Часть 3. Глава 5 (1/1)

Несчастная! О, несчастная! Как же она выжила меж двух этих адских огней?Глаза Катрин и ее бегство в первые часы безраздельно правили разумом и сердцем Изабеллы, хотя она всеми силами старалась закрыться от этих мыслей. Убедить себя в том, что Зорро узнал о настоящем имени Катрин только на днях, было невозможно. Он должен был знать об этом с самого начала. С самого начала их отношений…А отношения ли это были? Не послужил ли толчком для них именно факт этого ошеломительного родства? Чтобы быть как можно ближе к своему врагу?Но как же быть с тем, что Изабелла видела собственными глазами? С тем, как виртуозно Катрин обыграла Монте на балу. Как возвысила Зорро, как спасла ее репутацию, как осадила Фиону. Неужели Монте знал обо всем этом, как знал Зорро? Выходит, это был поставленный спектакль? Но ведь Монте должен был в нем заведомо проиграть. Зачем ему это было нужно? Если бы это был отвод глаз от плана Фионы, тогда все было бы понятно. Но Фиона в той ситуации действовала исключительно своим умом. Тогда какую выгоду получил Монте? Попытался убедить Зорро, что Катрин на стороне последнего больше, нежели на его собственной, и ради этого стерпел все унижения? Неужели это было так необходимо? Столь сложная последовательность действий всего лишь для крохотного наклона чаши весов в чью-либо пользу…Что должна была претерпеть Катрин за эти годы? Как она не сгорела между двух этих мужчин, каждый из которых с помощью нее пытался нащупать слабое место другого? Как она спала по ночам? О чем она думала, когда оставалась наедине с собой? И откуда она черпала силы, чтобы всегда держаться с таким достоинством?..Собственные удары судьбы теперь казались Изабелле детским лепетом. Она поняла, почему Катрин бежала так быстро — чтобы как можно скорее завершить эти мучения. Чтобы не жить этой жизнью ни минутой дольше. Чтобы забыть обо всем и начать заново. Она бросилась к спасительному выходу, который открыл перед ней Зорро, не задумавшись ни на миг. Оставила все. Все, что у нее было. Включая свое имя. Все имена. И связь с братом. Она сбежала от собственного брата…Еще одна потеря Монте. И какая… С другой стороны, Катрин — такая же потеря и для Зорро. Но то, что Монте предпримет ответные меры чуть ли не в ближайшие часы, было очевидно, — он должен быть крайне разозлен всем, что произошло за последний месяц.А, может, он был зол и на Катрин? Вдруг ей угрожала опасность? Поэтому Зорро и вывел ее из игры. Хотя и знал, что она играет на две стороны.И все же простил ее… И не на словах.Новая страна, новый дом, новое имя. Новая жизнь, которую он ей подарил. Разве можно сделать подобное для человека, с которым тебя связывают лишь деловые отношения? А Керолайн усиленно намекала именно на такой их характер. Вернее, намекала только в первые часы после возвращения Изабеллы и Рикардо, а под утро начала заявлять открыто, аргументируя это тем, что Зорро передавал через Бернардо, что "это очень важно", и что свидетелем "разрыва" должна была стать именно ее ненаглядная принцесса. Сама же Изабелла чуть ли не впервые не знала, чем парировать подобное заявление. Она никак не могла найти объяснение тому, зачем ей необходимо было увидеть отъезд Катрин лично, ведь рано или поздно она все равно узнала бы об этом. Керолайн же оседлала любимую тему и авторитетно заявляла, что никаких эмоциональных отношений у Зорро с Катрин никогда не было и он расценивал ее лишь как временно полезного союзника и именно это хотел показать Изабелле; и попытки последней указать на то, что за человека, который "ничего не значит", не будут так волноваться и не будут так стремиться спрятать его в безопасное место, пресекались на корню с закатыванием глаз и нетерпеливым цоканьем.В общем эта тема за несколько часов приобрела такой накал, что девушкам оказалось безопаснее отказаться от нее, проспать остаток ночи прямо в гостиной за неимением сил разойтись по спальням и с утра заняться домашними делами, потому что Рождество уже маячило прямо перед носом.Керолайн отложила работу над костюмами и вплотную приступила к помощи сеньоре Камелии и управляющим в подготовке обеих гасиенд к празднику. Изабелла тоже с головой нырнула в эту суматоху, которая явилась для нее спасительной альтернативой работе с ателье, не дававшей ей возвращаться ко всем событиям до и после появления Бернардо. И все же в любое секундное отвлечение от дел затаившиеся воспоминания подобно искре огня выскакивали из глубин сознания и начинали жечь невыносимым пламенем ее тело и разум.Шарлотта и дон Рафаэль, безусловно, были в курсе происшедшего, но во время своих визитов старались обсуждать другие темы и главным образом сосредотачивались на Рождестве. Той же политики придерживались и все остальные. Единственным исключением из этого наигранно жизнерадостного представления внезапно оказался Рикардо. Он стал очень задумчив и даже, можно сказать, рассеян. Все последовавшие за отъездом Катрин дни он мало с кем разговаривал, предпочтя, как и Изабелла, погрузиться в посильную помощь матери, хотя у него и без того было чем заняться в кабинете отца. Он всего один раз вышел на встречу с доном Рафаэлем и Шарлоттой и когда Веласкес, не сдержавшись, заговорил о Катрин, задумчиво и больше для себя, нежели для собеседника, ответил что-то наподобие "он, действительно, от нее отказался", после чего встал и, погруженный в собственные мысли, ушел из-за стола, забыв даже попрощаться с гостями. По крайней мере, так передала Изабелле Керолайн. А о том, что это должно было означать, девушка думать не хотела. Ни об этом, ни о грядущем и некогда самом любимом празднике, который впервые в жизни виделся ей пустым и бессмысленным. Все ее мысли и внимание были отданы работе, и она уже за полночь в изнеможении падала на кровать и подскакивала под утро после короткого, но глубокого и, по счастью, лишенного картин сна даже раньше, чем Керолайн, сразу бросаясь в бытовой бой.Так прошло трое одинаково беспросветных суток. На грани истощения, кажется, находились уже все обитатели гасиенд, и если бы не колоссальная помощь со стороны семьи Веласкес, вряд ли бы их соседи сумели справиться со всем объемом выросших перед ними задач, которые множились как головы лернейской гидры. Откуда каждый раз всплывали те или иные проблемы, все знали и даже не обсуждали это, — Монте и до отъезда Катрин мелко, но очень остро колол в самые болезненные точки дома губернатора. Теперь же эти уколы превратились в полноценные удары, сотрясавшие обе гасиенды с ног до головы, при том, что, по словам дона Алехандро и дона Ластиньо, основную нагрузку незримо принимал на себя Зорро, — до них же долетали лишь отголоски.И все же на исходе третьих суток произошло то, чего так опасалась Изабелла, да и все остальные — удар был нанесен в обход их главного защитника: неожиданно и без объяснения причин, лишь штатно сославшись на проблемы со здоровьем, подали в отставку оба помощника дона Михаэля, при необъяснимых обстоятельствах потерявшие все расчетные документы за последние две недели. А это означало срочный перевод всех финансовых дел под крышу гасиенды де ла Вега. Если Монте и желал медленно и мучительно уморить своих врагов, то придумать более изощренного финала он не мог.Рикардо, дон Диего, дон Антонио и дон Михаэль не выходили из кабинета де ла Вега всю ночь, бросив объединенные силы на денежные вопросы поселения, которое в преддверии праздника с его традиционными праздничными расходами обрушило бы всю свою мощь на голову любого, кто совершил бы ошибку в расчетах или допустил бы несправедливость в распределении средств. Дон Алехандро и дон Ластиньо переместились в кабинет дома Линарес и переняли на себя все текущие дела сидевших в соседней гасиенде друзей. Под утро, спустившись вниз и обнаружив отца и крестного в том же виде как и до своего ухода на недолгий сон, Изабелла поспешила в другой дом и обнаружила там аналогичную картину, после чего, забыв про завтрак и остальные дела, взяла измором Рикардо, чтобы он передал ей хоть какую-то часть расчетов. Обессиленный Линарес практически не сопротивлялся и определил ее на место засыпавшего за столом дона Антонио. Сеньора Камелия навестила оба кабинета следом за Изабеллой, результатом чего стала замена дона Михаэля на домашнего счетовода семьи Линарес. Рикардо и дона Диего заменять было нельзя — теперь только они двое знали целостную картину происходящего, поэтому все, чем возможно было им помочь, — это накормить завтраком прямо на месте, чем и занялась Кери, заглянувшая в кабинет после сеньоры Камелии.Изабелла отмахнулась от своей порции сразу — ей нельзя было терять ни минуты работы своей относительно свежей головы. Что касалось молодых людей, то Рикардо уговаривать не пришлось. В отличие от дона Диего. Девушка даже подивилась его работоспособности. Не то чтобы он выглядел очень бодрым, но все же его состояние было значительно более стабильным, чем ушедших на отдых пошатывающихся дона Антонио и дона Михаэля, а также Рикардо, который уже не мог сфокусировать взгляд на бумагах и ел с закрытыми глазами. Дон Диего же продержался еще сорок минут и, лишь дойдя до известной ему одному логической точки в работе, занялся завтраком. Именно в эти минуты Изабелла в полной мере прочувствовала, какой надежный тыл представлял из себя наследник дома де ла Вега. И хотя подобный запас выдержки и внутренних сил не совсем вязался с его внешним видом и в другой раз девушка непременно уделила бы этому больше внимания, сейчас она была как никогда рада обнаруженному противоречию.В отличие от предшествовавших дней время в утро сочельника, как назло, шло очень быстро, и рождественская ночь приближалась семимильными шагами. А согласно традиции все финансовые решения и расчеты должны были быть озвучены и распределены на общем большом заседании поселения в полдень, чтобы все сопутствующие вопросы и претензии, а также непосредственные выплаты были рассмотрены и осуществлены до трех часов дня.В гостиной де ла Вега раздалось десять гулких ударов — у дома губернатора оставалось максимум полтора часа на то, чтобы завершить все расчеты и собрать финансовую программу воедино, после чего отправить дона Михаэля, дона Алехандро и дона Ластиньо с этими документами на собрание. Но как ни старались все смирившиеся со своей временной ролью счетоводы успеть выполнить необходимую работу, ее объем был столь велик, что им требовался еще как минимум один день. И даже бросившие все свои дела и подоспевшие на помощь дон Алехандро и дон Ластиньо не смогли кардинально изменить ситуацию.Но и это оказалось не самым худшим моментом в сложившейся ситуации. В числе утерянных бумаг были и документы с важнейшими цифрами по выплатам вознаграждений, которых очень многие участники грядущего собрания ожидали в свой адрес, поэтому если бы сегодня кто-то вдруг оказался без соответствующих поощрений, заседание грозило обернуться самым опасным образом. Однако если данные по основным денежным потокам было возможно собрать из косвенных источников, которые дон Михаэль смог предоставить для работы, то информация по выплатам копилась не один месяц на основании тех или иных достижений и заслуг и восстановлению не подлежала. Оба помощника дона Михаэля лишь разводили руками, говоря, что все бумаги были у них подготовлены и выложены на самом видном месте, но когда дон Михаэль пришел в указанное помещение, то ничего там не нашел. Поиски в казначействе, которые продолжались вчера до самой ночи, также не принесли успеха — необходимые документы вместе с дубликатами, по словам служащих, провалились сквозь землю, хотя все, как один, уверяли, что видели их совсем недавно собственными глазами.Мистику этого происшествия дом губернатора разгадал без труда, но такое знание не приносило никакой выгоды. Напротив, оно дало понять, что сегодня среди членов собрания будет немало подсадных людей с одинаковым и очень простым заданием — устроить недовольство финансовой работой властей. — Дон Алехандро, карета для Вас, дона Ластиньо и дона Михаэля готова, — заглянул в переполненный кабинет де ла Вега Себастьян. — Когда вы отбываете?— Через пятнадцать минут, — твердо произнес губернатор и вновь погрузился в документы.Изабелла закусила губы: если с недосчитанным распределением средств дон Михаэль еще как-то сможет справиться, назвав приблизительные суммы, которые уже вырисовывались под быстрой и верной рукой дона Диего, то что он будет говорить, когда речь зайдет о вознаграждениях? Она медленно собрала свои бумаги, с которых дон Диего уже перенес все необходимые ему цифры, и обвела взглядом помещение. Керолайн в кабинете не было — скорее всего, она не смогла находиться в бездействии в столь напряженной атмосфере и уже начала бегать между гасиендами, раздавая распоряжения по поводу обеда. Все же остальные толпились здесь.Сеньора Камелия стояла у дверей и смотрела в спину мужа так, словно отправляла его на войну. Похожее состояние читалось и в глазах дона Антонио, который уже немного отдохнул и спустился проводить друзей до кареты. По дону Михаэлю было непонятно, сумел ли он заснуть хоть на минуту, потому что его руки как подрагивали до отхода на покой, так и продолжали нервно держать бумаги, из которых он, судя по его впившемуся в строки взгляду, уже пытался выстроить в голове хоть какой-то системный доклад. Дон Ластиньо занимался комплектацией документов в портфейль и ждал лишь, когда дон Диего допишет, а дон Михаэль выпустит из рук последние листы. Рикардо лежал на столе, подложив кулаки под лоб, и, видимо, пребывал в какой-то другой реальности.— Сеньоры, — вновь раздался голос Себастьяна. — Боюсь, время уже вышло.— Да, — отреагировал дон Алехандро и первым встал из-за стола. — Друзья мои, нам пора.Изабелла с замирающим сердцем проследила, как с легким шелестом разместились в портфейле последние бумаги и как защелкнулся над ними позолоченный замок. Тут же задвигались стулья, застучали по полу каблуки и следом за сеньорой Камелией покинули помещение все представители сильного пола.Девушка осталась одна. Сначала она немного расслабилась и даже прикрыла глаза, но тишина очень быстро стала давящей. Изабелла посмотрела в окно — близился полдень. Солнце на безоблачном небе всем своим блеском украшало природу перед Рождеством, которое впервые за тринадцать лет должно было пройти для Изабеллы без снега, льда и холодных ветров.Без снега… Она больше никогда не увидит снег? Ни она, ни Керолайн, ни Шарлотта? Никто из них больше не поймает на ладонь крохотный белый кристаллик неповторимой формы? Не ощутит его мимолетную прохладу? Не увидит как он превратится во влажную блестящую точку? А елка? Больше никогда не будет елки? Ее освежающего аромата. Висящих на ее мохнатых ветвях яблок, вафель, имбирных пряников, орехов в сусальном золоте, позолоченных шишек, серебряных звездочек, латунных ангелов… Волшебного рождественского пламени свечей, отражающегося в темных окнах, за которыми поблескивают пушистые сугробы. Ничего этого больше не будет в ее жизни? А впрочем… Какая разница? Вряд ли кто-то в этих двух гасиендах сейчас ощущает приближение Рождества. Или даже не двух. Ни Веласкесы, ни Гарсия также не могут позволить себе такую роскошь, как беззаботную подготовку к празднику. А все механические действия по украшению территорий и закупка подарков выполняются лишь с одной целью — продемонстрировать недоброжелателям, что у дома губернатора все в порядке и они ни о чем не волнуются. Эту схему они уже проходили полгода назад, и она показала неплохие результаты.За окнами послышалось ржание лошадей и понукание кучера — значит, экипаж отправлялся в центр. Изабелла с силой переплела пальцы.Все будет хорошо. По-другому думать нельзя. Потому что если подумать, что может случиться… Нет. Ничего не случится. Все пройдет без проблем. Должно пройти… О, Небо, хоть бы прошло! Хоть бы что-нибудь их спасло! Хоть что-нибудь… Или кто-нибудь…— Ты чего тут расслабилась? — вдруг возникла на пороге Керолайн. — У нас куча дел еще! Ничего не готово! Хочешь, чтобы Рождество прошло мимо и оставило нас без подарков?!Изабелла от неожиданности подскочила в кресле и стукнулась рукой о стол.— То-то же, — удовлетворенно хмыкнула фрейлина и испарилась.И хотя Изабелла прекрасно понимала, что ни подарки, ни праздник Керолайн сейчас не волновали, все же последняя была права, — у них впереди много дел. И заняться ими следовало в самое ближайшее время, потому как чем грозила каждая минута промедления, Изабелла уже изучила на собственном опыте.Девушка быстро убрала в ящик шкафа оставшиеся после ночных работ рулоны бумаги, собрала перья и, заставив себя думать об отвлеченных предметах, задвинула за стол кресла, на которых сидели отец и крестный. Все будет хорошо. Они выберутся из этой ситуации. Все. Будет. Хорошо.***Семь часов, уже семь часов вечера…Изабелла вышагивала нескончаемые круги по гостевой спальне гасиенды де ла Вега, в которую ушла сорок минут назад, потому что у нее стали так дрожать руки, что она, кажется, впервые в жизни, разбила сразу две тарелки.Никаких вестей, ни одного послания с заседания, — ничего...В обеих гасиендах за минувший день подготовили все, что только было возможно, потому что, дабы отвлечься от тяжелых размышлений, в работу бросились абсолютно все, и с таким рвением, словно это было последнее, что каждый мог сделать в своей жизни. Девушка уже давно не помнила такого молчаливого, быстрого и сплоченного труда. Казалось, все население двух домов научилось читать мысли друг друга и выполняло необходимые действия с молниеносной скоростью. И финальное украшение главных помещений, упаковка подарков и подбор праздничной посуды были только каплей в море. Уборка садовой территории и всех подсобных помещений, подшивание и без того идеальных штор и покрывал, чистка всех мягких поверхностей, полировка зеркал и подсвечников, которые сегодня должны были стать главными элементами декора, вытряхивание дорожек, ковров и ковриков, замена всего постельного белья, протирание невидимых человеческому глазу пылинок в углах комнат, над и под мебелью, даже перестановка предметов интерьера, — в этот день было учтено все, включая самые незначительные моменты, словно с каждого из них пытались снять и выкинуть отголоски тяжелейшего года.В три часа тридцать минут прибыло все семейство Веласкес и дон Алонсо, рассчитывавшие, что заседание традиционно закончилось в три часа дня и дон Алехандро с друзьями уже должен был вернуться. Однако, услышав, что губернатора еще не только нет дома, но и от него не приходило ни единой вести, все пятеро гостей, словно заколдованные, бросились на помощь сеньоре Камелии, практически вымогая ее придумать, чем они могут быть полезны.Если бы не бурная фантазия Керолайн, всем, кто находился в гасиенде, пришлось бы очень туго, потому что сидеть в бездействии и к тому же молча, лишь бы не затрагивать страшную тему, было сродни живому погребению, а уезжать обратно никто и не думал. Но, по счастью, фрейлина представляла собой практически нескончаемый кладезь идей и еще пяти парам рук нашлось, чем отвлечь головы их хозяев. В другое время и при других обстоятельствах дому губернатора можно было бы только позавидовать — абсолютное единение, мгновенное взаимопонимание, четкость и слаженность действий, как на корабле. Однако сейчас во всем этом явилась оборотная сторона: давящая тишина и отсутствие хоть каких-либо разговоров. Единственным звуком в последние часы было мычание Давида, который, метаясь между двумя гасиендами, уже выглядел как одержимый. Растрепанный, с покрасневшими глазами, он пропевал своим помощникам на одной кухне понятный лишь им напев и, не оглядываясь, убегал проверять обстановку в другую. В остальном же со всех углов слышался только шорох тканей, шелест украшений, скрип полироли, стук дверей и окон и скрежет передвижения мебели, которые через три часа после приезда гостей привели Изабеллу к вынужденному самозаточению в спальне второго этажа.Девушка начала ходить кругами, когда услышала с нижнего этажа звон часов, которые пробили семь раз. До этого она полчаса лежала в кровати, всеми оставшимися силами убеждая себя, что очень хочет спать.Часы в гостиной ударили еще один раз. Семь пятнадцать. Изабелла поднесла дрожащие руки к лицу и, сделав жест умывания, запустила их в волосы.Здесь уже становится нечем дышать. Надо срочно спускаться в гостиную. Не переколотит же она, в самом деле, всю оставшуюся в доме посуду. Да и Кери найдет другое занятие для своей дражайшей принцессы. Придумала ведь она что-то всем остальным, иначе они не сидели бы внизу так тихо.Изабелла встряхнула головой и подошла к зеркалу — в самый главный праздник года Керолайн не озаботилась прической своей подруги. Кажется, впервые в жизни… Девушка закинула блестящую волнистую гриву за спину и поправила платье. Скорее бы эти два дня закончились… Она подошла к выходу и, твердо намереваясь не вступать ни в какие разговоры относительно заседания, если они вдруг сейчас ведутся, распахнула дверь.Внизу было тихо, но было понятно, что все находились в гостиной.Изабелла прошла по коридору и вышла на балкон перед лестницей. Картина, представшая ее взгляду, заставила на миг забыть обо всех жизненных перипетиях. Все, кто находился в помещении, а это без малого десять человек, сидели и мотали пряжу в клубки. Девушка протерла глаза и еще раз посмотрела вниз. Ошибки быть не могло. Весь стол был завален нитками, которые, подергиваясь от постоянного натяжения, вились по полу в сторону кресел и диванов. Изабелла ошарашенно выцепила взглядом темно-желтый моток и проследила его путь, проходивший через руки Шарлотты к дону Рафаэлю. Веласкес яростно наматывал нитки на пальцы, промахиваясь через каждые два витка, и судорожно начинал свой клубок заново примерно каждые десять секунд, вынуждая Шарлотту безропотно подбирать и распутывать упавшие ряды. Напротив него сидел Рикардо, ему повезло больше: он каким-то образом смог смастерить довольно увесистый шар и уже самодовольно собирался передать его Себастьяну, по-видимому ответственному за сбор готовых работ, как вдруг синий клубок выскочил у него из рук и Линарес, чертыхаясь, полез на карачках под стол. На диване располагались дон Антонио и дон Алонсо. В их медленных и послушных движениях, начинавшихся и заканчивавшихся только по команде сеньоры Виолетты и сеньоры Камелии, читался весь жизненный опыт мужского существования. Хуже всего пришлось Давиду, как всегда без оглядки бросившемуся выполнять задание белокурого командира — от восторженного осознания совместного труда он забыл вовремя снять основу клубка, намотал на руку весь пучок пряжи и теперь прыгал вокруг дивана, бешено размахивая зеленым куполом, поглотившим его руку до самого запястья.Изабелла зажмурилась еще раз, но все осталось по-прежнему. Кажется, Кери пошла ва банк…Внезапно голова Себастьяна, сидевшего ближе всех к открытому окну, резко повернулась на слышимые пока только ему одному звуки на улице, и управляющий, сорвавшись с кресла, за три или четыре гигантских прыжка оказался в коридоре. Все, кто остался в комнате, побросали бесконечные паутины и подскочили к окну.— Приехали, — почти шепотом произнес дон Антонио.Изабелла почувствовала, как у нее пересохло во рту и поспешила вниз. Керолайн за один взмах руки скинула со стола в корзину клубочное производство и отдала распоряжение Давиду принести чай. Юноша отреагировал незамедлительно и, не чуя под собой ног, рванул на кухню, по дороге чуть не сбив зеленым шерстяным мячом сбежавшую с лестницы Изабеллу.Через пару минут в коридоре послышались шаги и сеньора Камелия первая поспешила на встречу.— Добрый вечер, — раздался с порога голос дона Алехандро, не дожидаясь ответа, сразу направившегося к креслу за столом.За ним вошли дон Ластиньо и дон Михаэль. Судя по их единодушному желанию быстрее оказаться в сидячем положении, спрашивать о том, как прошло заседание, в ближайшие несколько минут не следовало. Изабелла никогда еще не видела ни отца, ни крестного такими обессиленными и опустошенными. В их лицах не было ни единой эмоции, словно внутри все выгорело и осталась лишь оболочка.— Сейчас должна подъехать Марианна, — не поворачивая головы в сторону сеньоры Камелии, произнес дон Михаэль. — Я послал за ней сразу, как только мы закончили заседание.Он говорил так тихо и с таким трудом, что вопрос о том, как все прошло, отпал сам собой на неопределенный промежуток времени.— Диего еще не вернулся? — вдруг спросил дон Алехандро.И Изабелла поняла, почему ей сегодня было особенно тяжело — вместе с доном Диего, в полдень уехавшим с отчетами в крепость, исчезло и ощущение молчаливой стабильности, которое он незримо создавал вокруг себя и которого ей так не хватало в эти часы.— Нет, — ответила сеньора Камелия. И тут же добавила, словно пытаясь успокоить всех и саму себя. — Это всегда занимает много времени.Со стороны кухни послышалось мелодичное позвякивание посуды, и через минуту в гостиную впорхнул Давид с двумя золотыми подносами, артистично удерживаемыми лишь кончиками сложенных бутонами пальцев. Он избавил свою левую руку от нитяного плена и теперь был готов перетаскать в гостиную все рождественское меню.— Алехандро, не мучай нас, — наконец не выдержал дон Антонио. — К чему готовиться?Губернатор тяжело вздохнул и приложил голову к спинке кресла:— К крайне напряженному следующему году.— Это и так понятно. Как вы оттуда выбрались?Дон Алехандро переглянулся с доном Михаэлем и доном Ластиньо.— Морис, — произнес последний. — Он спас нас. Точнее, Зорро. Все эти сутки он и его люди искали пропавшие документы. Нашли только под утро. Вернее, догнали. Уже далеко от Эль Пуэбло. Монте собирался спрятать эти бумаги до лучших времен. До своих лучших времен…— Ты сказал что-то про Мориса, — тихо уточнил дон Антонио, почувствовав, что дон Ластиньо надолго замолчал.— Морис привез их в полвторого, ворвавшись прямо на заседание, — пояснил дон Алехандро.— Еще бы полчаса — и неизвестно, чем бы все закончилось, — впервые подал оказавшийся совсем осипшим голос дон Михаэль.Дон Антонио собирался задать еще какой-то вопрос, но в это время в коридоре послышался шум и в гостиную стремительно вошла Марианна Гарсия, бросившись к мужу так, словно не видела его несколько месяцев. Она сразу поняла, что пришла в самый важный момент, и дала понять, что готова внимать каждому слову, поэтому через пару минут повествование было возобновлено.Ночное собрание узнало, что оппозиция была подготовлена очень хорошо. Приезд Мориса стал настоящим чудом. К тому времени докладчиков уже окружила такая толпа, что юноша с трудом смог пробраться к адресатам. Его не хотели пропускать, считая, что он хочет решить собственные финансовые вопросы в обход всех, поэтому ему пришлось представиться помощником дона Эстебана и сказать, что за ним посылал дон Михаэль по причине плохого самочувствия. После этого он прорвался к главному столу, демонстративно поставил перед "пациентом" подготовленную для подобного поворота событий пробирку, одновременно подкинув дону Алехандро на колени обгорелую стопку бумаг, и исчез.Надо сказать, что огонь был наименьшим из зол, которые сопутствовали перехвату документов. На искореженных листах без труда читался ход недавней битвы. Одни не хотели их отдавать, пытаясь разрезать на куски и сжечь, а другим нужно было завладеть ими во что бы то ни стало, даже ценой собственной крови, которой было залито немалое количество страниц. Бумаги лежали вперемешку — их отбирали по частям и, судя по внешнему виду, прятали на груди или в рукавах, ибо сумку могли выхватить или отрезать в любой момент. Из всего огромного перечня документов, которые были похищены из казначейства, до заседания дошла примерно четверть. Но она являлась самой важной — той, где фиксировалась информация по индивидуальным выплатам. Монте понимал ее значимость, поэтому отдал приказ уничтожить ее лишь при критических обстоятельствах. Общие же расчеты — те, которые дом губернатора смог в приблизительном виде восстановить за минувшую ночь, — были сожжены сразу.И все же эти обгорелые, изрезанные, разодранные и пропитанные кровью остатки, сложить которые в правильном порядке ни у кого даже не было времени, спустились для докладчиков с неба на райских облаках в сопровождении фанфар и божественного света. Всеми правдами и неправдами убедив собравшихся, что дон Михаэль с самого начала планировал обсуждение премий после перерыва, дону Алехандро удалось утихомирить взволнованную толпу и перевести ход заседания в необходимое русло. Тем не менее обученные люди Монте не желали сдаваться и продолжили сеять в рядах смуту и раздор в и без того неустойчивой обстановке, растянув таким образом пытку своих врагов еще почти на пять часов.Губернатор завершил прерывистую речь и потянулся за дымящейся чашкой, но на полдороги опустил руку и облокотился на кресло. Сеньора Камелия сразу же бросилась к столу и передала брату чай.— Вижу Вы не скучали, — улыбнулся он ей. — Все блестит.У Изабеллы сдавило дыхание — в то время, как у него, казалось, не было сил даже на глоток, он все же смог осмотреть помещение и оценить всеобщие старания.Сеньора Камелия улыбнулась в ответ:— Значит, Рождество состоится?— Безусловно. Но еще должен прийти Зорро. Он передал, что ему нужна моя подпись в каких-то бумагах.— Твоя? В его бумагах?— Пока не могу сказать ничего определенного. Он придет с минуты на минуту и объяснит, что это значит.— У тебя нет никаких предположений? — с удивлением вмешался в диалог дон Ластиньо.Но ответа дона Изабелла уже не слышала — едва в одном предложении соединились слова "Зорро" и "придет", как она инстинктивно попятилась к выходу из зала и умчалась на второй этаж по запасной лестнице. Она не знала, заметил ли кто-нибудь ее отступление. Все были так заинтригованы сообщением губернатора, что вряд ли обратили внимание на едва слышимые шаги за спинами.А когда пропажа все же обнаружится… — Изабелла провернула ключ в замке спальни и вытащила его из скважины, — то уже будет поздно. Это Рождество она проведет здесь.***— Девять часов, — тихо произнесла сеньора Виолетта. — Они сидят там уже целый час.— И Изабелла забаррикадировалась наверху, — уныло развернулась Кери в сторону дивана, где расположились прекрасные половины присутствующих семейств.Рикардо и дон Рафаэль ходили по гостиной взад-вперед и попеременно бросали нетерпеливые взгляды на часы в углу. Дон Михаэль и дон Ластиньо полулежали в креслах с прикрытыми глазами, все еще восстанавливая силы после заседания. Дон Антонио о чем-то негромко говорил с доном Алонсо, сидя у тлеющего камина. Впрочем, тему их беседы угадать было несложно. Ближайшее будущее, ожидание новых нападений, предположительные стратегии реагирования, потенциальные уязвимости обеих сторон и так далее, и так далее... И несмотря на ободряющее заверение дона Алехандро, наступления Рождества никто не желал. Оно было словно назойливое обязательство, от которого невозможно было ни увильнуть, ни переложить на чьи-нибудь плечи.Не улучшило общий настрой и возвращение дона Диего из крепости. Напротив, его мимолетное приветствие собравшихся, краткий обоюдный отчет о происшедшем на заседании и в крепости и его уход на второй этаж лишь усугубили и без того гнетущую обстановку. И хотя все понимающе закивали головами, когда услышали о его, казалось бы, естественном желании уединиться и отдохнуть после столь тяжелого дня, ни одну голову не обошла стороной мысль о том, что, возможно, дон Диего не хотел встречаться с Зорро. Ведь он пошел наверх сразу, как только услышал о присутствии молодого человека в доме. Как и Изабелла.И, пожалуй, этот треугольник сейчас волновал собравшихся больше, чем все остальное…— Почему он столько времени не приходил? — с нажимом, но не громко обратился к Рикардо дон Рафаэль.— Почему ты спрашиваешь об этом именно меня? — раздраженно отмахнулся Линарес.— Потому что именно ты присутствовал при отъезде Катрин.— Я присутствовал при ее отъезде, в его голову он меня не приглашал. Я не знаю, что в ней происходит.— Ну так спроси.— А, может, тебя сделать дипломатическим представителем для этой миссии?— И с удовольствием, если ты ничего не предпринимаешь!Рикардо презрительно фыркнул и отвернулся к камину, где вытянувшиеся было в их сторону дон Антонио и дон Алонсо поспешили напустить на себя сосредоточенный вид и вернуться к беседе.— Он же пришел, чтобы остаться на праздник, полагаю? — через минуту вновь не выдержал дон Рафаэль.— Не знаю, — процедил Рикардо.— Зачем бы ему было тогда приходить именно сейчас?— Хватит меня расспрашивать.— А кого мне расспрашивать?Рикардо фыркнул еще раз и, уткнув руки в бока, посмотрел в потолок, словно ожидая, что его собеседник догадается отстать от него и обратить свои расспросы к их непосредственному объекту.— Что там за бумаги? — в третий раз активизировался дон Рафаэль.— Откуда я знаю?! — взревел Рикардо.— Ты же ездил под его именем к нотариусу за документами.— И что?!— У тебя нет никаких предположений? — наивно поинтересовался юноша, не замечая налившихся кровью глаз напротив.— Веласкес, — прорычал Рикардо, — если ты немедленно не…Звук довольно резко распахнувшейся двери со стороны кабинета — и через пару секунд темная фигура в проходе между гостиной и коридором. Кери осторожно выглянула из-за плеча сеньоры Марианны и от неожиданности ойкнула.— Сеньоры, — произнес Зорро. — Приношу свои поздравления с наступающим праздником и извинения за то, что так сильно задержал дона Алехандро.— Зорро, пожалуйста, присаживайся, — поднялся с кресла дон Ластиньо.— Благодарю, но я вынужден откланяться.Присутствующие нервно переглянулись и зашевелились на местах, но Зорро уже надел шляпу и развернулся к выходу.— Ты никуда не пойдешь, — вдруг раздалось в дверях, и Зорро, чуть не столкнувшись на пороге с доном Алехандро, вынужденно сделал два шага назад.Женская половина собрания незаметно поежилась и прикрылась подушками.— Разрешите мне пройти, — произнес Зорро.— Как только я озвучу, какие именно бумаги мы проверяли весь этот час. А дальше пускай присутствующие решают, можно ли тебе уходить.— Дон Алехандро, это не совсем… — попытался выйти молодой человек, но губернатор поставил руку поперек проема и перекрыл путь, после чего кивнул дону Ластиньо, который тут же поспешил ко второму выходу из зала и сделал то же самое. Зорро интуитивно бросил взгляд в сторону окон, но туда уже, словно невзначай решив выглянуть на улицу, направился дон Антонио. — Дамы и господа, — объявил дон Алехандро, — спешу вам сообщить, что не далее как несколько минут назад я подписал последнюю бумагу, согласно которой Зорро передает в наше ведение все свои корабли.Раздался грохот и скрип двигающейся мебели, сопровожденные звяканьем падающих чашек и блюдец со стола и из рук, однако губернатор продолжил:— Это пять фрегатов Армады и еще пять торговых судов.— Но, постойте, — вмешался дон Антонио. — Ведь бумаги на Армаду до сих пор оформлены на Вальдемара. Третьего слушания в Гвадалахаре еще не было, значит, его имущество пока не может перераспределено. А когда это произойдет, то оно как минимум пойдет на покрытие нанесенных им ущербов.— О, это отдельная и весьма остроумная история, — усмехнулся дон Алехандро. — И либо я, либо Зорро обязательно расскажем вам об этом за праздничным столом, не так ли? — посмотрел он на молодого человека.— Дон Алехандро, — медленно произнес Зорро. — В прошлый раз я уступил Вам и остался. Прошу Вас, уступите сейчас Вы мне.Теперь, когда он смог произнести несколько предложений, а не пару слов, в его голосе открылись пугающие надорванность и пустота.— Тебе не следует уходить, — уже значительно мягче произнес губернатор. — Пожалуйста, прислушайся к человеку, который прожил на этой земле вдвое больше, чем ты.— Я постараюсь зайти в ближайшие дни, завезу подарки, — пространно пообещал Зорро, вновь попытавшись пройти в дверь, но рука его собеседника не сдвинулась с места.— Только за минувший неполный месяц ты успел спасти наши жизни, оказать важнейшее содействие в аресте Вальдемара, сохранить нашу репутацию, не допустить переворота и обеспечить поселение пятью военными и пятью торговыми кораблями. И ты считаешь, что мы отпустим тебя? — донесся со стороны окна голос дона Антонио.— Признаться, я очень на это надеюсь.— Если ты уйдешь сейчас, это будет самая большая глупость в твоей жизни. И ты знаешь, почему. Пожалуйста, не совершай ее, — продолжил дон Алехандро.Зорро промолчал.— Что Вы делаете?! — не выдержал дон Рафаэль, сразу приковав к себе одиннадцать пар глаз. — Все это время я был уверен, что в противостоянии с Вальдемаром одержали победу Вы! Вы же начинаете убеждать меня в том, что я ошибался! Вы заплатили такую высокую цену в ту ночь, а Вальдемар произнес всего несколько слов! Его уже давно нет здесь, но Вы все еще позволяете ему влиять на себя! Сеньорита Изабелла закрылась наверху и не хочет выходить! А Вы собираетесь уйти! Это неправильно! Потому что…— Послушай, то, что творится у тебя в голове, это твое дело, — перебил дона Рафаэля Рикардо. — Но от твоих действий страдает Изабелла. Она винит себя в твоих потерях и заодно во всех грехах этого мира.— Очевидно, что она ни в чем не виновата, — хрипло ответил Зорро.— Это очевидно для всех, кроме нее. И нас она даже не станет слушать. Единственный, кто может переубедить ее, это ты. И заодно вытащить из этой проклятой комнаты!Зорро перевел на него утомленный взгляд и покачал головой. Все ночное собрание к этому времени уже стянулось к дверям и образовало вокруг молодого человека и губернатора неровный полукруг.— Какого черта?! — взорвался Линарес. — Не хочешь оставаться — пожалуйста! Но сказать Изабелле, что ее вины ни в чем нет, ты обязан! Она уже месяц занимается самоедством по твоей милости! И уж тем более именно ты должен сообщить ей, что с остальными кораблями все в порядке и что они переписаны на имя дона Алехандро, а не этого кашляющего дохляка!— Не на мое, — посмотрел на Зорро губернатор.— Пусть на отца, на дона Антонио, на правительство. Скажи ей об этом! — настойчиво продолжил Рикардо. — Главное, что они не в чужих руках. Остальное неважно.— Это важно, — немного вышел вперед дон Алехандро, не отрывая взгляда от Зорро. — Я надеялся, что ты сам это скажешь, но, по всей видимости, мне придется озвучить и этот момент.Присутствующие выжидающе замолчали.— Все корабли оформлены в виде нотариально заверенной дарственной на Изабеллу. И моя подпись в качестве свидетеля это подтверждает, — произнес дон Алехандро.Кери и Шарлотта приглушенно ахнули и одновременно выронили из рук нещадно терзаемые до этого диванные подушечки. Но не только от услышанной новости. А от того, что, воспользовавшись удалением дона Алехандро от двери, Зорро в мгновение ока оказался по ту сторону порога.— Стой! — прокричал Рикардо, сделав резкий выпад вперед, но не успел ухватить свою цель и скользнул рукой по пустому месту в воздухе.Дон Алехандро только тяжело вздохнул и развернулся лицом в коридор.— Его надо срочно возвращать, — твердо произнес дон Антонио, направляясь к выходу. — Случится катастрофа, если он сейчас уйдет. И для него в первую очередь. Если его уже месяц так бросает от очевидной провокации, значит, все серьезнее, чем можно было предположить.Рикардо издал рычащий звук и первым выскочил из зала.— У одного крыша едет, вторая монастыри из спален делает — сумасшедший дом на выгуле! — донесся его приглушенный голос уже из-за стены.Остальные напряженно поспешили следом, встретившись на пороге и создав давку в дверях. Однако дальше главного входа гасиенды уйти они не смогли, потому что наткнулись в конце коридора на спину Рикардо. Он выглядывал из-за двери на улицу и одновременно делал останавливающий жест. Кери первая рванула в приемную, выходившую окнами на ту сторону, в которую смотрел Рикардо. Ставни были приоткрыты.— Кому какая разница, что сказал Вальдемар? Все понимают, что это была провокация, — послышался тихий и мягкий голос сеньоры Камелии. — А даже если в его словах и была правда, поверь, ни для кого из нас это не имеет значения. Ты был не на исповеди, да и Вальдемар — не священник. Важно лишь то, что ты делаешь сейчас...Сеньора Камелия предвидела, чем закончится ночное собрание, и знала, где ждать свою цель. Никто во время обсуждения ошеломляющей новости о кораблях не обратил внимания на ее исчезновение из гостиной через второй выход, который дон Ластиньо освободил, приблизившись к Зорро. Не видел этого и сам Зорро, потому что стоял к ней спиной.Она вышла к нему из-за угла дома, когда он направлялся к деревьям, чтобы под их прикрытием дойти до ограды и вскочить на Торнадо, ожидавшего его с другой стороны стены, и, судя по резкой остановке молодого человека и его неосознанному отступлению назад, застала его врасплох. Но не от того, что появилась так внезапно. В тени дома, где размывались черты ее лица, в накидке с греческим орнаментом, которую обычно набрасывала себе на плечи ее дочь, и хоть и с недостаточно длинными, но намеренно распущенными черными волнистыми волосами, она была так похожа на Изабеллу, что в первый момент даже Кери подумала, что за окном стоит ее принцесса. Рикардо видел, как Зорро отшатнулся от вышедшей из-за угла фигуры и замер, и сам, как и Керолайн, решил, что там стоит его сестра. Но потом услышал обрывки фраз и лишь по голосу, тоже намеренно измененному и искусственно поднятому на пару тонов, понял, что происходит.— События последних недель забрали у тебя много сил, и эмоции начинают одерживать верх, — журчала высокая ласковая интонация. — Они захлестывают тебя с головой, делают уязвимым, мешают думать рационально. Ты становишься чересчур строгим к себе, чтобы компенсировать неоднозначность собственного статуса. Но, поверь, — сеньора Камелия взяла руку Зорро и, развернув его к дому, осторожно потянула за собой, — тебе не нужно нам ничего доказывать. И тем более держать отчет за твое прошлое. Забудь все, что сказал Вальдемар. Ведь никто, кроме тебя, даже не обратил на это внимания.Она продолжала свою спокойную тихую речь и делала едва заметные шаги в сторону входа в гасиенду. Зорро, как заколдованный, двигался за ней, не отрывая взгляда от ее лица.— Ты пытаешься завершить все дела, чтобы снять с себя оковы твоей маски и обрести свободу действия от настоящего имени. Мы понимаем это. Это прекрасное и благородное решение. Но никто не знает, сколько времени на это уйдет. И сколько еще сил ты потратишь на борьбу с собой. Тех сил, которые можно было бы направить на другие, очень важные дела.Они прошли вдоль всей стены гасиенды и оказались на пороге главного входа. Ночное собрание бросилось врассыпную в первые попавшиеся двери и освободило дорогу.— Не будь так требователен к себе, — вела своего молчаливого спутника сеньора Камелия по коридору. — Разреши себе оступиться в собственном плане. Позволь себе минутную слабость, — она смотрела на него снизу-вверх глазами Изабеллы. — Потому что потом ты станешь сильнее. Ты знаешь, что вернет тебе состояние стабильности. Пойдем, я отведу тебя. А Керолайн пока приготовит вам ужин. — Кери при этих словах стрелой выскочила из приемной и умчалась на кухню. — И тебе, и Изабелле нужно поесть. И поспать, — улыбнулась сеньора Камелия, поднимаясь на первую ступеньку лестницы на второй этаж. — Сегодня сочельник. Через три часа полночь. Кто-нибудь зайдет к вам. Если захотите — спуститесь к нам, встретить Рождество. Или можете отдыхать до утра. А завтра начнем праздновать и распаковывать подарки. Сегодня был очень тяжелый день. Да и ночь накануне. Все устали. Но плохое позади. По крайней мере, то плохое, что могло произойти сегодня, включая долговременные последствия. Благодаря тебе.Они оказались около входа в спальню, и сеньора Камелия, трижды постучав в дверь, мелодично пропела:— Дорогая, это я, открой на минуточку.Зорро, очнувшись, дернулся в сторону противоположного конца коридора, но сеньора Камелия, словно бы случайно сделав шаг назад, встала у него на пути. Послышался звук поворота ключа, и в небольшой щели показался тонкий девичий облик.— Что случилось? — тихо спросила Изабелла, отворяя дверь пошире.В следующее мгновение ее глаза распахнулись, она осеклась и попыталась закрыть комнату, но Зорро внезапно подставил ногу и остановил движение двери. Девушка с визгом убежала вглубь спальни. Молодой человек немного постоял на пороге и вошел внутрь. Сеньора Камелия бесшумно взялась за ручку, медленно закрыла дверь, и, глубоко вздохнув, откинула голову на стену.— Я, конечно, все понимаю, — раздался громкий шепот Рикардо, высунувшего голову с лестницы, — но тебе не кажется, что можно было выбрать не спальню, а…— Нет, не кажется, — оттолкнулась от стены сеньора Камелия и направилась на балкон.— И не говори потом, что я не предупреждал, — процедил Рикардо уже в сторону стоявшего на первом этаже отца. — Под белы рученьки. Только не ее к нему, а наоборот.— Мне казалось, мы уже сто раз это обсудили, — ответил дон Ластиньо, поворачиваясь в сторону зала.Семьи Веласкес, Гарсия, а также Шарлотта, дон Алехандро и дон Алонсо, увидев, что сеньора Камелия появилась на балконе одна, шумно выдохнули и вышли из своих застывших поз.— Что за день, — пробормотал дон Михаэль, промакивая лоб батистовым платочком супруги.Мимо прошел дон Антонио и устало опустился в ближайшее кресло:— Главное, чтобы он не повторился.*** Изабелла медленно отступала к окну, не веря собственным глазам. Ее видение неподвижно и безмолвно стояло около двери.— Вы пришли… — пролепетала девушка, опуская взгляд в пол. — Вас так долго не было. Я думала, Вы не хотите приходить, потому что… — ее голос сорвался. — Мне так жаль… — сдавленно произнесла она. — Сможете ли Вы когда-нибудь простить меня? Я не…Она почувствовала движение в свою сторону и прижалась спиной к стене.— Это все из-за меня. Все Ваши проблемы, — прошептала она, но в тот же момент ощутила, как Зорро взял ее руки в свои и, медленно подняв к губам, поцеловал ее пальцы.— Почему… — Изабелла вынужденно перехватила дыхание, но остановить обжигающие дорожки слез уже не смогла… — Почему Вы так долго не приходили?Из ее груди наконец вырвался неделями подавляемый стон, и она зарыдала, уткнувшись в тут же оказавшееся у ее лица сильное плечо. Молодой человек схватил ее и крепко прижал к себе, обняв одной рукой талию, а другой — спину и голову. Изабелла сотрясалась у него на груди, глухо всхлипывая и прячась в складках его рубашки. Зорро ничего не говорил, неотрывно сжимая хрупкую фигурку, словно хотел надышаться ароматом ее распущенных волос.— Почему? — прошептала Изабелла.— Потому что я идиот, — сипло ответил он.Девушка ненадолго затихла, попытавшись поднять глаза, но не смогла и снова задрожала. Молодой человек тоже молчал.Было очень тяжело. Будто их придавило одним и тем же камнем, который за это время так врос им обоим в плечи, что скинуть его сразу оказалось невозможно. Изабелла все еще чувствовала эту скалу у себя над головой. Не было сил даже что-нибудь сказать. И хотя рыдания уже постепенно отпускали ее тело, остановить слезы никак не получалось.Изабелла почувствовала, как его голова опустилась ей на плечо, как он нежно прикоснулся губами к ее шее и произнес так тихо, что, кроме нее, никто не смог бы этого услышать:— Я больше не оставлю тебя. И никуда не уеду. Девушка замерла, устремив глаза на невидимую точку на его груди, но он осторожно поднял ее голову к себе и поймал ее взгляд.— Обещаю, — услышала она его шепот.Две слезинки скатились по ее лицу и, кажется, испарились, едва коснувшись его горячих рук. Еще две он смахнул с ее дрожащих ресниц.Изабелла не помнила, когда смотрела на него так долго и так близко. Она впервые разглядела рисунок его удивительных глаз — острые лепестки-кинжалы, выпущенные, будто стрелы, из черного центра; увидела тонкий темный контур: именно он позволял его глазам сохранять такую яркую зелень — будь он хоть на пару миллиметров толще, он перебил бы это изумрудное сияние и издалека уже невозможно было бы выделить этот цвет из ряда других; и также заметила пелену усталости и следы бессонных ночей.Он медленно приблизил свои губы к ее и припал в долгом чувственном поцелуе. Его руки по очереди погладили ее волосы и, вновь обхватив ее тело, крепко прижали к себе…Раздался осторожный стук в дверь, потом еще один, потом послышался голос Кери, но две фигуры у окна так и не разъединились.— Ужин готов, — ненавязчиво пропела фрейлина и, нажав на ручку, приоткрыла крохотную щелку. — Вам на стол поставить? — Она посильнее толкнула дверь. — Здесь есть кто-нибудь? Ой!Раздался звук отбегающих шагов, но ни он, ни взвизгивание от открывшейся любопытному взору картины ситуацию в комнате не изменили.— Я тут… на пороге поднос оставила, — пискнула Керолайн и унеслась на лестницу.В спальне еще некоторое время было тихо, затем раздался голос Изабеллы:— Вам нужно поесть и отдохнуть.Зорро молча кивнул и, подхватив девушку на руки, отнес на кровать. Затем подошел к двери, взял поднос и перенес его на прикроватный столик. У Изабеллы почти сразу начали слипаться глаза. Ощущение горячих объятий на ее теле постепенно вытеснило скованность и холод в груди, а уходящее напряжение открыло под собой сильнейшие усталость и недосыпание. Она с трудом справилась с половиной маленького фруктового блюдца и поняла, что начинает падать в мягкую вращающуюся бесконечность. Зорро довольно быстро отставил опустошенные тарелки, снял рубашку и практически свалился рядом, не взяв ни подушек, ни одеяла, но подтянув Изабеллу к себе и спрятав ее у себя на груди.Провалились в сон они одновременно. Он был тяжелым, глубоким и лишенным каких-либо изображений.Дверь несколько раз осторожно открывалась, являя за собой то или иное настороженное лицо, и тут же быстро закрывалась обратно. Но молодые люди этого не слышали. В комнате было темно и совершенно тихо. И лишь за окнами по верхушкам деревьев легким ветерком подкрадывалось Рождество.***— Двадцать минут двенадцатого, — негромко сообщил из коридора Рикардо.Он бегал к комнате почти каждую четверть часа, поддерживал горение свечей и проверял обстановку на предмет своих опасений. Однако они оказались не только несостоявшимися, но даже не имели под собой оснований: за два часа беспробудного сна в постели не было замечено ни единого шевеления. Молодые люди спали так крепко, словно замерли во времени.Рикардо обернулся в сторону лестницы, бесшумно переступил порог, медленно закрыл дверь изнутри и подошел к кровати. Изабелла лежала на плече у Зорро, подняв лицо и касаясь губами его шеи. Зорро же спал на самом краю подушки, свободной рукой обнимая девушку за талию и одну ногу пропустив ей между ног так, что, казалась, будто она сидит у него на колене. Рикардо поджал губы и, насколько это было возможно, тщательно осмотрел все завязки корсета и пуговицы на платье Изабеллы, а также расположение штанов и состояние пряжки ремня Зорро, потому что другой одежды на нем не было. Не найдя повода для придирки, Линарес оперся плечом на стену и сложил руки на груди, как бы ожидая, что Зорро с минуты на минуту сделает какое-то непристойное движение. Но ничего не произошло. Ни в следующую минуту, ни еще через пять. Молчаливый наблюдатель побарабанил пальцами себе же по локтю и в качестве последней проверки наклонился над спящими объектами исследования: мерное дыхание и отсутствие хоть какого-либо признака скрытого бодрствования, которое можно было бы ожидать от Зорро. Подозрительно хмыкнув, Рикардо выпрямился и нарочито громко прокашлялся:— Двадцать пять минут двенадцатого. Вы спуститесь к столу? Все уже готово.Зорро с неподдельным трудом пошевелился, еще сильнее прижал к себе Изабеллу и, поудобнее расположив голову на подушке, затих. Изабелла же, кажется, даже не проснулась. Линарес сощурился и протянул пальцы к плечу Зорро, однако, едва он коснулся загорелой кожи, как Зорро молниеносно провернул плечо и рефлекторно схватил его за руку.Они встретились взглядами и несколько мгновений ничего не говорили, после чего Рикардо с многозначительным видом сообщил, что праздничный стол готов, а Зорро медленно выпустил жертву и поднес руку к вискам.— Скоро спустимся, — раздался его хриплый голос.— Надеюсь, — неоднозначно ответил Линарес и, предупредительно посмотрев на висящую на стуле черную рубашку и обнаженную верхнюю половину тела собеседника, вышел из спальни.Изабелла почувствовала, что ни на миг не отпустившие ее за последние пару часов объятия начали разжиматься и тут же тревожно пробудилась. Зорро, по-видимому, потянувшийся за одеждой, отреагировал на испуганное движение рядом с собой и вернулся обратно.— Рикардо сказал, что внизу все готово и можно спускаться, — тихо произнес он.Девушка ненадолго закрыла и снова открыла глаза — Зорро не исчез. Он спал с ней в одной постели, раздетый по пояс, и ее брат это видел.Она кивнула и, приподнявшись над кроватью, села спиной к изголовью. Молодой человек тем временем развернулся к столику и взял недопитый бокал. Стало тихо. Изабелла смяла кончик одеяла, судорожно пытаясь найти тему для разговора, но в голове не было ничего, кроме недавних слов Зорро. А даже если бы какая-то мысль вдруг и проскочила, все равно ее выдавило бы другой, самой тяжелой и всепоглощающей...— Вы сказали, что больше никуда не уедете, — запинаясь на каждом слове, сказала девушка.— Да, — повернулся к ней молодой человек.Изабелла опустила глаза в одеяло и затеребила его еще сильнее:— А как же Ваши ежегодные отъезды?— Теперь их не будет.— Это потому… — у девушки на мгновение перебило дыхание, — потому что теперь не на чем выходить на воду? Из-за меня?Она наклонила голову и спряталась в ладонях, однако тут же почувствовала, как Зорро подтянул ее к себе. Он попытался поднять ее лицо, но она вывернулась и еще сильнее скрутилась в улитку у него под боком. Взглянуть ему в глаза она была не в состоянии.— Мое плавание полгода назад было последним, — услышала она низкий голос у себя над головой. — Так было решено уже тогда, последние события с этим никак не связаны. Этот отъезд был необходим, чтобы завершить все дела, которые я не смог бы вести из Калифорнии. Потому что… — он улучил момент и, воспользовавшись тем, что Изабелла обратилась вслух, развернул ее в нормальное положение, — я не хочу больше отсюда уезжать.Девушка ничего не смогла сказать в ответ. Сердце пропрыгало по всем закоулкам и затаилось в районе висков, чтобы быть как можно ближе к источнику звука.— Если ты, конечно, сама не захочешь отправить меня куда-нибудь, — с усмешкой добавил Зорро.Изабелла подумала, что ослышалась, и, осторожно подняв голову, рискнула посмотреть на собеседника. Легкая улыбка играла на его губах. Значит, расслышала она правильно. Но что это означало, было непонятно.— На чем? — тихо уточнила она.— На корабле.— Торговым кораблям ходить без защиты опасно. Как тем, которые месяц назад направились в Испанию без военных судов, — сжала пальцы Изабелла.— Снятого снаряжения вполне хватит для самообороны.Девушка замерла.— Какого снаряжения? — через несколько мгновений спросила она.— Которое уже перенесено и установлено, — снова потянулся за бокалом Зорро.Изабелла, не мигая, проследила за его движением и медленно поднялась на колени так, чтобы оказаться напротив молодого человека.— Куда установлено?— На торговые корабли.Тишина.— Какое снаряжение?— Военное.Тишина.— Откуда оно?— Снято с судов Армады.— Каких?— Подорванных.Тишина.— Как снято?— Как все остальное.— Что — остальное?— Оборудование, такелаж, внутреннее и внешнее оснащение, якоря, цепи, содержимое трюмов, убранство кают, обшивка…Изабелла подняла руку, остановив перечисление, и на пару секунд закрыла глаза.— К Вальдемару были приведены три фрегата Армады, — с расстановкой между словами начала она рассказывать Зорро поведанную ей подругой историю. — С них спустился весь экипаж и пересел на торговое судно, оставив корабли на воде. Для этого как минимум нужны были якоря. А для того, чтобы они пришли к условленной точке, необходимо было оснащение, состоящее из...— Да нет, это были пустышки, из которых вынесли все, что только можно было снять, — махнул рукой молодой человек, наполняя из графина свой бокал. — До сих пор удивляюсь, как они доползли до места и не потонули.— Как пустышки? — на одной ноте произнесла Изабелла.— Этим трем кораблям уже больше шести лет, они были построены первыми и повидали все мыслимые виды. Кроме того, в их основе лежат старые чертежи, которые за это время сильно устарели. На последней стоянке в Калифорнийском заливе их разобрали почти до основания, но оставлять их там было нельзя — они занимали место.— Занимали место… — эхом повторила девушка.— Сжигать — заметно, топить — неудобно, — невозмутимо прислонился к изголовью кровати Зорро, подложив под спину подушку Изабеллы. — Отдать кому-то даже в таком виде тоже было нельзя, это значило бы выдать технологии строительства, пусть и старые. Оставалось только ждать удобного повода.— Удобного повода… — содрогнувшись от подошедшего к горлу клокотания, выдавила девушка.— Хорошо, что не было сильного ветра — на веревках с камнями их унесло бы в открытый океан раньше, чем Вальдемар убедился бы в их наличии, — хмыкнул молодой человек, залпом осушив бокал и потянувшись за блюдцем с фруктами, которое Изабелла не смогла одолеть до их отхода ко сну.Девушка вцепилась в простыню и насчитала пять шумных вдохов и выдохов.— Это касается тех трех торговых судов, которые сейчас здесь, — подрагивающим голосом сказала она. — Но еще два остались на другом берегу Америки. Их тоже оснастили более сильными орудиями?— Нет, они будут ходить под прикрытием Армады. Боевое оснащение много весит…— Подождите.— … соответственно, уменьшается вес потенциальных грузов. И…— Подождите.— … это существенный минус трех торговых кораблей, которые сейчас находятся на этом берегу, однако таким образом они освобождают фрегаты Армады для…— Какие фрегаты?! — взорвалась Изабелла— Оставшиеся пять военных судов, — вскользь пояснил Зорро. — Два теперь прикреплены к двум торговым кораблям, которые находятся в Атлантике, а три…— Они же все еще должны принадлежать Вальдемару! — выкрикнула Изабелла.— Ах, это… — словно невзначай вспомнил молодой человек. — Наверное, да, — подцепил он вилкой очередную дольку персика. — Если бы оригинальные документы были действительными.Тишина.— Их же проверил нотариус, — севшим голосом напомнила девушка. — Они не могут быть поддельными.— Они и не поддельные. Просто не последние.— В смысле?— После них существует еще один документ, согласно которому все корабли, кроме трех старых фрегатов, были переоформлены на другого владельца. Следовательно, сделка, совершенная от моего имени, не могла быть действительной. Вернее, ее можно было признать таковой только в отношении трех вышеупомянутых кораблей, которые и прибыли к Вальдемару, — постучал Зорро вилкой по опустевшему блюдцу. — Правда, ненадолго.Он посмотрел на поднос, затем приподнял верхнюю тарелку, но ничего там не обнаружил и дополнил композицию фруктовым блюдцем. Изабелла, забыв про дыхание, остекленело наблюдала за его действиями, из последних сил держась за простыню дрожащими руками.— Значит, взорванные фрегаты и так должны были быть уничтожены, а остальные корабли как принадлежали Вам, так и принадлежат? — выдавила она.— Не совсем мне, но…— Сути дела это не меняет, — сквозь зубы прошипела девушка.— Тогда можно сказать и так.— А почему… — у нее сорвался голос, и она вынужденно сделала еще один глубокий вдох. — Почему Вы сообщаете об этом только сейчас? Уже месяц прошел, — жутко хихикнула Изабелла.— Ну… — протянул молодой человек. — Я был занят.— Целый месяц?— Да.— И чем же?— Очень важными делами.— Какими? — зверски нависла над оратором стройная фигурка.Зорро наклонил голову набок и многозначительно поднял брови под маской:— Катрин.Изабелла взвыла и бросилась в атаку. Молодой человек перевернулся через стоящее бугром одеяло и оказался на полу.— Мошенник!Сначала бокал, потом вилка, фруктовое блюдце и наконец большая тарелка промчались вдогонку, разбившись последовательно о две стены и закрывшуюся за выскочившей в коридор полураздетой тенью дверь. Ничего не видя перед налившимися кровью глазами, девушка на ощупь схватила стопку тарелок и выпрыгнула из комнаты. Что-то мелькнуло в районе лестницы — одна тарелка спланировала вдоль всего балкона и разбилась об угол перил. Проскальзывая голыми ногами по паркету, Изабелла вылетела из коридора и, остановив себя свободной рукой за балясины, с разбегу завернула на ступеньки. Зорро был уже на первом этаже, где за их двухчасовое отсутствие накрыли небольшой праздничный стол: чета Гарсия и дон Алонсо, узнав все новости из первых рук, разъехались по домам, поэтому в гасиенде остался лишь самый близкий и узкий круг.— Мерзавец!Еще одна тарелка просвистела мимо его головы и разбилась о противоположную стену, чудом не попав в оконное стекло и вызвав разнообразнейший гул голосов. Девушка зарычала и бросилась на первый этаж.— Дорогая, вы хорошо отдохнули? — раздалась игривая интонация сеньоры Камелии, провожающей невозмутимым взглядом проезжающего на спине по натертому до блеска паркету Зорро, в которого секундой назад были посланы два последних блюда.— Отлично! — взлетела на диван Изабелла, откуда с визгом выскочили Керолайн и Шарлотта, и, схватив на ходу три подушки, спрыгнула на пол, одновременно с силой послав первый снаряд в ныряющую за кресло фигуру в черных штанах.— Наглый бандит!Она подскочила к креслу, из которого за мгновение до этого ошалело выпрыгнул дон Рафаэль, и, перегнувшись через спинку, замахнулась второй подушкой в обнаженную спину.— Зорро съел твою порцию, дорогая? — протянула руку к столу сеньора Камелия.— Нахал! — с разгона завернула за кресло Изабелла и увидела, что ее цель уже оказалась рядом со столом.— О, не переживай, Давид приготовил исключительно вкусный десерт, попробуешь? — журчала сеньора Линарес.— Жулик!Последняя подушка была послана в сторону мелькнувшего черного вихра волос, вызвав последовательное уворачивание всего сидевшего за столом ряда гостей, и приземлилась рядом с осколками второй тарелки у ног дона Диего.— Золотце, меня не покидает ощущение, что ты чем-то расстроена, — проследила за двумя пронесшимися вдоль окон всклокоченными образами сеньора Камелия.— Эти три корабля были подставными! — выхватила ее дочь со стола несколько темно-красных плодов. — От них и так планировали избавиться! Они были пустыми уже давно! На них! Ничего! Не было! — последовательно запустила три финика в загорелую мишень Изабелла и схватила серебряное блюдо с какими-то миниатюрными пирожками.— Индюку понятно, что не было, — донеслось саркастическое фырканье со стороны камина. — Ты бы положила в шкатулку свои украшения, если бы знала, что выкинешь ее в океан и никто не заглянет внутрь? — хмыкнул Рикардо, преспокойно наблюдая за погромом гостиной.Изабелла постепенно остановилась и ошарашенно повернулась на голос брата:— Я? — тяжело дыша, переспросила она. — Нет, я не… то есть я бы… Это же не шкатулка, а корабли. Просто я не думала…— Ты не думала. В этом беда.Изабелла одновременно широко распахнула глаза и открыла рот, но Рикардо на этом не остановился.— Думать вообще-то полезно. Можно избежать многих проблем, если, — он постучал пальцем себе по макушке, — почаще вводить в дело голову.Девушка несколько секунд остолбенело стояла на месте, а потом с визгом запустила блюдо в склонившуюся к рукам на спинку кресла густую гриву черных волос. Зорро, необъяснимым образом почувствовав опасность, отпрыгнул в сторону и на всякий случай спрятался за диваном:— Это же не я сказал! — донеслось оттуда.— Вы вообще за месяц не сказали ни слова! — зарычала Изабелла. — Ни про то, что это были подставные корабли, ни про то, что передача Армады была недействительной! — Она пробралась к камину и схватила кочергу.Линарес поспешил отойти в сторону, Зорро же, оценив масштаб угрозы, покинул свое ненадежное убежище и ретировался из зала через второй выход. Девушка рванула за ним.— Через шесть минут Рождество, — напомнил их спинам дон Антонио.Ночное собрание с некоторым облегчением выдохнуло, и Давид с Себастьяном и Шарлоттой под грохот из соседнего помещения философски занялись устранением ущерба в гостиной. Дон Ластиньо, вздыхая и покачивая головой, вышел из-за стола и зачем-то направился в кабинет.— Вообще-то, — вдруг раздалось позади Рикардо, — я тоже не думала, что корабли были пустые.Молодой человек медленно развернулся и увидел Керолайн, недобро покачивавшую ногой в изящной туфельке. Линарес замер, но изменить ход событий уже был не в состоянии.— Мне тоже надо чаще использовать голову? — угрожающе сложила Кери тонкие ручки на груди, явно намереваясь не оставить безнаказанным ни слова из того, что было произнесено в адрес ее дражайшей принцессы.— Да нет, — взъерошил волосы Рикардо, отступая назад. — Это я к слову…— К какому? — встала с дивана фрейлина.Дон Алехандро закрыл лицо руками и положил локти на стол.— Я просто... сгладить обстановку, — натянул улыбку молодой человек.— Еще больше? — уточнила Кери под вопли подруги и серию оглушительных ударов кочергой по стене в соседнем зале.— Мне показалось, что… — завилял Рикардо, — это охладит ситуацию.Фрейлина вскинула брови практически до линии роста волос, но тут на счастье ее трубадура в гостиную опять ворвался Зорро и, оказавшись за спиной сеньоры Камелии, поднял ее в воздух.— Немедленно поставьте мою маму! — влетела следом Изабелла, нешуточно вращая кочергой в руках так, как если бы это была шпага или на худой конец тренировочная трость.Однако Зорро быстро обежал вокруг дивана с живым визжащим щитом, скинул ногой подушки и, сбив Изабеллу с догадок относительно траектории дальнейшего движения, выскочил в основную дверь, предварительно отпустив свое прикрытие на ближайшее кресло.— Негодяй! — завопила Изабелла и, споткнувшись о гряду подушек, помчалась за ним.В коридоре она на мгновение заколебалась, но, рассудив, что, раз звука движения двери слышно не было, то молодой человек не должен был покинуть гасиенду, нырнула через арку в неосвещенную приемную…Сильные руки моментально захватили ее в плен, обезоружили и прижали к стене.— Наглая малявка, — ощутила она жаркое дыхание на своих губах и сразу вернулась в привычную действительность, словно протрезвев.— Я… — начала подбирать она нужные слова, затрепетав всем телом, но Зорро не дал ей договорить...Раздался первый удар больших гостиных часов. Потом второй, за ним третий. Изабелла тонула в нежности завладевшего ею поцелуя. От одного удара до другого можно было прожить целую жизнь. Она прожила их ровно одиннадцать, а с последним ударом Зорро оторвался от ее губ и прошептал:— С Рождеством.***Изабелла дремала в кресле у камина, свернувшись в клубок на руках Зорро. Он тоже спал. Все же недавних двух часов сна им не хватило. Да и расслабление зажатого до этого на протяжении месяца тела дало о себе знать. По крайней мере, Изабелла понимала это относительно себя. Как понимала и многое другое. И намеренную провокацию с очевидным преувеличением деталей со стороны молодого человека, чтобы взрывом эмоций разбить сковывающий лед в ее груди; и гениальность осуществленного с Вальдемаром плана; и дальновидность ее матери, маленьким обманом заставившей ее открыть дверь спальни; и полное невмешательство в недавнее светопреставление со стороны участников праздничного застолья; и их плохо скрываемые улыбки на уставших лицах; и всеобщее ощущение облегчения; и появившийся во всех глазах огонь уверенности в благополучном будущем. В гостиной царило ощущение, что всех присутствующих окатили с ног до головы ледяной водой и хоть и неприятно освеженными, но бодрыми вернули в строй.А еще теперь стало окончательно понятно, что вьющаяся по плечу латинская буква “L” была там не просто так. Это не ошибка и не отвод глаз от настоящего носителя имени... Потому что это был один человек. Который так крепко обнимал ее сейчас и отдыхал, склонившись к ее голове...За столом шутили и смеялись, но в полголоса, чтобы не потревожить хрупкий сон в кресле у камина. Какая волшебная ночь… А завтра, возможно, будет не менее волшебный день. Рождество… Еще недавно отвергаемый всей душой праздник вдруг приобрел такую невероятную значимость, что стал самым важным событием минувшего года, вытеснив даже день рождения и путешествие, оставившее за океаном ее прошлую жизнь... Изабелла вздохнула в полусне. Какая у нее чудесная семья. Две семьи. И там, и здесь. И друзья. Самые лучшие в мире… Пожалуй, она самый счастливый человек на земле.И они находятся сейчас в таком красивом доме! Еще несколько часов назад девушка не видела этого блеска многочисленных украшений, разноцветных гирлянд и повсеместно горящих свечей, собранных в изысканные композиции и отбрасывающих причудливые тени на стены, полы и потолки, хотя принимала непосредственное участие в процессе уборки и подготовки дома к празднику. Она не чувствовала даже манящих ароматов рождественской еды с кухни, которая за неполные сутки была поставлена Давидом с ног на голову. Зато сейчас это неоцененное ранее великолепие вдруг открылось ее глазам и, ослепляя своей торжественностью, окружило со всех сторон.А завтра все будут дарить друг другу подарки! Девушка заерзала от предвкушения и почувствовала приятное покалывание в пальцах. Она уже не помнила, когда с таким волнением последний раз думала о подарках. Разве только в далеком детстве, когда они с Керолайн не могли заснуть всю ночь, с головой поглощенные мыслями о предстоящем развязывании лент, разворачивании шуршащих бумаг и вытряхивании бесконечных коробок на полу у камина. Интересно, что подарит ей Кери? А Рикардо? А что он подарит Зорро? Она знала, что для Зорро у всех были приготовлены подарки даже на тот случай, если он не появится на Рождество, а придет в другой день. А что Зорро подарит им? Изабелла в нетерпении закусила губки и попыталась сосредоточиться на отдыхе.Вообще-то он уже сказал, что подарил ей флот, чтобы ей было, чем развлечься, на случай если вдруг станет скучно, но она не восприняла его слова всерьез. Скорее всего, ему понадобился человек, имя которого раньше не мелькало ни в каких бумагах. Дона Алехандро, дона Ластиньо или дона Антонио он выбрать не мог, чтобы каким-либо образом не бросить тень на их репутацию. Наверное, по той же причине не подошли Рикардо, дон Диего и дон Рафаэль. Да и, должно быть, женское имя в документах его устраивало больше. Зачем — неизвестно, но он сам сказал, что уже проводил аналогичные действия по переписыванию тех же судов со своего имени на чье-то другое. Видимо, это была рядовая операция, которая время от времени требовалась, чтобы сохранить корабли за непосредственным владельцем. Ее незначительность подтверждал и тот факт, что Зорро не завел бы об этом речь, если бы к Изабелле после устроенного ею погрома не подошел дон Ластиньо и не помахал у нее перед носом свежеподписанными бумагами. В лице отца, справедливости ради, она увидела выражение, которое отражало совершенно другую интерпретацию проведенной процедуры, но углубиться в размышления на эту тему она не могла за неимением информации о причинах, побудивших молодого человека сделать данный шаг. Она, правда, вспомнила, что Зорро пошутил о том, что она может захотеть отправить его в плавание, и теперь поняла, что стояло за этими словами, но все же придавать большого значения происшедшему она не стала. Планы и дела Зорро были для нее закрытой книгой. Да и, видимо, на данный момент для всех было удобно именно так.Изабелла непроизвольно улыбнулась сквозь сон — лицо Вальдемара, когда он узнает, что корабли в прямом смысле уплыли у него из рук, будет незабываемым. Ведь он был так уверен в подлинности документов. Впрочем, юридически они и были таковыми. Если бы не маленький нюанс. Девушка улыбнулась еще раз и поуютнее устроилась под пледом, которым ее вместе с Зорро укрыла Керолайн.Кстати, именно за последней версией документов и ездил Рикардо в Ла Пас под именем Зорро. И передача достоверных сведений в суд Гвадалахары была одной из задач, которую решал Зорро на протяжении последнего месяца.Изабелла узнала об этом примерно за полчаса до того, как они заснули в кресле у камина, потому что попросила молодого человека рассказать о том, чем он на самом деле был занят все это время, и среди прочего выяснила, что львиная доля времени ушла на роспуск и формирование новых корабельных команд.Действия Монте и Вальдемара уже очень давно указывали на их желание завладеть флотом, именно поэтому полтора года назад Зорро переписал на другое имя пять военных судов и пять торговых, оставив у нотариуса новые, а у себя на руках старые документы. А за месяц до похищения Изабеллы и Керолайн намерения Вальдемара стали настолько очевидны, что Зорро принял решение сделать из старых фрегатов подставные корабли и использовать их для захвата своего врага. Изначально план выглядел по-другому и должен был произойти несколько позже и в другом месте, но похищение внесло свои коррективы. Тем не менее операция была хорошо отработана и прошла успешно даже в новых условиях, в чем Изабелла имела возможность убедиться лично.Однако три фрегата — это три команды честных матросов, а не скрывающихся на море преступников, как думали многие, основываясь на сведениях о том, что Лукард — пират. Они остались без работы, а, следовательно, необходимо было или завершить с ними контракты, или выдать компенсации, или перевести на работу на другое судно, четыре из которых находились на другом берегу Америки. И хотя все действия происходили от имени Бенджамина — старого хромого морского волка, которого Изабелла уже видела дважды, — настоящим работодателем для многих десятков людей был Зорро и именно ему нужно было в кратчайшие сроки переформировать команды, чтобы не допустить бунта на кораблях.Девушка очень хорошо помнила историю с увольнением, а потом новым набором практически всего штата прислуги после вопиющего случая с гувернанткой и дворецким в Британии и вполне осознавала масштаб работ, которые свалились на Зорро, поэтому могла лишь удивляться тому, что ему удалось совместить эти заботы с бесконечной чередой других дел. Неизвестно, распространился бы молодой человек и о них или посчитал бы на этом рассказ завершенным, но к камину посреди его повествования подошел Рикардо и сказал, что им лучше было развернуть кресло в другую сторону, поскольку они оба были видны с улицы через окно как на ладони. И хотя территория обеих гасиенд продолжала патрулироваться двумя чередующимися отрядами по десять человек в каждом, Зорро согласился и, не сходя с кресла, одним движением развернул его на сто восемьдесят градусов. После этого он уже ничего не говорил и вместе с пригревшейся на его руках Изабеллой очень быстро провалились в сон, лишь на мгновение отреагировав на то, как Керолайн накинула на них плед. Так прошло полчаса, по истечении которых рядом с креслом вновь материализовался Линарес:— Случайно услышал, что вы говорили о кораблях, — ненавязчиво начал он, хотя Зорро не подавал ни единого признака бодрствования на протяжении тридцати минут, а Изабелла за это время лишь пару раз сонно улыбнулась мысли о выражении лица Вальдемара.Девушка почувствовала под собой шевеление и с трудом раскрыла глаза. Зорро уже внимательно смотрел на своего собеседника с его странным заявлением, но не говорил ни слова.— Сколько времени ушло на разбор трех фрегатов? — словно не замечая направленного на него пристального взгляда, осведомился Рикардо.— Примерно неделя, — низко ответил Зорро.— И вы вынесли оттуда все, что могли?— Почему тебя это так волнует?— Просто интересно, что мог бы увидеть Вальдемар, если бы добрался до кораблей.— Ничего, кроме обшивки со стороны носа, которым корабли были к нему повернуты. Даже корму сняли подчистую.Рикардо, не сдержавшись, фыркнул и пролил немного вина из бокала— И все же от таких пустышек не отказался бы ни один флот. Ведь они все еще были на плаву? — через время поинтересовался он.— Да.— И их все равно можно было использовать еще не один год?— Да. Рикардо вздохнул:— И все же их пришлось взорвать...Зорро кивнул.— Вот из-за нее? — погладил подбородок Линарес.— Женщины — сплошное разорение.— Слышишь, малявка, из-за тебя потопили три корабля.— Это же не из-за меня! — возмутилась Изабелла, при этом смутно осознавая, что ее брат говорит совсем не о том, из-за чего пришел к ним. — Они были разобраны для Вальдемара! Их все равно должны были взорвать, хоть и позже!— Вот именно, — еще раз вздохнул Рикардо. — Должны были взорвать позже. А, может, вообще переиграли бы планы и обошлись без взрыва имущества. Но тут появилась ты и…Изабелла схватила плед и яростно замахнулась им на несносного брата.— Зря ты переоформил на нее корабли, ох, зря… — донесся его удаляющийся голос уже из-за ее спины. — Она их ко дну пустит — не успеешь шагу ступить.Девушка зарычала и, скомкав плед, бросила его через голову.Нет, она точно не будет поздравлять его завтра с Рождеством! Одним подарком для Рикардо будет меньше! Ко дну пустит… Да она сама стояла у штурвала, когда плыла из Британии в Калифорнию! Она, может, на кораблях бывала чаще, чем он! Она же…— Вы тут уронили что-то, — внезапно прощебетала Керолайн, словно гончая бросившись на упавший плед.Изабелла от неожиданности потеряла мысль и, проследив за тем, как подруга с сияющей улыбкой водрузила на ее плечи накидку и упорхнула обратно к столу, уставилась на огонь в камине. Все же ночью даже в этом климате бывает прохладно. А рядом с огнем так хорошо. Камин как нельзя лучше подходит к рождественской ночи…Перед глазами все поплыло. Было тепло и уютно. Завтра будет такой же чудесный день, как эти вечер и ночь… Интересно, что сейчас происходит во дворце? Там, наверняка, сейчас стоит елка, повсюду горят люстры, за окном снег и ветер, на стеклах морозные узоры. На главной площади открылась городская ярмарка, на заднем дворе сделали большую горку для саней, десятки гостей приехали на праздник…— Говори, что у тебя на уме, — вырвал ее из пропитанных негой объятий Морфея неестественно низкий голос брата.Изабелла вздрогнула и открыла глаза. Прямо над ней, опершись руками на подлокотники кресла, стоял Рикардо, приблизив свое лицо к лицу Зорро настолько, что между ними оставалось пространство всего в одно ребро ладони. Было темно. Значит, все уже разошлись по комнатам и легли спать.— А ты не догадываешься? — вдруг усмехнулся Зорро.От его сонного состояния не осталось и следа.— Хочу услышать это от тебя.Изабелла поняла, что потеряла возможность двигаться и говорить.— Ну тогда слушай. Я пришел из-за нее. И просто так отсюда сегодня не уйду.— Уйдешь.— Нет. Я возьму ее этой ночью, и ни ты, ни кто-либо другой не сможет мне помешать. Рикардо сделал резкий замах, но встретил сопротивление Зорро, и их руки замерли в воздухе над головой Изабеллы.— Ты не дойдешь и до дверей спальни, — предупредил Рикардо.— Не только дойду, но и заберу Изабеллу с собой. Она будет моей, даже если ты будешь стоять рядом с кроватью. Можешь хоть свечку держать, мне все равно.— Свечку я подержу у тебя на поминках! — выкрикнул Рикардо и замахнулся второй рукой.Изабелла взвизгнула и попыталась выскочить с поля назревающего боя, но ее тут же схватили и зажали рот рукой. Она забрыкалась и завертелась на коленях Зорро, пытаясь осмотреться по сторонам, но внезапно в лицо ей ударил яркий свет, перед глазами замаячили разноцветные украшения, а до слуха донесся звон бокалов и приглушенный смех. Девушка еще пару раз дернулась на месте и, насколько ей позволяли держащие ее руки, обернулась к камину. Там никого не было, только весело потрескивал огонь в заложенных недавно поленьях. Знакомый низкий голос уже в третий раз спрашивал ее, что случилось, но она все еще высматривала широкоплечую фигуру брата. И наконец обнаружила. На диване, за доном Антонио. Рикардо слегка выдвинулся вперед, взял со стола гроздь винограда и опять откинулся на подушки. Изабелла, прерывисто дыша, проанализировала расположение собственного кресла. Оно было повернуто спинкой к окну — значит, Рикардо подходил как минимум один раз, когда посоветовал им развернуться. А потом?..— Изабелла, что случилось? — встряхнул ее Зорро, не дождавшись реакции на обычные расспросы.— Сон приснился, — выпалила девушка, судорожно собирая беспорядочно мотающиеся в голове мысли.— Какой?— Монтеррей, — ляпнула Изабелла первое, что пришло ей в голову.— Монтеррей? — уточнил Зорро.Девушка услышала сомнение в его голосе и усердно закивала.— Он далеко. И пока что опасности не представляет.— Ясно. И еще Катрин, — поспешно добавила Изабелла, понимая, что все еще не может отдышаться.— Ее уже нет здесь, а она все еще так волнует тебя, что даже снится. Почему?— Просто… у нее нелегкая судьба.— Сейчас у нее уже все хорошо.— А Монте не будет искать ее?— Будет. Но не найдет.— Зачем она ему нужна? Потому что она его сестра? Единственная?— Маркусу чужды какие-либо родственные чувства.— А ей? — Это не очень подходящая история для Рождества. Может, мы поговорим об этом в другой раз?Изабелла бросила незаметный взгляд на свои руки и, отметив, что они уже не так сильно дрожат, кивнула, но все же задала еще один вопрос, чтобы потянуть время:— А она сама не захочет вернуться?— К Маркусу? — усмехнулся Зорро. — А ты бы захотела?— Да нет, я так… — замямлила Изабелла, со всей яркостью вспомнив недавний сон и бешенство на лице Рикардо, хоть и не обращенное на нее. — Просто она так много знает... А если он вдруг найдет ее?— Ее хорошо охраняют.— И все же?— Она ничего не расскажет. И не будет сама искать встречи с ним.— Вы так уверены в этом?— Да.— Почему?— Она не желает зла этому дому. И тебе, если ты этого не заметила.— Заметила…— Может, хочешь поесть?Изабелла не ответила на его вопрос, но задумчиво подняла голову и посмотрела в зеленые глаза:— Вы сказали, что она не желает зла этому дому. Почему?Молодой человек долго ничего не говорил, глядя в направленный на него взгляд цвета лазурного моря, а затем медленно повернулся к огню. — Почему? — словно сам себя переспросил он.Изабелла молча кивнула.— Потому что, — усмехнулся Зорро, — она всю жизнь была влюблена в дона Алехандро.