Попытка уйти (1/1)

Эта ночь была долгой и одновременно быстрой. Я не смог уснуть, всё думал, подбирал слова, чтобы расстаться с Реной и не обидеть её. Но так и не смог подобрать то, что нужно. На душе было очень тяжело. Я ведь понимаю, что малышка — мой единственный друг. Я просто не могу… не могу её бросить. Но я должен, обязан. Она должна жить обычной жизнью, забыть обо мне, найти себе друзей среди людей, вырасти, влюбиться, выйти замуж, родить детей и дожить со своим возлюбленным до старости. Она должна быть человеком, а я буду только мешать её нормальной жизни. Чем ближе к рассвету, тем мне тяжелее на душе. Я решил, что пойду рано утром, чтобы сказать ей всё сразу, у неё дома. Никто не заметит меня там. Надеюсь, малышка не сильно расстроится. Не хочу разбивать ей сердце. Сам не понимаю, что со мной… Почему я так к ней привязался?.. Нельзя ведь было. Но так будет лучше для неё.Тем временем солнце уже поднялось над горизонтом. Я был напряжён и выглядел подавленным. Ну, так сказала Лайла.— Эйден, — она положила мне руку на плечо, — может, я ошиблась. Не стоит тебе с ней расставаться, если ты не готов к этому.— Я не готов, да, — смотрел я куда-то мимо лица наставницы. — Но вы не ошиблись. Я должен с ней расстаться, должен дать ей жить, как обычному человеку. — А ты взрослеешь, ёжик… — она потрепала меня по голове. — Всё уже понимаешь и принимаешь, да и не такой эгоист, как был раньше.— Лайла, — я посмотрел в её глаза. — Я знаю, что мне тринадцать, а ей всего восемь, но я хочу узнать у тебя кое-что. Мог ли я… влюбиться в неё?— Эйден… — тяжело выдохнула она, удивлённо глядя на меня. — Это не влюблённость, мой мальчик. Это просто очень крепкая дружба. И к Марку ты её ревновал, как друга, как маленькую сестричку. Тем более, о какой любви может идти речь в вашем возрасте?— Да, наверно, ты права, — выдохнул я и решил, что мне пора идти.На лице Лайлы была немного глупая улыбка. Как оказалось, она уже давно заметила, что моё отношение к этой девочке изменилось, только она не могла мне позволить её полюбить. Я серафим, она человек — мы не пара и не сможем ей стать никогда в жизни. Она это понимала, поэтому и сказала нам расстаться. Ну, не только по этой, но эта была одна из причин.Я вышел из Храма в самом ужасном расположении духа и нерешительно отправился к дому семьи Аринес. Судя по времени, Рена могла ещё спать, но я бы дождался её пробуждения и сказал бы всё, что мне удалось придумать за ночь. Конечно, эта информация, скорее всего, испортила бы ей настроение на целый день, но потом бы ей стало лучше. Я подошёл к окну её комнаты, оно было открыто, поэтому я нашёл нужным запрыгнуть к ней в комнату. Она ещё спала. Её чёрные волосы были волнами раскиданы по подушке, глаза крепко закрыты, и я впервые заметил, какие длинные у неё ресницы. Она и в жизни была достаточно милая, а когда спала, выглядела ещё милее. Я не сдержался и потрогал её шелковистые волосы. Хорошо, что она не почувствовала этого. Дверь комнаты малышки немного приоткрылась и в неё заглянула моя мама. Выглядела она печально, и в глазах у неё были слёзы. Я не понимал, что случилось и, нахмурившись, смотрел на неё. Она, к сожалению, меня не видела. Дверь она оставила не запертой, поэтому я решился оставить комнату малышки и пройти вслед за мамой. За столом сидел Ори, отец Рены, он был подавлен, и в глазах его стояли слёзы. Неужели, случилось какое-то горе?— Рена ещё спит, — сказала Кира, садясь за стол. — Ты уже придумал, как ей об этом сказать?— Я не могу… — покачал он головой. — Кира, я сам не могу еще осознать, что Лизы больше нет… А как сказать об этом дочке, я понятия не имею…Ори потёр глаза руками. Я не сразу понял, что произошло, и судорожно стал соображать, кто такая Лиза. И тут моё сердце замерло на миг. Я знал, что мама Рены больна, но то, что настолько, и предположить не мог. Неужели она тоже умерла, неужели испытала то же, что и я. А Рена… Как она без матери в столь юном возрасте?.. Я не могу, теперь уже точно не могу её бросить. Позади себя я услышал тихие шаги малышки Рены. Она зашла в гостиную и, обоятельно улыбнувшись, сказала всем задорным звонким голоском: ?С добрым утром!? Она не заметила моего присутствия, и мне каким-то чудом удалось прошмыгнуть обратно к ней в комнату. Я стоял возле двери и наблюдал за тем, что скажет ей отец. Ори грустно встал из-за стола и присел на колени перед своей дочерью. Рена озадаченно смотрела на него, понимая, что слёзы на его глазах несут далеко не радостные новости. — Что случилось, папа? — взволнованно спросила она.— Понимаешь, дочка, — тяжело вздохнул он, — твоя мама… Ты знаешь, как сильно она болела и что лекарства ей не помогали. И она не справилась с болезнью… Рена, твоей мамы больше нет… Последние слова он произносил сквозь слёзы. Малышка вытаращила свои огромные янтарные глаза и часто задышала, губы её скривились, и она, рыдая, побежала к себе в комнату, крепко захлопнув дверь. Она плюхнулась на кровать, уткнувшись лицом в подушку, и громко плакала. Я прикрыл свой рот рукой и тихонько подошёл к её кровати. Присев на край, я легонько положил свою руку ей на спину. Она, всхлипнув, оторвалась от подушки и посмотрела на меня полными слёз глазами. — Эйден… Я сегодня… — она вновь залилась слезами.— Тише, малышка, — я присел уже почти на середину, забравшись вместе с ногами. — Не говори ничего, я всё знаю.Я аккуратно обнял её за плечи и прижал к себе. Рена уткнулась в мою грудь и стала плакать ещё сильнее. Я не останавливал её. Возможно, ей станет легче, если она будет плакать.Я провёл с ней целый день, не мог оставить до самой ночи, когда она просто взяла и уснула вся в слезах на моей груди. Малышка за день ничего не ела, да и попить я её еле уговаривал. В комнату она никого не пускала. Честно говоря, идя домой, я и не думал, что скажу Лайле о своём отсутствии. Правда, она и не спрашивала, потому что уже знала. Всё же Ори один из священнослужителей.— Как там Рена? — спросила она у меня, грустно положив руку на плечо. — Ты ведь с ней был целый день?— Да, — кивнул я. — Прости, Лайла, но я не сдержал своего обещания. Но я не мог: ей и так было настолько плохо, как даже врагу не пожелаешь.— Я всё понимаю, — наставница опустила взгляд к земле. — Будь с ней до тех пор, пока она не оправится от пережитого горя. Будь рядом и поддерживай.— Об этом меня не нужно просить…Я ушёл в свою комнату, чтобы немного поспать, а потом вернуться назад к малышке. Когда я пришёл к ней рано утром, она уже не спала, а отсутствующим взглядом смотрела на пол. — Ёжик, а мама ведь не станет серафимом? — тихо спросила она.— Раз она ещё не переродилась, значит нет, — ответил ей я. — Значит, я её больше никогда не увижу…— Малышка, твоя мама всегда с тобой, в твоём сердце. Пока ты помнишь о ней, она будет с тобой, — я положил ей свою руку на плечо.— Эйден, не знаю почему, но, когда ты рядом, мне немного легче. Не бросай меня, пожалуйста…— Я не брошу тебя…И я не солгал. Я был с ней каждую минуту до того времени, как похоронили госпожу Элизабет Аринес, на её похоронах и после. Я не отходил от неё ни на шаг. Лайла была не против, сказала, что сейчас ей, как никогда ранее, нужна поддержка лучшего друга. Я был рядом с ней, когда мама и брат покинули жилище Аринес, когда Ори уходил в Храм, и Рена оставалась одна. Я стал уходить домой только через месяц, после того, как она перестала просыпаться по ночам. Тогда я не знал, что, чем дольше мы вместе, тем ближе час расставания.