Часть 2 (1/1)
Стояла осень. Где-то там, ближе к Европе, леса золотились березками, алели кленами и сопротивлялись увяданию дубками. Здесь же охотно сбрасывали желто-коричневую хвою лиственницы, раскинув в стороны почти голые ветки с узелками хрупких шишек, да хмуро обступали ели. Кое-где, конечно, белели стволами сиротливые березки, разбавляя темную зелень хвойника, но уж как-то пронзительно печально они смотрелись, добавляя гнетущее чувство беспокойства, которое только усиливалось при взгляде на затянутое низкими светло-серыми тучками небо, еле проглядывающее бледно-голубыми проталинами. Моросил мелкий дождик, самый противный и пробирающий до души, из тех, что льют неделями. Туристская куртка плохо спасала от этой всюду проникающей сырости, к тому же она не до конца высохла после злополучного падения в речку. И надо же было подскользнуться на каких-то жалких камышах. Теперь кое-где еще и виднелись пятна высохшего и въевшегося ила пополам с речным мелким сибирским песком.Андрей шел, чертыхаясь, надвинув капюшон на нос и зябко спрятав руки в подмышках. Вроде и речка была неглубокой, но второй рюкзак, надевавшийся поверх крохотного первого, с запасом одежды, картами, бумагой для записей и прочим снаряжением путешественника, найти он так и не смог. Виной всему было коварное дно песчаных рек. В этих мелких речках часто тонули люди, попадая в постоянно изменяющиеся течения, которые увлекали их в промоины на дне, появлявшиеся буквально за день после смены течения. Или, что еще страшнее, на дне могли быть зыбучие пески, в которые мог попасть и он сам. В этот раз все обошлось, но сама мысль о том, что он мог стать частью какой-нибудь легенды о бесследно исчезающих в водоемах людях, заставляла парня передергиваться.Он с нетерпением следил за одной из них - о маленьком сибирском озерке, в окрестностях которого постоянно пропадали люди и животные. После первой поездки к нему ученых уточнилось: оно поглощало всех, кто рискнул заплыть на середину. Да и у берега плескаться давало неохотно. Среди местных даже ходили слухи, что утопших, бывало, находили в соседних озерах, словно Соболхо стремилось избавиться от следов преступления. Бездонное озерцо не желало отдавать свою добычу. Ученые, экспериментировавшие с лотом, остались в глубоком недоумении, потому как глубина понижалась резко, стремительно - на расстоянии одного метра от берега глубина превышала четыре. На середине лот опустился на тринадцать, а чуть правее и вовсе не достал дна. Правда, и сам лот был всего двадцатиметровый - не ожидали такой глубины от лужицы тридцати метров в поперечнике. Подумаешь, "бездонное". Аборигены склонны преувеличивать. Но больше двадцати метров глубины? Да туда можно смело прятать десятиэтажку, как раз поместится. Он с ужасом слушал новости о всё возрастающих цифрах глубины Соболхо. Но в то же время цифры радовали - было дно у озера, еще как было.Когда пошли слухи, что иркутская группа водолазов хочет исследовать дно Соболхо, Андрей хотел записаться в состав, но ребята отказались брать кого бы то ни было без должной подготовки и достаточного числа погружений. Ему пришлось ждать новостей как и всем - из средств массовой информации. Он с огромным облегчением принял и систему карстовых пещер, соединяющую под землей несколько озер и реку Витим, и воронки, уходящие неизвестно на какую глубину. Его даже нисколько не волновало появляющееся в полночь над водой розоватое свечение. Объяснение его химическим составом воды в озерце вполне устраивало парня. Главное - все объяснялось научно, не было больше никакой тайны. И пусть было очень неуютно профессору Сибирского отделения РАН на берегу Соболхо, пусть у местных жителей кружится голова на воде, пусть затягивает в пучину прямо у самого берега, зато нет в нём больше ничего необычного, мистического.Андрей не знал, что за ним уже давно закрепилось прозвище Неверующий. Никто из его коллег не понимал причины, заставившей перспективного юриста бросить всё, стать чуть ли не уфологом и изучать легенды. Он стремился доказать, что все необычные явления созданы либо человеком, либо природными стихиями. Он допускал невероятнейшие объяснения вплоть до доигравшихся до ядерного взрыва предков, после которого начались мутации, и из ящериц выросли динозавры, потом люди вышли из подземных бункеров, успев забыть всё, до чего доходили веками, и история снова повторяется, - лишь бы не слышать про инопланетян. Магия тоже не входила в число таких допущений. Любую мистику он первое время высмеивал, пока ему не высказали всё, что о нём думают, причем полным составом. У Андрея в тот момент на лице было написано такое удивление, что после отповеди коллеги просто махнули на него рукой, дескать, что взять с неверующего. И всё это при том, что мелкие необъяснимые явления случались и с экспедициями, в которых участвовал он сам. Например, подъём на Холат-Сяхыл, печально известную Гору Мертвецов.