1)

When the water seems too deepThe shadows always wait beneathBut laughing loud we brave the role of black sheepSneaker Pimps?— Black SheepЖизнь в провинции по-своему хороша?— тихо, спокойно, природа. Некоторые сбегают сюда из городов. Некоторые мечтают сбежать отсюда в мегаполис.Чимин всегда мечтал о месте, где он будет всем казаться обычным и не будет выделяться. И он с ранних лет надеялся, что однажды станет жителем большого города. Сначала это было просто детским интересом перед новым и неизведанным. Потом же он понял, что это, возможно, его надежда на спокойную жизнь. Чимин мыслил уже более зрело и прекрасно понимал, что здесь таких как он не принимают. А в городе людей много, все яркие-разные, и никто не будет удивляться, что он немножко не по норме. И ведь банально всё: ему просто нравятся парни, а это как не пойми что преподносят. В этом вся суть провинциальной жизни?— ничего не скроешь.В детстве одногодки общались с ним хорошо. Даже уважали, когда часами гоняли в футбол на зеленой поляне, а Чимин играл лучше всех. Крепкий улыбчивый мальчишка, добрый-добрый такой.Потом наступил переходной возраст?— знойная пора. Слишком много комплексов по поводу внешности и себя в целом. Зажатый и неуверенный в себе подросток, да еще и ранимый?— кто говорил обидное слово, он всегда принимал близко к сердцу. Из-за дурацких шуток по поводу лишнего веса Чимин стал есть один раз в день, тогда еще не понимая, что нужно иметь свою голову на плечах. А после сплошные проблемы со здоровьем и часто по больницам, и жаль так себя, горемычного и глупого, что хоть плачь. Чимин тогда на всю жизнь уяснил, что думать надо своей головой.Ему правда нравились мальчики, с девочками вот вообще никак?— интереса они у него вызывали ноль или одну десятую процента. И он однажды влюбился. Это было совсем по-детски, но очень искренне, да так что на всю жизнь запомнилось?— первая любовь, как-никак. Неважно, что каким-то волшебным образом об этом тогда узнали все, кто только можно, и над Чимином издевались, в особенности предмет его обожания. Но у Чимина именно в то время появился верный друг, который не дал упасть.—?Даже когда сейчас все против меня, ты все равно хочешь остаться рядом?—?А как же. Хочу остаться и всё так же не называть тебя хёном, пабо.—?Ты мелкая зараза! Но спасибо, правда.Они смеялись, переплетая мизинцы.Впервые Шиён забрел на их территорию, как он сам сказал, абсолютно случайно. Потом же проведывать Чимина вошло в его привычку, хоть и получалось это не так часто, как хотелось бы. Всякий раз он оставался незамеченным. Играло на руку то, что большая часть внимания уделялась младшим, а вот тем, кому до выпуска оставалось уже не так много, предоставлялась пусть и ограниченная, но свобода. Тем не менее, Чимин всё равно считал их везение маленьким чудом. Ему не хотелось, чтобы Шиёна увидел кто-то чужой.Человек извне стал ближе тех, с кем под одной крышей был проведен не один год. Жизнь полна парадоксов и загадок. Они нашли себе тихий уголок, где никто больше не бывал, и могли сидеть там так долго, что теряли счет времени. Это были лучшие моменты прошлого. Шиёну тогда было тринадцать, а Чимину пятнадцать, но разницы не чувствовалось, потому что младший понимал буквально всё, и Чимин всегда этому удивлялся. Он пытался понять его глубже, но Шиён упрямо отмалчивался, практически ничего о себе не рассказывая. Он просто был рядом и был незаменимой поддержкой, он привязался к Чимину, невзирая на все изъяны его внешности. Это не имело значения. В свои тринадцать лет Шиён откуда-то знал истинную цену настоящих вещей.А вот сам он, этот загадочный младший, был хоть и угловатым в силу возраста, но всё равно очень и очень миловидным. Да, Чимин не мог этого не заметить. Бывали моменты, когда он смотрел на него дольше, чем требовалось, и непонятно, замечал ли это безгранично внимательный Шиён. В этом не было грязи или постыдных намеков, но это нельзя было назвать правильным. С пониманием или без, младший никогда не запрещал себя касаться, не боялся прикосновений. Чимин всего лишь позволял себе мимолетно гладить его острые коленки, и считалось, что это никаким образом не выходит за рамки. Потому что это действительно было так.Чимин хотел бы помнить его лучше, но воспоминаний со временем становится всё меньше и меньше. Это было слишком давно?— и правда, будто в далекой, прошлой жизни. Единственное, что никогда не забудется, это глаза. У Шиёна они были удивительно ясными, а взгляд?— теплым и добрым. Ни у кого больше он не видел таких глаз.Чимин хотел бы вспомнить его улыбку, которую видел всего несколько раз, хотел бы вспомнить все те игры, в которые они играли, и хотел бы вспомнить его голос. У него бы это получилось, услышь он его снова. Но этому, похоже, не суждено сбыться.Однажды их встречи прекратились, потому что Шиён перестал приходить, а Чимин даже не знал, где его искать?— треклятое упрямство и молчание. Это длилось ровно два месяца, а после Чимину уже начало казаться, что Шиёна никогда не было, что он его выдумал, чтобы не сойти с ума от тоски и одиночества, что этот хрупкий, таинственный мальчишка?— всего лишь идеальная, но ирреальная сказка. Спустя еще один месяц Чимина забрали и увезли в другой город. Все воспоминания, провинция и приют остались позади.Ребенок давно был заветной мечтой четы Пак, но ничего не получалось уже долгие годы. После долгих и тяжелых раздумий они решились на усыновление. Почему они выбрали именно Чимина, для него самого так и осталось загадкой.Они в полной мере обеспечили Чимина всем, чем нужно,?— благо, положение позволяло. Первое время Чимину не верилось, что всё это происходит с ним. Он мог спокойно спать в своей собственной комнате, открывать окно по желанию и дышать полной грудью: там, в приюте, в их тесной комнате на несколько двухъярусных кроватей всегда было тесно и душно, плюс его всегда загоняли спать наверх, откуда он несколько раз почти падал. Он мог есть вкусную еду и забыть о постоянном недоедании и страхе за свою и без того маленькую порцию. Он мог гулять во дворе и ходить с госпожой Пак за покупками, словно она его настоящая мать, а он по-настоящему счастливый ребенок. На миг ему показалось, что он правда таковым был.А потом у его опекунов, словно в дар от небес за проявленное милосердие, родился собственный ребенок. Новоиспеченные родители плакали от счастья и не могли нарадоваться появлению на свет своей малышки. Чимин всё понимал без слов.Джихён росла чудесной девочкой. Она была улыбчивой, доброй, красивой. Она любила жизнь, а жизнь любила её. Все её любили, и Чимин в том числе. Он не завидовал и не злился, потому что считал глупым цепляться за то, что изначально не было твоим и твоим быть не могло. Он был для неё отличным старшим братом: присматривал еще с тех пор, когда она была совсем крошкой, никогда не отказывал во внимании. Они много-много играли, были почти что не разлей вода. Джихён считала Чимина самым лучшим в мире, своим примером для подражания и лучшим братом; он смотрел на неё с истинно братской любовью и называл маленькой принцессой.Чимин был удивительно одаренным. Тот простор, который ему дали для саморазвития, он ценил и был очень благодарен. Он глотал книги одну за другой, выписывал из них новые слова и запоминал. Художественная литература, научная, не имело значения. Он был жаден к знаниям и новой информации, он хотел совершенствоваться.В старшей школе его не любили, потому что он сумел стать лучшим в параллели, потому что выделялся своей одаренностью. ?Урод, ботан??— Чимин слышал это неисчислимое количество раз, но не обращал внимания на чужие пустые слова. К концу школы, путем немалых усилий, он имел не только отличные оценки, но и привлекательную внешность. Он гордо перешагнул через все трудности, а чужое мнение так и оставалось для него пустым звуком. Если бы он только умел слушать.Лишь слова госпожи и господина Пак (он так и не смог назвать их родителями) и Джихён имели значение. Но этого всё равно было недостаточно, чтобы не свернуть с правильного пути. Чимин старался реже бывать дома, потому что чувствовал себя лишним?— об этом никогда не говорилось вслух, но Чимин был уверен, что подразумевалось. Свои дети всегда ближе, чужие же?— нелюбимые. Просто никто не знал, не смел надеяться, что так произойдет. Со временем глубоко в сердце у Чимина начала зарождаться тихая обида, о которой, однако, он никогда бы не посмел заговорить. Правда была в том, что жизнь его не любила. Любила ли она кого-то в принципе?Разве что только шутить. Скитаясь по темным неблагополучным улицам, Чимин познакомился с теми людьми, которых знать порядочному человеку не следует. Это был тот вечер, когда настроение было хуже обычного и звезды, похоже, выстроились в неправильном порядке. Его могли просто избить, оставив подыхать в какой-то грязной подворотне, но этого не случилось. Видимо, главный мужчина в той немногочисленной шайке был падок на красивых парней и купился на красивые глаза?— а может быть и нет, это снова осталось одной из неразгаданных загадок судьбы. Суть была в том, что тот мужчина любил азарт и риск, и он не ошибся?— Чимин оказался тем, кто им подошел. Одна пешка сделала пешкой еще одного человека, который неискушенным лишь казался?— глубоко-глубоко внутри Чимина таилась тьма, которой нужно было лишь дать возможность выйти наружу. Он был способным новичком и привлек к себе внимание с первого дня. Вниз по лестнице моральных устоев он скатился быстро, как никто другой.Опекуны ни о чем не подозревали. Джихён улыбалась солнечно и с искренностью утверждала: ?Мой оппа самый лучший!?. Чимину было жаль их разочаровывать, но пути обратно он уже не видел. Он понимал, что время его пребывания с этими людьми не будет вечным. Он чувствовал это всем сердцем.Через время, когда Чимин был полностью готов, он сказал, что уходит, и в своем решении был тверд. Если опекуны восприняли ошеломительную новость относительно спокойно и держались стойко, то Джихён разрыдалась и заперлась в комнате. Чимин провел под её дверью полночи, слушая бесконечный плач, а потом, когда его всё же впустили, не выпускал младшую сестрёнку из объятий до самого утра. Джихён просила его остаться; Чимин просил её простить.Выбор был сделан.В судьбоносное утро Джихён уже не плакала, но глаза её были покрасневшими, а лицо бледным. Она любила его слишком сильно. Детская любовь?— самая неподдельная и крепкая. Она?— слепая и непобедимая.—?Принцесса,?— Чимин ласково погладил сестру по щеке и крепко обнял. —?Береги себя. И родителей береги.Впереди предстоял тяжелый путь вниз, до самого дна. Поначалу голодная и холодная, но самостоятельная жизнь, цены которой он не ведал. Возможно, суть крылась в том, что у него изначально не было никаких моральных ценностей, не было никого, кто бы указал правильное направление. Всю свою внутреннюю тьму Чимин смог сквозь годы пронести в себе незаметно, так, что никто бы никогда не подумал. Да и сам он не думал вовсе. Ему было интересно, насколько его хватит. Его влекло всё темное и плохое.Путь скользкий, узкий и опасный, но с немалой вероятностью выигрыша: стать законом, чтобы ловко его обходить. Тогда Чимин и встретил человека, который очень во многом был с ним схож. У них с Намджуном была одна тьма на двоих. Шаткая связь, которая каким-то образом растянулась на годы.Чимин не любил Намджуна, и это было взаимно. Чимин нуждался в Намджуне, и это тоже было взаимно. То, что они никогда не могли объяснить.Чимин знал о Тэхёне с самых первых дней и убедил себя в том, что он за старшего рад. В какой-то степени так и было: Чимин понимал, что их отношения рано или поздно закончатся, приведя обоих в тупик. Он хорошо знал себя и еще лучше знал Намджуна. Лучше, чем сам старший. А вот Тэхён долгое время оставался в полном неведении, за что ему пришлось заплатить большую цену.Всем им пришлось платить за свои грехи. Чимин не боялся смерти, но боялся самого себя?— умелый, работающий бесшумно палач, который жил за счет лишения жизни других. Как он к этому пришел? Впервые это вышло случайно?— Чимин не собирался убивать. Он промахнулся, намереваясь серьезно ранить, но рука дрогнула, траектория вышла неверной, и чужая жизнь оборвалась. Чимин провалил задание и получил за это суровое наказание, но самым страшным было то, что чужая смерть не тронула его так, как должна была. Как нормального человека, которым Чимин никогда не являлся. После устранения мелких неточностей, его талант раскрылся с еще большей силой. Чимин больше никогда не промахивался. Ответ на вопрос ?почему?? он решил упорно умалчивать даже перед самим собой.Ответ понадобился лишь тогда, когда жертва была вовсе не безымянной. Немая беззащитная девушка, которая практически свела его с ума. Чон Хончоль, который разрушил жизнь того, кто этого никак не заслуживал. Сама жизнь Чимина, которая пошла под откос. Остановись он вовремя, был бы шанс на помилование.Но в нужное время он не смог одуматься, за что будет платить до конца своей жизни.Намджун доверился ему, и это было тем, что стало спасением. Хотя бы для Тэхёна, которого шутница-судьба заставила стать частью их темного мира. Чимин сделал всё, что мог.Стены холодной тесной камеры давят на психику и не дают дышать. Чимин знает свой исход, но смириться с этим не так просто. Ему хочется искупить вину, но ему также хочется жить. Если бы он только мог вернуть время назад. Каковым было прошлое?Он бесповоротно запутался.Чимин не помнит прежнего себя. Вся его прошлая жизнь давно осталась позади и стала не более чем нечетким воспоминанием, которое со временем становится всё размытее и размытее. Чимину кажется, что однажды он окончательно потеряет себя. Забудет всё, что ему дорого, и станет невесомой полупрозрачной субстанцией. От старого себя не останется даже оболочки. Это?— страшно.Жесткий матрас и плоская подушка, тишина и неконтролируемый рой мыслей. Вот бы напоследок узнать, как дела у его маленькой Джихён и всего семейства Пак?— но он не хотел бы, чтобы они увидели его таким. Он будет избегать встречи с ними всеми возможными путями. Он?— тот, кому не место в их светлой жизни.Он хотел бы увидеть лишь одного человека. Наверняка Чонгук уже обо всём знает и наверняка его ненавидит. Чимину невыразимо больно от этой мысли, потому что счастье было так близко, стоило лишь протянуть руку и осторожно взять, дабы не поранить. Но он разбил хрупкое стекло, изуродовал и изувечил. Он разрушил всё, что было только можно.Делая последний шаг, Чимин молится о том, о ком никогда не забывал, храня самые важные воспоминания глубоко на дне своей переполненной мраком души. Потому что это было единственным, что её освещало. Чимин хотел бы еще раз посмотреть в ясные глаза Шиёна?— потому что это было единственным, что прежде его спасало.Обняв колени руками, Чимин плачет в пустой темной камере. В этот раз спасения нет.***Буйные переливы пурпурного, бордового и лилового?— так виделось поначалу. А после оно сменялось блеклым синим и безболезненным желтым. После оно всегда сходило на нет, испарялось, будто вода. Словно не было никакой боли, а лицо не было мокрым от слёз. И не горели огнем глаза, и грубые руки не ранили хрупкую душу. Хотелось верить, что это не больше, чем страшный сон, который однажды закончится, и наступит ясное, теплое и солнечное утро.Но кошмар почему-то продолжался.Ему не посчастливилось узнать мать, потому что она умерла, рожая его в муках, и даже медикам не удалось её спасти. Отец взялся за воспитание новорожденного сам, как мог, о чем потом долгие годы жалел. А Шиён всё никак не мог понять, чем так прогневил судьбу?— за что отец его так не любил. Ответ пришел многим позже.Отцу было тяжело, но не до такой степени, чтобы назвать это неподъемной ношей. Всё дело было в нежелании и ненависти к этому маленькому существу, которое посмело появиться на свет и осквернить его одним своим существованием. У Шиёна было так много вопросов, на которые отец упрямо отказывался отвечать. Хотя должен был?— обязан. Он ненавидел его за то, что умерла мать? Но разве ребенок в этом виноват? Почему он в таком случае не оставил его там, в роддоме, почему с годами не отдал в приют, если так не хотел видеть? Почему нещадно бил, а потом плакал и уходил, стоило им только встретиться глазами?На теле Шиёна раз за разом расцветали новые следы насилия, но он почему-то продолжал молчать. Глубоко в душе, в каждый из таких моментов он наивно надеялся, что отец опомнится и прекратит его мучить. Но отец не останавливался.Когда превышенные дозы алкоголя стали входить в привычку, полилась первая болезненная искренность:—?У тебя её глаза, точь-в-точь такие же. Они покорили меня много лет назад. Лучше бы я никогда в них не заглядывал!После неожиданного признания пришлось со всех ног бежать, потому что отец взбесился намного больше прежнего. Когда же буря стихла, когда пьяное тело покинули последние силы и одолел крепкий сон, Шиён долго-долго стоял возле зеркала в ванной и внимательно рассматривал свое отражение, будто видел впервые. Он никогда не считал свои глаза особенными, никогда не задумывался о подобном. Но отныне ему стало теплее: как оказалось, частица матери всегда была с ним. Он хотел бы увидеть её хотя бы раз и просто обнять. Потому что ему всю жизнь было холодно. Мысли о приюте были нередким явлением. Как очередная коварная насмешка судьбы, одно из подобных заведений находилось довольно недалеко от их дома. После школы Шиён привык подолгу шастать по знакомым и чужим улицам, лишь бы убить время и дольше не возвращаться к отцу. Он долго ходил рядом, долго ходил около, рассматривая ржавый металлический забор. Когда он нашел в нем большую дыру?— впору для низкого и худощавого ребенка?— лишних сомнений не возникло. Так Шиён впервые попал в совершенно иной мир и встретил в нём Чимина. Шиён посчитал его своим личным ангелом?— лучшее, что случилось в его жизни.Чимин стал его первым другом и подарил радость первых чужих прикосновений. В этом никогда не было грязи, лишь искренность и кристальная чистота. Для каждого из них это стало важным шагом, только времени им было уготовано совсем немного. Нормально ли то, что на территории детского приюта было лучше, чем дома? Мог ли вообще Шиён назвать то темное место?— своим домом?Каким-то образом отец обо всём узнал, изрядно поколотил и наказал. Он выглядел настолько устрашающе, что Шиён не осмелился ослушаться. Сначала он долго залечивал раны, а после просто боялся. Страх отступил слишком поздно: когда он решился вернуться, Чимина в приюте уже не было. Так он потерял одного из самых важных людей в своей безрадостной жизни и после винил себя все последующие годы.Когда отец женился во второй раз, Шиёну только-только исполнилось пятнадцать. Это было почти что смешно, потому что ?радостную? новость отец сообщил именно в его день рождения. Шиёну тогда как никогда в жизни хотелось плакать, но он сдержался, потому что знал, как на подобное может отреагировать с годами становящийся еще более неуравновешенным отец. Мачеха привела в дом еще одного ребенка, своего никудышного сына, которому на тот момент было всего десять лет. Но это, ей-богу, был дьявол во плоти, подобно своей матери. Никто не любит чужих детей?— прописная истина. Вот и мачеха, внушаемая отцом, яро невзлюбила Шиёна. Все в семье считали его лишним. Сводный брат же как мог пытался испортить жизнь: резал и портил одежду и вещи, сыпал соль в сладкое и сахар в соленое, мог вылить стакан воды на голову, пока Шиён спал. Если старший пытался ответить, то ?малыша? защищали родители, а ему самому снова доставалось. Того, что к чужому сыну отец относился лучше, чем к собственному, Шиён простить уже не мог. Но и открыто заявить об этом тоже, поэтому приходилось глотать горькую обиду, крепко сцепив зубы. Отец никогда не бил младшего, а вот Шиёна никогда не жалел. Мачеха ему во всём потакала.И всё же?— почему? Почему именно он?— Шиён, который никому никогда не причинял зла?До получения долгожданного ответа оставалось еще несколько лет, за которые произошло слишком много. Вместе с юностью расцветала и его красота: блуждая по неблагополучным и запретным районам, Шиён начал замечать на себе всё больше мужских взглядов. Причем взглядов не парней, а взрослых, зрелых мужчин, в глазах которых мелькал нескрываемый плотский голод. В первый раз это его напугало, во второй смутило, а вот в третий?— заставило изогнуть губы в торжествующей усмешке. Всю жизнь лишенный внимания, он был к нему непривычен, но, стоило только его обрести, как уже сложно было остановиться. Фальшиво-робкие улыбки, трогательные вздохи и смущенно отведенные глаза, а затем первые неуверенные разговоры. Для того, чтобы понять и прочувствовать, кто перед ним стоит. Шиёну пришлось по душе, как перед ним млеют мужчины, а ему даже не приходится делать ничего особенного, чтобы добиться такого эффекта. Словно это всегда было с ним, словно оно было у него в крови, с самого рождения. Такому невозможно научиться, если нет предрасположенности.Ему было шестнадцать, когда это случилось впервые. На безымянном пальце того мужчины сверкало дорогое обручальное кольцо и вся его одежда тоже безусловно была дорогой: блестящие лакированные туфли, строгий деловой костюм и белоснежная рубашка. Наверняка, дома его ждала любящая и верная жена. Дома, наверняка, его ждали дети, немногим младше Шиёна. А он пользовался тем, что никто никогда не мог с точностью угадать, сколько на самом деле ему лет?— особенность внешности, которая сводила женатых мужчин с ума. Тот обеспеченный господин стал его первым.Добрый господин подъехал на машине и пригласил его внутрь; Шиён, гулко сглотнув от предвкушения, не нашел в себе смелости и желания отказать. В салоне было уютно и приятно пахло освежителем, а кожаные сидения оказались донельзя удобными. Мужчина улыбнулся ему, и Шиён улыбнулся в ответ. Чужая широкая ладонь осторожно легла на его нежную щеку, подарив приятное ощущение и тепло. Этого хватило, чтобы растопить тонкий лёд. Делать свой первый минет в машине оказалось весьма неудобно, но теснота отчего-то вдохновляла еще больше. Шиён всё смелее открывал для себя новый вкус и получал за это долю поощрения в виде запутавшихся в волосах пальцев и тяжелого дыхания. Когда чужая сперма брызнула ему на лицо, Шиён не удержался и попробовал одну каплю кончиком языка. Ему понравилось.С тем мужчиной они виделись несколько раз в месяц, всё так же уединяясь на заднем сидении его шикарной машины. Шиён начал испытывать удовольствие, лаская взрослого, но к себе почему-то прикасаться не давал: всякий раз, когда чужая горячая ладонь ложилась на его возбужденный член поверх плотной ткани школьных брюк, он её отталкивал. Доброго господина это только распаляло, и он платил на порядок больше, чем считалось нормой. Но никто, конечно же, не возражал.Спустя полгода Шиён впервые оказался в доме своего женатого мужчины: апартаменты были шикарными. Они пили молочные коктейли и ели фрукты, а после добрый господин захотел вина. Еще позже он захотел Шиёна и отказов уже слушать не стал. Это было ожидаемо и закономерно, но не было обоюдно желанно. Первая близость стала болезненным опытом, потому что господин в этот раз уже не был добрым: может, у него были проблемы, а может, ему просто надоело притворяться. Однако для Шиёна случившееся вовсе не стало поражением. Лежа на измятых простынях, обессиленный и использованный, он заметил, что во взгляде овладевшего им мужчины светилось восхищение. Он готов был поклоняться юности и красоте, только что насильно разделившей с ним постель. Он был у Шиёна в плену.Деньги, дорогие подарки, экзотические фрукты и сладости?— всё, чего душа пожелает. Только будь моим. Это продолжалось чуть больше года, пока Шиён не выпил из него все соки и не пресытился. Найти замену доброму господину не составило никакого труда: за ним выстроилась целая очередь. Шиён жил за счет других и менял мужчин как перчатки. Он не хотел признавать, что на самом деле тем, кого использовали, был он сам.Так длилось вплоть до момента его совершеннолетия. Принимая ?подарок? от очередного покровителя, Шиён позволил оставить на себе слишком много ярких следов, которые впоследствии не удалось скрыть. Когда отец заметил, он пришел в бешенство, потому что понял сразу же. Даже в годах оставаясь сильным и крепким, он не дал возможности убежать. Он бил так долго и жестоко, что мачеха со сводным братом, став невольными свидетелями, оцепенели от страха и не могли вымолвить ни слова. В ту ночь они сбежали из дома, но отцу было уже всё равно.?Ты такой же, как она. Ты?— несчастное, уродливое отродье!?Удар.?Она была шлюхой, и ты пошел по её стопам!?Удар.?Она изменила мне, нагуляла тебя непонятно от кого и посмела признаться в самый последний момент! Я должен был сразу отказаться от тебя, чтобы ты никогда не смел смотреть на меня этими лживыми глазами!?Удар, удар, удар.?Уходи прочь и больше никогда не возвращайся?Кровь, слёзы и крики.Когда стихла истерика, пришло решение. Всё тот же покровитель прилетел по первому же зову и приютил его в своей тайной квартире, которую они иногда использовали для встреч. Синяки и кровоподтеки не портили красоту, он всё равно был полон благоговения. Достаточно было заглянуть в чужие влажные глаза, чтобы лишиться рассудка. К ногам Шиёна были готовы бросить целый мир.—?Я ненавижу этот город. Забери меня отсюда.И ему слепо повиновались. Любой каприз взамен на мнимое право обладать. Так Шиён попал в новый город, который больше не хотелось покидать. Не потому, что там стало лучше, а потому, что он казался последним выходом. Шиёну со временем надоедали все мужчины, с которыми он был, на них становилось противно смотреть. Как и на самого себя. Шиёна касалось бесчисленное количество рук, а он не мог остановиться. Он ненавидел не только прошлый город. Он ненавидел свою жизнь и себя.Пугающее откровение: его никто никогда не любил. Ведь как можно любить такого? Его душа?— сплошная тьма.Он начал торговать собой как чем-то совершенно дешевым, стоящим жалкие копейки. Отныне к нему относились именно так, потому что Шиён сам всё разрушил, оборвал все прежние связи, благодаря которым был хоть призрачный, но всё-таки шанс на нормальное будущее. Теперь он едва сводил концы с концами и не верил в счастливый исход. Шиён перестал верить даже в себя. Раньше он был изворотлив как вода, которая пройдет даже сквозь камень и всегда найдет, куда просочиться. Потом же глаза его померкли.Не было человека, которому нужен был бы он, и не было человека, который нужен был бы ему. Это?— самая страшная пустота.Эй, Чимин, как ты там? Где бы ты ни был, я безумно скучаю. Но не удивлюсь, если это я такой наивный дурак, который до сих пор всё помнит. Тебе лучше меня забыть?— даже не сомневайся.А как насчет того, чтобы загреметь в полицейский участок, когда тебе пришлось стоять на трассе и пытаться заработать себе на ужин? До чего только смешно, не правда ли? И встретить там очаровательного сержанта, который, похоже, единственный из всех посмотрел на него как на человека. Давно забытое чувство, которое вспороло старые раны.Хэй, я же мило улыбаюсь, сержант Чон? Так, что никто ни о чем ни за что не догадается. Как тебе мое блестящее умение? Одна случайная встреча может изменить всю жизнь. Две?— подавно.Эй, Чон Чонгук, скажи мне, откуда такой светлый ты взялся в таком темном мире? Третьей велено стать судьбоносной.Идеальный мальчик родился и вырос в идеальной семье с идеальными взаимоотношениями. Вот только призвание привело его туда, где обитает сплошной порок и беззаконие. Идеальный мальчик вынужден стать героем, чтобы их побороть. Но что делать, если он в один момент лишился всех сил? Что делать, если мир покрылся безобразными глубокими трещинами и грозится в любой момент расколоться на части? Что делать, если это уже произошло?Как вернуться в прошлую жизнь, которая теперь кажется сказкой? Ведь в той, навсегда ушедшей жизни Пак Чимин был самым любимым хёном, а Ким Намджун?— настоящим примером для подражания. В той жизни Пак Чимин не был убийцей, и Чон Чонгук был в него влюблён. С тех пор один день кажется столетием.Кто бы мог подумать, что те, кто посадил за решетку так много преступников, сами окажутся в камере. И не будет никаких сил, не будет смелости прийти и посмотреть им в глаза. Ведь он мог бы. Много раз мог. Но подкашивающиеся ноги снова и снова уносили в другую сторону. Холодная сталь решеток неизменно оставалась позади. Интересно, что бы сказал ему Чимин? И сказал бы вообще? Но младший всё равно больше не смог бы когда-либо на него посмотреть.Идеальный мальчик в полицейской форме Чон Чонгук из последних сил держится, чтобы не заплакать. Он больше не может никому доверять. Но он почему-то сам звонит тому, кто у большинства вызывает лишь презрение. Сейчас Чонгуку всё равно, какие грехи копятся за плечами у Хон Шиёна.—?Да неужели? Рад видеть тебя, красавчик!Годами отработанная улыбка, чтобы скрыть истинное смущение, и натянутая серьезность, чтобы скрыть истинный страх.—?Взаимно.На Шиёне вновь обычные джинсы и воздушный теплый свитер, а еще неизменные очки в черной оправе. Чонгуку всё равно, как на них смотрят люди на улице и в супермаркете. Это всё неважно, потому что у истинной тьмы совсем другое лицо. Не всем дано это понять?— весьма болезненная и опасная для душевного здоровья процедура.Они покупают много алкоголя и мало закуски, потому что напиться хочется до невменяемого состояния. Квартира Чонгука оказывается небольшой, но уютной и педантично чистой, что так похоже на её хозяина. Правда, сегодня он планирует нарушить все свои каноны и забыться. Шиён не собирается ему препятствовать.Пакет с бутылками соджу грузно опускается на пол, и в нём тут же становится меньше на один экземпляр. Еще даже не зашло солнце, а они уже стремительно пьянеют, облюбовав мягкий диван в единственной жилой комнате. Нет повода для тостов и радости, лишь только для молчаливой печали, каждому своей. Солидарно принимается решение не лезть друг другу под кожу, но вот морально и физически поддержать?— да, пожалуйста, непременно. Ведь они здесь именно по этой причине.—?Смотри, облака похожи на сладкую вату! —?Шиён хихикает, как маленький мальчишка, и тыкает пальцем в сторону окна. Вечер и правда выдался на удивление красивым.—?Не люблю сладкую вату,?— слегка заплетающимся языком отвечает Чонгук. Так пить и не научился.—?Тогда я тебя не знаю.Прозрачные очки, которые он никогда не надевает на встречи с клиентами, сменяя их незаметным линзами, с тихим звоном ложатся на стол. Шиёну не нужно особых усилий, чтобы оседлать крепкие бедра Чонгука. На его пути не встречается и доли сопротивления.—?Не знаешь.Но кто сказал, что знать друг друга что-то значит в этом мире?Первый мужчина, которого не покорить одним только взглядом?— или это уже Шиён начал терять свой неповторимый шарм. Потому что Чонгук в данный момент неожиданно задумывается только об одном: какие перед ним грустные и тёмные глаза. От этого становится не по себе. Они остаются полными печали даже когда Шиён использует самую яркую и убедительную свою улыбку. Просто Чонгук прежде еще не был к нему так близко и не мог заметить.—?Сколько тебе лет?То, чего он тоже не заметил. Внося данные в базу, даже не обратил внимания, настолько сильно будучи под впечатлением от первой в своей жизни встречи с ?ночной бабочкой?. Даже глядя в лицо Шиёна с минимального расстояния, определить невозможно. Загадочное существо, у которого нет возраста. Удивительное существо.—?Ну, чувствую я себя как минимум на сто. Устраивает?Чонгук хрипло смеётся, а потом целует. Задержись он на несколько секунд, Шиён сделал бы это первым. Глупо будет отрицать, что в этот момент, в эту самую секунду?— им не хотелось. Желание было обоюдным.Чувствовать под пальцами выпирающие кости, острые позвонки и тонкие ребра оказывается очень приятно. Шиён горячий и отзывчивый, а еще дышит часто-часто, если опустить руки ниже или наоборот, позволить себе еще большую дерзость и больно сжать затвердевший сосок. Но несмотря на явное возбуждение, до раздевания дело не доходит, а их жаркие поцелуи заканчиваются не менее жаркими объятиями. Тогда уже дается воля одному-единственному постыдному всхлипу, после которого на плече Шиёна чувствуется влага. Перед глазами стоит Чимин.Но об этом больше никогда не посмеют заговорить вслух.Под утро, когда Шиён собирается тихо уйти, вновь ненавидя себя, тучи сгущаются. Он с трудом освобождается от чужих крепких рук (они так и заснули, крепко переплетая все конечности на слишком узком для двоих не раздвинутом диване) и замирает на несколько долгих секунд, рассматривая безмятежно спящего Чонгука. Он кажется самым прекрасным, что только есть на земле. И также самым недосягаемым. Ты забыл, какая ты грязная шлюха? Таким отродьям не положено влюбляться, как ты только посмел?Но его цепко хватают за руку и хриплым ото сна голосом просят:—?Останься.С тобой мне стало тепло.У Шиёна сердце уходит в пятки, и он лишь молча кивает, в один момент забыв все слова.Никогда не знаешь, что с тобой случится завтра.